Замечательная история иоассамитских пиратов в Персидском заливе

Замечательная история иоассамитских пиратов в Персидском заливе

Содержит описание главного города пиратов Рас-эль-Хаймы, а также рассказ о захвате нескольких европейских судов и варварском обращении с их командами. Приводятся интересные подробности о нескольких экспедициях, посланных против этих пиратов, и их сдаче войскам английской Ост-Индской компании.

На побережье, которое тянется от мыса Муссендом до Бахрейна, на арабской стороне Персидского залива с незапамятных времен обитали арабские племена, называемые иоассамитами. Все они жили морским промыслом. Одни плавали на небольших суденышках в Буссору, Бушир, Мускат и даже в Индию, где вели свою торговлю; другие занимались рыбной ловлей на жемчужных банках Бахрейна; основная же часть нанималась матросами на небольшие суда, совершавшие каботажные плавания в Персидском заливе.

Но иоассамиты быстро поняли, что их местоположение позволяет снимать богатый урожай с кораблей, идущих по этой столбовой дороге мировой торговли, и обратились к пиратскому ремеслу. Первыми жертвами их нападений стали небольшие суденышки, плававшие в прибрежных водах залива, ибо защищаться им было нечем; но вскоре, ободренные успехом, пираты обратили свое внимание на более крупную добычу и, почувствовав вкус к разбою, который принес им богатство, решили перейти к масштабным набегам.

Иоассамитский доу в полном парусном вооружении

Около 1797 года в порту Бушира бросил якорь десятипушечный военный корабль Ост-Индской компании «Гадюка». В это же самое время там стояло несколько иоассамитских доу (одномачтовых каботажных судов). Но, поскольку они до этого нападали только на суда местных жителей, опасались Британии и уважали ее флаг, ни один английский корабль их еще ни разу не преследовал.

Тогда командиры арабских доу обратились к персидскому агенту Ост-Индской компании в Бахрейне и попросили его снабдить их ядрами и порохом для плавания. Агент, не догадываясь о том, что они задумали, выдал им предписания для старшего офицера «Гадюки» с требованием отгрузить все необходимое. Капитан корабля был в это время на берегу, в доме агента, но старший офицер получил это предписание и прислал на пиратские суда порох и ядра. Они загрузились и подняли паруса. Команда «Гадюки» в это время завтракала на палубе, а офицеры – в кают-компании; вдруг два доу открыли по ним огонь и пошли на сближение, явно намереваясь взять корабль на абордаж.

Офицеры, выскочившие на палубу, велели матросам занять свои места и, обрубив якорные канаты, подняли паруса, чтобы иметь возможность маневрировать. Между небольшим крейсером и четырьмя пиратскими доу разгорелся самый настоящий бой, поскольку на борту этих доу стояли большие пушки, а команды их были весьма многочисленны. В ходе сражения лейтенант Керратерс, старший офицер британского корабля, был ранен в поясницу, но, перевязав талию платком, продолжал командовать, пока не получил удар ядром в голову и не упал. Команда поручила мичману Солтеру принять на себя руководство боем; он продолжал храбро сражаться. Наконец, пираты бросились наутек; крейсер некоторое время гнался за ними, после чего встал на якорь в безопасном месте.

Прошло несколько лет, прежде чем раны, полученные в первом сражении с англичанами, затянулись, и пираты снова решились напасть на корабль, шедший под британским флагом, хотя против малых судов в проливе велась постоянная война. В 1804 году неподалеку от острова Кенн в Персидском заливе французский капер напал на крейсер Ост-Индской компании «Муха». Но прежде чем пираты сумели взять его на абордаж, крейсер выбросился на мелководье у берегов острова, и командир утопил мешок с правительственными депешами и деньги, которые вез. Это было сделано на глубине 2,5 морской сажени (15 метров), а на берегу отмечены ориентиры, по которым, если представится такая возможность, можно будет найти это место и достать ценности. Пассажиров и команду отвезли в Бушир, где они были предоставлены сами себе. Собрав по подписке деньги, они купили небольшое суденышко, снабдили его всем необходимым и пустились в плавание, надеясь добраться до Бомбея. Проходя по заливу, они подумали, что не мешало бы достать мешок с депешами и деньги, затопленные у берегов Кенна; поэтому они подошли к острову и после некоторых усилий выловили их, полагая, что дело не терпит отлагательства, ибо депеши были отправлены в Индию из Англии. После этого, не теряя времени, они двинулись в Бомбей.

Неподалеку от выхода из залива их судно было захвачено флотилией иоассамитских лодок. Моряки «Мухи» пытались сопротивляться, но, ранив несколько человек, пираты отвезли их в свой главный порт Рас-эль-Хайма. Здесь моряков посадили в тюрьму, надеясь получить за них выкуп. Пока они жили в Рас-эль-Хайме, их показывали жителям города как диковинку, которую люди никогда ранее не видывали. Иоассамитские дамы желали осмотреть все до мельчайших подробностей; они не успокоились до тех пор, пока не убедились, чем именно необрезанные неверные отличаются от истинно верующих.

Несчастные англичане провели в арабском плену несколько месяцев, но никакой надежды на их выкуп не было. Тогда арабы решили избавиться от не приносящих никакого дохода пленников и убить их. Узнав об этом, моряки разработали план, как хотя бы на время оттянуть свою гибель. Они сообщили вождю пиратов о богатстве, которое они утопили у берегов острова Кенн, и о тех приметах, по которым можно было определить место и с помощью хороших ныряльщиков достать утопленные драгоценности. Они предложили достать их в обмен на свою свободу, и арабы торжественно поклялись отпустить их на волю, если они сумеют это сделать.

Вскоре моряки с «Мухи» в сопровождении ныряльщиков, которые добывали жемчуг на банках Бахрейна, прибыли к острову Кенн. Определив точное место гибели своего корабля, они встали на якорь и взялись за дело. Первые же ныряльщики нашли на дне деньги; вскоре вся команда принялась нырять, так что корабль на какое-то время оставался совсем пустым, если не считать пленных англичан. Они поняли, что им представилась уникальная возможность бежать, и заняли свои места, чтобы перерезать канат и поднять паруса, но их передвижения были замечены, и все ныряльщики снова вдруг оказались на палубе. Побег не удался! Впрочем, здесь они получили обещанную свободу; арабы высадили их на остров Кенн, откуда не было никакой надежды сбежать. Пираты тоже высадились на берег и устроили такую резню среди местных жителей, что англичане, опасаясь разделить их судьбу, бежали в поисках убежища в горы и попрятались там в углублениях среди скал. Живя здесь, они питались чем бог послал – под прикрытием ночи выходили из своего укрытия и, украв козла, тащили его к себе. Наконец, пираты закончили свое кровавое дело, убив или изгнав с острова всех его обитателей, и убрались прочь вместе с добычей, собранной на дне моря и на берегу. Англичане наконец решились выйти из укрытия и стали думать, как им спастись. Они уже совсем было отчаялись выбраться отсюда, как на берег выбросило разбитую штормом лодку, которую еще можно было починить. Они принялись обыскивать заброшенный город и обнаружили другие материалы, которые могли им пригодиться, а также множество досок и бревен для сооружения плота. Лодка и плот были готовы в течение нескольких дней, и англичане, разделившись на две группы, отправились к персидскому берегу. Плот утонул, и все бывшие на нем погибли; зато лодка достигла желанного берега.

Добравшись до земли, они двинулись пешком в Бушир. Они шли вдоль побережья, надеясь попасть в деревни, где есть вода. Во время похода морякам пришлось испытать невыносимые тяготы и лишения. Никто из них не знал в совершенстве языка этой страны, а дороги и места отдыха и вовсе были им неизвестны. У них было мало денег и одежды, и их постоянно грабили и унижали. Питались они чем придется; часто им приходилось довольствоваться испорченными продуктами; днем у них не было убежища от палящих лучей солнца, а ночью – от холодной росы.

Индийские матросы и слуги, которые вышли с ними в этот поход, пали по дороге; приходилось бросать в пути даже обессилевших европейцев, сказав им последнее прости. Уходившим вперед не на что было надеяться; они знали, что и их ждет такая же судьба. Однажды они оставили своего товарища, который не мог уже идти, всего лишь в миле от деревни. Утром они вернулись за ним, но нашли только обглоданные кости, ибо ночью здесь побывали шакалы. Тем не менее они не решались бросить пакет с депешами; хотя он был легок, они так ослабели, что несли его по очереди. Сохранив этот пакет, несмотря на все препятствия и трудности, они достигли острова Бушип, до которого добрались на лодке. Здесь их задержал местный шейх, который в конце концов дал им лодку, чтобы они смогли добраться со своими депешами до Бушира. Отсюда они уехали в Бомбей; впрочем, из всей команды уцелело лишь два человека: мистер Джоул, офицер с торгового корабля, и английский матрос по имени Пенмел. Они-то и доставили в Бомбей мешок с депешами и письмами.

На следующий год из Бомбея в Буссору шли два английских брига, «Шеннон» под командованием капитана Бебкока и «Триммер» капитана Каммингса. Неподалеку от островов Полиор и Кенн на них напали пираты, и после слабого сопротивления, да и то одного лишь «Шеннона», оба корабля были захвачены, а часть команды на обоих судах была перебита. Один араб заметил, что во время перестрелки капитан Бебкок стрелял из мушкета, и этот капитан был отвезен на берег. Посовещавшись, пираты решили отрубить ему руку, в которой он держал оружие. Она была отрублена одним ударом сабли, и никто не позаботился перевязать рану или наложить жгут, чтобы капитан не умер от потери крови. Бебкок, однако, сохранил присутствие духа и сам позаботился о себе. Увидев рядом с собой очищенное сливочное масло, он велел разогреть его и сунул туда кровоточащий обрубок руки. Кровотечение уменьшилось, и это спасло капитану жизнь. Команды обоих судов были захвачены в плен и отвезены в арабский порт, откуда моряки постепенно рассеялись по стране, а потом бежали на родину. На судах установили дополнительные пушки, и одно из них, несущее орудие и снабженное арабской командой, вышло из Рас-эль-Хаймы и, курсируя в заливе, захватило много новых судов.

Пираты отрубают руку капитану Бебкоку

В 1808 году, когда силы иоассамитских пиратов возросли, а сами они уверовали в свою непобедимость, их атаки на суда под британским флагом стали более частыми и более наглыми. Первое судно, которое они захватили, шло из Бомбея в Буссору и называлось «Минерва». На него напало несколько пиратских судов (ибо они никогда не плавали в одиночку), которые в течение нескольких дней преследовали отбивавшийся от них корабль. Наконец, представился удобный случай для абордажа: толпы пиратов хлынули на борт «Минервы» и вырезали почти всех, кто на ней находился. Говорят, что капитана разрубили на куски и выбросили в море; пощадили лишь второго помощника и плотника, рассчитывая, очевидно, поставить их себе на службу, а также армянскую даму, жену лейтенанта Тейлора, ждавшего ее в Бушире. Быть может, они желали потешиться с ней, но ее удалось выкупить за большую сумму денег.

Флагманский фрегат, преследующий флотилию иоассамитских пиратов

Через несколько недель после этого «Сильф», один из крейсеров Ост-Индской компании, водоизмещением шестьдесят тонн и с восемью пушками на борту, шел в составе эскадры, которая сопровождала посольство. Это посольство, которое возглавлял сэр Хартфорд Джоун, направлялось из Бомбея в Персию. В заливе «Сильф» отстал от эскадры и подвергся нападению флотилии пиратских судов. По всему было видно, что они собираются захватить корабль; но, поскольку его командир, лейтенант Грэм, получил приказ от бомбейского правительства не открывать огня, пока эти суда не выстрелят по нему первыми, «Сильф» не успел подготовиться к бою. Он даже не успел поднять флаг, чтобы показать, какой стране он принадлежит. Пираты подошли к нему, зацепились длинными крючьями за борта и обрушили на его палубу град камней, которые убили или ранили почти всех, кто на ней стоял. После этого они взяли судно на абордаж и безо всякого труда захватили. «Сильф» успел сделать лишь один залп. По своему обычаю, пираты убили всех, кого смогли найти. Израненный лейтенант Грэм сумел забраться в передний люк своего корабля; матросы, спрятавшиеся в кладовой, затащили его к себе и заперли дверь на засов. Крейсер оказался в полной власти врага; подняв паруса, пираты, сопровождаемые флотилией судов, ликуя, направились в свой порт. Вскоре, однако, вдали показался фрегат, на котором находился командующий английской эскадрой. Увидев «Сильф» в окружении арабских судов, он понял, что крейсер стал добычей пиратов. Фрегат погнался за ними; арабы бросили «Сильф», попрыгали в лодки и пустились наутек. Командующий эскадрой приказал догнать суденышки пиратов, но тем удалось скрыться.

Наконец, участившиеся нападения пиратов на английские суда привлекли внимание руководства Ост-Индской компании, и в Бомбее снарядили специальную эскадру для борьбы с ними. Эта эскадра состояла из флагманского фрегата «Ла Шиффон» капитана Вейнрайта, тридцативосьмипушечного корабля «Каролина», восьми крейсеров Ост-Индской компании: «Морнингтона», «Тернейта», «Авроры», «Принца Уэльского», «Ариэля», «Наутилуса», «Весталки» и «Гневного», и четырех крупных транспортов, оборудованных ловушками для ядер системы Стромболи. Эта эскадра вышла из Бомбея в сентябре и после долгого плавания вошла в порт Мускат, где провела несколько дней. Командам был дан отдых, а капитаны обсудили план предстоящей кампании. Наконец, корабли вышли в море и вскоре подошли к Рас-эль-Хайме, главному пиратскому порту в Персидском заливе. Эскадра бросила якоря напротив города и под прикрытием пушек высадила десант. Жители города хотели дать отпор врагу, но плотный строй, регулярные залпы, упорное продвижение солдат, завершившееся штыковой атакой, смели все препятствия. После атаки десанта на берегу остались горы трупов. Город был отдан солдатам на разграбление, после которого поступил приказ сжечь его. Город был подожжен в нескольких местах; около шестидесяти парусных лодок и пиратских кораблей, лежащих на берегу, а также захваченная арабами «Минерва» сгорели в огне.

Пиратское логово было уничтожено с незначительными потерями для нападавших; удалось взять кое-какую добычу, хотя основные богатства и ценные вещи были, по-видимому, увезены в глубь страны. Неожиданно прошел слух, что к Рас-эль-Хайме приближается большой отряд арабских солдат и, хотя они так и не появились, англичане решили покинуть сожженный порт. Погрузка на корабли производилась утром при дневном свете; эскадра стояла на якоре еще целый день, а на берегу собирались отряды арабов, которые махали флагами, потрясали копьями и стреляли из мушкетов из разных точек. Словом, победа англичан оказалась неокончательной, поскольку местное население не подписало договора о сдаче. Эскадра ушла в Лингу, небольшой иоассамитский порт, и сожгла его дотла. После этого силы разделились; большая часть солдат была послана в Мускат за подкреплением, а возможно, их вообще решили распустить за ненадобностью. Некоторые корабли отправились блокировать проливы. Оставшаяся часть эскадры, включавшая фрегат «Ла Шиффон» и четыре крейсера: «Морнингтон», «Тернейт», «Наутилус» и «Гневный», а также два транспорта с пятью сотнями солдат из Линги отправилась в Люфт, еще один порт иоассамитов. Поскольку пролив в этом месте был узок и в него было трудно войти, суда встали на якорь, а на берег был отправлен приказ о сдаче, ибо люди не покинули свой город, а остались на своих боевых постах – в большом и хорошо укрепленном замке с многочисленными батареями и редутами. Когда этот приказ был с негодованием отвергнут, на сушу высадились солдаты под командованием полковника Смита. Пока они строились на берегу, произошла небольшая стычка с жителями города, бежавшими в замок. После этого солдаты подошли к крепости, толщина стен которой равнялась четырнадцати футам. Они были пронизаны амбразурами, а вход имелся всего один – маленькие ворота, защищенные железными брусьями и засовами. Англичане собирались разбить эти ворота гаубицей, предназначенной как раз для этой цели, и взять замок штурмом, но, добравшись до стен, отряд разделился, и солдаты окружили крепость, надеясь найти еще одни ворота. Неожиданно из амбразур на них обрушился такой мощный град пуль, что они, бросив гаубицу, не успевшую сделать ни единого выстрела, бежали и залегли за дюнами, которые тянулись у подножия крепостных стен. Один ирландский офицер, выскочивший из укрытия и попытавшийся увлечь за собой солдат на спасение гаубицы, был убит на месте. Тех, кто поднимал голову, чтобы просто осмотреться, убивали из мушкетов. Отряд пролежал за дюнами до наступления темноты; только после этого солдаты смогли отойти к пляжу, откуда они отплыли на корабли. Неприятель не сделал вылазки, чтобы помешать им. Коменданту замка под угрозой бомбардировки города с кораблей снова приказали сдаться, но десант больше не высаживали. Когда наступил рассвет, все взоры обратились на крепость, и вся эскадра с изумлением увидела на стене человека, который размахивал британским флагом. Это был лейтенант Холл, командир «Гневного», который стоял ближе всего к берегу. Ночью он в одиночку добрался до берега, держа в руке флаг, и подошел к воротам. Большая часть гарнизона уже покинула крепость, осталось лишь несколько человек, которые при виде приближавшегося к ним человека бежали, поскольку приняли его за командира отряда, идущего следом. Словом, замок был брошен, и смелый офицер поднял над ним британский флаг, к изумлению и восхищению всего флота. После этого англичане заняли город и все его укрепления. Протралив дно залива, экспедиция вернулась в Мускат.

После возвращения эскадры силы англичан увеличились за счет присоединения отряда, принадлежавшего имаму Муската, который должен был помочь им овладеть Шеназом, городом на побережье, захваченным иоассамитами. Прибыв туда, командующий послал в крепость парламентеров с требованием о сдаче, но оно было отвергнуто. С кораблей и лодок англичане принялись обстреливать город, но без особого успеха. На следующее утро все солдаты были высажены на берег, где приступили к сооружению укрепленного лагеря. Из песка были построены батареи и другие осадные сооружения. После обстрела, продолжавшегося несколько дней, во время которого по городу и крепости было сделано около четырех тысяч выстрелов, город сгорел, и его обитатели вынуждены были бежать в крепость. Наконец, командование решило, что стены не выдержат натиска, и отдало приказ штурмовать крепость. Однако арабы отчаянно сопротивлялись; они бились, пока руки могли держать меч, и бросали в англичан обломки башен, под которыми они были заживо погребены. Арабы потеряли убитыми и ранеными более тысячи человек. Несмотря на это, цель экспедиции не была достигнута, ибо только полное уничтожение иоассамитов могло обеспечить безопасное плавание в этом районе. Впрочем, после этого похода пираты еще несколько лет уважали британский флаг и боялись нападать на английские корабли.

Подвиг лейтенанта Холла

Однако в 1815 году их лодки стали снова появляться в проливе, ведущем в Красное море, а в 1816 году число арабов на берегах этого моря так сильно возросло, что их флотилия под командованием эмира Ибрагима захватила на виду у Мохи четыре судна, шедшие в этот порт из Сурата. Эти суда шли под британским флагом и были нагружены многочисленными товарами; их команды были полностью уничтожены.

Тогда в главный порт иоассамитов Рас-эль-Хайму была отправлена эскадра в составе корабля его величества «Челленджер» (капитан Бриджес) и крейсеров Ост-Индской компании «Меркурий», «Ариэль» и «Весталка». В Бушире на борт одного из них поднялся знаменитый исследователь Востока мистер Бэкингем. Прибыв в Рас-эль-Хайму, командующий потребовал выплаты компенсации за уничтожение четырех суратских кораблей и их грузов, сумма которой составила двенадцать лаков с рупиями. Приказано было также выдать на расправу командира пиратской эскадры эмира Ибрагима. Эти требования были изложены в письменном виде, и после получения ответа капитан Бриджес решил сойти на берег и допросить пиратского вождя. Мистер Бэкингем писал: «Он попросил меня сопровождать его в качестве переводчика. Я с радостью согласился. Мы покинули корабль около девяти часов и сразу же направились к берегу, производя промеры глубин. Наш корабль стоял на глубине шести морских саженей (10,8 метра). Когда же в четверти мили от берега под нами оказалось всего две морские сажени (3,6 метра), мы поравнялись с четырьмя большими арабскими судами. Они стояли на якоре, вытянувшись в ряд и обратившись носовой частью к морю; на каждом было несколько пушек и множество людей. Высадившись на берег, мы увидели, что на всю длину пляжа выстроились в ряд вооруженные солдаты; некоторые имели мушкеты, но большинство держало в руках мечи, щиты и копья. В основном это были негры, которых иоассамиты в бою брали в плен, считая их скорее своей собственностью или товаром, чем врагами. Нам разрешили пройти через эту линию; когда же мы сообщили, что желаем увидеть их командира, нас провели к воротам главного здания, расположенного почти в самом центре города, где нас встретил пиратский вождь в сопровождении пятидесяти вооруженных бойцов. Я приветствовал его по мусульманскому обычаю; он безо всяких колебаний ответил мне тем же.

Вождь, Хассан бен Рахма, был невысоким человеком примерно сорока лет, с хитрым выражением лица и саркастической усмешкой на устах. На нем обычная арабская одежда – кашемировая шаль, тюрбан и алые шаровары персидского типа, которые отличали его от людей его свиты. Все они были облачены в самые скромные одежды. Один глаз у Хассана был поврежден, но черты его лица были правильными, красивые ровные зубы отличались исключительной белизной при темном цвете лица.

Город Рас-эль-Хайма стоит на узкой песчаной косе, северо-восточный берег которой омывается морем, а юго-западный – рекой, которая течет на юго-запад и позволяет лодкам беспрепятственно входить в гавань. У города нет сплошной стены, хотя в нескольких местах видны круглые башни и отдельные участки стен; возможно, их еще не успели восстановить после разрушения. Самым мощным пунктом обороны оказалась крепость, расположенная в северо-восточном углу, и двойная круглая башня неподалеку от центра города; и в той и в другой установлены пушки; все же другие башни представляют собой укрытия для мушкетеров. Остальная часть города застроена простыми домами из неотесанных камней и хижинами из тростника и длинной травы; между ними петляют узкие улочки. В городе проживает, по самым скромным подсчетам, тысяч десять. В настоящее время (1813 год) в порту Рас-эль-Хаймы стоят шесть ее собственных крупных судов с командой от восьмидесяти до трехсот человек и сорок других лодок, прибывших из других портов. Если собрать весь пиратский флот, то в него войдет не менее сотни лодок с восемью тысячами воинов на борту. После нескольких бесплодных попыток переговоров был отдан приказ [английским судам] подойти поближе к берегу. После этого поступил приказ вступить в бой. Эскадра выстроилась в линию и дрейфовала по ветру, который дул с моря; «Меркурий» – по правому борту, «Челленджер» – в центре, а «Весталка» – по левому. Замыкал колонну «Ариэль».

Мы видели, что у мыса Муссундун расположилась крупная флотилия небольших лодок, но она ушла, прижимаясь к берегу; через некоторое время она пересекла отмель и вошла в залив позади города. Прямая линия нашей эскадры располагалась как раз напротив четырех арабских судов, которые стояли на якоре; она постепенно смещалась со своей якорной стоянки до глубины примерно 4 метра, где были сброшены стоп-анкеры, имевшие пружины на канатах, и все корабли остановились, развернувшись к берегу бортом. Вся эскадра открыла огонь по пиратским кораблям. На их палубах толпился народ; общее число солдат, потрясавших в воздухе оружием, превышало, вероятно, шесть сотен. Отдельные снаряды длинноствольных пушек нашей эскадры долетали до берега и зарывались в песок; другие перелетали через пиратские суда и падали в воду неподалеку от них; словом, наш обстрел не причинил неприятелю вреда, ибо мы стояли всего лишь в миле от берега.

На всех фортах красовались арабские флаги; на берегу собрались толпы вооруженных людей, которые несли на шестах большие знамена. Воткнув эти шесты в песок, они принялись танцевать вокруг них, потрясая оружием – словно сосредотачивались вокруг священного штандарта. Словом, никаких признаков поражения и подчинения не наблюдалось. После того как пушки трех кораблей замолчали, «Ариэль» сделал еще около пятидесяти залпов, но и это не принесло успеха. Война завершилась переговорами и бескровной битвой, к которой они привели».

В 1818 году пираты так осмелели, что стали выходить в Индийский океан и совершать нападения на корабли и города, расположенные по его берегам и на островах. Для борьбы с ними был послан флот; перехватив их у Ашлольских островов, он пошел, разделившись на три части, дальше на запад и загнал пиратов в залив. «Эден» и «Псише» завязали бой с двумя пиратскими судами и так упорно их преследовали, что им пришлось бросить небольшую захваченную в плен лодку, которую они тащили за собой на буксире. «Тетес» однажды гнался за семнадцатью доу, но им удалось оторваться от погони благодаря своим парусам. Крейсеры семнадцать раз встречались с иоассамитами и постоянно гоняли их с места на место.

Наконец, в 1819 году пираты сделались сущим бичом морской торговли, и против них была выслана внушительная армада под командованием генерал-майора сэра В. Гранта Кейра. В декабре она прибыла к главному городу пиратов и начала военные действия. В своих депешах генерал Кейр пишет:

«С удовлетворением сообщаю, что сегодня утром войска, находящиеся под моим командованием, после шестидневных боев овладели городом Рас-эль-Хайма.

18-го, выполнив мой приказ, отданный в Мускате, «Ливерпуль» отправился в точку рандеву у Кишмы; 21-го мы встретились с флотом в Персидском заливе, а 24 ноября встали на якорь у острова Ларрак.

Полагая, что до соединения с кораблями, задержанными в Бомбее, может пройти значительное время, я решил воспользоваться этим временем для того, чтобы получить информацию о силе и ресурсах пиратов, с которыми нам предстояло иметь дело.

Не теряя времени, мы сделали все необходимые приготовления для высадки, которая прошла на следующее утро безо всякого сопротивления, и в том самом месте, которое было мной выбрано, примерно в двух милях к западу от города. Войска высадились на перешейке, соединяющем полуостров, на котором стоит город, с соседней местностью; весь день прошел в переброске на берег палаток, которые должны были защитить людей от дождя, и перевозке инженеров, инструментов, мешков для песка и так далее, и подготовке нашего наступления на следующий день. Утром, 4-го, легкие силы получили приказ наступать при поддержке пикетов и выбить врага с берега, находящегося в девятистах ярдах от внешнего форта, который, по нашему мнению, должен был стать хорошим прикрытием для солдат. Все пехотные роты под командованием капитана Бекхауза двинулись вперед и весьма храбро вытеснили арабов из финиковой рощи, росшей на берегу под самыми стенами форта. За ними следовали пикеты майора Моулсворта, которые заняли посты на песчаном берегу, в то время как наша пехота вела бой по фронту. Враг отвечал сильным огнем из мушкетов и пушек; во время этих передвижений храбрый офицер майор Моулсворт был убит. Войска удерживали свои позиции в течение дня, а ночью захватили участок в трех сотнях ярдов от крайней южной башни города и построили батарею для четырех пушек, а также баратею для мортир.

Погода была весьма неблагоприятной для выгрузки припасов, необходимых для осады, но эту задачу удалось выполнить утром 6-го числа, после чего мы смогли установить напротив форта три восемнадцатифунтовые пушки. Две гаубицы и шестифунтовые пушки были установлены также на батарее справа; они обстреливали башни и почти полностью подавили огонь врага, который во время нашего наступления демонстрировал решимость сопротивляться и яростно контратаковал. В восемь часов вечера он совершил вылазку по всему фронту наших окопов, подобрался незамеченным к батарее мортир и, убив копьями часовых, ворвался на батарею. Солдаты этой батареи вынуждены были отступить, но, получив подкрепление, бросились в атаку и изгнали врага, понесшего большие потери. Противник повторил атаку ближе к утру, но был отброшен. Седьмого числа были приложены все силы для доставки на сушу оставшихся пушек и мортир, которая была осуществлена ночью. Они были без промедления установлены на батарее вместе с двумя двадцатичетырехфунтовыми орудиями, доставленными с «Ливерпуля», и утром все пушки открыли огонь по форту и стреляли почти без передышки до заката. В стене образовалась брешь, а башни были почти полностью разрушены. Сразу же началась подготовка к штурму, а солдатам было приказано с рассветом идти в бой. Наступление началось около 8 часов, и солдаты без единого выстрела вошли в город через брешь в стене; вскоре выяснилось, что противник покинул форт. Солдаты обнаружили, что там практически никого не осталось, кроме восемнадцати или двадцати мужчин и нескольких женщин, не пожелавших покинуть свои дома».

После этого экспедиция отправилась в Рампс, пиратский город в восьми милях севернее Рас-эль-Хаймы, но жители покинули его и укрылись в горной крепости Зия, стоящей у истока судоходной реки, примерно в двух милях от морского побережья. Здесь находилась резиденция Хуссейна Бин Элли, весьма уважаемого среди иоассамитских племен шейха. Этот противник, благодаря своим талантам и бандитским привычкам, а также мощи и выгодному расположению форта, мог при первом же удобном случае возродить пиратские обычаи. Поэтому надо было ослабить власть этого вождя.

18 декабря войска, пришедшие из Рас-эль-Хаймы, погрузились в корабельные шлюпки и вместе с 65-м полком и ротами первого и второго полков, которые должны были прикрывать их с фланга, в полдень высадились в условленной точке на берегу, откуда до крепости было четыре мили. Командовал отрядом майор Уоррен. Высаживаться приходилось с трудом и большим риском для жизни из-за сильного прибоя; несколько лодок перевернулись и утонули, с ними погибла и часть боеприпасов.

Шейх Рампса

«В половине четвертого, дав людям отдохнуть, – пишет майор Уоррен, – мы отправились в путь и, перейдя вброд речушку, на закате заняли позиции северо-восточнее крепости. Пока мы шли, враг вел обстрел наших колонн, несмотря на то что гонец, которого мы послали к шейху заранее, находился у них; не теряя времени, я вел солдат и пикеты вперед, стараясь не подставлять их без нужды под огонь врага. Неприятель, как я обнаружил, надежно закрепился под прикрытием финиковой рощи, растущей перед городом. Капитан Кок со своим батальоном был послан на запад, чтобы перерыть врагу отход с этой стороны города.

На рассвете следующего дня, посчитав необходимым отбросить врага чуть дальше, чтобы подойти поближе к его оборонительным сооружениям, я послал вперед стрелковую роту 65-го полка, которая после сильного сопротивления противника сумела заставить его отойти на некоторое расстояние. Борьба шла за каждый дюйм; идти было очень трудно, ибо вся земля была перерезана оросительными каналами и засажена финиковыми пальмами. На следующий день в дело слова вступили стрелки, поддержанные пикетами; вскоре они заняли позиции в трех или четырехстах ярдах от города. Наши позиции располагались у основания холма и полностью его окружали; так что уходить гарнизону осажденного города было некуда. Это преимущество было получено нами ценой больших жертв. Вечером прибыли две двадцатичетырехфунтовые пушки и две двенадцатифунтовые; их доставка задержалась из-за того, что наша связь с кораблями, откуда мы получали подкрепление, была сильно затруднена. Однако, несмотря на каменистую почву, пушки были за ночь установлены и утром были готовы начать обстрел крепости.

Мы знали, что в городе находятся семьи противника, и сочувствие к ним заставило нас предпринять усилия для спасения невинных от той судьбы, что ожидала виновных, поэтому мы предложили гарнизону в течение часа вывести из города женщин и детей, но их вождь, считая, что до его горной крепости не долетит ни один снаряд, или в напрасной надежде оттянуть начало штурма, задержал нашего посла и не дал никакого ответа. В половине девятого утра мы открыли огонь; наши опытные артиллеристы стреляли так метко, что через два часа брешь в стене была почти готова. Я уже отдавал последние распоряжения перед штурмом, как на крепости показался белый флаг, и враг, потратив некоторое время на то, чтобы собраться из разных частей города, вышел из ворот безо всякого оружия. Во главе шел Хуссейн Бин Элли; в плен сдалось триста девяносто восемь человек. В половине второго над крепостью и домом шейха взвился английский флаг. Женщины и дети числом четыреста человек собрались в безопасном месте и вместе с мужчинами были отправлены на корабли. Крепость была взята быстро, но с большими усилиями; враг защищался с редким упорством и умением, достойными лучшего применения».

Оплот пиратов

От двух пленников, захваченных у иоассамитов, они узнали, что пиратская добыча свозилась в город и распределялась вождем, но по какому принципу это делалось, пленники сказать не могли. Воды здесь всегда не хватало. Население питалось рыбой, пойманной на отмели, и финиками. Было у них несколько лошадей, верблюдов, коров, овец и коз; они забрали с собой почти всех. Скот был довольно тощим, поскольку на песчаной равнине почти ничего не растет, за исключением финиковых пальм и кокосовых орехов. Пираты, бежавшие из Рас-эль-Хаймы, стояли лагерем в трех милях отсюда, готовые в любую минуту уйти в пустыню. Шейх Рампса – старик, но кажется весьма умным человеком; говорят, что это он давал всем пиратским племенам побережья советы, на кого надо напасть. Когда ему сказали, что Ост-Индская компания хочет положить конец пиратскому промыслу и сделать из них честных людей, поощряя торговлю, он, по-видимому, пожалел, что об этом не стало известно ранее, ибо жители этих мест с радостью занялись бы торговлей. Рампс – ключ к Рас-эль-Хайме; он помогал защищать ее от бандитов, обитающих в горах, а также от бедуинов, которых они считают врагами. В Рас-эль-Хайме был оставлен британский гарнизон из тысячи двухсот человек, а также военный корабль. Другие племена прислали заверения в подчинении, ибо, изгнанные из своих крепостей на побережье, они вынуждены были соседствовать в глубине материка с враждебными племенами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.