Аграрная программа либералов

Аграрная программа либералов

В легальных газетах довольно давно уже было напечатано сообщение, что в Москве состоялось совещание земских деятелей, съехавшихся из разных местностей России. «Московские Ведомости»{25} пробовали было даже поднять шум по этому поводу, крича о допускаемых правительством в России революционных съездах, о необходимости съезда монархической партии и т. д., но никто серьезного внимания на эти крики не обратил, потому что полиции теперь слишком много дела с волнениями гораздо более серьезного порядка. Земцы же, по-видимому, не вышли из рамок обычных конституционных пожеланий. Их совещания представляли из себя, однако, значительный интерес ввиду того, что они охватили аграрный вопрос. Приводим целиком те положения, которые приняты были, по газетным сведениям, большинством голосов съезда{26}:

«1) Государственное вмешательство в экономическую жизнь должно распространяться и на область аграрных отношений. 2) Правильная постановка аграрного законодательства обусловливается коренным преобразованием (??). 3) Предстоящая аграрная реформа должна быть построена на следующих началах: I. Улучшение экономического положения земледельческого класса путем обязательного выкупа из частновладельческих земель необходимых прирезок в интересах малоземельных групп разных категорий (разработка этого вопроса поручена нескольким лицам). П. Признание государственным земельным фондом казенных и части удельных земель; увеличение этого фонда путем покупки и выкупа частновладельческих земель и эксплуатация его в интересах трудящегося населения. III. Упорядочение условий аренды путем государственного вмешательства в арендные отношения. IV. Образование общественно-государственных посреднических комиссий для проведения в жизнь аграрных мероприятий согласно вышеуказанным началам. V. Правильная постановка на широких началах переселения и расселения, облегчение пользования различными видами кредита, реформа крестьянского банка и содействие кооперативным предприятиям. VI. Коренной пересмотр межевого законодательства в видах облегчения, ускорения и удешевления размежевания земель, уничтожения чересполосицы частновладельческих и надельных земель, обмена участков и т. д.».

Прежде чем разбирать по пунктам эту чрезвычайно поучительную программу, остановимся несколько на ее общем значении. Несомненно, что один уже факт выступления с такой программой представителей помещичьего класса доказывает нагляднее длинных рассуждений, что Россия отличается какой-то крупной особенностью по сравнению со всеми западноевропейскими сложившимися капиталистическими нациями. Вопрос в том, какого именно рода эта особенность? Состоит ли она в полусоциалистическом общинном строе и соответственно этому в отсутствии у нас буржуазной интеллигенции и буржуазной демократии, как думали старые социалисты-народники и как думают отчасти «социалисты-революционеры»? Или она состоит в обилии крепостнических пережитков, которые опутывают нашу деревню, делая невозможным широкое и свободное развитие капитализма и порождая народническое настроение как раз у элементов буржуазной демократии? От этого вопроса сколько-нибудь думающие социалисты не позволят себе отделаться уклончивыми отговорками, или ссылками на абстрактность и теоретичность вопроса, неуместную якобы в революционную эпоху, или указанием на факт крестьянских восстаний, достаточно объясняющий помещичью предупредительность. Уклончивость или беспринципность в теоретических вопросах как раз в революционную эпоху равносильны полному идейному банкротству, ибо именно теперь нужно продуманное и твердое миросозерцание для того, чтобы социалист владел событиями, а не события владели им. Ссылка на крестьянские восстания тоже ничего не дает, ибо содержание программы, принятой теперь политически организованными в земские союзы землевладельцами, составляет пожелания, излагавшиеся в течение целого ряда десятилетий всей либеральной печатью и всеми либеральными деятелями. Народническая программа стала программой помещиков, – этот факт дает ясный политический ответ на поставленный нами вопрос. В революционную эпоху теоретические споры на общественные темы решаются открытым выступлением разных классов.

Посмотрим теперь поближе на аграрную программу либералов. Легальная печать наша склонна славословить по поводу нее. «Экономическая Газета», например, «констатирует факт выступления земских людей с аграрной программой, притом несравненно более крайней» (вот как!), «чем того можно было ожидать, исходя из обычного представления о современном составе земской среды» (т. е. крайней с точки зрения гг. помещиков?). «Это свидетельствует, – продолжает газета, – что политическая земская группа обладает и политическим тактом и глубоким пониманием происходящих кругом нас явлений…»{27}.

Такт и понимание господ помещиков состоит в том, что когда в область аграрных отношений начали вмешиваться активно и определенно сами крестьяне, тогда помещики заговорили о необходимости вмешательства государственного. Старая и вечно новая история! Государственное вмешательство в аграрные отношения имело место в России постоянно: когда это было вмешательство в пользу высших классов, тогда это называлось на полицейском языке «порядком»; когда вмешательство начинается снизу, тогда говорят о «беспорядках». Но позвольте, какого именно вмешательства хотят помещики? Из их программы видно, что исключительно – вмешательства в отношения землевладения и землепользования. Все их меры, начиная от выкупа прирезок и кончая кредитом и обменом участков, относятся исключительно к тем, кто хозяйственно пользуется землей, т. е. к разным разрядам хозяев. А бесхозяйные сельские рабочие? Ведь у нас в России в одних только «внутренних» 50 губерниях считали еще в 90-х годах прошлого века не менее трех с половиной миллионов батраков и поденщиков, для которых сельская работа по найму составляла главнейший источник средств существования. Теперь, несомненно, число сельскохозяйственных наемных рабочих еще более велико, причем подавляющее большинство их совершенно или почти совершенно бесхозяйные. Помимо бездомовых и бесхозяйных у нас еще десять лет тому назад считали в указанных губерниях из десяти приблизительно миллионов крестьянских хозяйств свыше трех миллионов безлошадных. Вся эта масса – хозяева только по названию. Их самый жизненный интерес состоит в более высокой заработной плате, в более коротком рабочем дне, в более здоровых условиях труда. Гг. помещики благоразумно умалчивают о вмешательстве в отношения нанимателей к рабочим. И можно быть уверенным, что о таком вмешательстве не подумает даже никто серьезно, пока не вмешаются сами сельские рабочие.

Нам, социал-демократам, следует обратить на это вмешательство самое серьезное внимание. Этого требуют и непосредственные практические интересы движения и общие наши принципы. Буржуазно-демократический характер русского либерализма и русского народничества проявлялся и проявляется, между прочим, именно в том, что интересы мелкого сельского хозяйства совершенно заслоняют интересы сельского наемного труда. Конечно, убежденный народник, а подчас и «социалист-революционер», склонен считать это вполне естественным ввиду «второстепенной» (в его воображении, но не в мужицкой жизни) роли наемного труда, ввиду того, что при дальнейшем развитии «общинных традиций», «трудовых воззрений» и «уравнительного пользования» эта роль и совсем могла бы быть сведена на нет. Но эта склонность, какими бы горячими и искренними, социалистически звучащими речами она ни мотивировалась, на самом деле свидетельствует о мелкобуржуазной ограниченности кругозора и ни о чем более. Мечтательность этого рода, свойственная и русскому крестьянину, и русскому интеллигенту, есть мелко буржуазная мечтательность. Цветы этой народнической мечтательности – именно те фальшивые цветы, которые украшают одну из цепей трудящегося человечества, и социал-демократическая критика должна беспощадно срывать такие цветы «не для того, чтобы человечество продолжало носить цепи в их форме, лишенной всякой радости и всякого наслаждения, а для того, чтобы оно сбросило цепи и протянуло руку за живым цветком»{28}.

Мы вполне сочувствуем крестьянскому движению. Мы считали бы громадным выигрышем и для всего общественного развития России и для русского пролетариата, если бы крестьянству удалось, при нашей помощи, революционным путем отобрать у помещиков все их земли. Но возьмите даже этот лучший исход, – и тогда масса сельскохозяйственных наемных рабочих могла бы лишь временно уменьшиться в числе, но никоим образом не могла бы исчезнуть. И тогда самостоятельные интересы сельских наемных рабочих остались бы самостоятельными интересами.

Переход земли в руки крестьян нисколько не уничтожил бы господства в России капиталистического способа производства, он дал бы, напротив, более широкую базу для его развития, он приблизил бы тип этого развития от какого-нибудь итальянского к американскому. Имущественные различия среди крестьян, которые громадны уже теперь и сравнительно мало заметны исключительно вследствие общей придавленности самодержавно-крепостническим строем, нисколько не перестали бы существовать. Увеличение внутреннего рынка, развитие обмена и товарного хозяйства в новом масштабе, быстрый рост промышленности и городов, – все эти неизбежные следствия серьезного улучшения положения крестьян неминуемо бы усиливали имущественные различия. Чем более распространены у нас иллюзии на этот счет, тем решительнее должна бороться против них социал-демократия, если она действительно хочет представлять интересы рабочего движения в его целом, а не в одной только его стадии[28].

Пока не произойдет полного социалистического переворота, до тех пор никакие радикальнейшие и революционнейшие меры аграрных преобразований не устранят класса сельскохозяйственных наемных рабочих. Мечта о превращении всех людей в мелких буржуа есть реакционная пошлость. И вот почему мы должны уже теперь работать над развитием классового самосознания сельских наемных рабочих, над их самостоятельной классовой организацией. Городская стачечная волна может и должна перекинуться на деревню не только в виде крестьянских восстаний, но и в виде настоящих рабочих стачек, – особенно ко времени покоса и жатвы. Требования нашего рабочего отдела программы, предъявляемые в массе случаев городскими рабочими их хозяевам, должны предъявляться также, с соответственными изменениями сообразно различию бытовых условий, и сельскими рабочими. Надо пользоваться тем, что в России пока еще нет никаких особых законов, принижающих положение сельского рабочего в отличие от городского (если не считать закона о самовольном уходе с работы). Надо заботиться о том, чтобы волна пролетарского подъема заронила специально пролетарское настроение и пролетарские методы борьбы в среду батраков и поденщиков.

Мелкобуржуазный слой деревенского населения, крестьянство в собственном и тесном смысле слова, не может не быть революционным в известные исторические периоды. Его теперешняя революционность неизбежно вытекает из всех условий «старого порядка», и мы должны усиленно поддерживать и развивать ее. Но так же неизбежно из условий жизни нового порядка, новой, свободной капиталистической России будет вытекать переход части мелких буржуа в деревне на сторону «порядка», – и, чем больше земли отберут теперь у помещиков крестьяне, тем скорее это произойдет. Действительным революционным классом, при всех и всяких условиях, до конца революционным классом может быть и в деревне лишь сельский пролетариат. Превращение убогого, забитого мужика в свободного, энергичного европейского фермера есть громадное демократическое приобретение, – но мы, социалисты, ни на минуту не забудем о том, что это приобретение принесет реальную пользу делу полного освобождения человечества от всякого гнета лишь тогда и лишь в той мере, в какой фермеру будет противостоять сознательный, свободный, организованный сельский пролетарий.

Господа либеральные помещики помалкивают о сельском рабочем. Относительно будущего фермера они направили все свои заботы на то, чтобы как можно скорее и с наименьшим ущербом для своего кармана (может быть, вернее сказать: с возможной пользой для своего кармана) превратить его в своего союзника, в хозяина-собственника, в опору порядка. Какими жалкими подачками мечтают они отделаться! Единственную революционную меру, конфискацию удельных земель, они ограничивают частью этих земель, боясь назвать конфискацию конфискацией и умалчивая о церковных землях. Обещая прирезку малоземельным, они крепко держатся за выкуп, не оговаривая ни единым словом, кто будет платить за эти выкупаемые земли. Они считают, очевидно, само собою разумеющимся, что платить будет мужик, – подобно знаменитому выкупу 1861 г. Помещики отдадут втридорога худшие свои земли, – вот что обещает их прирезка. Все предлагаемые ими меры насчет кредита, кооперации, обмена участков и т. д. целиком входят в узкий собственнический круг интересов. Относительно аренды, – одного из самых больных вопросов крестьянского хозяйства, – они ограничиваются самым неопределенным лозунгом «упорядочения». Сюда может подойти все, что угодно, вплоть до поднятия арендных цен под видом нормировки, – мы уже отметили выше, что понимали и понимают под «порядком» представители правящих классов.

Но самым важным и самым опасным политически пунктом либеральной программы мы считаем пункт об «общественно-государственных посреднических комиссиях». Вопрос о способе проведения аграрного преобразования имеет огромное значение, ибо именно от способа проведения зависит конкретно и реально более или менее серьезный характер преобразования. Народники приучили нас и по этому вопросу (как и по многим другим) обращать главное внимание на экономический выигрыш, игнорируя или недооценивая политическую сторону дела. Эта точка зрения, естественная для мелкого буржуа, понятная для «хозяина», абсолютно недопустима для социал-демократа. Для социал-демократа безразлично передвижение в классах или разрядах хозяев и собственников, если это передвижение не сопровождается политическим выигрышем, облегчающим классовую борьбу пролетариата. С точки зрения мелкобуржуазной мечтательности важны всякие прожекты насчет «уравнительного пользования» и т. п. С точки зрения социал-демократа все такие прожекты – пустое и вредное праздномыслие, отвлекающее общественное сознание от реальных условий реальных демократических приобретений. Социал-демократы никогда не забудут, что правящие классы всегда и везде стараются разъединить и развратить трудящихся экономическими подачками. В области земельных преобразований эта политика особенно для них легка и особенно умело ими проводится.

Тем с большей определенностью и решительностью должны мы настаивать на коренном требовании нашей аграрной программы: на учреждении революционных крестьянских комитетов, которые бы сами произвели действительно коренные (а не по-помещичьи – «коренные») аграрные преобразования. Без этого всякая аграрная реформа неизбежно и неминуемо превратится в новый обман, в новую ловушку, подобно знаменитой «реформе» 61 года. А ведь «общественно (?) – государственные посреднические комиссии» есть прямое подготовление ловушки! Под «обществом» мы разумеем помещиков, под «государством» чиновников. «Общественно-государственный» значит помещичьи-чиновничий и ничего более.

Вот на какой пункт должны мы обратить немедленно центр тяжести нашей агитации в деревне. Слышите ли, крестьяне? Вас еще раз хотят облагодетельствовать чиновническим путем, «упорядочить» вашу жизнь помещичьим вмешательством, «выкупить» вам земли по образцу проклятой памяти старого выкупа! Помещики так добры, так добры: видя, что у них земли грозят даром взять, они великодушно соглашаются их продать, – за сходную цену, разумеется… Согласны ли вы на такое помещичье и чиновничье вмешательство? Или вы хотите вмешаться сами и сами устроить себе свободную жизнь? Тогда соединяйтесь с городским пролетариатом, боритесь за республику, поднимайтесь на восстание, которое принесет вам революционное правительство и революционные крестьянские комитеты!

«Вперед» № 15, 20 (7) апреля 1905 г.

Печатается по тексту газеты «Вперед», сверенному с рукописью