2. «424-Я», «423-Я» И… Д-1

6 августа 1940 года, на следующий день после окончания подготовки к переходу на Тихий океан и выхода в море Щ-423-го под командованием капитана 3-го ранга Измаила Зайдулина, вместо флагмана 2-го ранга Валентина Дрозда в командование флотом вступил контр-адмирал Арсений Головко.

Вероятнее всего, итоги июньской проверки Северного флота стали «последней каплей» дня Сталина в решении вопроса о снятии командующего Северным флотом В. Дрозда. Правда, впервые он высказал свое мнение по этому вопросу уже в июле 1940 года. Это произошло в разговоре с кандидатом на должность нового командующего — А. Головко:

«…зашел разговор о Севере. Там сейчас нет порядка и дисциплины, комфлота лишь спорит с рыбаками, а дело стоит, — сказал И. В. Сталин, — Так что же, значит, товарищ Головко беретесь за это дело? Я ответил, что буду стараться… На этом разговор был закончен. Назначение, одобренное членами Политбюро, состоялось».

Однако одна из более реалистичных версий снятия и назначения с понижением для командующего Северным флотом прозвучала в воспоминаниях (в то время командира Охраны водного района Главной базы) Василия Платонова: «… Не забыло ему московское начальство и катастрофу, происшедшую в конце 1939 года, когда… столкнулись подводная лодка Щ-424, находившаяся в дозоре, и рыболовецкий траулер. В. П. Дрозда, за погибшую лодку сняли с занимаемой должности». Выходит, вопрос о замене командующего Северным флотом был решен уже давно. Но Сталину был нужен повод. С наиболее реальной причиной снятия с должности командующего СФ и начальника штаба СФ капитана 1-го ранга Ивана Голубева-Монаткина вы уже познакомились в главе 1-й данной книги.

А вот снятие с должностей недавно назначенных командира подводной Бригады, капитана 2-го ранга Даниила Павлуцкого[73] и командира Бригады эскадренных миноносцев капитана 1-го ранга Михаила Попова — прямое следствие летних проверок. И если о дальнейшей судьбе В. П. Дрозда, И. Ф. Галубева-Монаткина и М. Н. Попова сегодня достаточно известно, то Д.А. Павлуцкий на некоторое время «исчез» из флотских документов. Казалось, что его судьба должна быть предрешена. В те годы и за меньшую провинность, а не то что гибель подлодки со всем экипажем, люди исчезали навсегда. Здесь же — происходит нечто иное.

В процессе работы над книгой удалось установить, что Даниил Абрамович Павлуцкий в 1943 году проходил службу в военной приемке одного из наших судостроительных заводов, а в январе 1945 года стал… капитаном 1-го ранга и начальником организационно-строевого отдела краснознаменного Балтийского флота. Спустя пять лет после катастрофы подводного и гибели всего его экипажа!

И все же кадровые перестановки, а особенно — снятие командира Бригады подплава повлияли каким-то образом на дальнейшие решения и действия командира Д-1, капитан-лейтенанта Ф. Ельтищева. Тем более что катастрофа Щ-424, произошедшая в октябре 1939 года, также прямо задела и его, как флотского командира.

С самого начала службы капитан-лейтенант Ельтищев характеризовался сослуживцами (в частности, командиром второго дивизиона, капитаном 2-го ранга Иваном Колышкиным) как исключительно осмотрительный и принципиальный командир-подводник. Подтверждением тому стала его твердая позиция при неожиданном прикомандировании 20 октября 1939 года[74] на идущую в дозор подводную «щуку» из соседнего (третьего) дивизиона Бригады вместо не допущенного к самостоятельному управлению ее командира капитан-лейтенанта Касьяненко.

Ельтищев (в то время командир Щ-403) запросил трое суток на ознакомление с новой и модернизированной подводной лодкой, а также — на знакомство с экипажем. Лишь после этого он был готов выйти в море. Командование же Бригады, не сумев убедить строптивого командира 403-й, тут же прикомандировало на выходящую лодку другого, более сговорчивого командира из того же 2-го дивизиона — капитана 3-го ранга Константина Шуйского.[75]

20 октября 1939 года Щ-424 вышла в море, но до позиции дозора так и не дошла. На выходе из Кольского залива она была таранена рыболовецким траулером РТ-43 «Рыбец». Во время катастрофы погибли 32 подводника.

Капитан 3-го ранга К. Шуйский и капитан РТ-43 были приговорены к высшей мере наказания — расстрелу. Лишь благодаря ходатайству командиров Бригады подплава Северного флота лично к И. В. Сталину эта мера была заменена отбытием срока наказания в одном из лагерей ГУЛАГа под Мурманском.

Так что, видимо, у Ф. Ельтищева 13 ноября 1940 года не было особого выбора при выходе в море. Хотя он прекрасно знал, что осенью 1940 года на флоте, и на Д-1 в том числе, по окончанию действительной военной службы, была уволена в запас значительная часть рядовых и старшин, прошедших боевые походы и хорошо знавших материальную часть кораблей. На смену им пришло молодое пополнение из учебных отрядов. Конкретно на Д-1 из тринадцати учеников, вышедших в последний поход, семь служили на корабле полтора месяца, а два — всего три дня. Вероятно, на некоторых боевых постах в отсеках Д-1 вместо штатного, уже отработанного дальними боевыми походами личного состава, могли оказаться девять молодых подводников, прибывших из «учебки», не имеющих достаточной практической подготовки и отработки. И каждый из них мог допустить ошибку, повлекшую катастрофу подводной лодки.

Но все же, несмотря ни на что, как командир, он пошел в море со своим экипажем. А ведь подготовленность экипажа несложно было оценить.

О некомплекте командного состава мы уже говорили. Произведем простой анализ по боевым частям «Декабриста» подготовленности рядовых подводников:

— в штурманской боевой части из четырех штатных рулевых-рулевых-сигнальщиков один был учеником, а другой ученик был одним из двух штурманских электриков;

— в артиллерийско-минно-торпедной боевой части из пяти торпедистов и одного комендора были четыре ученика торпедиста;-

— в боевой части связи — радиотехнической службе из двух моряков один был учеником гидроакустика;

— в группе мотористов из восьми моряков вышли в море три ученика;

— в группе электриков из семи моряков — два ученика;

— в группе трюмных из пяти моряков — один ученик. К тому же в группе не было штатного командира отделения трюмных.

Вероятно, сложная обстановка вокруг Бригады подплава или иные причины серьезно повлияли на командирскую «позицию» Ф.М. Ельтищева и в дни, предшествующие выходу 13 ноября 1940 года.

С приходом из отпуска после 22 октября (на пробном погружении 22.10 вместо командира на борту были некий командир Д-3 и новый командир 1-го дивизиона, капитан 2-го ранга Магомед Гаджиев) Ельтищев 1 ноября выводит подводную лодку для определения и уничтожения девиации магнитного компаса (плавание в надводном положении, без погружения). Затем через пять дней он переводит подлодку на Мурманский рейд, где экипаж принимает участие в праздновании 23-й годовщины Октябрьской революции. После возвращения лодки с Мурманского рейда, 12 ноября корабль проверяет техническая комиссия Северного флота и признает его состояние удовлетворительным.

Без сомнения, выход в море экипажа, не укомплектованного, является грубейшим нарушением требований руководящих документов. Но и задачи, которые выполнял «Декабрист» с 1 по 12 ноября, не отличались особой сложностью да и проходили либо в пределах Екатерининской гавани, либо на мелководье южной части Кольского залива.

А вот выход Д-1 на торпедную стрельбу с таким количеством учеников (вместо штатного состава экипажа) да еще и после массового увольнения опытных старшин и матросов срочной службы, а также нахождение части офицерского состава в отпуске для принципиального Ф.М. Ельтищева, скорее всего, мог состояться только в случае особой необходимости. И однозначно — заранее не планировался. Далее происходят события, совершенно не понятные.

В соответствии с флотским планом на 13 ноября, для экипажа Д-1 была назначена только подготовка к сдаче элемента 2д.[76] Затем подлодка в надводном положении должна была перейти в губу Эйна для встречи с плавбазой «Умба». Лишь 14 ноября, согласовав свои действия при выполнении упражнения с командиром плавбазы и пересадив к себе на борт командира 1-го дивизиона и дивизионного инженер-механика, Ельтищев должен был выйти в полигоне № 6 для отработки элемента 2д, то есть, собственно, на выполнение подныривания под плавбазу.

Вместо этого «Декабрист» в 08.55 13 ноября вышел прямо в полигон № 6 без командира 1-го дивизиона и без дивизионного инженер-механика. «Умба» с командиром Бригады подводных лодок на борту через полчаса после получения сигнала от подводной лодки о начале погружения начала движение в губу Эйна. При этом по неизвестной причине никто не обратил внимания, что в назначенном полигоне Д-1 с 13.00 до 15.00 должна была только «проверить и отработать таблицы подныривания». Это мероприятие учения вызывает ряд вопросов:

— Что за таблицы, которые нельзя было проверить при нахождении лодки в надводном положении или при погружении в контролируемых условиях, когда бы «Умба» находилась в районе отработки? Да и, собственно, нужна ли была здесь плавбаза, если в соседнем районе находился отряд эскадренных миноносцев?

— С кем подводная лодка должна была проверять и отрабатывать таблицы погружения, если «Умба» до 14.00 находилась в Полярном, а затем оставшееся время до наступления темноты шла по Кольскому заливу, а эсминцы ушли в соседний полигон?

— Почему командир Бригады подплава и командир плавбазы не были поставлены в известность о полном изменении первоначального плана и ожидали встречи с Д-1 в губе Эйна?

— Чем же было вызвано нахождение в море одновременно с «Декабристом» двух других подводных лодок крейсерского дивизиона К-1 и К-2, а также нахождение в соседнем полигоне (№ 5) эсминцев «Стремительный» и «Гремящий»?

— Почему, обладая таким количеством соседей, экипаж Д-1 не воспользовался лодочным комплексом аварийно-спасательных средств, сигнализации и связи с аварийной подлодкой, а также гидроакустической аппаратурой для связи с эсминцами или подводными крейсерами?

Как видите, вопросов слишком много. Однако ответов на них нет и сегодня. При этом существует еще одна версия развития событий 13 ноября 1940 года, о, которой еще будет рассказано ниже.

Но если бы, как и 65 лет назад, сегодня мы удовлетворились принятием только официальной версии вины командира корабля или экипажа, то автоматически согласились бы с самыми доступными и простейшими причинами гибели первой подводной лодки Северного флота, которые были «удобны» в начале 40-х годов и откровенно лежали на «поверхности». И все же почему до сих пор тайна исчезновения, а вернее, катастрофы Д-1 так и не раскрыта? О том, что любой, действительно желающий разобраться в истинных причинах гибели «Декабриста», наткнется на самые настоящие «подводные камни», может говорить следующее.

Планы отыскать первенца Северного флота, лежащего поблизости от его же главной базы, впервые были озвучены флотским командованием в 1984 году, после прихода на Север специального спасательного судна «Георгий Титов».

Но только в 1990 году командующий краснознаменного Северного флота адмирал Феликс Громов спланировал провести поисковые работы в районе гибели «Декабриста». Для выполнения работ был выделен именно «Георгий Титов» под командованием капитана 3-го ранга Дульфата Ханкаева, только что вернувшийся после глубоководного обследования района гибели атомной подводной лодки «Комсомолец».

1 апреля 1990 года в беседе с корреспондентом газеты «На страже Заполярья», начальник поисково-спасательной службы Северного флота (ПСС СФ), капитан 1-го ранга А. Захаров рассказал о том, что предварительное планирование поисковой операции уже произведено. Спланированы силы и средства, которые будут участвовать в операции, определены порядок их действий и использование специальных технических средств, произведены временные расчеты каждого этапа работы, разработана система организации связи и мер безопасности при проведении работ. Предварительно начало работ было назначено на июнь 1990 года. Были названы и конкретные офицеры ПСС СФ, которым предстояло работать на наиболее ответственных этапах: капитан 3-го ранга Юрий Малютин и капитан-лейтенант Сергей Перцев. Вероятно, к этому же времени в районе уже была произведена необходимая инженерная разведка, так как капитан 1 — го ранга Захаров, рассказал о том, что рельеф дна здесь сильно изрезан, имеются в изобилии подводные скалы и разломы, а также, что возможности визуального наблюдения в районе сильно ограничены. Но если зрительное наблюдение в районе сильно затруднено, то с помощью специальных технических средств «Георгия Титова» отыскать и подтвердить фактическое место «Декабриста» все же было возможно.

Но прошли все назначенные сроки, неожиданно начались ссылки официальных представителей поисково-спасательной службы Северного флота на то, что «флотские специалисты никогда еще не искали и не обследовали подводных лодок, погибших в 30-40-е годы», а также на «сложный донный рельеф, разломы, подводные скалы. Гидроакустика может быть неэффективной». А затем любая информация о проведении поисковых работ исчезла со страниц флотской печати.

Прошло десять лет. О Д-1 уже практически никто не вспоминал. Из ветеранов — уже некому, а новое поколение североморцев даже и не знает об исчезновении подводного корабля. Хотя осенью 1996 года, во время отработки учебных задач североморские тральщики в районе острова Большой Арский[77] обнаружили подводный объект, отдаленно напоминающий корпус субмарины. Однако эта информация оказалась не востребована и не появилась на страницах центральной и региональной печати.

В июле 2000 года благодаря тесному взаимодействию командования Соединения именных атомных подводных лодок, базирующегося в губе Ара, с командующим Северного флота адмиралом Вячеславом Поповым все же начались подготовительные работы по осмотру предполагаемого района гибели «Декабриста». Срок проведения поисковой операции был намечен на сентябрь 2000 года Но катастрофа подводного крейсера Видяевского соединения К-141 («Курск») в который раз остановила проведение поисковых работ.

В настоящее время сохранению в тайне гибели подлодки и пятидесяти пяти членов ее экипажа просто нет оснований, и все же подводники Д-1 остаются «без вести пропавшими».

Правда, в мае 2003 года, тогда командующий Северным флотом, адмирал Геннадий Сучков, согласовав свои действия с главнокомандующим Военно-морским флотом России, адмиралом флота Владимиром Куроедовым, все же провел предварительный осмотр предполагаемого района исчезновения «Декабриста» в Мотовском заливе с использованием гидроакустических средств гидрографического судна ГС-526. Однако этот осмотр не дал положительных результатов. Под большим слоем ила гидрографам не удалось обнаружить не только Д-1, но и даже затонувший объект, который был обнаружен за год до того. Правда, при проведении поисковой операции по неизвестной причине планировщиками была «выброшена» из района обследования точка обнаружения в 1996 году подводного объекта, несмотря на то что он лежит всего в двухстах метрах от предполагаемой точки гибели «Декабриста». Очередной же командующий СФ, вице-адмирал Михаил Абрамов даже в год 65-летия гибели Д-1 какого-либо интереса к судьбе первой подводной лодки подчиненного ему флота не проявил. Ответом на обращение инициативной группы, состоявшей из постоянного корреспондента редакции журнала «Морской сборник», родственников погибших и школьников из небольшого поселка Турки, что находится на саратовской земле, стала дежурная фраза, написанная по поручению командующего СФ:

«…и в настоящее время, к сожалению, Северный флот не располагает возможностями для обнаружения Д-1».

И все же надежда остается. Тем более что в июле 2003 года североморцы с огромным интересом узнали о находках общественной организации «Полярный конвой». Тогда на гидрографическом судне «Сенеж» в район архипелага Новая Земля выходила международная экспедиция под руководством контр-адмирала Вячеслава Солодова, которая планировала отыскать погибшие транспортные суда из печально известного полярного конвоя PQ-17. Поисковые работы велись всего три дня.

Благодаря работе группы профессора Михаила Спиридонова из Российского геологического научно-исследовательского института имени А. П. Карпинского (ВСЕГЕИ), применившей комплексный метод поиска (гидроакустический, магнитометрический и телевизионный), экспедиции из четырех планируемых удалось отыскать сразу два американских транспорта. Причем транспорт «Олапана» была найден на глубине 94 метра, в дистанции от расчетного места в тридцать пять кабельтовых, а «Алкоа Рейнджер» — на глубине 132 метра, да еще и под мощным слоем ила. Но всего за три дня! А ведь поисковая работа «Полярного конвоя-2003» была проведена на огромной площади в открытом всем ветрам Баренцевом море (по разным данным, от 400 до 800 миль квадратных).

В Мотовском же заливе, укрытом с трех сторон от ветров, расчетная площадь на порядок ниже. Да и предполагаемая ошибка наблюдателей береговых постов наблюдения в определении места погружения «Декабриста» — не более 100 метров.

Специалисты ВСЕГЕИ, ознакомившись с данными о проведенных в Мотовском заливе работах, подтвердили, что работы ГС-526 проводились аппаратурой с высокими поисковыми характеристиками, но при этом отметили, что не все ее возможности были полностью реализованы. А потому вполне возможно, что Д-1 просто в районе не удалось найти. Укрепляет надежду на успех и то что, пока еще не были использованы и североморские тральщики с гидроакустическими станциями миноискания, которые, по мнению флотских специалистов, с высокой вероятностью и в короткое время могли более подробно осмотреть предполагаемый район. Но вернемся в ноябрь 1940-го.