Чекисты под огнем
Чекисты под огнем
В период перестройки органы КГБ впервые испытали на себе чувство безразличия, равнодушия и подчеркнутого в отдельных случаях цинизма со стороны президента Горбачева и его ближайшего окружения. Это чувствовалось особенно в центральном аппарате КГБ СССР, где автору довелось работать в 3-ем Главном управлении (военная контрразведка).
Горбачев практически обходил всесоюзные и другие крупные совещания в КГБ, считая ведомство своего пастыря Ю.В. Андропова чуть ли не второстепенным институтом государственной машины. И это в то время, когда диссидент, академик и депутат Верховного Совета СССР А.Д. Сахаров заявил с высокой трибуны, что КГБ осталась в Союзе единственной не коррумпированной организацией, а со стороны ЦРУ США ощущался непередаваемый прессинг.
Тот период был отмечен случаями буквальной охоты на наших разведчиков. Так, О.А. Захаров в статье газеты «Гласность» № 44 — 1992 г. — «Записки секретаря трех генсеков» писал, что «…в начале 1980 годов при загадочных обстоятельствах умерли трое бывших советских разведчиков в США, в том числе известный тележурналист Каверзнев, умерщвленный во время командировки в Афганистан.
Гибель всех троих произошла по той простой причине, что они слишком талантливо исполняли свои обязанности, достаточно глубоко копнули и предоставили в КГБ сведения об иностранной «агентуре влияния» в СССР. Наградой им за это стал приказ: убрать!»
Один из советских разведчиков Л.Е. Никитенко был убит в Бразилии по заданию ЦРУ. Мотивы устранения его могли заключаться в том, что он был и.о. резидента в Лондоне в 1984–1985 годы, именно тогда, когда там находился с визитом М.С. Горбачев с супругой.
Как писал А.П. Шевякин «эти таинственные смерти больше похожи на упреждение нежелательных последствий, что является, чаще всего, основным мотивом устранения нежелательных лиц».
Наш разведчик Л.Е. Никитенко мог знать некоторые щепетильные детали встречи Горбачева и Тэтчер, о чем не хотели их утечки и распространения английские и американские спецслужбы.
Однако были и другие загадочные смерти. Уже после 1991 года были убиты: бывший Председатель КГБ Грузинской ССР Герой Советского Союза генерал-полковник А.Н. Инаури (1993 г. в Батуми), бывший Председатель КГБ Армянской ССР генерал-майор М.А. Юзбашян (1993 г., Ереван, похоронен в Москве). Бывший Председатель КГБ Латвийской ССР генерал-майор С.В. Зукул якобы застрелился сам…
* * *
Снос и убийство памятника Ф.Э. Дзержинскому под носом у чекистов на Лубянке показал их «дисциплинированность». Все это делалось на глазах у автора этой книги. Сердца многих моих коллег буквально кричали, — дайте оружие и, не стреляя в людей, а поверху, мы разгоним эту пьяную тусовку. Но большие начальники попрятались по кабинетам. Оружейные комнаты были под замком, а к вечеру при выходе из четвертого подъезда дома № 2 на Лубянке автора остановила кучка бородатых во хмелю «демократов». У одного из них висела кобура. Он представился:
— Я из штаба Ельцина.
— Ну и что, — я ответил ему.
— Что выносите? — спросил один из них, глядя на мою черную кожаную папку с ручками (с портфелями запрещался вход в здание).
— Личные вещи.
— Оружие есть?
— Нет.
— Покажите…
«Да, дожились, — подумалось мне. — Состояние органов госбезопасности таково, что мы не в состоянии защитить даже самих себя, не то, что страну в целом».
Это была агония, заключительный аккорд фальшивой перестройки Горбачева с переходом на мотивы реформаторства другого партийного идола Ельцина. Они как два барана столкнулись лбами, не думая о стране, которую рушили этим дурацким противостоянием.
А вообще, борьба за власть ослабляет саму власть. В России это всегда проявляется более наглядно. Политическая борьба, как правило, подтачивает основы государства, иногда такая борьба бывает смертельной для страны, как это было в августе — декабре 1991 года. И это не единственный пример в мировой истории, о чем должны были знать и Горбачев, и Ельцин. Но для них судьба страны и ее народа была на втором плане. Амбиции заглушали разум, мешали мыслить, требовали трона.
Потом часть вины они оба обрушили на послушные органы госбезопасности из-за таких же послушных руководителей и особенно председателя КГБ Крючкова. Этот тип руководителя КГБ не мог спасти ни страну от разрушения, ни себя и своих коллег от тюремных нар.
Точно передал атмосферу тех дней, и оценку личности Крючкова друг советской страны, руководитель, в течение тридцати лет разведки ГДР, генерал Маркус Вольф:
«Крючков никогда не был для меня желательным кандидатом на пост председателя КГБ. Он представлялся мне слишком ограниченным, типичным аппарат-чином, в интеллектуальном отношении не сравнимым с Андроповым.
Но я никогда и в мыслях не допускал, что человек его калибра мог ввязаться в такую бездарную акцию.
Эта попытка путча укрепила меня… в решении не откладывать больше возвращение в Германию…В конце августа я обратился к Шебаршину, который возглавил КГБ после арестованного Крючкова. Он выглядел крайне усталым и очень напряженным, но участливо выслушал то, что я ему сообщил, и сказал с жестом, выражавшим беспомощность:
«Миша, ты сам видишь, что тут происходит, ты всегда был для меня верным другом, но в настоящее время мы ничего не можем для тебя сделать. Кто мог бы подумать, что все так получится! Езжай с Богом».
И еще один, много говорящий о личности человека, штрих к портрету Крючкова, сделанный Маркусом Вольфом:
«Я был свидетелем того, насколько Крючков боготворил своего шефа, будучи у него в 1982 году с поздравлениями по случаю назначения его руководителем КГБ. Позже за ужином он прочел наизусть несколько стихотворений Андропова. Я впервые узнал, что тот писал стихи. Причем очень неплохие, довольно грустные и романтические, в духе Пушкина и Лермонтова, об утраченной любви и о сожалениях, посещающих нас в преклонном возрасте. Это еще больше подняло Андропова в моих глазах, но тогда я поймал себя на иронической мысли, что сменивший его на посту руководителя КГБ Крючков находит время учить наизусть лирические стихи нового генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза.
Когда я приезжал в Москву, Крючков всегда провожал меня в дальнюю комнату, наливал большую порцию виски и говорил: «Ну, рассказывай, что происходит».
Это тоже были удары колокола тревоги для России.
* * *
Сразу же после расстрела российского Парламента одна из газет писала, что искать здравый смысл в действиях наших политиков — дело утомительное. Вся новейшая история — это эпопея зависти, мести и сведения личных счетов. В результате таких действий страдал народ, страдало Советское, а затем и Российское государство.
Органы государственной безопасности в ельцинской России были всегда не в чести. Известная журналистка из либеральной стаи Евгения Альбац в газете «Известия» в конце кровавого] 993 года опубликовала несколько статей под одним заголовком: «Лубянка: будет ли этому конец?»
В них она объясняла, почему Ельцин игнорирует дружбу с чекистами:
«Во-первых, — писала она, — чекисты никогда не простят Ельцину, как и многие армейские люди, разрушения Союза. Надо отдавать себе отчет в том, что в КГБ подбирались и самим КГБ воспитывались люди с определенными политическими взглядами, — другие там не удерживались, их, как Калугина или Рубанова, просто выгоняли.
Во-вторых, чекисты не простят Ельцину того страха и унижения, который пережили они после августа девяносто первого.
В-третьих, они не забудут того, что из элиты общества, из людей, которые ногой открывали дверь к любому министру, они стали, как многие из них считают, «козлами отпущения» за все ошибки политиков, людьми, мягко скажем, не слишком почитаемыми обществом и прессой.
В-четвертых, и в-пятых, и в-шестых — чекисты сейчас борются за кусок хлеба с маслом. Многие из них боятся, что в случае расформирования службы госбезопасности они останутся на улице, без работы. Из КГБ уходили и уходят специалисты — те, кому есть куда уйти. А тысячам и тысячам других уйти некуда. Ибо их специальность — политический сыск. Ничего другого они делать не умеют. Не учили. И потому их задача — доказать, что они нужны, что деньги им платят не зря. Ибо речь идет о выживании их семей.
И последнее. Давайте задумываемся над тем, что после ликвидации Советов госбезопасность оказалась практически единственным федеральным институтом власти, сохранившим вертикальную структуру управления (центр — область — город — район) и уже в силу военизированного характера организации способным добиваться исполнения своих приказов — даже в условиях нашего политического и экономического хаоса».
Что же мы видим из этой длинной, да простит меня читатель, цитаты. Это, не что иное, как призыв к расправе над чекистскими органами.
Разве плохо, если в условиях хаоса есть орган, который способен выполнять приказы. Значит, автору этой статьи хочется, чтобы хаос в России продолжался, и никто ничем не мог противостоять ему.
Но самое главное, статьи Альбац были заточены для самого Ельцина и его ближайшее окружение под идею — чекисты вам не простят, лучше их всех скопом разогнать, набрать новых сотрудников и создать новое ведомство.
В период правления Ельцина госбезопасность лишилась внешней разведки, погранвойск, следственных подразделений, потом — подразделений антитеррора «Альфа» и «Вымпел». Но кто-то, очевидно, подсказал секретарю бывшего обкома и «гаранту конституции», что он рубит сук, на котором сидит.
В мае 1994 года впервые после погрома КГБ Ельцин посетил Лубянку и выступил на совещании руководящего состава Федеральной службы контрразведки России.
Он впервые публично признался о сознательной ликвидации КГБ. Выступление Президента РФ на том совещании было опубликовано 28.5.1994 года в «Российской газете».
Вот один из интересных фрагментов его выступления:
«К сожалению, в мире есть силы, которые ставят своей целью ослабить Россию, сделать из нее слабого конкурента, с дешевой рабочей силой и низким интеллектуальным потенциалом. Есть желающие прибрать к рукам российские природные богатства, завладеть нашими передовыми технологиями в космической, военной и других областях…
Не будем себя обманывать — пока в России нет надежных заслонов сбору информации и внедрению агентуры».
Но было уже поздно, из контрразведки ушло много первоклассных специалистов. Да, они были обижены властью взбалмошного и часто нетрезвого президента.
О развале своего ведомства и Отечества к автору пришли такие строки:
Пусть говорят, что мы из тех,
Кто дирижером был репрессий…
Я на себя не взял их грех,
И на коллег бы не повесил.
Мы были Родине верны,
Народу, — только не генсекам,
И нету в том нашей вины,
Что власть гуляла по сусекам.
Судебных «троек» не прожив,
И тех «особых совещаний»,
Мы охраняли нашу жизнь
От всякой мерзости и дряни.
Мы были воинами дней
Своей истерзанной эпохи
И проживали вместе с ней
Победы, пораженья, вздохи…
Промчат экспрессами года,
И только зрелые потомки
Ответят, кто мы были там
В стране предательства и ломки.
Разгром Ельциным органов госбезопасности был тревожным звуком колокола по России.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.