ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Франциска Брудер указывает на сомнительность академической надёжности ультранационалистических идеологов, которые не принимают во внимание основные стандарты научного метода.
Общественные и исторические дебаты не ведутся в вакууме. Конечно, могут быть противоположные позиции, различные фокусы, различные акценты на источники, но исторические исследования должны опираться на признанные стандарты работы с источниками, которые ни один историк не может игнорировать, чтобы его репутация не потускнела. Кроме того, при оценке источников и исторических ситуаций историки должны придерживаться определенных ценностей, например, закрепленных во Всеобщей декларации прав человека[137].
«Вторая украинско-польская война. 1942–1947» не дотягивает до минимальных академических стандартов. Несмотря на использование арсенала записок и амбициозные попытки ректора Сергея Квита узаконить это, по мнению данного рецензента, она не может быть принята в качестве научной работы, и это после того, как с некоторым колебанием рецензент согласился пересмотреть её. Скорее всего, эта работа является пропагандистской и опубликована преемниками организаций, ответственных за злодеяния. Этнические чистки и массовые убийства гражданских лиц — не «война», но военная преступность. В 2001 году Международный уголовный трибунал постановил, что в 1995 году резня в Сребренице была актом геноцида[138]. Сегодня кампания ОУН-УПА 1943 года против мирного польского населения будет квалифицироваться в соответствии с Конвенцией ООН 1948 года о предотвращении и наказании преступления геноцида как «преднамеренное и систематическое уничтожение полностью или частично этнической, расовой, религиозной или национальной группы». Для нас вопрос, был ли это геноцид или нет, имеет второстепенное значение. Однако попытки релятивизации зверств в масштабах десятков сребреников путем избирательного использования источников и пересмотра нарушений прав человека в массовом масштабе, как «войны», являются недопустимыми. В доказательство того, что невозможно доказать, Вятрович ставит государственную консолидацию выше прав человека. Рецензируемая книга, по сути, представляет собой пример ультранационалистической политической активности под видом академических исследований. Так как автор не придерживается принятой научной практики, то издание не должно быть принято научным сообществом.
Несмотря на это, позиция Вятровича заангажирована. «Вторая украинско-польская война. 1942–1947» привносит мало с точки зрения деконструкции мифов, если есть какое-либо понимание событий на Волыни в 1943 году. Даже еще меньше, чем такого рода мифотворчество поддерживает любые перспективы примирения, либо между Украиной и Польшей, либо внутри самой Украины.
В связи с фальсифицированной оценкой убийства восточных поляков членами ОУН-УПА данный рецензент не рекомендовал бы книгу «Вторая украинско-польская война. 1942–1947» ни ученым, ни преподавателям, ни студентам. Тем не менее критическое вступление работы могло бы быть использовано в качестве объекта исследования в высших учебных заведениях при изучении ультраправого ревизионизма и методов запутывания. Как и «Ставлення ОУН до євреїв», оно иллюстрирует культуру исторического отрицания того, что в сочетании с самостоятельной виктимизацией питает рост числа крайне правых. На фоне текущих событий в Украине это тревожит.
Мы настоятельно рекомендуем эту книгу североамериканским партнёрам, в частности, администрации Украинского исследовательского института в Гарварде, которая финансировала исследования Вятровича, выполненные в архивах Лебедя, и способствовала изданию данной работы. У неё есть все основания задуматься над последствиями сотрудничества Гарвардского университета с деятелями такого рода. Украинские исследования уже давно пытаются провести грань между научной и ультранационалистической активностью. Эта книга затрагивает серьезные вопросы не только академической целостности, но и фундаментальных прав человека.