Периоды Кокандской автономии

Периоды Кокандской автономии

Рассматривать историю кокандской автономии всю целиком, без подразделения ее на периоды, совершенно невозможно несмотря на то, что она обнимает собою всего лишь несколько месяцев. Бурные события того времени, быстрые нарастания и смена общественных настроений, частые и весьма решительные сдвиги в области общественных группировок и их взаимоотношений — все это может быть освещено с наибольшей полнотой только в том случае, если все это движение будет подразделено на соответствующие периоды и по ним рассмотрено.

Историю кокандской автономия необходимо подразделить на четыре периода: 1) подготовки, 2) буржуазного руководства, 3) улемистского руководства и, наконец, 4) период ликвидации.

Остановимся на основных моментах каждого из этих периодов.

Первый период, период подготовки Кокандской автономии, начинается с момента Октябрьской революции и кончается IV чрезвычайным краевым мусульманским съездом (9—11 декабря 1917 г.).

Характерной чертой этого периода является нарастание контр-революционного движения, подготовка и организация сил контр-революции к предстоящим открытым боям с только что народившейся советской властью.

Соотношение, расстановка классовых сил в этот период представляется в следующем виде. По одну сторону, под знаменами советской власти и под руководством коммунистической партии стоит рабочий класс и примыкающая к нему часть мелкой городской буржуазии, преимущественно русской. Относительно национального сектора рабочего класса необходимо отметить, что часть его, благодаря своему специфическому положению в производстве и благодаря низкому уровню развития, недостаточно активно поддерживает советскую власть, а некоторая часть занимает даже позицию нейтралитета.

По другую сторону баррикад при активном сотрудничестве социал-соглашательских партий стоит национальная и российская буржуазия.

С момента Октябрьской революции, российская буржуазия, находившаяся в состоянии постоянной хотя и недостаточно ярко выраженной борьбы с национальной буржуазией, возглавлявшей национально-освободительное движение в Туркестане, решила пересмотреть свое отношение к национальной буржуазии: мало того, что она пошла с ней на примирение, она согласилась на то, чтобы национальная буржуазия формально стояла во главе борьбы с советской властью, сама же согласилась занять второстепенное место, оставаться в тени, хотя за кулисами фактически руководила всем движением.

Все же гегемоном движения была национальная промышленная буржуазия.

Национальная интеллигенция после Октябрьской революции пошла вместе с буржуазией и была се агитпропом.

Несколько иначе обстоят дело с улемой, позиция которой в первое время после Октябрьской революции была двойственная. В большинстве городов Туркестана, особенно в Фергане, улема немедленно после Октябрьской революции открыто и решительно стала на сторону противников советской власти.

Но это было не везде. Например, ташкентская улема присылала свою делегацию на IV краевой съезд советов солдатских, рабочих и крестьянских депутатов, которому предлагала союз и поддержку при условии, если съезд примет решение, что коренное население страны будет управляться по шариату.

Можно ли рассматривать этот факт, как попытку улемы войти в действительное соглашение с советской властью? Улема знала, что на такое соглашение, советская власть не пойдет, но ей нужен был открытый и вполне определенный отказ советской власти от управления страной на основе шариата с тем, чтобы использовать этот отказ в интересах агитации среди той части коренного населения, которая находилась под влиянием улемы.

Само собой разумеется, что съезд советов отказал улеме в каком бы то ни было соглашении с нею. Улема в целом, в то время еще довольно многочисленная и имевшая большое влияние на культурно-отсталое дехканство Туркестана, пошла на соглашение с буржуазией и вполне определенно встала на сторону подготовлявшейся буржуазией контр-революции. Этот переход улемы на сторону подготовлявшейся в Коканде авантюры вполне закончился уже к моменту 4-го съезда «Шура-и-исламия», т. е. к концу первого периода.

Позицию дехканства в этот период необходимо охарактеризовать, как дружественный по отношению к советской власти нейтралитет. До Октябрьской революции, благодаря общей политике временного правительства в Туркестане, дехканство в массе своей было против временного правительства, но решительно стать на сторону рабочего класса во время и в ближайшее время после Октябрьской революции оно, конечно, не могло. Для активного и решительного выступления на стороне рабочего класса ему не хватало трех вещей: 1) понимания своих основных экономических и политических интересов, 2) достаточной для активного выступления организованности и 3) достаточного внимания рабочего класса и понимания им необходимости вовлечения дехканства в эту активную борьбу.

Мы ставим особое ударение на последнем моменте, чтобы решительно подчеркнуть нашу ошибку в этом отношении. За редким исключением в то время в Туркестане наши партийные организации страдали меньшевистской болезнью недоучета роли дехканства в революции, агитационная работа в кишлаке не была совершенно развернута.

Характер борьбы в первый период представляется в следующем виде.

Пролетариат, только что взявший в свои руки политическую власть, все свои силы напрягает на создание нового советского государственного аппарата.

Разбитая в октябрьских боях буржуазия ведет спешную работу по собиранию новых сил, пытается соответствующим образом организовать эти силы и в то же время тщательно следит за своим победителем, подмечает все его ошибки, в надежде использовать эти ошибки советской власти и коммунистической партии в предстоящих боях. В открытый бой с советской властью буржуазия предпочитает пока что не вступать.

Второй период нужно считать с момента IV чрезвычайного краевого мусульманского съезда, т. е. с 2 декабря 1917 года по 20 февраля, т. е. улемистского переворота внутри кокандской автономии.

Его характерной чертой является, во-первых, то обстоятельство, что объединенная национальная и русская буржуазия, в достаточной степени накопившая силы и прилично организовавшаяся, переходит в открытое наступление против советской власти. Она уже не прячется в подполье, действует открыто, создает свое правительство, свою армию, требует от советской власти самоликвидации, а когда последняя отказывается это сделать, она переходит в открытое, вооруженное наступление на советскую власть.

Второй характерной чертой этого периода является иная, по сравнению с первым периодом, расстановка классовых сил в Туркестане. Дело заключается в том, что благодаря нашей ошибке в области национального вопроса, допущенной нами после Октябрьской революции, как городские мелкобуржуазные слои, так и дехканство стали с меньшей энергией поддерживать советскую власть. Активно поддерживали советую власть лишь сравнительно небольшие группы рабочих и мелкой буржуазии в городах и дехканство, поимущественно организационно связанное с «Союзом трудящихся мусульман» (Фергана) и «Итифак» (Самарканд).

О том, чтобы дехканство и различные слои городских ремесленников перешли в лагерь контр-революции, конечно, речи быть не может, но и особо активной помощи советской власти в ее борьбе с контр-революцией они не оказывали. Но тут же нужно сделать оговорку, что отдельные группы трудящихся масс коренного населения, несмотря на ошибки советской власти и отдельных представителей, несмотря на попытки руководителей контр-революции всемерно раздуть и использовать эти наши ошибки, по-прежнему оставались на стороне советской власти и оказывали ей посильную помощь.

В это время «Союз трудящихся мусульман» раскололся на два лагеря. Один лагерь, представлявший собою городскую мелкую буржуазию, стал на сторону Кокандской автономии, а левое крыло «Союза» по-прежнему продолжало защищать советскую власть и в это время оказало ей громаднейшую услугу.

Деятельность советской власти, занятой борьбой с Дутовым и ликвидацией казацких банд в Самаркандской области, весь этот период сводится в сущности к собиранию сил и к подготовке к предстоящим открытым вооруженным боям. Момент нашего перехода в контр-атаку по времени почти совпадает о моментом улемистского переворота внутри кокандской автономии.

Этим улемистским переворотом начинается третий, по времени самый короткий (он продолжался всего лишь несколько дней), период в Кокандской автономии. Это был период высшего напряжения сил двух борющихся сторон. Кончается он бегством Иргаша[2] из Коканда, т. е. 20 февраля 1917 года.

Внешним признаком, отличающим этот период от первых двух, как мы только что отметили, является то обстоятельство, что в этот момент борьба достигает наибольшей остроты, обе борющиеся стороны до отказа напрягают свои силы. Этот период является периодом открытых боев на улицах Коканда.

По своему внутреннему содержанию этот период отличается от предыдущего перестановкой кассовых сил в лагере контр-революции. В первые два периода контр-революция возглавлялась буржуазией. Улема и вообще все силы крайней реакции, то есть различные остатки старых феодальных слоев, в то время занимали место союзника буржуазии и играли второстепенную роль.

Четвертый период начинается с момента поражения сил контр-революции в Коканде и бегства Иргаша из Коканда.

Конец этого периода указать значительно труднее по сравнению с предыдущими периодами, так как после разгрома кокандской автономии и развала правительства, созданного на IV чрезвычайном краевом съезде, и бегства Иргаша остатки той силы, которой располагала Кокандская автономия, стали перерождаться в басмачество. Басмачество, как один из видов борьбы с советами и по своему характеру и по расстановке классовых сил в значительной степени отличается от Кокандской автономии.

Расстановка классовых сил в этот период еще более значительно отличалась от всех других периодов Кокандской автономии. В то время, как лившаяся руководящего положения, буржуазия, постепенно отходила от подготовленного ею же движения дехканство и многочисленный слой городских ремесленников вполне определенно начали переходить на сторону советской власти. Этому способствовала с одной стороны деятельность правительства Иргаша, массовые грабежи и насилия, которые позволяли себе его аскеры, бывшие уголовные преступники, а с другой, тоже решительное выявление мощи молодой еще советской власти.

Таковые вкратце основные черты периодов, которые пережила Кокандская автономия.