ПРИЕХАЛИ

ПРИЕХАЛИ

Ионыч их встретил. Он схватил чемодан, крякнул и потащил к председательской бричке.

Лёнька сразу узнал высокую белую лошадь. Звали эту лошадь Хозяйка. Конечно, председатель колхоза не дал своего Гнедого, и Ионыч запряг Хозяйку. Она и впрямь считалась хозяйкой в конюшне. Возила воду в большой бочке, возила сено, овес и все, что требовалось лошадям в конюшне. Потому и Хозяйка.

Лошадь узнала Лёньку и заржала вполголоса. Лёнька достал из кармана притыренный кусок булки и протянул Хозяйке. Лошадь мягкими губами вежливо взяла булку с Лёнькиной ладони. Она жевала и благодарно кланялась.

– Ну, кончай миловаться, поехали, – сказал Ионыч и хлопнул вожжами по спине Хозяйки. Она не обиделась и неспешно пошагала в сторону Зябиц. Она всегда не спешила. А Бабаня через каждый километр спрашивала:

– Далеко еще?

– Далеко еще, – отвечал Лёнька.

Хозяйка дошла до дома Ионыча, когда стемнело. Ионыч с трудом затащил чемодан в сени, а тетя Вера, жена Ионыча, приветствовала Бабаню и Лёньку словами:

– Ну, вот и вы! Идите скорей, а то драчена остынет.

Лёнька собирался поехать на конюшню помочь распрячь Хозяйку, но как услышал про драчену, передумал. Потому что драчена у тети Веры замечательная!

– Ух ты! – сказал он восторженно, радуясь, что суматошный день заканчивался просто прекрасно. Драчена была знатная, молоко горячее, а хлеб тетя Вера сама испекла в русской печи. И масло сбивала сама из сливок. Мутовкой из срезанной верхушки молодой елки.

После еды тетя Вера пошла устраивать Бабаню, а Лёньку послала на сеновал, где ему уже была готова постель. Сено было прошлогоднее, колючее и чуть прелое.

Лёнька улегся на матрас, слушал, как вздыхает внизу корова Зорька, как толкаются овцы, и смотрел в окошко на небо. Оттуда заглядывала луна и подмигивали звезды. Лёнька тоже подмигнул звездам и любопытной луне и заснул сном счастливого человека, у которого начинались каникулы.