3. История природы и история людей

3. История природы и история людей

Оба феномена имеют собственные закономерности. Этногенез – процесс природный. Он идет по ходу времени и необратим, как все процессы биосферы. Он возникает вследствие природных явлений, пока еще не выясненных до конца, и ведет себя подобно термодинамической системе, сначала расширяя ареал, а потом постепенно теряя силу первоначального импульса – «толчка» – и сливаясь с окружающей средой в подвижном равновесии – гомеостазе [108; 112; 130]. Сам по себе он не оставляет следов, и мы не знали бы о существовании таких явлений, если бы их энергия не фиксировалась в памятниках культуры – техники, искусства и письменности. А это уже не история природы, а история людей, точнее, изделий рук и умов людских, то есть техносферы.

В отличие от природных феноменов созданные людьми предметы не могут самовоспроизводиться и приспособляться к окружающей среде. Они могут только сохраняться или разрушаться [158], но зато в благоприятных условиях они не подвластны всеистребляющему времени. Поэтому они хранят информацию, заложенную в них их создателями – мастерами, зодчими, художниками. Только они, деятели культуры, сделали возможной науку историю, расширившую область применения человеческого интеллекта на десятки тысячелетий, в самые глубины палеолита – жизни наших предков.

Эти древние шедевры, добытые археологами, вызывают одновременно восторг и досаду. «Мортимер Уилер сравнивает археологию без дат с железнодорожным расписанием без указания времени» [189]. И вряд ли прав его оппонент, полагающий, что такое расписание лучше отсутствия всякого расписания. Датировки памятников могут быть ошибочными, классификация их – случайной, а интерпретация – предвзятой. Это не бросает тени на археологию палеолита и неолита, но только очерчивает границу ее возможностей. Там, где нет дат и имен, перед нами еще не история, а предыстория. Но как только появляются те и другие – историк на коне, он сжат тесным доспехом жесткой информации, оставляющей ему право на воображение, но не на беспочвенную фантазию.

История Великой степи, долгое время не имевшей собственной письменности, начинается с трудов двух великих историков древности – Геродота и Сыма Цяня. Оба они располагали источниками, ныне утраченными, и передали нам сведения о скифах, динлинах и предках хуннов. Эти сведения не всегда полны, но они выдержали проверку исторической критикой, как сравнительной, так и внутренней. Если же добавить к их рассказам данные палеогеографии и палеоэтнографии [81; 115, с.44–52], то мы получим связную картину истории Великой степи за три тысячи лет. Это тот фундамент, на котором можно строить здание истории кочевой вообще и истории изобразительного искусства в частности. Даже если эта история будет неисчерпывающей, сама фикция лакун или заимствований будет объяснена иногда стихийными бедствиями – вековыми засухами, или воздействиями более сильных соседей, или соблазнами иноземцев, сумевших внедрить в умы и сердца кочевников дробящее души манихейство, утешающее несторианство, покой «желтой веры» и строгость ислама. Поэтому займемся историей страны и народов (этносов), ее населявших, определив для начала само понятие «этническая история».

Этногенез – природный процесс, флюктуация биохимической энергии живого вещества биосферы. Вспышка этой энергии – пассионарный толчок, происходящий в том или ином регионе планеты, – порождает движение, характер которого определяется обстановкой: географической, влияющей на хозяйственную деятельность этноса, социальной и исторической – традициями, унаследованными от прошлых этногенезов. Таким образом, этническая история описывается в четырех параметрах, подобно тому как любой предмет имеет длину, ширину, высоту и время от момента его создания [129, с.97–113]. Эта формулировка исключает приравнивание этноса к расовому типу, ибо расы – биологические таксоны – находятся на порядок выше исторического времени; поскольку этногенез – процесс энергетический, для образования нового этноса необходимо первичное сочетание разных компонентов, в том числе антропологических. Этнология – наука самостоятельная, но именно она дает возможность установить характер корреляции между историей народов и историей культур.

Вечно меняясь, умирая и возрождаясь, как все живое на нашей планете, этносы оставляют след былого путем свершения деяний, которые составляют скелет этнической истории. Этот след – память о событиях.

Но что бы мы знали о прошлых веках, если бы не было ни памятников, увековечивших их в камне и бронзе, ни живописи, фресковой и станковой, ни письменности, повествующей о них в стихах и в прозе? Ничего!