КЕЛЬЯ ЖИЗНИ.

КЕЛЬЯ ЖИЗНИ.

 Политкорректные бюрократы.  Святая троица из Сарагосы.  «Начала» Иссидора.  Богобоязненная жена и  опозоренное посольство. Эдикт Карла Лысого.  Монах Алкуин и его ученик Пипин.  Не продавайте солому.  «Белая» и «Черная» науки. Слепая Инквизиция.

      Варварство сродни умственной отсталости. Не человека, общества.  Варварство не врожденная болезнь, а признание НЕВЕЖЕСТВА - основой жизни.  БЕССИЛИЕ перед ЖАДНОСТЬЮ, ЖЕСТОКОСТЬЮ, ФАНАТИЗМОМ.  ПРЕЗРЕНИЕ к философии, наукам и искусству. ОТРИЦАНИЕ человеческой сущности, ее подобия Творцу.

      Противостоять этой напасти не смогли ни Рим, ни Византия. Обе империи оказались заложниками покоренных ими народов. Приняв христианство, вестготы, свевы, бунгурды и лангобарды не пожелали даже понять смысл произносимых ими молитв. Ведь для этого нужно было выучить латынь. А большинство из них чуралось знаний. Элементарные законы «Римского права» оказались недоступны. И потому они жили по своим «Варварским правдам».

      Политкорректные цивилизации пошли на уступки. Но смирение не означало лояльности.  Новые подданные так и не восприняли культуру римлян и ромеев. Путь деградации оказался куда легче. И бюрократия, все более и более набиравшая власть, стала ее авангардом.

       Эпоха раннего Средневековья за пределами Византии, с шестого по девятый век отличилась лишь одним странным сочинением «Беовульф», порождением больной фантазии. Остальная письменность сводилась к чеканке девизов на мечах и щитах. Девизов, которые вряд ли могли прочесть их владельцы.

       Ни о каких трактатах, энциклопедиях, понятно и речи не шло. Монахи, переписывали римские и греческие книги, упрощая и выхолащивая оригиналы.

       «Как учит Варрон, четверояким бывает поле: нивой, лесом, пастбищем, садом. Нива – поле, где сеют...». Вот, какие премудрости можно было найти в «букваре», приспособленном для нужд населения просветителями того времени: Исидором Севильским, Бравлием Саррагоским и Альфонсом Толедским.

       Эти епископы задались не простой целью: овладеть сокровищами античности, наукой и литературой. Действовать приходилось осторожно. Неграмотный король вестготов Сисебут, правивший на Пиренейском полуострове, и церковная цензура наверняка не одобрили бы их девиз: «Познание природы вещей – не дело суеверной учености».  

       Поэтому-то название первого сочинения Иссидора звучало более, чем благонамеренно: «Что станет с душою звезд при общем воскресении?»

 Другое дело его содержание, посвященное движению Солнца, причинам зарождения дождей и туманов, различиям почв, а не темам ангельского бытия.

        Секретность исследований, возможно, и привела бы к тому, что сей труд так бы и канул в реку Лета. Но однажды Бравлию пришла в голову идея составить небольшое наставление по управлению поместьем. Епископ был стар, и поручил все дела самому молодому из друзей, Иссидору. Любознательный священик, не зная за что береться, с радостью согласился.

        Одно дело читать попавший под руку томик Вергилия или Колумеллы, и совсем другое копаться в церковных библиотеках в поисках недостающего пергамента.  Труд занял у Иссидора семь лет. Но завершить его так и не удалось. И умирая севильский епископ, завещает своим друзьям привести в порядок неоконченное сочинение с громким названием «Начала».  

        Вам уже известны его объяснения, что есть нива. И хотя «Начала» скудны, в них все же можно выловить сведения о почвах. Не исключено, что даже благодаря им вестготы освоили азы римского земледелия. Стали давать полям отдых, различать сухие, сырые и болотистые участки. Применять палы, дабы выгнать из земли излишнюю влагу.

        Впрочем, не стоит спешить с выводами. Одно дело – Иссидор, знавший латынь. Иное – неграмотные земледельцы, единственным подспорьем которым служили местные традиции, сохранившиеся на полуострове со времен римского владычества.

       Зато с полной уверенностью можно утверждать: за Пиренеями не было известно ни то, ни другое. Еще совсем недавно, в начале новой эры, Галлия слыла «страной самой плодородной земли, где все обработано, кроме чащ и болот». Но проходит три-четыре столетия и страна пустеет.

        Огромные территории обезлюдили. Нашествия варваров и саранчи сделали свое дело. От насекомых не спаслись ни виноградники, ни леса, ни злаки. От неумелой деятельности человека пострадали почвы. «Не насаждаю они ни плодовых садов, не делают лугов, только посевы злаков спрашивают с земли»,-написано в «Варварских правдах».

       Такое обращение быстро отнимает силы у плодородного слоя. Самое время вспомнить об удобрениях, навозе. Но франки и бургунды никогда

 Не слыхивали о них. Хотя в « Салических правдах» и встречаются намеки о необходимости сохранять помет животных... для утепления домов. 

 И это еще лучшее из применений. А худшее...

       Григорий Турский писал: «Желая выразить осуждение частому хождению в церковь своей жены Клотильды, ее муж Амаларик приказал слугам бросать ей в след помет и прочие вонючие предметы».

       Не лучше поступает и благородный король Хильдеберт. Рассерженный на посольство князя Гунтрамна, он велел бросать в головы идущих прелый конский навоз, палки, мякину, разложившееся от гнилости сено и вонючую городскую грязь».

        Вот так ценили в Европе шестого-седьмого веков «радость всходов», применяя ее в качестве грелки и символических пощечин родственникам и гостям.   

        НЕВЕЖЕСТВО не имеет границ. Пропасть НЕЗНАНИЯ – дна. Нет ни одной записи той поры, где бы говорилось о сроках сева. У римлян был четкий, постоянно уточнявшийся график. «Сей пшеницу первого сентября, овес – в день весеннего равноденствия», - поучал Плиний Старший. Византийцы сверяли свой календарь с движением небесных тел. Даже шумеры, египтяне, китайцы за несколько тысячелетий до того  знали точные сроки вспашки, сева и уборки урожаев.

       Лишь в восьмом-девятом веках, при Каролингах, во Франции выходят первые эдикты «О сроках пахоты». Они все еще очень не точны. Карл Лысый впервые за пять веков устанавливает время возделывания земли: с первого апреля до середины мая.

       Начинается медленный и трудный подъем культуры и земледелия. Распахиваются новые территории, среди густых лесов, кишащих разбойниками, возникают новые поселения. Им, вскоре, суждено стать большими городами. Рождаются монашеские ордена, устав которых проникнут духом отшельничества. И самый знаменитый из них Цистерианский орден. «Никаких сеньоральных рент, - провозгласили его основатели, монах должен жить трудом своих рук и соблюдать уединение». Выходят новые законы, эдикты, предписывающие крестьянам возить на поля мергель и навоз.

       Человек снова задумывается о том, что такое почва. В полемическом сочинении «Разговор Алкуина с учеником Пипином» она трактуется на христианский манер: «Мать рождающихся, кормилица живущих, келья жизни, пожирательница всего».

      В десятом столетии вперед вырывается Англия. Островитяне поднимают полмиллиона целинных земель, расчищают пустоши, осушают болота. Три века спустя, наконец-то появляется первый европейский трактат «О хозяйстве».

      О его авторе, Вальтере Хенли, известно немного. Рыцарь, участвовал в крестовых походах, затем удалился в монастырь. Среди постов и молитв и родилось это замечателное произведение. Замечательное потому, что в нем описываются исключительно наблюдения и опыт самого Хенли. Человека, разорвавшего путы невежества, не предвзято взглянувшего на окружающий его мир. Он не цитирует античных авторов. Да, и для большинства почв Центральной и Северной Европы они не пригодны. Но дает не менее изощренные советы.

      «Земли известковые и песчанные не следует переворачивать пока они влажны. При посеве, они должны быть слегка увлажнены... В болотистой и сырой земле проводите канавы, дабы земля освобождалась от воды», предупреждает он. И первым из европейцев предлагает использовать солому, как удобрение: «Не продавайте солому, не снимайте ее с поля, иначе потеряете больше, чем приобретете».

        Практика, практика и еще раз практика. Вот, что удалось совершенствовать в Европе той поры. Наука оставалась уделом монахов-затворников и дон-кихотов с университетским образованием. В тринадцатом столетии закончилась ожесточенная борьба между Римом и германскими императорами. Верх одержала папская власть.  И «черная наука», наука церковная, казалось, получила неоспоримые преимущества. Перед «белой», светской. Но вмешалась третья сила – Святая Инквизиция.

          «Почтенная организация», чьи задачи состояли в «обнаружении, наказании и предотвращении ересей», служила разным богам и религиям. Поэтому существовала всегда. Но победа Ватикана дала ей новое имя и исключительное право судить всех мыслящих людей. Казнь Джордано Бруно и присследования Галлилея показали, что она не делала особых различий между представителями обоих лагерей.

          Под ее пасторским присмотром и начал свою деятельность Альберт фон Больштедт или просто Альберт Великий.  Монах-доминиканец, теолог, и будущий учитель Фомы Аквинского, убеждал своих учеников: «Один лишь опыт удостоверяет». Смелое утверждение для человека, не выпускавшего из рук требника. А как же авторитеты церкви, Аристотель, наконец? Критиковать знаменитого грека в ту пору считалось не допустимым вольнодумством. 

        Но Альберт потому и стал Великим, что проявил необыкновенную для монаха отвагу. В введении к сочинениям эллина он посмел заявить: «Кроме того, мы будем делать ОТСТУПЛЕНИЯ, объясняющие СОМНИТЕЛЬНЫЕ места».      

        Его книга «О растениях» и стала тем самым отступлением от Аристотеля и веры в авторитеты. А утверждения, будто жизненное начало земли состоит в «гуморах» - соках (читай, в почвенных растворах); презираемая еще недавно «радость всходов», навоз – не просто продукт пищеварения животных, а часть всеобщего разложения, происходящего в природе, в результате обращающаяся в пепел (понимай, распадающаяся на минералы и соли), отчего эти «гуморы» становятся густыми и питательными для растений. Скорее не объяснением, а опровержением догм, бытовавших еще с античных времен.  

         Ученый удивительно чувствовал природу. «Обнаженное, обессиленное поле на третий - четвертый год, оставаясь под лучами солнца воспринимает его силу и начинает плодоносить, - замечает он. - Одному полю эта сила возвращается быстрее, другому позже сообразно ее свойствам: влажности, тучности, пористости и мягкости». Солнце и плодородие – гениальная догадка! Монах увидел в почве аккумулятор энергии, хотя, возможно, даже не осознал это до конца.

         Многие ли в наше либеральнообразное время, вот так запросто, берутся критиковать СОМНИТЕЛЬНЫЕ идеи непререкаемых авторов? Особенно, если правоту «идолов» защищают могущественные комитеты, комиссариаты, вроде Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium или «Святой отдел расследований еретической греховности» или просто - Святая Инквизиция. 

        Плохо справились с возложенными на них обязанностями «святые отцы», коли оставила без ответа столь скандальное произведение. Впрочем, нерадивость, слепота и глухота – главные достоинства любой власти. Именно, достоинства, а не недостатки, ибо, в противном случае, все разумное давно бы было изгнано из нашей жизни.

         Потому-то в Европу и пришла эпоха Возрождения...