СКАЗКА О ГОСПОДАХ ЗЕМЛИ РУССКОЙ

СКАЗКА О ГОСПОДАХ ЗЕМЛИ РУССКОЙ

Кто такие господа и откуда они взялись? Совершенно очевидно, что понятия «государь» (иначе «господарь»), «господин» и «Господь» передают однокоренные слова. При этом во всех европейских языках первичным оказывается понятие «господин» в значении «хозяин-распорядитель», но не «хозяин-владелец». Например, португальское hospedeiro (= «господарь») означает «тот, кто дает приют» (ср. также англ. hospice «приют, богадельня», hospitality «гостеприимство»). Испанское huesped означает «хозяин гостиницы», ныне интернациональное «отель» (hotel, из ho(spi)tel) — «гостиница» (ср. также «госпиталь»), а португальское hospede «гость» (ср. также англ. host «хозяин» и guest «гость»).

Видно, что все эти слова отражают взаимоотношения «хозяин — гость». Теперь вспомним у Пушкина: «Пристают к заставе гости, царь Салтан зовет их в гости…» и «Ой, вы, гости-господа, долго ль ездили, куда?». В последней цитате это не обращение «господа гости!», а знак равенства между этими словами. При этом «гость» имеет значение «купец».

Ключ к гениальному пушкинскому определению дает русская пословица «Гость в дом — бог в дом». Здесь недвусмысленно говорится о том, что визит гостя-купца приносит в дом достаток (бог = богатство). Отсюда видно, что изначально «гость» не отождествлялось с куплей-продажей (поскольку позже появилось отдельное слово «купец»), а с человеком, доставлявшим необходимые продукты. Эта ситуация сегодня может быть сопоставлена, например, с «северным завозом», когда раз в год в труднодоступные места доставляется запас необходимых продуктов на год. Поэтому в Средневековье именно гости доставляли необходимые продукты поселенцам-колонистам в недавно освоенные ими земли из метрополий Империи-Орды.

Иными словами, гости составляли определенный слой населения, работавший на лицензионном принципе: раз в год они платили вмененный налог за право заниматься экспедиторством (ср. англ. hans-merchants, то есть «ханские рыночники»). Попутно они также подрабатывали торговлей, читаем у Пушкина: «Торговали мы недаром — неуказанным товаром». Неуказанный товар — это отнюдь не контрабанда в сегодняшнем понимании: это попутный товар сверх указанного имперской властью к обязательной доставке! Но что означает: торговали недаром? Не странно ли торговать даром? Но опять-таки Пушкин абсолютно точен: речь идет о бартерной торговле, то есть гость-экспедитор не только привозит нужный продукт, но и увозит продукцию своего хозяина в метрополию. Это прямо следует и из русских источников XVII века, описывающих пребывание гостей из Стамбула, Бухары и других столичных городов в Западной Сибири, и из хорватско-черногорских источников XV–XV I I веков, описывающих взаимоотношения Рагужской республики с метрополией (Портой).

Итак, первичное значение слова «гость» вполне прозрачно. Но отсюда очевидно и первичное значение слова «господин»: «распорядитель общественным имуществом», то есть господин исходно чиновник, а не владелец. Хранились же и доставленное гостем имущество, и подготовленная к отправке в метрополию продукция местных производителей в специальном месте-храме. Даже академик В.Л. Янин признает, что, в частности, новгородские храмы были складами. Учет там велся дьяком, а попечительство, то есть надзор, осуществлялся попом (это прямо следует из текстов новгородских берестяных грамот!).

Чумное время XIV–XVI веков отмечено не только появлением небывалых ранее эпидемий, но и острым дефицитом питьевой воды. И в любом старом храме (= складе), о котором известно, что он существует, по крайней мере, с XV века, независимо от конфессии (будь то церковь, пирамида, синагога или пагода) всегда внутри есть источник родниковой воды — то есть автономный источник, не зависящий непосредственно от открытых водоемов, через которые распространялась зараза (например, холера). Родниковая вода и есть святая вода: то есть питьевая, пригодная для питья. Поэтому любой родник, то есть источник святой воды, естественным образом предопределял свое местоположение как «святая земля». Иными словами, где «святая вода, там и святая земля». А кто ею заведует — тот и Господь… (Такому развитию общественных представлений способствовало и поведение животных во время засухи: «водопойное перемирие».)

И римский Колизей, и прочие форумы — это также места хранения воды, пищи и амуниции, а также раздачи пайков колонистам-язычникам. В каждом форуме есть подземные резервуары для хранения воды и складские помещения. Каждый форум вмещал 20–30 тысяч человек — то есть все население округи, которое периодически собиралось для раздачи пайков. Это и был «хлеб», которого требовали голодные «древние римляне», если запасы кончались, а экспедиторы задерживались. На этих же продовольственно-раздаточных сборищах проводился учет «пансионеров», объявление распоряжений администрации, демонстрировались технические новшества, диковинные животные и растения — то есть это было еще и зрелище. Оно включало также публичные суды и казни воров и прочих преступников и выяснение отношений спорщиков с оружием в руках (отсюда берут начало сказки про гладиаторов).

Человека, в отличие от животного, растлевает безнаказанность — недаром идеальной основой правосудия считается неотвратимость наказания, а не само наказание. Для крадущего чиновника (например, попа из раскопанной новгородской бересты, у которого «хорь москотье попортил»), естественно, страшен царь или султан, которые могут посадить на кол или содрать живьем кожу, но совсем не страшен абстрагированный Господь: «Пока суд да дело, то ли шах умрет, то ли осел… А десятину между тем взимали и будем взимать — и безо всякой налоговой инспекции!»

Но когда же все это возникло? Слова «господар» (в славянской Адриатике), «господарь» (в Валахии), «гаспадар» (в Белой Руси-Литве) и «(г)осударь» в Московии и Новгородии появляются в словаре в XV веке. И все они обозначают не князей (=выборную должность), не царей (= юридических правителей), а распорядителей имуществом. Такими же распорядителями имущества в Италии были римские папы (popes, то есть попы). Никакого религиозного смысла эти чиновные должности не отражали.

Но уже в XV веке чиновники повсеместно стали присваивать себе имущественные права, прикрываясь «божественным промыслом» по принципу: «Господь дал, господь взял». А поскольку «до Бога высоко, до царя далеко», то местные чиновники и стали реальными владельцами имущества, а затем и властителями в период становления капитализма (в точности, как в России в 90-е годы прошлого века!). Наглядные примеры таких чиновников: Романовы во главе с Филаретом, Стюарты, Бурбоны и прочие короли начала XVII века.

Тут возникает вопрос: а чем же мог заведовать «дом Романовых» до присвоения себе царственных барм, державы и скипетра? Забавно, что и тут, видимо, сохранились следы их выдвижения «из грязи да в князи». Свой род они вывели от княжеского дружинника Кобылы. И это — в точку, поскольку Московия в XVI веке была привилегированной всемирной лошадиной ярмаркой (ср. старорусское моска — «самка мула» и греческое мосха — «кобыла»). Именно ярмарка — нем. Messe, швед. Masse, норв. Messe — изначально была местом встречи людей со всех концов. Только позднее, не ранее XV века, от этого значения возникли религиозно окрашенные слова «месса» (=обедня, первоначально — обеденный перерыв на ярмарке») и «мечеть» (=место учета рыночных торговцев и сделок). Меченый = учтенный?

Характерно также, что, когда раскрылся первый заговор Романовых против Бориса Годунова, на складах их усадьбы были обнаружены большие запасы кореньев и трав. И оправдываясь, что они не хотели отравить царя Бориса, Романовы утверждали, что это не яд, а снадобья для лечения лошадей. Так что, если бы тогда на Руси давали фамилии от профессий, то вместо «Романовых» им подошла бы, скорее, лошадиная фамилия — например, Коноваловы (вспомним тут еще и хитрого Чехова с его тонким язвительным юмором!).

Титул «конюший» в Московии был высшим думским чином. Его, кстати, носил и Борис Годунов до того, как стал царем-ханом. Конюшенный двор представлял собой крупнейшее государственное хозяйство еще и в начале XVII века.

В Москве вы найдете немало следов ее, скорее всего, «докремлевского» конного прошлого: это, во-первых, Таганский (Красный) холм — куда более выгодное расположение для первых поселений (в устье Яузы), чем Кремль в устье хилой Неглинки, это исчезнувшая Староконная и нынешняя Новоконная площади, это Староконюшенный переулок и в конце концов новоконюшенный Арбат вместе с Манежной площадью. На Таганке постоянно жило до тысячи ордынских послов-деев вместе с обслуживавшими их делюями, тиунами и прочими. Это и есть экономическая и политическая основа выдвижения Москвы как одного из центров империи, а не разнообразные сказки, придуманные историками в XVIII–XX веках.

Уберите с карты Москвы все мосты через Москву-реку, первый из которых построен в XVII веке, и вы увидите, что к Таганской площади сходится куда больше дорог, чем к Кремлю. Таганский сегмент в междуречье Яузы и Москвы с суши полукружьем надежно прикрывал вал, проходивший от нынешнего Новоспасского моста с тремя заставами (нынешние Крестьянская, Абельмановская и Рогожская), включая Золоторожскую улицу. На Вшивой Горке Красного холма (во дворе высотного здания на Котельнической набережной) в основании церкви до сих пор лежит огромный валун — место поклонения российских язычников даже еще в XVIII веке! И, скорее всего, среди первых церковных (то есть учетных) учреждений в Москве был Андроньев монастырь, расписанный Андреем Рублевым. И первые кладбища — непременная печальная принадлежность города! — покоятся под нынешним ДК «Серп и молот», а также на территории в квадратный километр к северу от Рогожской заставы («Старообрядческое кладбище»).

До второй половины XIX века именно на складах (храмах) этого кладбища хранились огромные ценности российских иудеохристиан-старообрядцев, поделенные при Александре II государством и пригосударственной церковью. Сюда, абсолютно по-иезуитски, в течение 20 лет вынуждали старообрядцев свозить драгоценности со всей России, ибо только здесь было дозволено крестить, венчать и отпевать по-старому, а потом мышеловка захлопнулась. И если всерьез и честно говорить о святоотеческих принципах, то не следует забывать ни о сожжениях староверов в конце XVII века, ни о массовом закрытии «домовых церквей» — то есть молелен в XVIII веке, ни о насильственном крещении пермяков (а также башкир, татар и т. д.) в XIX веке, ни о многом другом, несовместимом с милосердием и веротерпимостью.

Господами мы теперь уважительно называем «свободных людей». Но ведь от того, что изощренная британская демократия каждого мужчину именует «сэр», его имущественное положение не меняется ни в какую сторону. А вот голландский бур (boer) XVI века (то есть свободный поселенец, хозяин надела) в российском варианте стал в конце XVI века «боярином» — то есть родовой знатью, которому как бы уже полагалось иметь «хрестьян» — сначала наемных, а при Романовых уже крепостных. О времени, когда это произошло, прямо свидетельствует появление правящей фамилии «Романовы», а не, скажем, Захарьины, Юрьевы или Никитины. Обратим внимание и на то, что слово «хрестьяне» (= крестьяне) даже по традиционной историографии появляется в русском языке только в XVI веке, а реально — в конце XVI века! «Хрестьяне» XVI века — это просто свободные сельские жители-налогоплательщики, в отличие от «мещан» — свободных налогоплательщиков городов.

Здесь, кстати, надо попутно развеять одно расхожее заблуждение по поводу русского отчества — вич. («Ты почто Черкасского вичил? — грозно вопрошал Алексей Михайлович пленного Разина.) Дело в том, что, например, среди сербов каждый второй всегда был по фамилии — (в)ич (Йовано-вич, Марьянович, Джорджевич и т. д.). Это — родовой, то есть отеческий признак (совершенно так же, как и у белоруса Стаховича или чукотского губернатора Абрамовича) — признак свободного человека, но не хозяина и не знати. У поляков фамилия на — (в)ич встречается гораздо реже, поскольку там каждый пятый называл себя «шляхтич», а каждый второй — пан, откуда у них преимущественно территориальная фамилия на — ский. К таким же шляхтичам, что характерно, относятся и русские князья X V I века, например, Вельские, Острожские, Мстиславские, Шуйские. (Кстати, мнимую древность Шуйских-«рюриковичей» выдает даже официальная дата основания их вотчины г. Шуя: 1539 г.!) У чехов (= мастеровых, ср. цех) и заимствовавших этот обычай немцев наиболее распространены фамилии, образованные от профессий.

А вот основные русские фамилии возникли в период тотального закрепощения в XVII веке — отсюда изобретения бояр (Романовых и др.) «вичей» как показателя родовитости. (Петр I прекрасно знал об этом, потому так и издевался над «боярами» и их родовыми «сказками».) Русское дворянство до Екатерины II было просто служилыми людьми (которых, кстати, за провинности нередко пороли). Например, на таможнях в Западной Сибири в XVII веке служили неимущие дворяне по трем спискам: литовскому (высшее жалование), казацкому (среднее жалование) и черкасскому (низшее жалование). Недавно опубликованные в Томске документы свидетельствуют, что при этом и «литовцы», и «казаки», и «черкассцы» носили вполне русские фамилии. (Заметьте, что московского списка не было и в помине!)

Герб князей Юсуповых

90 % процентов наиболее часто встречающихся русских фамилий появилось при Алексее Михайловиче. Среди них самые распространенные — Иванов, Смирнов, Попов и Кузнецов. Крупнейший русский ономаст (специалист по именам) ВА Никонов, установивший это 50 лет назад, еще определил и ареалы распространения основных русских фамилий в европейской части России. Образно говоря, ядро России состоит из «Поповии» на севере, «Смирновии» на северо-востоке, «Кузнецовии» на юге и юго-востоке и «Ивановии» на северо-западе. И это само по себе уже говорит о том, кто составлял население этих регионов во второй половине XVII века: «Поповию» образовали крепостные, записанные в основном за церковью — крупнейшим землевладельцем «Владимирской Руси» и далее на север вплоть до Архангельска, «Смирновию» образовали усмиренные черемисы и бывшее население южнорусской Черкассии после разгрома Разина, «Ивановия» — это бывшее население «Белой Руси» Ивана III, а «Кузнецовия», понятное дело, — покоренная часть конного Донского Верховья. И совершенно точно определяется место «фамильного крещения — крепощения» — Рязанская область (не Московская!), где эти четыре основные фамилии встречаются поровну, то есть «фамильное крещение — крепощение» непосредственно связано с раз-громом Московией свободной от этого Рязани-Черкассии! (Эта и другая весьма интересная информация, развенчивающая многие исторические мифы, приводится в замечательной книжке Г.В. Смирнова «Досье эрудита», МК-периодика, М., 2001.)

Основа рыночной экономики — имущественное право свободных людей. Но рыночная демократия как таковая только пригладила сущность господства. Греческие же слова олигарх, иерархи монарх, в сущности, обозначают одно и то же — господство: различается лишь число учредителей их «общества с ограниченной ответственностью»! И поэтому все наше «цивилизованное» общество — это «ООО», то есть власть господ (т. е. имущих) и тройной нуль для неимущих мирян. С другой стороны, если спросить любого инока, например, о монастырском имуществе, он скажет, что у монахов нет своих имущественных прав — все принадлежит братии, а сам монастырь и земля под ним — матери Церкви. И по существующему закону все это передано Церкви в бессрочное пользование (т. е. до Второго Пришествия).

Очевидно, что за 400 последних лет имущественные отношения «господа — хрестьяне» совершенно не изменились… И когда непахнущие деньги общака жертвуются на храм, это дело участниками считается богоугодным, тем более если при этом посторонними подразумевается, что деньги все равно как бы возвращаются народу. Печально только, что при этом Бога ни те, ни другие не боятся, поскольку Бог начинается там, где кончается знание…