Восточная Индонезия в третьей четверти XVII в. (падение Макасара)

Восточная Индонезия в третьей четверти XVII в. (падение Макасара)

К началу 60-х годов позиции голландцев на Калимантане значительно укрепились. В декабре 1660 г. правитель Банджармасина пангеран Рату вынужден был подписать с голландской Компанией договор, в котором признавал, что за разгром фактории в Мартапуре в 1638 г. ей полагается возмещение в размере 50 тыс. реалов. Поскольку пангеран Рату не располагал такой огромной суммой, он в погашение ее снизил торговую пошлину для голландцев с 7 до 5 % [прил., док. 42].

Но это было только началом его капитуляции перед голландской Ост-Индской компанией. Полгода спустя, 16 мая 1661 г., он подписал новый договор из семи пунктов, в котором предоставлял Компании фактическую монополию на вывоз перца. На перец устанавливалась твердая, выгодная для голландцев, цена, которую пангеран не имел права в будущем повышать ни при каких обстоятельствах. Наконец, голландцы получили в Банджармасине право экстерриториальности. «В-пятых, — говорилось в договоре, — если кто-нибудь из подданных Компании совершит преступление, пангеран Рату не может его наказывать, он должен передать его голландскому начальнику в Мартапуре» [прил., док. 46]. В 1664 г. пангерана Рату на банджармасинском престоле сменил пангеран Сурджаната, который в новом договоре от 7 сентября 1664 г. подтвердил все привилегии, предоставленные голландской Компании.

Примерно в это же время дружбы голландской Компании стал искать султан Брунея, приславший в 1666 г. посольство в Батавию. После цветистых приветствий и пожеланий, «чтобы Батавия и Борнео были как одна земля», султан в своем письме И. Метсёйкеру переходит к сути дела: просит прислать пушек и мушкетов с порохом и пулями, а также просит выдать несколько морских пропусков, чтобы послать людей с Борнео в Сиам и Паттани [прил., док. 71]. Последняя просьба свидетельствует о том, что к середине 60-х годов плавание не только на острова Пряностей, но и вообще в морях Юго-Восточной Азии, предпринятое без специального разрешения голландцев, стало крайне рискованным предприятием.

На Сулавеси голландская Компания в 50-х годах продолжала политику окружения Макасара своими форпостами. В 1654 г. Монгондоу — правитель княжества Болоанг обратился к Компании с просьбой о помощи против испанцев, угрожавших ему с Филиппин. Голландцы воспользовались этой просьбой, чтобы возвести на Северном Сулавеси сильную крепость Менадо. Султан Макасара Хасан-уд-дин, считавший Северный Сулавеси зоной своих интересов, заявил руководству Компании энергичный протест, но он был оставлен без последствий [132, с. 202; 158, с. 259, 277].

Отношения голландской Компании с Макасаром во второй половине 50-х годов XVII в. продолжали ухудшаться до тех пор, пока в 1660 г. не наступил окончательный разрыв. Весной 1660 г. из Батавии против Макасара была направлена огромная эскадра из 31 корабля с десантом 2600 человек. Передовой отряд этой эскадры 6 июня 1661 г. ворвался в Макасарскую бухту и завязал бой со стоявшей там португальской эскадрой из шести кораблей. Португальцы понесли тяжелое поражение. Их корабли были пущены ко дну, остатки экипажа вплавь добрались до берега. После того как у Макасара собрался весь флот, 12 июня, голландцы высадили десант к югу от столицы и захватили макасарскую крепость Панакуканг [132, с. 198; 158, с. 275; 280, с. 87].

Видя, что его оборона не подготовлена к такому массированному удару, Хасан-уд-дин заключил перемирие и направил своих послов в Батавию для ведения переговоров. Голландский командующий И. ван Дам потребовал, чтобы послами были знатнейшие люди государства и чтобы даже после подписания договора они оставались заложниками в Батавии. 19 августа 1660 г. договор из 27 пунктов был подписан в Батавии, а 1 декабря 1661 г. ратифицирован Хасан-уд-дином [242, с. 333, 337]. В этом договоре голландская Компания брала на себя только одно обязательство — вывести свой гарнизон из крепости Панакуканг, и то при условии уплаты Макасаром военных издержек. Все остальные пункты договора содержали уступки только со стороны Макасара. В статьях 1 и 2 Макасар отказывался от своих притязаний на Бутунг и Менадо, которые из дипломатических соображений объявлялись владением не Компании, а ее марионетки — султана Тернате Мандар-шаха. В статье 4 султан обязывался не вмешиваться в дела на островах Пряностей, статья 5 гласила: «Подданные или жители Макасара не должны посещать эти острова… Если они нарушат этот запрет Компании, они будут убиты или обращены в рабство, а их суда и товары конфискованы». Запрет, наложенный этим пунктом, дополнялся в статье 8, где говорилось: «Так как, по воле Божьей, Компании принадлежит монополия на гвоздику, мускатный орех и мускатный цвет, правительство Макасара не должно разрешать ввоз и торговлю этими пряностями на своей земле никому, кроме Компании, и сурово карать контрабандистов». Наконец, в статье 12 султан Макасара обязывался выдворить из своих владений всех португальцев [прил., док. 41].

После заключения договора, 19 августа 1660 г., неустойчивый мир продержался шесть лет. Голландцы были недовольны тем, что выдворение португальцев из Макасара не было доведено до конца, а Хасан-уд-дин протестовал против предоставления Батавией убежища его мятежному вассалу Ару Палаке, князю Бони[40].

В 1665 г. началась вторая англо-голландская война. В начале 1666 г. в Индонезию стали поступать известия о серьезных поражениях Голландии на европейском театре военных действий. Англичане, находившиеся в Макасаре, стали всячески подстрекать султана вступить с Англией в военный союз против Голландии. Но военные силы Англии в Юго-Восточной Азии были незначительными по сравнению с голландскими, и Хасан-уд-дин, трезво оценив обстановку, на союз с английской Ост-Индской компанией не пошел. Однако голландская разведка узнала о переговорах. В Батавии решили, что сам этот факт — достаточный предлог для нападения на Макасар. 5 октября 1666 г. генерал-губернатор И. Метсёйкер и Совет Индии приняли решение объявить Макасару войну. 24 ноября 1666 г. из Батавии вышел флот под командованием Корнелиса Спеелмана, состоявший из 21 корабля с десантом 600 голландских мушкетеров, вспомогательного войска, набранного на Амбоне, и отряда эмигрантов бугов во главе с Ару Палакой [242, с. 338; 263, с. 169; 280, с. 87].

19 декабря 1666 г. эскадра достигла Макасара. Хасан-уд-дин направил к голландскому командующему послов с подарками и деньгами. Спеелман деньги взял (в счет будущих контрибуций), а затем приказал открыть огонь по городу. Но за годы, прошедшие после поражения 1660 г., Макасар и его окрестности были сильно укреплены. Хасан-уд-дин возвел вокруг своей столицы кольцо фортов, построенных по европейскому образцу. Спеелман не решился сразу штурмовать эти укрепления. Он предпочел нанести удар в другом месте. Эскадра двинулась вдоль побережья на юг и 25 декабря 1666 г. высадила десант на равнине близ города Бантаанга, в районе, который был рисовой житницей Макасара. Войска Спеелмана сожгли Бантаанг и 30 деревень, лежавших в его окрестностях. При этом были уничтожены огромные запасы риса, хранившиеся в государственных амбарах [132, с. 199; 220, с. 4–6].

Затем эскадра Спеелмана направилась к городу Бутунг, который в этот момент осадило макасарское войско численностью 11 тыс. человек под командованием генерала Бонто Марану. Голландский десант был гораздо меньше, но лучше вооружен, а главное — в его составе был Ару Палака, который обратился к находившимся в составе макасарского войска своим соплеменникам — бугам, и они перешли на его сторону. Измена бугов решила дело. После тяжелого боя, который длился весь день 1 января 1667 г., Бонто Марану прислал к Спеелману парламентеров. 4 января была подписана капитуляция [96, т. II, с. 346–348]. Из 5 тыс. пленных, попавших в его руки, Спеелман 400 подарил в качестве рабов своим офицерам. Остальные были высажены на необитаемом островке в проливе между Бутунгом и Сулавеси, и здесь они все вскоре погибли от голода. С тех пор этот островок получил у местных жителей название «Макасарское кладбище» [220, с. 7–10].

Затем Спеелман предъявил радже Бутунга счет за избавление. 31 января 1667 г. он подписал с ним договор, по которому раджа в обмен на скромную пенсию, 250 гульденов в год, обязывался истребить все гвоздичные деревья на своей территории. Силы Макасара, несмотря на поражение при Бутунге, оставались еще весьма значительными, и поэтому Спеелман вместо фронтальной атаки решил нанести Хасан-уд-дину еще один удар с тыла. Пока голландская эскадра крейсировала вдоль макасарского побережья, отвлекая внимание защитников Макасара, Ару Палака и сопровождавший его капитан Ионкер с небольшим отрядом направились в Бонн, рассчитывая поднять там восстание против Хасан-уд-дина. Расчет оправдался, хотя и не сразу. Пока Ару Палака укреплял свои позиции в Бонн, Спеелман с эскадрой успел побывать на Молукках и подавить начавшееся там вновь сопротивление, видимо активизированное известиями об англо-голландской и голландско-макасарской войне. Между тем Ару Палака к лету 1667 г. сформировал семитысячное войско, не считая голландских мушкетеров капитана Ионкера, и сухопутным путем, сквозь джунгли Юго-Западного Сулавеси, вышел в тыл макасарских укреплений и внезапной атакой в ночь на 19 августа 1667 г. захватил макасарские форты близ Галесунга к югу от столицы [132, с. 199; 158, с. 273; 220, с. 15–16; 263, с. 170].

Теперь Спеелман получил возможность беспрепятственно высадить десант и в начале сентября 1667 г. начал осаду Ба-ромбонга, ключевой крепости в кольце укреплений, окружавших Макасар. Голландский штурм, однако, был отбит крупнокалиберными 18-фунтовыми пушками со стен крепости. Осада затянулась. Спеелман послал за подкреплением на Амбон, где формировались вспомогательные голландские войска из местных христиан. Но в ночь на 23 октября 1667 г. Ару Палака внезапно овладел Баромбонгом. Видимо, дело здесь не обошлось без измены. Среди местных феодалов, владения которых на периферии были уже сильно разорены союзниками, начались колебания, и кто-то из них под покровом ночи мог впустить в неприступную крепость войска Ару Палаки.

После этого соединенные силы Спеелмана и Ару Палаки осадили резиденцию султана — замок Самбупо. Хасан-уд-дин чувствовал себя уверенно за каменными стенами четырехметровой толщины, но рыхлая структура макасарского государства скоро дала себя знать. Султан в Макасаре был только «первым среди равных» — крупных феодалов, правивших султанатом в значительной степени коллективно. Эти «гранды», как их называют голландские источники, стали один за другим покидать Хасан-уд-дина вместе со своими войсками. Султан вынужден был начать переговоры. 18 ноября 1667 г. в деревне Бонгайя был подписан договор, вошедший в историю под названием Бонгайского.

Значение этого договора в истории колониального подчинения Индонезии велико. Впервые в истории крупное индонезийское государство было вынуждено подписать кабальный договор с европейской державой. Голландцы прежде всего позаботились о том, чтобы разоружить Макасар. В статье 10 договора говорилось: «Что касается приморских укреплений Макасара, построенных для обороны против Компании, то после подписания этого договора они все должны быть срочно срыты… Только большой форт Самбупо оставляется королю. И в дальнейшем Макасар не должен нигде строить никаких укреплений без согласия Компании. Что же касается форта Уджунгпанданг, то… макасарский гарнизон должен оставить его и передать Компании в полном порядке, чтобы они поместили там свой гарнизон» [прил., док. 76].

Далее Макасар должен был пойти на значительные территориальные уступки — окончательно отказаться от своих прав на остров Бима (Сумбава), Северный Сулавеси, Бутунг, Бонн. На Макасар была наложена огромная военная контрибуция [прил., док. 76, ст. 29].

Далее ряд пунктов договора был направлен на то, чтобы фактически убить макасарскую международную торговлю. Португальцы и англичане и все прочие европейцы (кроме голландцев) навсегда изгонялись из Макасара. Договор оставлял местным купцам право ввозить «простые ткани, которые производятся на побережье Явы» [прил., док. 76, ст. 6, 7, 23]. На торговлю и мореходство самих макасарцев были наложены самые жесткие ограничения, лишившие Макасар основного источника его доходов [прил., док. 76, ст. 8].

Голландская Компания получала право беспошлинной торговли в Макасаре [прил., док. 76, ст. 8], а макасарское правительство обязано было взыскивать долги с должников Компании, а если это окажется невозможно, само уплачивать эти долги [прил., док. 76, ст. 5]. Внешняя политика Макасара ставилась под контроль голландской Ост-Индской компании [прил., док. 76, ст. 23, 26].

Когда Бонгайский договор был доставлен в Батавию, ликование голландцев было безмерным. Победа над Макасаром была отмечена салютом 200 залпов. Но сопротивление Макасара еще не было окончательно сломлено. Феодалы, покинувшие Хасан-уд-дина, скоро поняли, что Бонгайский договор ударил и по их доходам (все они в какой-то мере участвовали в морской торговле). Многочисленное городское населения Макасара, жившее морской торговлей, и крестьяне, которые могли продавать на экспорт излишки своего риса, тоже были затронуты Ббнгайским договором. Поскольку укрепления, окружавшие столицу, были снесены, кроме замка Самбупо, а крепость Уджунгпанданг, переименованная голландцами в форт Роттердам, держала Макасар под прицелом своих пушек, военное положение султаната было гораздо хуже, чем прежде. Тем не менее число сторонников возобновления войны, которых возглавлял первый советник султана каранг (князь) Кронрон, росло с каждым днем. Спеелман, получавший регулярные донесения обо всем, что происходило в Макасаре, от своих шпионов, не стал дожидаться, пока силы сопротивления окончательно консолидируются, и 12 апреля 1668 г. первым начал военные действия. Его атака на город, однако, не удалась. Голландцы и их союзники отступили с большими потерями (в числе раненых был и Ару Палака) и укрылись в форте Роттердам [132, с. 200; 242, с. 345–346].

Военные действия с переменным успехом продолжались до осени. 12 октября 1668 г., подтянув резервы с Молукк, голландцы предприняли общий штурм крепости Самбупо. Им удалось захватить часть укреплений и несколько крупнокалиберных пушек. Но вскоре они отступили. В артиллерийском парке Самбупо оставалось еще 272 орудия. Тогда Спеелман решил взять макасарцев измором. Голландский флот плотно блокировал побережье, в то время как отряды Ару Палаки разоряли рисовые поля в глубинных районах. В апреле 1669 г., после того как из Батавии прибыли свежие войска и осадная артиллерия, Спеелман, окружив город и крепость Самбупо новыми батареями, начал усиленную бомбардировку. Когда и это не дало должного эффекта, голландцы стали прокладывать подземные траншеи и подводить под стены мины, как на европейском театре военных действий. 15 июня 1669 г. сильным взрывом была обрушена большая часть стены Самбупо. Голландцы бросились на штурм, но защитники города заранее возвели позади каменной стены ряд баррикад из земли и бамбука. Бои шли в течение девяти дней. Каждый дом приходилось брать как маленькую крепость. Только к вечеру 24 июня крепость пала [242, с. 347–348].

Между тем в столице, лишенной подвоза продовольствия, начался голод. Малайские и яванские купцы стали покидать город. Большинство населения, однако, было готово защищаться до последнего. В голландском же лагере из-за тропических болезней, непрерывно уносивших солдат, уже стали раздаваться голоса в пользу эвакуации. Но и на этот раз голландцам помогло предательство крупных феодалов во главе с карангом Телло. Они низложили султана Хасан-уд-дина и возвели на трон его слабохарактерного и болезненного сына Мапасамбу. Затем они подсказали Спеелману тактический ход, который должен был внести разлад в ряды защитников города. 30 июня голландское командование объявило «амнистию». Всем, кто сложит оружие, были обещаны свобода и статус союзника Компании. В июле каранг Телло и каранг Линквес начали переговоры со Спеелманом от имени молодого султана Мапасамбы. 21 июля 1669 г. стороны подписали договор, подтверждавший все статьи Бонгайского договора и сверх того обязывавший Макасар выдать все пушки и снести крепостные стены [96, т. II. с. 411–417].

20 декабря 1669 г. в зале Совета Батавии состоялась торжественная церемония. Все крупные князья Макасара со свитой 540 человек вручили свои крисы генерал-губернатору И. Метсёйкеру в знак подчинения. Крисы Метсёйкер тут же вернул, но с независимостью Макасара было покончено навсегда [242, с.349]. О судьбе макасарских моряков и торговцев, вынужденных отправиться на поиски удачи в другие страны, будет рассказано в следующей главе.

Гегемония над Сулавеси перешла в руки государства Бони, во главе которого встал верный союзник, а теперь и вассал голландской Компании Ару Палака. Так как Бонгайский договор запрещал торговлю почти всеми традиционными товарами, на Сулавеси именно в это время начинается широкое развитие пиратства и работорговли, которую голландцы поощряли. «Нет ничего более характерного, — пишет К. Маркс, — как практиковавшаяся голландцами система кражи людей на Целебесе для пополнения рабов на острове Ява. С этой целью подготовлялись специально воры людей. Вор, переводчик и продавец были главными агентами этой торговли, туземные принцы — главными продавцами. Украденная молодежь заключалась в Целебесские тайные тюрьмы, пока не достигала возраста, достаточно зрелого для отправки на корабли, транспортировавшие рабов» [3, т. 23, с. 761].