2. Меры по укреплению обороны города

2. Меры по укреплению обороны города

Остановка немецкого наступления почти на месяц дала советскому командованию возможность принять ряд мер по укреплению обороны Ленинграда. Из резерва Ставки в июле — августе под Ленинград было направлено четыре стрелковые дивизии.[13] В конце июля сюда прибыла батарея реактивной артиллерии («катюши»), которая уже 3 августа произвела свой первый залп по войскам противника.

Учитывая опасную обстановку, складывавшуюся на Ленинградском направлении, Ставка Главного командования еще 4 июля приняла решение привлечь для обороны юго-западных подступов к Ленинграду войска Северного фронта. «В связи с явной угрозой прорыва противника в районе Остров, Псков, — говорилось в документе, подписанном начальником Генерального штаба Г. К. Жуковым, — немедленно занять рубеж обороны на фронте Нарва, Луга, Старая Русса, Боровичи. На этом рубеже и на предполье глубиной 10–15 км создать сплошные заграждения и минные поля, оставив лишь пути для войск Северо-Западного фронта… Собрать больше противотанковых пушек и поставить их в качестве орудий ПТО. Разрешается снять часть дивизионов с ПВО округа, включительно до снятия ее с Выборга и других объектов».[14]

На следующий день, 5 июля, Ставка приказала до 15 июля построить Лужский оборонительный рубеж «для прикрытия города Ленинграда и важнейших направлений с юго-запада и юга: Гдов — Кингисепп — Ленинград, Луга — Ленинград, Новгород — Ленинград, Вышний Волочек — Ленинград».[15]

Фактически командование Северного фронта уже в первые дни войны стало заниматься подготовкой оборонительных рубежей.

24 июня было принято решение строить три оборонительных рубежа. Основной по реке Луге до оз. Ильмень. Второй — по линии Петергоф — Красногвардейск (Гатчина) — Колпино. Третий — по линии Автово — окружная железная дорога — ст. Предпортовая— Средняя Рогатка — с. Рыбацкое.[16]

Строительство оборонительных сооружений широко развернулось с первых же дней войны. Укрепления возводились как на дальних, так и на ближних подступах к городу на фронте протяженностью почти 900 км. Первое постановление исполкома Ленинградского совета депутатов трудящихся о привлечении жителей города к трудовой повинности было принято 27 июня. Всего в июле — августе 1941 г. в работах принимало участие около 500 тыс. человек. Ежедневно в среднем на них было занято свыше 133 тыс. человек. Всю работу по возведению оборонительных сооружений возглавляла созданная 24 июля комиссия под председательством секретаря Ленинградского городского комитета ВКП(б) А. А. Кузнецова.[17]

Большую работу по строительству оборонительных сооружений проводили трудящиеся Ленинградской области. На строительстве оборонительных узлов Бабино — Тосно, Слуцк — Колпино, Луга, Красногвардейск, Кингисепп — Ораниенбаум и в восточном секторе в июле — августе 1941 г. ежедневно работало по 150 тыс. человек, а в отдельные периоды по 250 тыс. человек. Колхозы ежедневно выставляли по 5–7 тыс. лошадей.[18]

Наиболее сложным было строительство Лужского оборонительного рубежа, находившегося в 100–120 км от Ленинграда и протянувшегося более чем на 250 км от Финского залива до оз. Ильмень. Он состоял из главной полосы обороны и двух отсечных позиций, проходивших по берегам многочисленных озер и рек Луги, Мшаги, Оредежи и Шелони. На нем было построено значительное количество различных инженерных сооружений, в том числе 517 противотанковых препятствий (201 км противотанковых рвов, 241 км эскарпов, 15 км надолб и др.), 826 огневых сооружений.[19] Лужская оперативная группа для лучшей управляемости 23 июля была разделена на три самостоятельных участка — Кингисеппский, Лужский и Восточный, которые возглавляли соответственно генералы В. В. Семашко, А. Н. Астанин и Ф. Н. Стариков, а Красногвардейский укрепленный район — на три сектора: Красносельский, Центральный и Слуцко-Колпинский.

Всего за июль — декабрь 1941 г. трудящиеся города отработали на оборонном строительстве около 20 млн человеко-дней и население Ленинградской области — свыше 7.5 млн человеко-дней. За это время ленинградцы соорудили 605 км противотанковых рвов, 406 км эскарпов и контрэскарпов, 300 км лесных завалов, 635 км проволочных заграждений, более 20.5 тыс. дотов и дзотов.[20]

30 июня началось формирование Ленинградской армии народного ополчения. Тысячи ленинградцев подавали заявления с просьбой направить их на фронт. Среди них были рабочие и инженеры, ученые и работники искусства. Д. Шостакович писал 5 июля в «Ленинградской правде»: «Я вступил добровольцем в ряды народного ополчения. До этих дней я знал лишь мирный труд. Ныне я готов взять в руки оружие. Я знаю, что фашизм и конец культуры, конец цивилизации — однозначны. Исторически победа фашизма нелепа и невозможна, но я знаю, что спасти человечество от гибели можно только сражаясь». Всего по Ленинграду было подано свыше 200 тыс. таких заявлений.[21]

В первой половине июля были сформированы первые три дивизии народного ополчения общей численностью 31 тыс. человек. 10 июля было закончено формирование 1-й дивизии народного ополчения, состоявшей в основном из трудящихся Кировского района. 12 июля сформирована 2-я (Московская) и 14 июля — 3-я (Фрунзенская) дивизии народного ополчения. Наряду с ними до 19 июля были созданы 15 артиллерийско-пулеметных батальонов численностью около 15 тыс. человек и 6 истребительных полков численностью около 5 тыс. человек.[22] Во второй половине июля — начале августа были сформированы четыре гвардейские дивизии народного ополчения. Всего в Ленинграде было создано 10 дивизий народного ополчения.

В июле — августе в Ленинграде формировались также партизанские полки и отряды, которые сначала были в основном рейдовыми. Они, как правило, посылались в тыл врага с конкретным заданием и после его выполнения возвращались в Ленинград.

Народное ополчение было одной из форм проявления всенародного характера Великой Отечественной войны, явилось выражением патриотизма советских людей, их стремления с оружием в руках участвовать в защите Родины. Но создание народного ополчения было мерой экстраординарной, вынужденной, связанной с просчетами в подготовке страны к войне. Ополченцы проявляли героизм, но, будучи плохо или совсем неподготовленными в военном отношении, несли огромные потери. Многие тысячи ополченцев погибли, но переоценить их вклад в оборону города невозможно.

Для усиления партийного влияния в воинские части направлялись политбойцы. До конца сентября в Ленинграде было проведено 11 партийных мобилизаций, в результате которых свыше 12 тыс. коммунистов были направлены на фронт политработниками и политбойцами.[23]

Общая численность всех добровольческих формирований, которые Ленинград дал фронту, составила более 204 тыс. человек. А с учетом мобилизованных военными комиссариатами с 23 июня по 1 октября 1941 г. из Ленинграда отправились на фронт 431 тыс. человек. Всего же за время войны до 15 февраля 1944 г. из Ленинграда ушли на фронт около 600 тыс. человек.[24]

С началом войны в Ленинграде стали проводиться работы по подготовке к обороне самого города. Началась перестройка на военный лад работы всех учреждений и организаций, промышленности города. Предприятия часто полностью меняли свой профиль. Например, завод им. Карла Маркса, выпускавший до войны текстильные машины, перешел на изготовление 82-миллиметровых минометов, установок М-13. Завод им. 2-й пятилетки, производивший ранее бумагоделательные машины, с началом войны стал выпускать снаряды и сухопутные мины М-120. Вагоностроительный завод им. Егорова стал изготовлять мины М-82, М-120, бомбы ФАБ-100.[25]

Перестройка велась довольно энергично. Уже к концу 1941 г. 126 ленинградских заводов перестроились на выпуск боеприпасов и сдали фронту свыше 7 млн единиц разных видов боеприпасов, что в 10 раз превысило их производство в первой половине 1941 г. Удельный вес оборонной продукции во всей валовой продукции местной, государственной и кооперативной промышленности Ленинграда поднялся с 6.2 % в первом полугодии 1941 г. до 77 % во втором полугодии.[26]

Всего за шесть месяцев войны промышленность Ленинграда изготовила для фронта 318 самолетов, 713 танков (в том числе 526 КВ), 58 бронепоездов и бронеплощадок, 480 бронемашин, 2406 полковых пушек, 97 морских артиллерийских орудий, 643 пушки калибра 45 мм, 275 дотов, 72 установки для запуска артиллерийских снарядов, 2585 огнеметов, 10 600 пистолетов-пулеметов Дегтярева, 1375 тыс. корпусов мин и 1685 тыс. артиллерийских снарядов, 125 аэростатов воздушного заграждения и много другой военной продукции.[27]

Продукция ленинградских заводов использовалась не только на Ленинградском фронте, но и отправлялась на другие фронты. В октябре, ноябре и за 14 дней декабря 1941 г. в Москву и на другие фронты ленинградцы отправили 452 76-миллиметровые полковые пушки, 450 ППД, 1854 миномета, более 29 тыс. 76-миллиметровых бронебойных снарядов.[28]

Проводилась большая работа по ликвидации ненужных в военное время организаций и учреждений. Так, 17 июля 1941 г. исполком Ленгорсовета принял решение о ликвидации 68 предприятий и организаций местной промышленности, промсоветов, артелей горпромсовета и горкоминсоюза, 113 сберегательных касс, 39 почтовых отделений. В этот же день было принято решение о сокращении аппаратов 318 учреждений треста Нежилого фонда, Ленжилснаба, гостиниц, транспортно-экспедиционной конторы.[29]

Был принят ряд важных мер для поддержания строжайшего порядка и безопасности Ленинграда. В соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР об объявлении в Ленинграде военного положения 27 июня 1941 г. приказом начальника гарнизона Ленинграда было установлено время работы учреждений, организаций и зрелищных предприятий, запрещены фотографирование и киносъемки без разрешения коменданта гарнизона, а также движение в ночное время легкового транспорта и пешеходов, воспрещен въезд в Ленинград лицам, не имевшим ленинградской прописки.[30]

18 сентября 1941 г. Военный совет Ленинградского фронта принял постановление «Об усилении борьбы с дезертирством и проникновением вражеских элементов на территорию г. Ленинграда», которым устанавливались три заградительные линии в южной части города и вводились ежесуточные облавы и патрулирование по основным магистралям города и вокруг важнейших оборонных объектов.[31]

Активное участие в обеспечении общественного порядка приняло население Ленинграда, и прежде всего молодежь. Кроме специальных отрядов, формировавшихся работниками райкомов комсомола и районных отделений НКВД, горком комсомола сформировал комсомольский полк по охране революционного порядка, на- I считывавший 6 тыс. человек. Его бойцы в свободное от работы время организовали дежурство и патрулирование улиц города.[32]

Для борьбы с десантами и диверсантами противника и для охраны важных промышленных предприятий, железнодорожных сооружений, мостов, электростанций и других объектов с начала июля 1941 г. началось формирование истребительных батальонов. Их в Ленинграде было создано 90 общей численностью 19 тыс. человек. В августе 1941 г. для охраны фабрик, заводов и учреждений в Ленинграде и пригородах были сформированы 79 рабочих батальонов общей численностью 41 тыс. человек.[33]

С первых же дней войны ленинградцы приступили к укреплению местной противовоздушной обороны (МПВО) города. Силы противовоздушной обороны (ПВО), которая осуществлялась 2-м корпусом ПВО и оперативно подчиненным ему 7-м истребительным авиационным корпусом, вступили в бой с противником уже в ночь на 23 июня 1941 г. В эту ночь были сбиты несколько немецких самолетов, пытавшихся бомбардировать Ленинград. Три летчика П. Т. Харитонов, С. И. Здоровцев и М. П. Жуков в конце июня 1941 г., не желая упустить врага, пошли на таран и сбили по бомбардировщику. 8 июля 1941 г. им первым в ходе войны было присвоено звание Героя Советского Союза. На их подвиг откликнулся Александр Твардовский:

И сколько еще себя в схватках лихих Покажут советские люди!

Мы многих прославим, но этих троих Уже никогда не забудем.

Запомним же русские их имена,

Что дороги будут для внуков:

Здоровцев Степан, командир звена,

Пилоты Харитонов и Жуков.

Местная противовоздушная оборона предназначалась для ликвидации последствий налетов вражеской авиации. Прежде всего развернулась всеобщая обязательная подготовка населения к противовоздушной обороне, к которой привлекалось все взрослое население в возрасте от 16 до 60 лет.[34]

Особое внимание уделялось сооружению укрытий для населения. К 20 августа в Ленинграде и пригородах, во дворах и на площадях, в скверах, садах и парках было вырыто свыше 370 тыс. погонных метров траншей-щелей, в которых могло укрыться более 750 тыс. человек. Кроме того, в городе было сооружено свыше 4600 бомбоубежищ, способных принять более 800 тыс. человек.[35]

Укреплялись и развертывались участковые и объектовые команды, противопожарные звенья и группы самозащиты жилых домов. Были созданы два аварийно-восстановительных полка и комсомольский полк противопожарной обороны. К концу августа 1941 г. в составе всех формирований МПВО Ленинграда насчитывалось около 270 тыс. человек.[36]

В каждом доме для борьбы с пожарами на чердаках, очищенных от хлама, устанавливались ящики с песком и бочки с водой, а чердачные перекрытия покрывались специальной «обмазкой из противопожарного суперфосфата», разработанной Государственным институтом прикладной химии (ГИПХ). Огнезащитным составом было покрыто 19 млн кв. м стропил и чердачных перекрытий. В июле было принято решение о введении в домохозяйствах политорганизаторов, на которых возлагалась вся ответственность за состояние обороны своего дома, организация жильцов на проведение мер противовоздушной и противопожарной защиты, борьба с любыми видами дезорганизации.[37]

В июле 1941 г. началось военное обучение населения. Это было сделано еще до постановления Государственного Комитета обороны о введении с 1 октября 1941 г. всеобщего обязательного военного обучения трудящихся Советского Союза. На основании постановления бюро Ленинградского горкома партии от 13 июля 1941 г. военному обучению подлежали все мужчины в возрасте от 17 до 55 лет, не занятые на оборонных работах. В короткий срок без отрыва от производства военным обучением было охвачено 107 тыс. человек.[38]

С первых же дней войны начались эвакуация населения Ленинграда, учреждений и вывоз военных и иных грузов, а также оборудования предприятий. Для этого 27 июня 1941 г. была создана комиссия по эвакуации под председательством заместителя председателя исполкома Ленинградского совета Б. М. Мотылева, а на следующий день, 28 июня, Военный совет Северного фронта во исполнение постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 27 июня «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества» назначил П. С. Попкова от Военного совета фронта ответственным по эвакуации населения и материальных ценностей в пределах Северного фронта.[39]

Эвакуация населения началась с эвакуации детей. 29 июня 1941 г. десятью железнодорожными эшелонами (семь эшелонов с Московского вокзала, два — с Витебского и один — с Варшавского) было отправлено 15 192 ребенка. На следующий день, 30 июня, девятнадцатью эшелонами было отправлено 32 236 детей. Взятый темп эвакуации продолжал сохраняться и в последующие дни. За неделю, с 29 июня по 5 июля 1941 г., было эвакуировано 212 209 человек (и них 162 439 в Ленинградскую область и 49 770 — в Ярославскую).[40]

Эвакуировались главным образом дети школьного и дошкольного возраста со школами и детскими учреждениями. Ответственными за эвакуацию детей являлись председатели районных советов и заведующие Гороно и Горздравотдела. Родители с тревогой расставались с детьми, но они охотно отправляли их, так как уезжали они недалеко. Однако вывоз детей в районы Ленинградской области, как оказалось, был серьезной ошибкой, так как районы области уже с начала июля 1941 г. стали объектами воздействия немецкой авиации. Этот просчет объяснялся тем, что никто не предполагал, что Ленинградская область может оказаться под угрозой противника.

Сведения о вражеских налетах достигли Ленинграда и всполошили родителей. Их отчаяние усиливалось тем, что они нигде не получали ответа о принятии каких-либо мер по реэвакуации детей. Но уже в конце июля 1941 г. из ряда районов Ленинградской области начался вывоз детей в другие области и реэвакуация их в Ленинград. Всего до начала блокады города было возвращено в Ленинград 175 400 человек.[41]

В первых числах июля 1941 г. началась эвакуация рабочих и их семей, которая происходила вместе с эвакуацией промышленного оборудования заводов и фабрик. В это же время началась эвакуация женщин с детьми. Как писал А. Августынюк, работавший в годы войны заместителем начальника Ленинград-Финляндского отделения движения Октябрьской железной дороги, летом 1941 г. «ленинградские вокзалы завалены горами тюков, чемоданов, узлов, ящиков. Ко многим из них привязаны чайники, кружки и термосы. На тюках багажа надписи: „Киров“, „Ташкент“, „Молотов“, „Вологда“. Кругом толпы народа. На чемоданах и корзинах сидят женщины, старики, дети. Ребята с удивлением смотрят на необычную суету: они не могут понять, почему прямо с дачи, где было так хорошо и весело, надо уезжать куда-то далеко от Ленинграда».[42]

При проведении эвакуации руководители города столкнулись с нежеланием многих горожан уезжать из Ленинграда. Они не хотели оставлять свое обжитое городское жилье и отправляться в далекие незнакомые места. Расстроенные появляющимися сведениями о плохом положении детей в некоторых местах эвакуации и раздражаемые различными слухами, они говорили об этом различным должностным лицам в довольно резкой форме. Бурную реакцию у эвакуируемых вызывали слова агитаторов и разных начальников о принудительной эвакуации.

В этих условиях руководство города развернуло широкую разъяснительную работу. В каждом районе десятки агитаторов проводили беседы среди населения и выступали с докладами. И постепенно положение стало меняться. К ленинградцам стало приходить понимание необходимости эвакуации.

До 8 августа 1941 г. уже было эвакуировано 606 664 человек, из них районами (в том числе Гороно и Горздравотделом) — 419 849 человек (312135 детей и 107 714 взрослых), заводами — 101 080 человек, эвакопунктом — 68 406 человек, железной дорогой — 17 309 человек.[43]

18 августа исполком Ленгорсовета в соответствии с постановлением Совета по эвакуации обязывает исполкомы районных советов дополнительно к ранее вывезенному населению эвакуировать из Ленинграда 700 тыс. человек, в том числе в первую очередь 160 тыс. членов семей рабочих и служащих предприятий, вывозимых из Ленинграда, и во вторую очередь 540 тыс. женщин и детей. Эвакуация первой очереди должна была быть проведена в 5-дневный срок, второй очереди — в 20-дневный срок. Ежедневный вывоз эвакуируемых должен был составить не менее 30 тыс. человек.[44]

Организация эвакуации по домохозяйствам возлагалась на председателей исполкомов районных советов, а по предприятиям и учреждениям — на их руководителей.

Ленинградцы перевозились в Вологодскую, Кировскую, Пермскую, Свердловскую, Омскую области, Казахскую ССР, Удмуртскую АССР, Башкирскую АССР.[45]

Выезжавшим из Ленинграда разрешался свободный выбор мест эвакуации в пределах закрепленных за Ленинградом областей. При их желании отправиться к родственникам, проживавшим в других областях, им разрешалось выходить на станциях на пути следования поезда. Но это иногда приводило к тому, что на конечную станцию, где ленинградцев ждали и приготовили для них жилье и работу, прибывало всего несколько человек.

Эвакуируемым по продовольственным карточкам выдавали хлеба на 10 дней и продовольственных товаров на 20 дней. При увольнении работавших женщин в связи с эвакуацией им должны были выдавать выходное пособие в размерах, установленных законом. Семьи добровольцев народного ополчения при эвакуации должны были получать зарплату за месяц вперед. Эвакуируемым пенсионерам и семьям красноармейцев, получавшим государственное пособие, пенсии и пособия выдавались за август и сентябрь.

Эвакуация продолжалась довольно интенсивно, и в период с 15 по 27 августа 1941 г. было эвакуировано 209 231 человек. Всего же летом 1941 г. с 29 июня по 27 августа железнодорожным транспортом из Ленинграда было эвакуировано 811603 человек, из них 395 091 ребенок. Но фактически из-за того, что 175 400 детей, вывезенных в районы Ленинградской области, были возвращены в Ленинград, из города было эвакуировано 636 203 человек, из них 488 703 ленинградца (в том числе 219 691 ребенок) и 147 500 человек жителей Прибалтийских республик и Карело-Финской ССР.[46] Правда, большое количество эшелонов с беженцами не успело до блокады выехать из Ленинграда и застряло на станциях узлового отделения Октябрьской железной дороги. На 12 сентября 1941 г. на них находился 1601 вагон с 10 057 беженцами, а на 14 сентября — 1250 вагонов с 8247 человек. Беженцы разгружались на станциях Девяткино, Токсово, Хитолово, Кавголово и размещались в ближайших поселках.[47]

Всего в конце ноября 1941 г. в Ленинграде, Всеволожском и Парголовском районах Ленинградской области было размещено 64 552 человека, эвакуированных из других районов, в том числе 23 246 детей. Как докладывал начальник НКВД ЛО П. Н. Кубаткин А. А. Кузнецову, «жилищно-бытовые условия эвакуированного населения крайне неудовлетворительны. Большинство общежитий не отапливаются, не обеспечены постельными принадлежностями, в общежитиях грязь, воды нет, больные не изолируются».[48]

В целом эвакуация населения Ленинграда летом 1941 г. была тяжелым испытанием для ленинградцев. Они все время находились в состоянии стресса. Вначале они испытывали чувство тревоги за вывозимых из города детей. Особым потрясением для них были сведения о бомбардировках немецкой авиацией эшелонов с детьми в районах Ленинградской области. Затем они волновались в связи с необходимостью почти налегке покинуть свое ленинградское жилье и отправиться в незнакомые места. Наконец, много лиха они хватили в железнодорожных эшелонах во время самого переезда на новые места.

Как правило, ленинградцы перевозились в пассажирских вагонах дальнего следования, но иногда, если маршрут был коротким, использовались и вагоны пригородного сообщения.

Санитарное состояние вагонов не всегда было на высоте, в них плохо было с кипяченой водой. Из-за жары и духоты у эвакуируемых случались обмороки. Как правило, в каждом эшелоне находились врач и сестра, а сведений о вагонах-изоляторах и вагонах для организации в них примитивной молочной кухни с кипятильником и баком для хранения воды, предусмотренных решением Ленинградского совета, в документах обнаружить не удалось.

Но особенно плохо обстояло дело с питанием эвакуируемых в пути. Как сообщал начальник эшелона Ленинград — Чимкент, находившегося в пути 17.5 суток, в организованном порядке пассажиров кормили только на четырех станциях — в Иванове, Рузаевке, Ново-Сергиевской, Ярославле. На других узловых станциях, где имелись возможности кормить людей, этого не делали, так как эшелон стоял на них 15–20 минут. В то же время на небольших станциях, где не было даже кипятка, эшелон стоял по 6-8 часов. В результате в поезде было много больных. Бывали в поездах и смерть, и роды.[49]

Однако вывоз из Ленинграда летом 1941 г. более 600 тыс. человек в основном несамодеятельного населения явился важной мерой укрепления обороны города. Это улучшило продовольственное снабжение Ленинграда, так как доставлявшееся с Большой земли продовольствие стало распределяться среди меньшего числа людей. Кроме того, эвакуированные люди были избавлены от страданий и лишений от голода и вражеских бомб и снарядов, которые испытывали ленинградцы, оставшиеся в городе.

Вместе с квалифицированными рабочими и командирами производства в восточные районы страны вывозились промышленные предприятия Ленинграда, на которых сразу же по прибытии на новые места, после монтажа оборудования, развертывалось изготовление необходимой продукции. К осени 1941 г. основные военные заводы Ленинграда были перевезены в Свердловск, Новосибирск, Челябинск и другие тыловые города.[50]

Кроме промышленных предприятий из Ленинграда эвакуировались научные учреждения и музейные ценности.