В губерниях и уездах
В губерниях и уездах
Первые почты в губернских городах начали действовать в 1712 г. для сношений Сената с наместниками отдельных областей. Идея принадлежала фельдмаршалу Б. П. Шереметеву. Он предложил учредить скорую гоньбу, «дабы в послании писем остановки не было, понеже то самое первое и нужное дело и без того обойтись не можно» [244]. Проект полководца Сенат рассмотрел на заседании 28 марта и одобрил. «Послать во все губернии указы, — говорилось в приговоре, — которые комиссары при Сенате быть определены, и к тем комиссарам о настоящих делах против посланных из канцелярии Правительствующего Сената указов, что в губерниях управлено и чего зачем не управлено, присылать сведения о всем по вся недели через почту и для того учинить во всех губерниях нарочные почты, чтоб те комиссары Правительствующему Сенату во всяких делах могли ответствовать» [245]. Комиссарами в России той поры называли должностных лиц, облеченных особыми полномочиями и подчиненных непосредственно Сенату, в обязанность которых входило наблюдение за действиями воевод и приказных лиц. Некоторые комиссары назначались военной коллегией для сбора в губерниях провианта и снабжения армии одеждой. Они не пользовались правами сенатских комиссаров. Каждому комиссару для скорых посылок придали по 10 солдат. Ямскому приказу было предписано давать лицам, посланным с подорожными от губернских комиссаров, по две подводы без задержки. Эта почта возила только государственную корреспонденцию, частные письма на нее не принимались.
Спустя шесть лет, 11 июня 1718 г., секретарь фельдмаршала Я. В. Брюса иноземец Фик подал мемориал об устройстве регулярной верховой почты «чрез все главные городы и губернии». Петр I, ознакомившись с письмом Фика, наложил на него следующую резолюцию: «Почту устроить перво от Санкт-Питербурха до всех главных городов, где Губернаторы обретаются ныне, а потом управителю почты, говоря с Губернаторы, определить от тех городов в дальние их городы, куда нужно, а в ближние посыльщиков посылать» [246]. Эта резолюция почти слово в слово была повторена в 1719 г. в указе П. П. Шафирову «об учреждении от Петербурга обыкновенной почты до всех знатных, то-есть губернских городов» [247]. Окончательно скорая гоньба в провинцию была установлена указом Сената от 15 мая 1723 г.
«Плакат» 1718 г. об учреждении губернских почт
Вновь учрежденные почты подчинялись Ямской канцелярии и московскому ямскому почтамту. Они перевозили, кроме государственной корреспонденции, письма дворян и солдат. Купеческие грамоты ямская почта, (так стали называть, в отличие от уже существовавшей «немецкой», новое учреждение) не доставляла. Таксы ямских почт были значительно ниже, чем на «немецкой» почте. Например, пересылка письма из Москвы в Петербург обходилась всего по одной деньге с золотника. Такая дешевизна объяснялась тем, что корреспонденция отправлялась как попутный груз с любым ехавшим в нужном направлении ямщиком. На следующей станции он передавал письма без всякой расписки другому гонщику. За перевозку ямской почты прогоны охотникам не платились. Отсутствие регистрации корреспонденции не способствовало ее сохранности. Письма пропадали в дороге, за это никто не нес никаких наказаний. Ямщик мог забыть передать связку с письмами своему товарищу, мог провезти мимо города, куда они были адресованы. Ямской староста, если считал нужным, в целях сохранности корреспонденции при плохой погоде задерживал ее на яме.
После смерти Петра I наступает один из самых мрачных периодов русской истории, когда судьбы государства вершили всевластные временщики, а на русском троне сидело, по словам современника, «много лиц, царей не слишком много, а более цариц». Это в какой-то мере отразилось и на работе почты. На дорогах умножилось количество нарочных посыльных. Они, как правило, не платили прогонов, хотя это и полагалось, и самым жестоким образом обходились с ямщиками. По словам современника, «лошади, не имея отдыха, убиваемы были скорою гоньбою. Люди, не только те, которым доставалось отправлять с круга и везти злого седока, но часто и навстречу попадавшиеся, должны были безвинно сносить побои. Негде искать управы и защиты!» [243]. Ямщики и почтари бросали гоньбу и разбегались. За беглецами отряжались солдатские команды, их ловили, били кнутом, клеймили, вырывали ноздри раскаленными клещами и ссылали в Якутию. В 40-х годах почтовое дело опять начинает налаживаться, издаются указы по улучшению гоньбы и защите ямщиков от грубостей проезжающих.
В середине XVIII в. Московская ямская контора, так тогда называли ямской почтамт, отправляла почты по киевскому и смоленскому трактам в понедельник, по петербургскому — во вторник, по казанскому в Оренбург и Сибирь — в среду, по белгородскому и воронежскому — в четверг, в Астрахань через Ряжск и Тамбов — в пятницу.
Раздвоение государственной почты на две самостоятельные организации представляло много неудобств. Особенно от этого страдали торговые люди. Например, для того чтобы послать письмо из Архангельска в Воронеж, его сначала отправляли с «немецкой» почтой до Москвы. Там его надо было кому-то получить, а затем передать в ямскую контору. В июле 1758 г. русские купцы, заводчики и фабриканты обратились в Коллегию иностранных дел с прошением о том, чтобы частные письма принимали во всех городах для прямой пересылки до места назначения без переприемки их в Москве. Так как нет прямых почт из Петербурга в Астрахань, Казань, Оренбург, Сибирь и другие провинциальные города, им, просителям, приходится отправлять свою корреспонденцию через знакомых, проживающих в Москве, из-за чего коммерсанты терпят затруднение в переписке [248].
Коллегия иностранных дел поручила Московскому и Петербургскому почтамтам договориться с Ямской канцелярией по этому вопросу. Однако возникли непреодолимые практические затруднения. Московский почт-директор Владимир Пестель доносил, что у почтамта есть всего два транзитных почтовых учреждения в Ярославле и Вологде. Установление же особых почт потребует новых расходов, которые не могут окупиться сбором весовых денег из-за малого количества корреспонденции, отсылаемой по другим направлениям (два, три, много четыре частных письма с каждой почтой), и не могут быть покрыты доходами подведомственных московскому почтамту линий. Этих доходов и так еле хватало для уплаты жалованья служителям и прогонов ямщикам. Кроме того, по трактам за Москвой нет присяжных писарей (лица, которых через определенные промежутки времени вызывали в Москву, где они присягали честно нести почтовую службу, строго следить за сохранностью писем, не утаивать «весовых денег» за них; нарушение присяги рассматривалось как государственное преступление, караемое по всей строгости закона), которым можно доверить прием корреспонденции и сбор денег за нее, а есть лишь ямские управители и назначенные Ямской канцелярией писаря, не заслуживающие накакого доверия [249].
6 октября 1763 г. вице-президенту Военной коллегии генерал-аншефу 3. Г. Чернышеву и главе Ямской канцелярии генерал-поручику Н. Н. Овцыну было поручено «установить и поправить почту по всему государству» [250]. Для начала чиновники обследовали работу «немецкой» почты и обнаружили, что не только почтамты, но и семнадцать «почтовых мест», ведавших ямской гоньбой, не удовлетворяли своему назначению: район их деятельности крайне ограничен, условия пользования их услугами для большинства населения затруднительны, а для некоторых из-за высоких тарифов и вовсе невозможны. В почтовых зданиях — теснота, отсутствуют какие-либо подсобные помещения. Личный состав почтамтов незначителен, все должности заняты исключительно немцами. «Почтовые места» состоят из одного почтмейстера. Только в немногих городах, таких, как Тула, Смоленск, Казань, у них есть помощники. В обязанность этим лицам вменяется не только заниматься пересылкой писем, но и принимать государственные грузы, доставляемые ямщиками. График почтовой гоньбы постоянно нарушается, у ямской же почты, кроме дня отправления корреспонденции из начального пункта, вообще нет никакого расписания. Из доклада Чернышева и Овцына следовало, что за короткий срок наладить почтовую гоньбу в губернские и уездные города практически невозможно.
Тогда решили начать с малого. Именным указом от 21 февраля 1767 г. в ведение московского почтамта поступает смоленская линия. Было приказано отправлять корреспонденцию из Москвы в Польшу и другие зарубежные страны прямо на Смоленск, а не на Петербург и Митаву, как это делалось раньше. Причем московский почтамт становился единственным хозяином на смоленском тракте: в его подчинение передавался не только почтмейстер, но и ямские управители и ямщики. Только он мог выдавать подорожные на проезд от Москвы до Смоленска. Новая почта начала свою работу в марте того же года. Отправлялись почтари еженедельно по средам. Скорость перевозки корреспонденции назначили более чем скромную — семь верст в час. Зимой почтальон ездил в санях, запряженных одной лошадью, а весной, летом и осенью — в телеге на 2 лошадях. Если собиралось немного писем и их могли запечатать в одну суму, посланный ехал верхом. По расписанию почта из Москвы в Смоленск приходила на третий день, а из Смоленска в Варшаву — через 6 суток и 3 часа [251]. Каких трудов Московскому почтамту стоило наладить гоньбу по смоленской дороге, видно хотя бы из того, что на некоторых станциях тракта не только не набиралось положенного количества лошадей, но нельзя было найти даже и одной лошади, из-за чего курьерам с государственной корреспонденцией приходилось ходить пешком.
Ямская гоньба из Москвы в Тулу производилась еще в XVI в., но корреспонденцию торговцев и промышленников она не доставляла. Письма этих людей отправлялись с оказией. В 1762 г. группа тульских купцов обратилась к Екатерине II с прошением организовать почту в Тулу своими средствами. Разрешение было дано, и возникла единственная в истории русской почты частная линия для доставки купеческой корреспонденции. Сведений о работе этой почты практически не сохранилось никаких. Известно, что промышленники наняли возчика, выработали правила о пересылке с ним писем и поручили управление московскому купцу Сапельникову [252].
В 1768 г. частная почта в Тулу ликвидируется, а вместо нее создается регулярная гоньба два раза в неделю. Основой тульской почты стали охотники, переданные Московскому почтамту из Ямской канцелярии. Первоначально в Тулу учреждалась только верховая перевозка корреспонденции. Это диктовалось тем, что в городе по штату не полагалось почтмейстера и все операции по обработке писем временно производились приказными местного магистрата.
В начале 1769 г. генерал-почт-директор Н. И. Панин обратился к правительству с предложением передать Московскому почтамту белгородскую, воронежскую и киевскую ямские почты. При этом предлагалась новая структура управленческого аппарата. На почтовые станции назначались писаря, в небольших городах их называли почтмейстерами, у них обычно имелись помощники. В больших и губернских городах отправкой корреспонденции ведал обер-почтмейстер, у него был штат из трех-четырех чиновников. Обер-почтмейстеру подчинялись почтмейстеры и писаря станов, расположенных на территории его уезда, губернии или даже всего тракта. В зависимости от того, кто стоял во главе станции, они стали подразделяться на почтовые правления, почтовые и обер-почтовые конторы [253]. Такие новшества были приняты только на трактах, подчиненных Московскому почтамту. В петербургском округе все оставалось по-прежнему. Первые обер-почтовые конторы открылись в 1769–1770 гг. в Туле, Воронеже, Белгороде, Киеве и Смоленске.
Среди многих причин, побудивших Петра I организовать почту в Астрахань, были виноградники, разведенные в этом городе венгерскими виноградарями. Для доставки фруктов и арбузов в северную столицу в 1723 г. создали скорую гоньбу в низовье Волги. Из документов ничего неизвестно о пересылке частной корреспонденции в Астрахань, хотя для этого существовала определенная такса — 3 копейки с золотника веса [254]. «Фруктовая» почта действовала плохо, и по инициативе генерал-почт-директора А. П. Бестужева-Рюмина в 1754 г. ее реконструировали, добавили ямщиков на станы, но дело, кажется, не улучшилось. Доходило до того, что товары, отправляемые в Москву с обозами, приходили раньше, чем посланные по почте извещения об их отсылке. Сообщения о прибытии в Астрахань персидских кораблей доставлялись московским купцам по почте за 5–6 недель. Поэтому и предпочитали посылать письма с оказией, что получалось вдвое быстрее. В 1772 г. московские купцы подали докладную записку почт-директору Пестелю о крайней неисправности и медлительности астраханской почты. Они, в частности, писали, что письма или вовсе не доходят по назначению, или доставляются разорванными на клочки. По рапорту Пестеля Сенат постановил изъять гоньбу в Астрахань из ведения Ямской канцелярии и передать ее Коллегии иностранных дел, а для лучшей работы линии назначить почтмейстеров в Коломну, Скопин, Ряжск, Козлов, Тамбов, Новохоперскую крепость, Усть-Медведицкий городок и Царицын и обер-почтмейстера в Астрахань. Последнему подчинялись все почтмейстеры на тракте от Москвы до дельты Волги. Изменилась и такса за пересылку корреспонденции. Она устанавливалась из расчета 2 копейки с лота на 100 верст пересылки, это составляло, например, от Москвы до Коломны — 2 копейки, Скопина — 6, Ряжска — 8, Тамбова — 12, Царицына — 22 и до Астрахани — 30 [255].
Лошади и ямщики по астраханскому тракту остались в ведении московской Ямской конторы. Но это продолжалось недолго. 11 июня 1775 г. огласили указ: «Во всех городах, где нет почтамтов, заведены почтовые конторы, в тех отправление ямских почт сим уничтожается, и по тем трактам стоящих на станциях для возки почт и эстафетов почтовых лошадей равномерно отдать в точное ведомство того из почтамтов Московского и Санкт-Петербургского, у которого в управлении каждая из почтовых контор ныне состоит» [256]. В результате всех преобразований была ликвидирована московская Ямская контора. Вместо нее учредили должность ямского почтмейстера при местной губернской канцелярии. В его подчинении оставались сибирская и грузовая петербургская почты. Их передали почтамту 21 января 1782 г. Так в Москве перестала существовать ямская почта.
Сосредоточение всех московских почт в одних руках послужило не только к улучшению и развитию почтовых отношений, но и к увеличению доходов казны. Например, когда смоленская и тульская почты находились в ведении Ямской конторы, обе приносили в год не более 20 рублей дохода. С передачей их Московскому почтамту первая из них дала в 1771 г. доход 580 рублей 33 копейки, а вторая — 601 рубль 79 копеек [257].
Для связи уездных городов с губернскими часто использовались пешие почтальоны. Такой способ доставки корреспонденции описан в повести Н. С. Лескова «Однодум». Ее герой Алексашка Рыжов с юных лет «смелою рукою взял почтовую суму, взвалил ее на плечи и стал таскать из Соличалича в Чухлому и обратно» — всего 50 верст. «Плата за эту службу назначалась не великая: рубля полтора в месяц» на своих харчах и при своей обуви». По словам писателя, Рыжов взялся за свою работу около 1770 г. Галич, Чухлома и Солигалич — старинные промышленные и торговые города.
И действительно, 1 ноября 1770 г. Сенат докладывал Екатерине II об учреждении пешей почты для ношения пакетов из Галича в Вологду. К архангельскому губернатору Головцыну, в административном подчинении у которого находились оба эти города, обратился Галичский магистрат с просьбой учредить силами солдат почту. При этом галичане ссылались на петровский указ от 15 мая 1723 г. и распоряжение Главного магистрата от 14 апреля 1745 г., приказывавшего передавать письма из уездных городов «для прикладывания к отходящим почтам». А у него, губернатора, «воинская штатная команда весьма малолюдная, умалчивая, что оная ж употребляется в розсылки, к отвозу денежной казны, к поимке воров и разбойников, на караулы и к осмотрам». Кроме того, одному человеку невозможно нести такой груз 170 верст, отделявшие Галич от Вологды. «В Галиче, — писал Головцын, — 2985 купцов, и они могли бы нанять людей для ношения корреспонденции по очереди с солдатами. От этого обеим сторонам «никакого отягощения не будет». С мнением губернатора магистрат не был согласен и обратился в Сенат. Тот принял проект Головцына, полагая, что купечество не понесет убытков от доставки корреспонденции, наоборот, это расширит и укрепит коммерческие связи местных предпринимателей. Поэтому Екатерина II утвердила решение Сената о создании пешей почты из Галича в Вологду, которая послужит примером на другие места» [258].
Пешая почта получила широкое распространение в конце XVIII в. Переноска казенных пакетов пешими курьерами производилась между Псковом и северной столицей даже в начале следующего столетия [259].