«У того, кто предал свое прошлое, нет будущего»

«У того, кто предал свое прошлое, нет будущего»

Так гласит восточная мудрость, перекликаясь с одной из заповедей Божьих: «Почитай отца своего и матерь свою, чтобы тебе было хорошо и чтобы ты долго жил на земле». Потому что наше прошлое – это их, наших родителей, жизнь. Проклиная свое прошлое, отрекаясь от него, мы, по сути, обесцениваем эту жизнь, обесцениваем дела наших отцов и матерей, их мечты и стремления, их подвиги по имя нашего счастливого будущего.

Выходит, забыли мы Христову заповедь, несмотря на демонстративное, во главе с руководителями страны, возвращение к православию? Впрочем, что говорить о нас, если пастыри православные сами наше прошлое хулят так, что лишь брызги летят с разгоряченных уст. Если уже договорились до реабилитации Власова, который встал на сторону страшнейшего врага, с которым воевали не на жизнь, а на смерть наши отцы и деды. Впрочем, это закономерно: если власовский триколор, 65 лет тому назад считавшийся символом предательства, на Параде Победы брошенный в числе вражеских знамен к мавзолею, теперь развевается над Кремлем, – то может ли быть иначе? А то, что священнослужители ни о Христовых заповедях, ни о приличиях, витийствуя на телеэкранах, видимо, совсем не вспоминают, как не вспоминают и о своем народе, который при «безбожном» строе плодился и размножался, а нынче мрет, словно от моровой язвы, так это объяснимо – слаб человек. В самом деле, Бог далеко, а власть со своими «государственными» оценками здесь, рядом.

Потому и не вспоминают практически никогда ни служители церкви, ни политические деятели, ни работники пера и экрана о том, что Сталина называли Отцом народа. Не все, скажут, называли. Не все, но подавляющее большинство, причем абсолютно искренне.

Кажется, никто из современных «идеологов» и «политологов», захвативших «ящик», не задается вопросом: за что же так любили деспота, вампира и тирана, что после его смерти рыдала вся страна? А ведь народное горе невозможно сыграть или изобразить. Можно заставить себя бояться, можно заставить даже уважать, но нельзя заставить себя любить. Причем даже телевизора не было в то время, чтобы часами нагнетать соответствующее моменту настроение. А вот потом ТВ появилось и на всю катушку использовалось в этом смысле, но ни по Хрущеву, ни по Брежневу почему-то никто не рыдал. Совсем напротив, крестились с облегчением. Правда, к Леониду Ильичу ни ненависти, ни злобных чувств, в отличие от Хрущева, народ не испытывал, просто смотреть на превратившегося в дряхлую развалину руководителя великой еще в то время страны стало уже невмоготу.

А вот на Сталина смотрели по-другому. Помню, что во времена моего раннего детства во многих домах висели его портреты, иногда даже среди семейных фотографий, которые украшали тогда переднюю стенку деревенских изб. Портреты, конечно, громко сказано – обычно это были вырезанные из газет или журналов его небольшие снимки. (Потом, после пресловутого XX съезда, а особенно после снятия Хрущева они перекочевали на лобовые стекла машин – так еще вполне молодые и полные в те времена сил фронтовики молча, но настойчиво требовали от власти восстановить попранную Хрущевым историческую справедливость. Но не дождались.) Мало кому почему-то приходило в голову поместить среди семейных фотографий фото Ленина, тем более руководителей, пришедших после Сталина, а вот его портреты висели повсеместно. Чеканные черты строгого лица с красивыми усами. Да, это было лицо Отца, строгого, даже сурового, жесткого, порой, может быть, и несправедливого – ведь не Бог же он, а человек, который тоже ошибается.

Но от него исходила надежность и сила. С ним были не страшны никакие несчастья и невзгоды, никакие трудности. Напротив – была твердая уверенность, что с ним мы не пропадем: с ним мы выйдем из любой передряги, он не выдаст, не сдаст страну никакому врагу, не «сольет» за дружеское похлопывание по плечу или гамбургеры никакому новоявленному «другу», он не уступит ни пяди территории, ни грана нашего достояния. И никому не позволит такое сделать. За это – главное! – можно простить, забыть и несправедливость, и ошибки.

Мало того – у такого отца и дети должны быть его достойны. Должны быть на него похожи. Должны быть такими же сильными и волевыми. Помните: «Когда страна прикажет стать героем, у нас героем становится любой». И они становились героями – Стахановы, Ангелины, Чкаловы, Байдуковы. За ними появились другие – Талалихины, Матросовы, Космодемьянские… Они действительно верили, что им «…нет преград ни в море, ни на суше», что им «не страшны, ни льды, ни облака», что они рождены, «чтоб сказку сделать былью». И что жить надо по заповеди: «раньше думай о Родине, а потом о себе». Жить надо так, чтобы было за что умирать. Так и жили. И страна, поставленная на дыбы революцией, взнузданная Героями, пробежала за десять лет тот исторический промежуток, который другим покорялся за сто, а потом одержала победу в страшнейшей битве против сил всей соединенной Европы, за пятилетку восстановилась из разрухи и стала одной из двух сверхдержав мира, достигнув пика своего исторического развития.

В какой еще стране вождя, под чьим руководством она этого пика своего развития достигла, так проклинают и поливают грязью? Только в нашей. «Мертвые сраму не имут», имут его живые – мы. И мы его имем, имеем полной мерой на потеху и злорадство всего мира. Мы, зашедшие вместо светлого будущего в тупик, не понимающие, что же мы строим, куда идем, чего хотим в конце концов добиться.

Собственно говоря, иначе сегодня и быть не может, поскольку не проклинать прошлое наши записные идеологи не могут. Иначе придется признать, что тот строй, от которого мы с таким воодушевлением отказались, был, при всех его недостатках (а без недостатков ничего не бывает на нашей грешной земле), лучше для страны и для народа: он позволял стране развиваться без кризисов, безработицы, инфляции и без оглядки на «вашингтонский обком» и «цивилизованный запад», а народу – не так уж плохо жить, расти и множиться. И главное – быть уверенным в завтрашнем дне.

Но если это признать, то надо возвращаться, пусть с поправками и коррективами, к тому, от чего мы ушли. А значит – надо снова национализировать все богатства страны, отобрать ушедшее в алчные загребущие ручонки нынешних «хозяев жизни» государственное общенародное имущество, наше общее богатство, данное нам Богом и созданное общим трудом наших отцов и дедов и сегодняшних пенсионеров – недра и землю, заводы и фабрики, газеты и пароходы. Нет, не для того, чтобы взять и поделить – это они, новоявленные нувориши, делили и растаскивали по своим карманам то, что принадлежало всем, что входило в неделимую общенародную собственность, – а чтобы вновь превратить в общенародное достояние.

Но прекратить этот захватывающий процесс для них, наших «хозяев жизни», хуже смерти! Поэтому, чтобы не допустить такого развития событий, надо представлять наше прошлое, тот семидесятилетний социалистический эксперимент сплошным кошмаром, черной дырой истории, в которой были лишь репрессии невиновных, лагеря и бессудные казни, дикая нищета и рабский труд. А человека, стоявшего во главе того великого, уничтоженного сейчас государства, изображать чудовищем, сатрапом и монстром – прямо-таки средоточием всемирного зла. Что и делают прикормленные олигархической верхушкой журналисты, историки, кинематографисты – несть им числа… А одурманенный дружным хором этих «творческих личностей» народ, потеряв уже всякие ориентиры, потеряв надежду на лучшую жизнь и веру хоть в какую-то справедливость, просто спивается и вымирает – едва ли не по миллиону в год, как говорит даже официальная статистика.

Есть и еще одна причина для того, чтобы делать Сталина воплощением мирового зла – русский народ, как верно заметил Гитлер, становится непобедимым, если у него есть лидер, вождь, авторитет которого безусловен. Если же нет вождя, если некому и не в кого верить, не за кем идти, нас можно брать голыми руками, такая вот национальная особенность. Поэтому задача-максимум – уничтожить не только вождя и его авторитет, но и мысли о подобном, скомпрометировать саму идею лидера, подставив вместо нее пугало «культа личности». Что и было сделано в свое время, спасибо сталинским «соратникам» – Хрущеву и его предтечам, поскольку борьба со сталинским авторитетом началась даже не на XX съезде, а сразу после его смерти, когда главным человеком в стране еще был Берия, а рядом с ним стояли Маленков, Молотов, Булганин и другие товарищи.

Как писал в свое время в газете палестинских патриотов «Аль-Кодс» Алексей Балиев, «В 1955 году всевозможные публикации насчет преодоления ошибок «периода культа личности» и важности «коллективного, ленинского руководства» становились в СССР уже традиционными. Еще в 1954 году были отменены Сталинские премии за укрепление мира и дружбы между народами и в области литературы, искусства и науки. И уже с мая 1953 года прекратилось издание произведений Сталина…»

Это не говорит о том, что Берия, Маленков, Молотов и другие тоже были врагами народа. Нет, они лишь хотели, видимо, во-первых, подправить, подкорректировать направление развития государства в том, в чем были не согласны со Сталиным, во-вторых, им это виделось способом укрепления собственного авторитета и удержания власти. Но и тут они, как оказалось, просчитались.