7. ТВЕРСКИЕ ГОРОДА

7. ТВЕРСКИЕ ГОРОДА

Как известно, с Москвой в течение длительного времени соперничало Тверское княжество. Здесь происходило развитие городов в XIV–XV вв.

Сама Тверь должна быть отнесена к числу крупнейшие городских центров Северо-Восточной Руси.

Возникшая еще в конце XII или начале XIII в. (первое упоминание в летописи под 1209 г.), Тверь быстро выдвинулась в число значительных городов уже во второй половине XIII в. М. Н. Тихомиров считает, что «начало XIII в. — это только время оформления Твери как города». С 1247 г, Тверь стала княжеским центром, а вскоре — центром епископии. По Воскресенской летописи получается даже, что город возник лишь после нашествия Батыя: «Ярослав Всеволодович по Батыеве пленении прииде с детми своими и начал грады разореныя от Батыя ставити по своим местом и на Волге постави град и воинова его Тверью по Тверщ реке, а напреди сего в том месте град не был, и посадит в Твери сына своего меньшаго Ярослава и оттоле наста великое княжение Тверское». Однако, как это предположено в литературе, речь идет здесь лишь о перенесении города с левого берега Волги на правый.

Тверь была расположена на важных путях, связывавших Новгород с Владимиро-Суздальской Русью. Но выгоды ее положения не исчерпывались этим. Они сказались особенно в первый период после вторжения Бятыя. Расположенная в наиболее удаленном от мест татарских вторжений районе Северо-Восточной Руси, Тверь стала во второй половине XIII в. центром притяжения значительных масс населения. Город быстро рос, несмотря на опустошительные пожары 1276 и 1282 гг. и к концу XIII в. имел гораздо большее значение в Северо-Восточной Руси, чем незначительная еще в то время Москва. В 1265 г. Тверь стала уже епархиальным центром, а в 1285 г. в Твери впервые в Северо-Восточной Руси после пятидесятилетнего перерыва возобновилось каменное строительство. Там приступили к сооружению соборного храма Спаса. Строительство этой церкви закончилось лишь в 1288 г., а в 1292 г. она была расписана.

В конце XIII — начале XIV в. на Загородном посаде тверским тысяцким Михаилом Шетским была построена церковь св. Михаила, в которой были позднее погребены погибшие в Орде тверские князья Михаил Ярославич, Александр Михайлович, Федор Александрович.

В 1317 г. в разгар борьбы между Тверью и поднимавшейся Москвой за великое княжение начались работы по усилению обороны Твери. Вынужденный уступить ярлык на великое княжение Юрию Даниловичу Московскому, Михаил Ярославич Тверской «поиде в свою отчину во Тверь и заложи град болший Кремль». В 1323 г. была заложена, а в 1325 г. окончена строительством новая каменная церковь в Твери св. Федора. Основываясь на анализе текста Никоновской летописи, Н. Н. Воронин высказал предположение о том, что сооружение церкви могло быть начато богатым тверским купцом Федором перед его поездкой в Болгар, где он затем погиб. Церковь Федора Тирона была построена в монастыре на устье р. Тьмаки. В том же 1323 г. к собору храма Спаса был пристроен придел св. Димитрия.

В дальнейшем строительство в Твери как будто затихает, ограничиваясь лишь украшением соборного храма Спаса. В 1344 г. были устроены медные двери и окованы иконы, в 1349 г. расписан алтарь, в 1353 г. построен новый придел Введения и установлены золоченые кресты на соборе и в приделах, в 1358 г. поставлены еще одни медные двери, в 1359 г. сооружены мраморные полы, в 3360 г. расписан придел Введения, ставший епископской усыпальницей.

Новые сведения об укреплении города находим опять в те годы, когда обостряется борьба Москвы с Тверью. В 1369 г. был срублен осенью за две недели новый деревянный город «и глиною промазали». В 1372 г. был выкопан ров и насыпан вал от Волги до Тьмаки. Укрепления города были усилены в 1387 г., когда «у града Тфери около валу рубиша кожух и землю насыпаша».

Подъем строительной деятельности в Твери приходится на конец XIV — начало XV в., время укрепления Тверского великого княжества. В 1382 г. был позолочен купол соборного храма в Твери. В 1395 г. построили новые стены города, а в 1399 г. предпринята реставрация соборной церкви — «и сотвориша каменосечци от плиты жженыа, а тако горазньством утвориша, зело хитро поновиша, и убелиша церковь, и бе видети изрядно украшени, якоже и древле, первогодне свершение и убеление имеюще».

Еще в 1394 г. была построена каменная церковь Феодосия и Антония, а в 1404 г. заложена каменная церковь Успения на р. Тьмаке, в 1407 г. заложена новая колокольница. Н. Н. Воронин считает, что круг построек при князе Иване Михайловиче был шире, чем известно из документов: были сооружены церковь Ивана Милостивого, огромный столп звонницы при Спасском соборе. Но строительная деятельность Ивана Михайловича в 1413–1421 гг. не отражена в летописи. В 1421 г. была реставрирована каменная церковь Федора Тирона, а в 1435–1438 гг. построена еще одна каменная церковь Бориса и Глеба. В 1452–1453 гг. был построен Михайлоархангельский собор.

Оборонительные сооружения города были спешно усилены в 1413 г., когда князь Александр Михайлович для строительства Твери «пристави множество Тферичь и Кашинцев и срублен бысть вборзе», а в 1446–1447 гг. Борис Александрович построил новые укрепления под названием Любовена.

В целом размах строительных работ в Твери XIV–XV вв. явным образом отставал от московского строительства, хотя и был весьма значительным по сравнению с другими северо-восточными городами.

Тверь была крупным феодальным центром. Княжеские, епископские, боярские, монастырские дворы занимали территорию тверского кремля. Под стенами кремля выросла другая часть города — посад, вернее посады, средоточие развитой торгово-ремесленной жизни. Развитие тверских посадов изучено А. Н. Вершинским, результаты наблюдений которого таковы: «… посад — ремесленно-торговая часть Твери — развивался в четырех направлениях: на юг за городом-кремлем, на север за Волгой, на северо-востоке — за Тверцой и к западу — за р. Тьмакой». На территории Загородного посада находилась торговая площадь. В Затьмацком посаде находился татарский гостиный двор. Тверь была многолюдным городом. В 1318 г. «загореся Тверь град, и множеством людей угашен бысть, и погоре болшая половина града, а церквей сгоре шесть». Указание на то, что в большей половине города находилось шесть церквей, позволяет примерно представить размеры города Твери. Кажется, в данном случае речь идет о пожаре в собственно городе, а не на посаде. Шесть церквей в большей половине кремля и «множество людей» создают впечатление большой плотности застройки и густоты населения тверского кремля в 1318 г.

О «бесчисленном множестве народа» в Твери упоминает летопись и под 1319 г… Улицы тверских посадов были также густо заселены. В Затьмацком посаде в 1405 г. сгорело 700 дворов, в 1420 г. — 120. О размерах и застройке тверского кремля может свидетельствовать сообщение о пожаре 1413 г., когда «погоре град Тверь и князя великого двор, и весь град и стена вся, згоре церквей 20». Кампензе писал даже, явно преувеличивая, что Тверь обширнее, великолепнее и пространнее Москвы.

В тверской летописи есть рассказ о некоем «пришельце», который был в конце XIV в. поражен видом города: «… преудивиша бо ми ся мудрая основание твердости и крепости стен, и утверждение врат, и сведение столп, и палат украшение… сам аз не насладихся тоя неизреченная красоты».

По мнению Э. А. Рикмана, Тверь к началу XV в. имела примерно такую же территорию, как и в XVIII в..

Письменные источники и археологические материалы позволяют представить развитие ремесленного производства в средневековой Твери XIV–XV вв. Обработка металла, ювелирное дело, производство оружия, кожевенное дело, строительные ремесла были, по-видимому, хорошо развиты в Твери. К началу XV в. относятся первые достоверные указания на существование сложного колокололитейного производства в Твери. Еще под 1327 и 1339 гг. упоминаются тверские колокола, но происхождение их неизвестно. В 1403 г. «слит бысть колокол святому Спасу благовестный князем Иваном Михайловичем и бысть глас его красен». Очевидно, тверские литейщики сумели сделать отличный колокол, что говорит об их высоком искусстве, Приемы колокололитейного дела и пушечного литья были очень близкими, и не случайно почти одновременно встречаем указание на существование в Твери пушек — в 1408 г. Едигей потребовал присылки их от тверского князя для штурма Москвы. О тверских пушках середины XV в., участвовавших во взятии Ржева, говорит «Слово» инока Фомы. С гордостью пишет Фома о тверском пушечном мастере Микуле Кречетникове: «Таков беяше той мастер яко в среди немец не обрести такова». Сведения летописи о работах по украшению тверского соборного храма, приведенные выше, позволяют думать о наличии в Твери X IV в. меднолитейного и ювелирного производства — типичного для крупного феодального центра. О существовании в Твери мастеров золотых и серебряных изделий говорит также то, что тверские князья прикладывали к своим грамотам вызолоченные серебряные печати.

Замечательное мастерство тверских ювелиров воплотилось в известной рогатине князя Бориса Александровича, подробно исследованной Б. А. Рыбаковым. В 1906 г. в Твери был обнаружен клад, вещи в котором датируются приблизительно 1430–1460 гг. Вещи этого клада представляли собой главным образом чеканное серебро, подвергшееся тонкой гравировке. Типы поделок разнообразны: предметы вооружения, посуда. Тверскими ювелирами изготовлялись богатые «оклады» к иконам и книгам, как например, к Евангелию 1417 г..

Тверские мастера чеканили деньги (по мнению А. Н. Вершинского, — с 1374 г.), имена этих мастеров известны — Арефьев и Федотов (XV в.).

Археологические работы в тверском кремле выявили остатки мастерских кузнеца и кожевника. В первой из них найдены железные кузнечные клещи, железное зубило, наковальня, подковы, гвозди, во второй — остатки кожи, кожаной обуви, инструменты для работы. О развитии в Твери обработки металла свидетельствует тот факт, что в XIV в. тверские железные замки продавались даже в далекой Чехии.

По мнению В. С. Борзаковского, тверичи XIV–XV вв. занимались также судостроением. Лодки тверских купцов упомянуты в летописном рассказе о нападении новгородцев на Торжок в 1372 г… В Твери, как и во всех городах, были развиты гончарное дело и строительные ремесла. Об уровне развития этих последних может дать представление количество строительных работ, выполненных в Твери в XIV–XV вв. Отметим при этом, что каменных укреплений в Твери, по-видимому, не было, хотя В. С. Борзаковский высказал предположение о том, что одна из башен тверского кремля — Владимирская — была каменной.[10] М. Н. Тихомиров считает, что объясняется это стремлением тверских князей в первую очередь украсить храмы и малой их заботой об укреплении города, чем и отличается политика тверских князей от московских по отношению к своим столицам. Но заботы московских князей о силе городских укреплений не помешали им уже во второй четверти XIV в. осуществить создание целого ансамбля каменных церквей в Кремле, а в середине века — приступить к их росписи. И наоборот, тверские князья, как показано выше, неоднократно принимали энергичные меры к укреплению города. Московский князь с огромным войском не смог взять Тверь в 1375 г. — Тверь была отлично укреплена. Дело не в различии отношения к столицам — такого различия не было, а в реальных экономических возможностях и князей и городов. Масштабы каменного строительства, связанного с большими расходами и требовавшего достаточного количества людей, соответствующего уровня развития многих ремесел, являются характерным показателем для оценки уровня экономического развития. И то, что только Москве удалось провести сооружение каменного кремля, нельзя считать результатом лишь отличия в политике московских князей — никто из князей не отказался бы от более мощных укреплений, если бы была реальная возможность соорудить их. Тверь была беднее Москвы в XIV–XV вв., уровень развития московской экономики был выше, и в этом должно заключаться главное объяснение отсутствия в Твери каменного кремля.

Однако, уступая Москве, Тверь была после нее, вероятно, самым значительным городом Северо-Восточной Руси. Ее положение на важнейших торговых путях способствовало интенсивному развитию торговли.

О многолюдном тверском торге встречаем упоминание в рассказе летописи о восстании 1327 г… Тверь занимала видное место в торговле между русскими землями. Через Торжок шел один из главных торговых путей средневековой Руси XIV–XV вв. — от Твери к Новгороду. В новгородско-тверских докончаниях этого времени встречаем неоднократные указания на взаимные условия торговли между Тверью и Новгородом.

Торговые сношения с Москвой осуществлялись разными путями — через Дмитров или через Вертязин — Клин, но они складывались в сложной политической обстановке борьбы Москвы и Твери, что не могло не влиять отрицательно на развитие тверской торговли в этом направлении. Когда в 1371 г. Димитрий Иванович заключал перемирную грамоту с послами великого князя Ольгерда Гедиминовича Литовского, то в текст ее было внесено условие: «А межы нас послом литовским, и нашим смоленским и торговцем путь чист. А послом Тферьским и нашим промежи нас путь чист. А оприснь послов тферичем нет дел в нашей очине, в великом княжении, а нашим нет дел во Тфери». Таким образом, было заявлено о разрыве торговых отношений с Тверью. Этот разрыв был одной из мер для подрыва могущества Твери и в конечном счете — для подавления ее как соперника в деле объединения Руси. С другой стороны, это указывает на развитую тверскую торговлю с Москвой и другими городами центра, прекращение которой наносило ущерб экономике Твери. Когда в 1375 г. сопротивление Твери было сломлено, новый договор Димитрия Ивановича, по которому тверской князь вынужден был заключить союз с Москвой для борьбы с Золотой Ордой, сначала особо оговорил свободу пропуска новгородских гостей через Тверское княжество, а дальше восстановил свободу торговых отношений между Тверью и Москвой. Свобода торговли с Москвой была подтверждена и в договоре Василия Димитриевича с Михаилом Александровичем в 1396 г..

Тверь была также одним из крупных центров международной торговли. Тверь была связана торговыми отношениями с Ордой. Когда в 1319 г. в Орде был убит тверской князь Михаил Ярославич, там оказались «гости знаеми ему», которые хотели отдать почести телу своего князя. В 1327 г. во время большого антитатарского восстания тверичи «торговцов гость хопыльскии иссече», «гостей ординских старых и новопришедших, иже с Щелканом Дюденевичем пришли, всех их иссекоша». О торговых связях Твери со странами Востока говорит знаменитое путешествие тверского купца Афанасия Никитина, первым проложившего дорогу из Руси в далекую Индию.

Весьма развитыми были связи Твери с Литвой. Догог оры между Тверью и Литовско-Польским государством неоднократно подтверждают порядок торговли между ними. Из грамот видно, что тверские купцы бывали в Смоленске, Киеве, Витебске, Дорогобуже, Вязьме, Полоцке, Вильне, в свою очередь с литовских купцов пошлины брались в Твери, Кашине, Старице, Зубцове.

Таким образом, у нас есть основания видеть в Твери один из самых крупных торговых центров XIV–XV вв., имеющих международное значение. Не случайно именно в Тверской земле обнаружены «пражские гроши», не заходящие далее на восток. Летописец, очевидно, нисколько не преувеличивает, когда при описании похорон князя Михаила Александровича в 1399 г. сообщает о том, что «гости же мнози от стран быша ту». О самих тверских гостях летопись также упоминает, например, под 1339 г. в связи с описанием проводов князя Александра Михайловича в Орду, когда «мати же его, и бояре, и гости, и житейския мужи, и весь град плакася о нем».

Тверь была крупным ремесленно-торговым центром на Руси XIV–XV вв. В экономическом отношении это был один из передовых русских городов того времени, и это многое объясняет при выяснении причин того, почему тверские князья так долго и упорно могли вести борьбу с Москвой.

Со второй четверти XIV в. роль Твери в истории северовосточных русских земель явно снижается, несмотря на отдельные периоды подъема ее могущества в конце XIV в. при Михаиле Александровиче и в середине XV в. при Борисе Александровиче. Роль объединителя русских земель прочно закрепилась за Москвой. Не последнее значение для решения исторического спора между Москвой и Тверью имела разность уровня экономического развития этих городов. Интересную и яркую характеристику исторической судьбы Твери в XIII–XV вв. дал Н. Н. Воронин. С большим основанием он пишет: «Развивая западные связи, Тверь уже в конце XIII — начале XIV в. выступает антагонистом татарской власти, Москва же идет по пути, намеченному Александром Невским. История оправдала московскую политику, а двухвековое существование Тверского княжества превратилось в напряженную и в конечном счете бесплодную борьбу с Москвой; причем периоды могущества и подъема общерусского авторитета Твери сменялись нарастающим упадком ее силы. Одновременно с подъемом или снижением общественно-политической жизни усиливалось или замирало строительство».

Твери принадлежит также видное место в культурной истории средневековой Руси. Здесь возникли такие крупные памятники литературы и общественной мысли, как Тверская летопись и «Слово похвальное» инока Фомы. Тверь поддерживала церковные и культурные связи с Византией. В Ватиканской библиотеке хранится греческий устав, который написал «Фома Сирианин в пределах России в городе, называемом Тверь, в монастыре святых великомучеников Федора Тирона и Федора Стратилата». Комментируя этот факт, Н. Н. Вороний отметил, что Фома мог приехать вместе с Иваном Царегородцем и что «перед нами вырисовывается облик весьма любопытного культурного центра в Твери, объединившего выходцев из Константинополя и православного Востока». Тверская архитектура находилась в «прямой и непосредственной зависимости от владимиро-суздальскои художественнэй культуры». Живопись в Твери подверглась воздействию сепаратистских политических. устремлений местной феодальной знати. Исследователи истории русского искусства отмечают, что «Тверь, боровшаяся с Москвой, настойчиво проводила в искусстве свою собственную линию. По-видимому, ее художники охотнее обращались в поисках живых творческих импульсов к новгородским источникам».

Вторым городом Тверского княжества был Кашин. Первое упоминание о Кашине относится к 1287 г., но город «почти наверняка существовал уже в начале XIII в.». Кашин находился на важных водных и сухопутных путях того времени. Через Кашин проходил путь от Волги и далее по рекам Сестре и Яхроме к Дмитрову и Москве. Кашин имел важное значение для Твери, так как прикрывал ее с северо-востока. Через Кашин пытались пройти к Твери в 1289 г. войска великого князя Димитрия Александровича и его союзников. Взять Кашин они не смогли, «обступиша град и стояша 9 днии». Из этого сообщения также видно, что Кашин уже тогда имел сильную систему укреплений. С 1339 г. Кашин стал центром удела в Тверском княжестве.

О внутренней истории Кашина сведений мало. Известно, что в Кашине был Богоявленский монастырь, откуда в 1368 г. была перенесена церковь «внутрь града». Соборная церковь города называлась Воскресенской.

Кашинский посад упоминается в летописи. Археологическое обследование показало, что Кашинский посад занимал значительную территорию и располагался под стенами крепости, прикрытый петлей р. Кашинки. На посаде в XV в. был «двор с поляной» Троице-Сергиева монастыря, купленный у некоей Федосьи Казариной и пользовавшийся иммунитетными правами. Там же находились владения Тверского Отроча монастыря. На большое торговое значение Кашина указывают упомянутые выше договоры Твери с Литвой, в которых Кашин назван в числе пунктов, куда ездят гости из Литвы. О хлебной торговле в Кашине говорит сообщение о голоде 1424 г., когда в Кашине хлеб продавался по полтине за оков ржи. Сведений о развитии ремесленного производства в Кашине нет (за исключением чеканки монет), но наличие большого посада и большое значение города как княжеского и торгового центра с несомненностью свидетельствуют о наличии ремесла в городе.

Кашин был объектом напряженной борьбы между Москвой и Тверью и не раз жестоко страдал от внешних нашествий, междоусобных войн и эпидемий. В 1321 г. Юрий Данилович Московский совершил поход на Кашин. «Прииздев Кашин Гачна Татарин с жидовином должником, много тягости учини Кашину». Антитатарское восстание 1327 г., когда «изби татар много во Тфери и иным городом», захватило, вероятно, и Кашин, где население незадолго до того испытало татарскую «тягость». Косвенным указанием на это может служить то, что карательный поход Ивана Калиты захватил не только Тверь, но и Кашин. В 1348–1349 гг. вспыхнула усобица между тверскими князьями, захватившая и Кашин. В 1365 г. Кашин пострадал от мора, а в 1367 г. к Кашину подступал князь Михаил Александрович Тверской. В 1371 г. тверской князь взял с города окуп, в 1372 г. он был разрушен Литвой. В борьбе с тверским князем кашинские князья ориентировались на Москву, с которой Кашин, видимо, был связан до известной степени и экономически. Московские князья поддерживали кашинских князей, стремясь ослабить Тверь. В 1375 г., после победы над Тверью, Димитрий Иванович Московский заставил даже тверского князя признать Кашинское княжество независимым. В дальнейшем междоусобная борьба продолжалась с большой остротой, и тверские рати иногда с помощью литовского войска не раз подступали к Кашину. Его укрепления, уничтоженные пожаром в 1392 г., были восстановлены полностью — город был «срублен весь». Во время междоусобицы тверских князей в 1405 г. князь Иван Михайлович «посла на Кашин наместники своя, и много зла створиша продажами и грабежом». Пострадал Кашин и во время феодальной войны, когда Шемяка «изгоном» в 1453 г. напал на город.

В XV в. на Волге возник Калязин. Нет данных для суждения о том, существовал ли Калязин в xv в. уже как город, или же это было еще только поселение вокруг монастыря, основанного в середине XV в..

Коснятин (Скнятин, Кснятин) известен в летописях с 1148 г… В XIV–XV вв. он упоминается очень редко. В 1288 г. город был сожжен во время княжеской междоусобицы. Коснятин упомянут в числе владений, передаваемых Михаилом Александровичем наследникам в 1399 г… Сведений о развитии города источники не дают.

Под 1375 г. в летописи упоминается «городок» Белгород в Тверском княжестве, взятый московскими войсками вместе с Зубцовым. Археологическое обследование места, на котором был расположен Белгород, привело к заключению о том, что Белгород не стал ремесленно-торговым центром и недолго существовал как крепость. В 1565 г. он был селом.

Небольшим феодальным городом был, по-видимому, Вертязин (совр. Городня у Московского моря). Вертязин в XV в. был удельным центром князей Холмских, а впервые упомянут в летописном известии о разделе земель и городов между наследниками великого князя тверского Михаила Александровича по его завещанию в 1399 г… В 1412 г. «погоре Городен на Волге и церковь пречистыа Богородица и двор княж и много имениа княжа и жита и запас всякой погоре». Весной следующего года город был восстановлен: «… князь Александр Иванович Тферский паки заложи Городен и пристави множество Тферичь и Кашинцев, срублен бысть вборзе». Внимание тверских князей к Вертязину-Городне было обусловлено значением города, прикрывавшего ближние подступы к Твери снизу по Волге. Указание на наличие княжеского двора со всякими припасами рисует город как типичный княжеский центр. Данные археологии свидетельствуют и об известном развитии ремесла в Вертязине, но, кроме чеканки монеты, эти данные пока не позволяют сколько-нибудь конкретно представить себе развитие ремесленного дела в Вертязине. Во второй четверти XV в. в Городне был построен каменный храм Рождества богородицы, один из сохранившихся до наших дней замечательных памятников тверской архитектуры. Анализ художественных и технических особенностей постройки привел исследователей к выводу о том, что «в Городне работали не столичные, а провинциальные мастера», причем имеются в виду именно тверские строители. Вертязин-Городня был по-видимому, небольшим городским центром Тверского княжества.

К 1216 г. относится первое упоминание в летописи о Зубцове. Этот город имел важное значение не только для Тверского княжества, к которому он принадлежал, но и в известной степени для всей Залесской земли, потому что он находился на одном из главных путей в Литву. Через Зубцов ездили литовские гости в Северо-Восточную Русь, здесь взимали с них традиционные торговые пошлины. Ходили к Зубцову и литовские войска, пытавшиеся вторгнуться в Северо-Восточную Русь. Хорошо понимал значение Зубцова великий князь московский Димитрий Иванович. Ведя борьбу с Тверью, он позаботился о том, чтобы уничтожить Зубцов и тем самым прервать связь Твери с Литвой. В 1370 г. большое московское войско было послано к Зубцову. «И стоя в днии взяли Зубцов и город сожгли, по докончанию люди выпустили куды кому любо». Разоренный город тверской князь вскоре восстановил, и в 1375 г. московскому войску снова пришлось брать Зубцов; характерно, однако, что к этому времени он назван в летописи «городок». В XV в. Зубцов был центром удела князя Ивана Юрьевича, имевшего столкновения с московским великим князем в период феодальной войны. Данных о развитии Зубцова как ремесленного центра в XIV–XV вв. нет.

При перечислении владений, завещаемых великим князем тверским Михаилом Александровичем, встречаем под 1399 г. Опоки. В 1403 г. там были созданы укрепления — «князь Иван Михайлович замыслил город на Волзе близко Ржевы во Опоках у Зубцова, да единого лета срублен бысть, к весне почат, а в осенине кончен». Л. В. Черепнин считает, что создание укреплений в Опоках было вызвано желанием тверского князя укрепить свои рубежи в связи с переходом Ржевы под власть Москвы. Остатки опокских укреплений были описаны Н. Я. Макаренко. Эти остатки представляли собой городище на высоком и крутом обрыве волжского берега. В полукилометре от городища были обнаружены остатки каменосечства — каменные плиты с выпукловысеченными изображениями Т-образных крестов. Плиты датируются XV–XVI вв. и могут дать представление об одном из видов опокских промыслов.

Судя ио тому, что источники редко упоминают об Опоках, сколько-нибудь значительным городом они не были. Но значение феодального центра Опоки сохранили до самого конца XV в. — в Судебнике 1497 г. они упомянуты в числе судебно-административных центров Русского государства.

Новые города возникали и в Тверском княжестве. В 1297 г. «срублен бысть город на Волзе, ко Зубцеву, на Старице». Конец XIII в. был временем подъема Тверского княжества, и возникновение нового города в это время легко объясняется. Основание Старицы нужно поставить в связь с заботами тверских князей об усилении обороны своей земли. Старица прикрывала подходы к Твери с верховьев Волги. Археологические работы показали, что Старица XIV–XV вв. была не только военной крепостью, но и ремесленным центром. По сведениям Н. Н. Воронина, в Старице найдены относящиеся к XIV–XV вв. остатки местного ремесла: ключи от трубчатых замков, ножи и другие металлические изделия. Обнаружен также медный крест местного литья. В Старице были мастера строительного дела. По мнению Н. Н. Воронина, первая каменная церковь была выстроена в Старице одновременно с постройкой валов уже в 60-х гг. XIV в… После пожара 1395 г., в 1397 г. был построен каменный Михайлоархангельский собор в Старице, а в 1403 г. или 1404 г. появилась еще одна каменная церковь, построенная быстро — «единого лета». Михайлоархангельский собор был расписан в 1406–1407 гг… В договорных грамотах Старица упоминается в числе тверских городов, где производилось взимание пошлин с литовских и новгородских купцов, что указывает на значение Старицы на торговых путях.

Старица была обычным ремесленно-торговым феодальным центром в Тверском княжестве. О внутренней ее истории сведений нет.

В середине XIV в. центром особого удела сталМикулин на р. Шоше. В последующее время Микулин превратился в небольшое поселение сельского типа, но в XIV–XV вв. это был небольшой феодальный город, хорошо укрепленный, имевший торг и посад. Микулин был центром удела одного из наиболее сильных и энергичных тверских князей Михаила Александровича, что, очевидно, сыграло свою роль в укреплении города и его развитии. В Микулине чеканилась монета. Предварительные археологические раскопки вскрыли жилище местных ремесленников, хотя ни о ремесле, ни о посаде в Микулине никаких упоминаний в письменных источниках нет.

В период обострения борьбы между тверскими князьями в 1366 г. «князь великы Михаил Александрович Тверской нарядил Градок новый на Волзе». По мнению В. С. Борзаковского, это другое название Старицы.

По-видимому, небольшим феодальным замком был тверской Холм, князь которого Всеволод Александрович вел в середине XIV в. междоусобную борьбу с князем Василием Михайловичем Кашинским. После того, как усобица прекратилась, «и поидоша к ним отовсюду людие во грады их», в 1358 г. Василий Михайлович послал в Орду жалобу на Всеволода Александровича, и в Орде без суда его выдали. «И бысть князю Всеволоду Александровичу от дяди его князя Василиа Михайловича томление велие, такоже и бояром и слугам и продажа и грабление велие на них, такоже и черным людем даннаа продажа велиа». Возможно, что после этой «продажи велей» Холм вообще запустел, так как он больше в летописях не встречается.

Под 1317 г. впервые упоминается в источниках Клин, через который шел путь Юрия Даниловича Московского и Кавгадыя от Дмитрова к Твери. По мнению А. А. Спицына, Клин существовал уже в XIII в… Сведений о Клине в XIV–XV вв. немного. В 1408 р., когда Едигей потребовал от тверского князя Ивана Михайловича прийти с пушками на помощь для взятия Москвы, тверской князь вышел с небольшой ратью и от Клина вернулся назад, поступив, по выражению летописи, «уменски паче же истински». Кажется, Клин был тогда рубежом Тверского княжества. В летописи под тем же годом сказано, что Едигей «Тферскаго настолования дом святого Спаса взяша волость Клиньскую и множество людей посекоша». Если Клинская волость принадлежала Тверской епископии, то можно думать, что и город Клин тоже находился в ее собственности. Возможно, этим объясняется то, что Клин не упоминается в сохранившемся летописном изложении завещания Михаила Александровича Тверского 1399 г., в котором перечислены тверские владения. В «Слове похвальном» инока Фомы говорится о том, что тверской князь Борис Александрович восстановил город «за много лет запустевший». Вероятно, город тогда перешел из епископских владений в княжеские. Матвей Меховский в своем «Трактате о двух Сарматиях» начала XVI в, говорит о том, что Тверское княжество состояло прежде из Холмского Зубцовского и Клинского уделов.

Отметим еще два города, примыкавшие к Тверскому княжеству.

На рубеже тверских, новгородских, литовских и московских владений находилась Ржев. Первое упоминание о Ржеве относится к 1216 г… Положение Ржевы обусловливало ее военное и торговое значение в XIV–XV вв. и способствовало ее росту. Под 1376 г. упомянуты ржевские посады. За Ржеву шла напряженная борьба между сопредельными сторонами, и история перехода Ржевы из рук в руки не вполне выяснена. В 1408 г., когда Ржева вошла в состав московских владений, «повеленьем князя великого срублиша город деревянный Ржеву». В 1446 г. ржевичи оказали упорное сопротивление тверскому князю Борису Александровичу, которому московский великий князь Василий Васильевич отдал Ржеву. Выступление ржевичей носило характер антифеодального протеста, — судя по тексту «Слова похвального» инока Фомы.

В перечне владений тверских князей встречаем также Вобрынь, бывшую, вероятно, лишь феодальным замком, а не городом. Никаких сведений о развитии Вобрыни нет.

Торжок известен с 1139 г… Развитие города определялось в первую очередь его исключительным значением в торговле между Залесской землей и Новгородом. Характерно само название города, указывающее на его торговое значение. Уже в первой половине XIII в. Торжок был значительным городским центром. В XIV–XV вв. это значение города сохранялось. Свидетельства летописи говорят о пребывании тверских и новгородских купцов в Торжке, о громадных богатствах, сосредоточивавшихся в Торжке в ходе торговых сношений и погибавших во время нападений на город соперничающих сторон. В городе были каменные церкви, большой посад. Москва вела упорную борьбу за Торжок, и уже при Иване Калите Торжок был отобран у новгородцев. При вступлении на княжение Семена Ивановича в 1340 г. боярско-купеческая верхушка Торжка обратилась за помощью к Новгороду, чтобы избавиться от московских наместников. Новгородское боярство согласилось выступить против Москвы, но «не восхотеша чернь» в Новгороде. «Черные люди» Новгорода не захотели вступать в борьбу с сильным московским князем на стороне своих бояр. Следствием этого было восстание «черных людей» в самом Торжке против бояр, ввергнувших город в конфликт с Москвой. Сообщения летописи об этих событиях рисуют Торжок как крупный городской центр, где активность горожан весьма значительна, а внутренние противоречия достигают большой остроты. То, что обострение классовой борьбы в Торжке в 1340 г. было непосредственным откликом на противодействие «черных людей» боярам в Новгороде, неслучайно, потому что Торжок был очень тесно связан с Новгородской республикой и находился некоторое время даже в «смесном» владении ее с тверскими князьями. Вполне понятно поэтому существование веча в Торжке, о котором имеются указания в источниках.

О том, какую роль играл Новгород в развитии Торжка, говорит и построение в Торжке в 1365 г. каменной Спасо-Преображенской церкви: «…замышлением богобоязнивых купець новогородцких, а потягнутьем черных людей и всех мужей правоверных христиан; потом на зиме сию церковь освящали архиепископ новогородцкий Алексей с попы и с диаконы и с крилошаны святыя София».

Богатства Торжка, неоднократно упоминаемые в летописях и актах — «колоколы, книги, кузнь», «иконная скрута, злато и сребро» и т. п., — вряд ли можно считать имеющими только местное происхождение. Более вероятно, что многие из этих драгоценностей были сделаны в Новгороде, а частично и в северо-восточных городах, и попадали в Торжок путем торговли и вкладов в церкви. Торжок рисуется в первую очередь как крупный торговый центр. Никаких прямых указаний на развитие ремесла в Торжке нет, но это не значит, что ремесленного производства в Торжке вовсе не было. Само положение Торжка как крупнейшего торгового центра заставляет предположить наличие в городе по крайней мере всяких ремесел, обслуживавших потребности массы людей, съезжавшихся в город. Кроме того, наличие в городе посада и многочисленных «черных людей» косвенно указывает на то, что Торжок был не только торговым, но и ремесленным центром.

Серьезный ущерб развитию Торжка нанесло нападение тверского князя Михаила Александровича в 1372 г., когда «зажгоша с поля посады у города, и удари со огнем ветр силен на град, и поиде огонь по всему гради, и погоре вскоре весь град и церкви каменный, и многое множество народа бесчисленое вскоре погибоша, а инии, от огня бежачи, в реце истопоша; в едином часе видехом град весь вскоре попель, и развеяй то ветрь, и не бысть ничтоже, развее кости мертвых».

Сравнивая общую картину развития тверских городов с московскими городами, можно заметить, что развитых городов в Тверском княжестве было меньше, а ряд городов, упоминаемых источниками, — такие, как Холм, Вертязин9 Микулин, Белгород, Кличен и другие, — едва ли были более чем укрепленными феодальными замками, насколько можно судить об этом по современному состоянию источников. Лишь сама Тверь, бесспорно, выделялась среди всех русских городов, но и ее темпы развития оказались меньшими по сравнению с Москвой. Отставание Тверского княжества в развитии городов может быть объяснено, в частности, тем, что в сложившихся условиях тверские города не приобрели такого общерусского значения, как московские города или города Поволжья. Переход политического первенства в Северо-Восточной Руси к Москве и сепаратистская политика тверских князей в XIV–XV вв. поставили многие тверские города в несколько обособленное от остальных русских земель положение. Конечно, подъем производительных сил, развитие феодального землевладения и хозяйства происходили и в Тверском княжестве, они создали основу для развития городов и даже для возникновения некоторых новых городских центров, а также и материальную базу для длительной и упорной борьбы тверских князей против Москвы.

В целом XIV и XV столетия нужно признать временем, когда северо-восточные русские города не только оправились после тяжелого татарского разорения, но и получили заметное развитие. Это развитие определялось подъемом производительных сил, ростом феодального землевладения и хозяйства. Оно ускорялось в обстановке борьбы против внешней угрозы и за единство русских земель. При этом города, получившие большое военное и политическое значение в борьбе за объединение русских земель и за их освобождение от монголо-татарского ига, развивались особенно интенсивно. Влияние военно-политических условий на судьбу городов несомненно, и условия их роста нельзя ограничивать только чисто экономическими факторами.

Можно отметить и еще одно обстоятельство, влиявшее на развитие городов. Насколько можно судить по приведенным выше материалам, те немногочисленные города, которые находились в вотчинном владении отдельных феодалов, не получили сколько-нибудь значительного развития. Гороховец, Клин, мелкие княжеские центры в Тверском княжестве и другие оставались крайне незначительными и даже не всегда можно с уверенностью отнести их к категории городов, а не замков. Характерно, что Борису Александровичу Тверскому пришлось восстанавливать запустевший Клин, долгое время находившийся во владении Тверской епархии. Порождаемая вотчинными рамками узость экономического развития и политического значения этих городов не позволила им стать значительными городскими центрами.

Конечно, во всех русских городах того времени, в том числе и в наиболее развитых, в XIV–XV вв. еще очень большое место занимали вотчинные владения, о чем мы будем подробнее говорить ниже. Но подавляющее большинство городов имело определенное количество «черного» населения, не связанного личной зависимостью от отдельных феодалов, и это обстоятельство весьма благоприятно сказывалось на развитии городов.

Нами рассмотрены сведения о 68 городах Северо-Восточной Руси, упоминаемых в летописях и актах. Прибавим к этому еще 5 городов, названных в «Списке русских городов» и находившихся на рассматриваемой территории: Бережечь, Мстиславль, Несвежьскый, Болонеск, Кличен, о которых в источниках сведений обнаружить не удалось.

Из этого количества бесспорные данные как о городских центрах в социально-экономическом отношении имеются относительно следующих городов: Ростов, Переяславль-Залесский, Юрьев-Польский, Суздаль, Владимир, Углич, Молога, Ярославль, Кострома, Городец, Нижний Новгород, Галич, Устюг, Вологда, Белоозеро, Москва, Дмитров, Звенигород, Волок Ламский, Можайск, Верея, Серпухов, Коломна, Тверь, Кашин, Старица, Микулин, Ржева, Торжок, т. е. в отношении 29 городов. Без всякого сомнения можно сказать, что этим не исчерпывалось количество городских центров Северо-Восточной Руси XIV–XV вв. Отсутствие указаний в сохранившихся письменных источниках не может быть принято как доказательство того, что другие города не являлись таковыми в социально-экономическом отношении. Очень во многом помогли бы археологические работы, которые уже дали ряд свидетельств ремесленно-торгового развития таких пунктов, о которых в летописях и актах нет указаний на ремесло и торговлю. Пока эта работа не произведена, затруднительно привести более или менее точную цифру количества городов в Северо-Восточной Руси XIV–XV вв., однако можно твердо сказать, что не все из упомянутых семидесяти с лишним пунктов были городами. Известно, что превращались в села Боголюбов, Клещин, Радонеж, центрами волостей по терминологии грамот, четко выделяющих города, были Хотунь, Лопасня, Нерехта и многие другие. Ряд городов, упомянутых в «Списке», были просто укреплениями. Во всяком случае цифра в 78 городов, принятая в «Очерках истории СССР XIV–XV вв.», не может считаться обоснованной.