1. Прорыв блокады

1. Прорыв блокады

Водные перевозки Ладожским оз. и все проведенные весной и летом 1942 г. мероприятия значительно укрепили обороноспособность Ленинграда.

В конце 1942 г. — начале 1943 г. наступил наиболее благоприятный момент для прорыва блокады. Решающее значение для проведения такой операции имел коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны, начавшийся с победы в Сталинградской битве. Враг стянул на юг свои стратегические резервы и не имел возможности усилить войска на северо-западе.

Разработка плана операции по прорыву блокады Ленинграда началась осенью 1942 г. Но еще в конце лета Л. А. Говоров сообщил начальнику штаба Ленинградского фронта Д. Н. Гусеву, начальнику оперативного управления штаба А. В. Гвоздкову и командующему артиллерией фронта Г. Ф. Одинцову о том, что решением Ставки Ленинградский фронт совместно с Волховским зимой осуществит прорыв блокады через Неву, и поручил им продумать все вопросы форсирования Невы и наступления по синявинскому болоту и доложить свои соображения. Замысел операции Л. А. Говоров приказал хранить в секрете. 2 декабря Ставка Верховного Главнокомандования утвердила конкретные задачи фронтов в операции, зашифрованной под кодовым наименованием «Искра». Замысел операции состоял в том, чтобы встречными ударами двух фронтов — Ленинградского (командующий Л. А. Говоров) и Волховского (командующий К. А. Мерецков) к концу января 1943 г. разгромить группировку войск 18-й немецкой армии, которой командовал генерал Линдеман, в районе шлиссельбургско-синявин- ского выступа и, соединившись южнее Ладожского оз., прорвать блокаду Ленинграда. В первой половине февраля 1943 г. Ставка приказала провести операцию по разгрому противника в районе Мги и Кировской железной дороги.

Для прорыва блокады были созданы две ударные группировки. В Ленинградском фронте она состояла из войск 67-й армии под командованием генерала М. П. Духанова, в Волховском фронте — 2-й ударной армии под командованием генерала В. З. Романовского. В операции предусматривалось участие артиллерии Балтийского флота, для чего была создана специальная группировка морской артиллерии (около 100 орудий крупного калибра). Для обеспечения операции с воздуха привлекались около 900 боевых самолетов фронтов и Балтийского флота.

Координировать действия фронтов было поручено представителям Ставки Верховного Главнокомандования К. Е. Ворошилову и Г. К. Жукову.

Перед советскими войсками стояла очень трудная задача. Германское командование, считая шлиссельбургско-синявинский выступ, который немцы называли «фляшенхальс» («бутылочное горло»), где расстояние между Ленинградским и Волховским фронтами равнялось всего 12–16 км, самым уязвимым участком кольца блокады, за полтора года сильно его укрепило, особенно левый берег Невы. Вдоль него проходили две-три линии траншей, соединенных ходами сообщения и с многочисленными дотами. Передний край обороны прикрывался густой сетью проволочных заграждений, минных полей и простреливался артиллерийскими орудиями и пулеметами. Труднопроходимой преградой являлась замерзшая Нева, имевшая на участке прорыва ширину до 800 м. Так как на льду не было никаких укрытий, река просматривалась и простреливалась с занятого противником левого обрывистого берега, высота которого достигала 12 м. Все поселки, находившиеся в районе шлиссельбургско-синявинского выступа, были превращены врагом в сильные опорные пункты, связанные между собой траншеями. Кроме того, здесь были очень сложные природные условия. «…местность в районе выступа, — писал К. А. Мерецков, — как и всюду в этом районе, была крайне мало пригодна для развертывания наступательных действий. Обширные торфоразработки, протянувшиеся от побережья Ладоги до селения Синявино, а к югу от Синявина сплошные леса с большими участками болот, труднопроходимыми даже для пехоты, резко стесняли маневр войск и создавали больше выгод для обороняющейся стороны».[391]

Поэтому наступлению советских войск предшествовала длительная всесторонняя подготовка. Производилась разведка сил и огневых средств противника. На невском рубеже Ленинградского фронта было построено много артиллерийских наблюдательных пунктов, заснят весь 30-километровый передний край обороны противника на левом берегу Невы и даже смонтирована его фотопанорама. Большая работа проводилась по усилению льда на Неве для пропуска по нему средних и тяжелых танков.[392] В районе предстоящих боев сосредоточивались войска и оружие, боеприпасы и продовольствие, медикаменты и др. К началу операции советские войска превосходили противника на участках прорыва по пехоте в 4.5 раза, по артиллерии — в 6–7 раз, по танкам — в 10 раз, по самолетам — в 2 раза. Средняя плотность артиллерии на участке прорыва в полосе наступления 67-й армии составляла 144 орудия и минометов калибра 76 мм и выше на 1 км фронта, что вдвое превосходило плотность советской артиллерии при контрнаступлении под Сталинградом. На направлении главного удара Волховского фронта артиллерийская плотность доходила до 180 орудий и минометов на 1 км фронта.[393] В специально оборудованных учебных городках, воспроизводивших укрепления врага, войска обучались приемам наступательных действий в лесу и способам штурма опорных пунктов противника в условиях снежной зимы. Войска 67-й армии на Неве в районе Колонии Овцино и озера в тылу армии тренировались быстро преодолевать ледяное поле и крутые ледяные подъемы.

Важным обстоятельством являлась скрытность подготовки операции, что обеспечило ее внезапность для противника. «В этом сражении нам удалось достигнуть тактической внезапности, хотя противник знал, что мы готовимся прорвать блокаду, — писал Г. К. Жуков. — Он, возможно, предугадывал даже, где именно будут нанесены удары советских войск, сама конфигурация фронта об этом говорила… Но когда именно, в какой день и час, какими силами мы начнем операцию, немецкое командование не знало». Для отвлечения внимания противника от направления главного удара была проведена демонстрация подготовки наступления юго-восточнее Мги. Для этого туда на открытых платформах перевозились специально изготовленные макеты танков, орудий, чучела лошадей.[394]

Большая работа по подготовке войск к наступлению велась политорганами, партийными и комсомольскими организациями. Перед воинами выступали руководители партийных и советских организаций Ленинграда — А. А. Жданов, А. А. Кузнецов, Я. Ф. Капустин, А. И. Маханов, П. С. Попков и др. Член Военного совета Ленинградского фронта секретарь Ленинградского горкома партии А. А. Кузнецов на время проведения операции был назначен членом Военного совета 2-й ударной армии Волховского фронта. Многие представители воинских частей побывали на заводах и фабриках Ленинграда, где на митингах заявляли о своей решимости быстрее освободить город от вражеской блокады. Накануне наступления Военные советы фронтов обратились к воинам с призывом смело идти в бой, помнить, что им вверена жизнь и свобода Ленинграда.

Перед самым наступлением был разминирован передний край нашей обороны на правом берегу Невы и на плацдарме левого берега. Это было сделано не обычным способом, а после проведения большого количества опытов взрывами 3-килограммовых зарядов, подвешенных на высоте 3 м над минными полями. Взрыв такого заряда подрывал в круге диаметром 8 м 85 % мин. Остальные 15–20 % выводились из строя, так как взрывной волной переламывались взрыватели и разбивались корпуса мин.[395]

Морозным утром 12 января 1943 г. в 9 час. 30 мин., после ударов ночных бомбардировщиков по войскам, штабам, аэродромам и узлам коммуникаций врага, началась артиллерийская подготовка, которая на Ленинградском фронте длилась 2 час. 20 мин., а на Волховском — 1 час. 45 мин. 4.5 тыс. орудий и минометов обрушили на врага тонны металла. Огонь был настолько мощным, что он ошеломил противника. «Я до сих пор не могу забыть впечатления от губительного огня русских пушек, — говорил на допросе пленный солдат 170-й походной дивизии немцев. — Как вспомню весь этот адский грохот и разрывы снарядов и мин, так снова меня бросает в дрожь».[396]

После артиллерийской подготовки войска обоих фронтов перешли в наступление. Ударные группировки с двух сторон устремились навстречу друг другу. С запада от Московской Дубровки до Шлиссельбурга, преодолевая ледяное поле Невы, перешли в наступление четыре стрелковые дивизии 67-й армии. Но не везде наступление проходило успешно. Бои 45-й гвардейской стрелковой дивизии (командир Герой Советского Союза генерал А. А. Краснов), наступавшей с плацдарма в районе Московской Дубровки, приняли затяжной характер. 86-я стрелковая дивизия (командир Герой Советского Союза полковник В. А. Трубачев), наступавшая на Шлиссельбург, из-за сильного огня противника не смогла преодолеть Неву. И только во второй половине дня переправилась через реку на участке 136-й стрелковой дивизии. Бойцы 136-й стрелковой дивизии (командир генерал Н. П. Симоняк), наступавшие в направлении Марьино, шли в атаку под звуки «Интернационала», исполнявшегося духовым оркестром дивизии.

С востока, навстречу ленинградцам, наступали войска 2-й ударной армии Волховского фронта. Здесь особенно упорными были бои за рощу Круглая иуд. Липки. Однако уже в первый день боев обе ударные группировки, преодолев сопротивление противника, вклинились в его оборону на глубину 2–3 км и к исходу дня 13 января расстояние между ними равнялось 5–6 км.

Но 14 января бои приняли затяжной характер. Гитлеровское командование, стремясь любой ценой удержать шлиссельбургско-синявинский выступ и воспрепятствовать соединению Ленинградского и Волховского фронтов, перебросило в район боев силы с других участков.

Советское командование, чтобы развить достигнутый успех, также ввело в бой новые силы, и 15–17 января наши войска продолжали продвигаться вперед. Бои, развернувшиеся в эти дни, отличались большой ожесточенностью. Советские воины, преодолевая упорное сопротивление и яростные контратаки, проявили массовый героизм. В первый же день наступления на Волховском фронте в бою за д. Липки бессмертный подвиг совершил ст. лейтенант Я. И. Богдан. Он закрыл своим телом амбразуру фашистского дота и тем самым дал возможность наступавшим подразделениям выполнить свои задачи. 13 января такой же подвиг на Ленинградском фронте совершил красноармеец Д. С. Молодцов. Смело и решительно действовали артиллеристы, летчики, танкисты.

Несмотря на ожесточенное сопротивление, выдержать натиск наших войск гитлеровцы не смогли.

18 января в 9 час. 30 мин. на восточной окраине Рабочего поселка № 1 части 123-й стрелковой бригады Ленинградского фронта соединились с частями 372-й дивизии Волховского фронта. «Я видел, с какой радостью бросились навстречу друг другу бойцы фронтов, прорвавших блокаду, — писал наблюдавший эту встречу Г. К. Жуков. — Не обращая внимания на артиллерийский обстрел противника со стороны Синявинских высот, солдаты по-братски, крепко обнимали друг друга. Это была воистину выстраданная радость».[397] В полдень в Рабочем поселке № 5 соединились части 136-й стрелковой дивизии и 61-й танковой бригады Ленинградского фронта с частями 18-й стрелковой дивизии Волховского фронта.

К концу дня 18 января были освобождены от врага г. Шлиссельбург и все южное побережье Ладожского оз. шириной 8— 11 км. Блокада Ленинграда была прорвана. Свершилось то, чего ждал каждый ленинградец, вынесший на своих плечах всю тяжесть блокады, чего ждала вся советская страна, с огромным напряжением следившая за жизнью и борьбой осажденного Ленинграда.

Чувства и мысли ленинградцев ярко выразила Ольга Берггольц. Через несколько часов после прорыва она говорила по ленинградскому радио: «Блокада прорвана! Мы давно ждали этого дня. Мы всегда верили, что он будет. Мы были уверены в этом в самые черные месяцы Ленинграда — в январе и феврале прошлого года. Наши погибшие в те дни родные и друзья, те, кого нет с нами в эти торжественные минуты, умирая, упрямо шептали: „Мы победим". Они отдали свои жизни за честь, за жизнь, за победу Ленинграда. И мы сами, каменея от горя, не в силах даже облегчить свою душу слезами, хороня в мерзлой земле их без всяких почестей в братских могилах, вместо прощального слова мы клялись им: „Блокада будет прорвана. Мы победим!". Мы чернели и опухали от голода, валились от слабости с ног на истерзанных врагом улицах, и только вера в то, что день освобождения придет, поддерживала нас. И каждый из нас, глядя в лицо смерти, трудился во имя обороны, во имя жизни нашего города, и каждый знал, что день расплаты настанет, что наша армия прорвет мучительную блокаду».[398]

В ту историческую ночь Ленинград не спал. «Великая волна радости захлестнула великий город…, — писал Н. Тихонов. — Всю ночь звонили телефоны, всю ночь собирались люди и плакали от радости и говорили и не могли наговориться, потому что пришла радость и нельзя было молчать. Радио работало всю ночь, и его живой голос словно говорил со всеми жителями города, как с самыми близкими и дорогими. Незнакомые люди обнимались и поздравляли друг друга с чудесной вестью. Ленинград славил своих победителей. Мысли всех неслись к фронту, и сам город, сверкая морозными узорами своих великолепных зданий, вставал в новой красоте».[399]

Советские люди горячо приветствовали победу под Ленинградом. Фронтовикам — героям прорыва блокады — шли письма с выражением благодарности и признательности.

25 января Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин поздравил бойцов, командиров и политработников Волховского и Ленинградского фронтов с победой и объявил благодарность командованию и доблестным войскам этих фронтов, прорвавшим блокаду Ленинграда южнее Ладожского оз. и освободившим от оккупантов город Шлиссельбург. Это было сделано в общем приказе, в котором Сталин поздравил войска еще шести фронтов, прорвавших на широком фронте оборону вражеских войск под Сталинградом, на Дону, на Северном Кавказе, под Воронежем и в районе Великих Лук, и объявил благодарность командованию и доблестным войскам этих фронтов, разгромившим гитлеровские армии на подступах к Сталинграду и освободившим от оккупантов десятки городов и тысячи населенных пунктов.[400]

Выдающаяся победа под Ленинградом и беспримерный героизм ленинградцев были высоко оценены зарубежными деятелями и органами печати. «Мы знаем о том, какие неописуемые лишения перенесло население Ленинграда в течение 17 месяцев блокады и бомбардировок, — заявил председатель сенатской комиссии по иностранным делам США Коннэли. — Выдающиеся подвиги советской армии, прорвавшей укрепленные германские линии и заставившей осаждавших город гитлеровцев отступить, войдут в анналы высочайших военных достижений».[401]

Но гитлеровское командование не признавало своего поражения и даже победу советских войск изображало как их поражение. 2 марта 1943 г. в газете «За Родину», издававшейся на русском языке в Риге отделом пропаганды группы армий «Север», в заметке под заголовком «Итоги советского наступления» утверждалось: «Цель большевистской стратегии — разгром германского оборонительного фронта — не достигнута. На северном участке, состоящем из кольца, окружающего Ленинград… советы, сконцентрировав здесь большое количество войск и боеприпасов, начиная с 13 января пытались прорвать германские позиции, освободить из окружения Ленинград и сократить линию фронта по прямой Ленинград — Ильменское озеро. Таким путем они надеялись захватить железные дороги и шоссе, ведущие в Ленинград. Наступление, ведшееся с растущим ожесточением в течение последних шести недель, закончилось полной неудачей. Советы, правда, захватили небольшую береговую полосу на юге Ладожского озера, однако отсутствие дорог и непроходимость местности не дают возможности использовать это место для снабжения Ленинграда».[402]

В ходе семидневных боев противник понес большие потери. Советские войска захватили большие трофеи, среди которых был немецкий тяжелый танк «Тигр», широко использованный затем противником в сражениях на Курской дуге. Потери советских войск убитыми, пленными и пропавшими без вести составили 33 940 человек.[403]

За стойкость и мужество 136-я и 327-я стрелковые дивизии и 61-я танковая бригада были преобразованы в гвардейские, 19 тыс. бойцов и командиров были награждены орденами и медалями, 25 воинам было присвоено звание Героя Советского Союза, среди которых были старший лейтенант Я. И. Богдан и красноармеец Д. С. Молодцов, закрывшие своими телами амбразуры вражеских дотов.

Серьезную помощь советским войскам в период подготовки и проведения операции по прорыву блокады Ленинграда оказали ленинградские партизаны. Они действовали в основном на коммуникациях противника с целью помешать передвижению вражеских войск. В декабре 1942 г. — январе 1943 г. партизаны, участвовавшие в операции по прорыву блокады, подорвали 46 воинских эшелонов, в результате чего было разбито 42 паровоза, 147 вагонов с живой силой, 27 — с боеприпасами, 100 платформ, более 150 вагонов с боевой техникой и военным имуществом и 13 цистерн с горючим.[404]

И хотя дальнейшие действия Ленинградского и Волховского фронтов в феврале и марте 1943 г. по расширению полосы прорыва не дали ожидаемых результатов, прорыв блокады стал переломным моментом в битве за Ленинград. Снабжение города и фронта теперь уже не зависело только от ладожской коммуникации. Ленинград получил сухопутную связь со страной, что создавало благоприятные условия для тесного взаимодействия Ленинградского и Волховского фронтов. Прорыв блокады подорвал престиж немецкой армии, моральный дух ее войск, развеял пропагандировавшийся миф о неприступности немецких укреплений под Ленинградом. Отныне инициатива ведения боевых действий полностью перешла к советским войскам. Правда, немецкое командование в первой половине 1943 г. продолжало лелеять мечту разделаться с Ленинградом. В оперативном приказе № 5 ставки вермахта от 13 марта 1943 г., подписанном Гитлером, говорилось: «Во второй половине лета (в начале июля) предполагается провести операцию против Ленинграда. Операция будет проведена при максимальном сосредоточении всей имеющейся в распоряжении артиллерии, с использованием новейшего наступательного оружия. Для этого необходимо заблаговременно начать развертывание артиллерии и создание запасов боеприпасов. Конкретные задачи в связи с этим будут поставлены специальным приказом». Но специального приказа так и не последовало, хотя план наступления на Ленинград под названием «Беренфанг» («Охота на медведя») начал разрабатываться со второй половины марта, а со второй половины мая в группе армий «Север» стала усиленно вестись подготовка к наступлению.[405]

Чтобы сорвать попытку врага организовать наступление на Ленинград, Ставка Верховного Главнокомандования приказала подготовить наступление советских войск. 67-я армия Ленинградского фронта должна была наступать в районе Синявина, а 8-я армия Волховского фронта — в районе Воронова с последующим ударом на Мгу.[406]

Наступательные действия советских войск, продолжавшиеся с 22 июля по 22 августа, имели большое значение, они заставили гитлеровское командование вместо запланированного наступления использовать приготовленные для этого силы для отражения нашего наступления. «Провал планов командования вермахта на Курской дуге и наступление советских войск на Мгинском направлении, — говорится в седьмом томе «Истории второй мировой войны 1939–1945», — вынудили противника отказаться от запланированного на лето наступления на Ленинград».

После поражения в июле — августе 1943 г. гитлеровцы больше не помышляли о наступлении под Ленинградом, единственным их стремлением было как-нибудь удержаться на занимаемых позициях.

Победа под Ленинградом в 1943 г., тесно связанная с операциями советских войск на других участках советско-германского фронта, в значительной степени предопределила окончательный разгром вражеских войск группы армий «Север».