Письмо М. Истмену с припиской, адресованной Е.В. Истмен[673]

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Письмо М. Истмену с припиской, адресованной Е.В. Истмен[673]

Дорогой друг!

1. Относительно фильма. Я получил телеграмму от Саймона и Шустера по поводу неясного мне предложения Херста (в связи с моей поездкой в Прагу). Одновременно я получил из Парижа сообщение об условиях, которые предлагает «Фокс-Мовиетон»[674], фирма, связанная с газетами Херста. Их условия я считаю абсолютно неприемлемыми. На всякий случай сообщаю вам их. Я должен дать шесть статей для прессы Херста (статей небольшого размера). Кроме того, я должен дать для говорящего фильма речь на 3 минуты (в тексте сказано 3 секунды, но это, очевидно, описка). За это Фокс обязывается: бесплатно заснять две ленты любого моего доклада для левой оппозиции, каждая лента в 300 метров, итого 600 метров. Снимок передается в наше распоряжение. Сверх того Фокс платит 50 000 франков и оплачивает расходы по поездке и пр. Если бы дело шло только о фильме, то, может быть, эти условия были бы приемлемы. Но Херст включает 6 статей, за которые я с него потребовал бы значительно больше той суммы, которую Фокс предлагает за всю операцию в целом. Дать Херсту 6 статей можно было бы только при условии исключительно высокой оплаты, типа «Либерти»[675]. Так как Саймон и Шустер в этом деле замешаны, то я вас очень прошу поговорить с ними об этом немедленно, т. е. разъяснить им в дружественном тоне, что любезные американцы достаточно меня дурачили до сих пор, что я заплатил за выучку достаточную сумму, и больше они меня голыми руками не возьмут. Если Херст хочет иметь от меня статьи, то пусть изволит платить доллар за слово.

Вопрос о фильме надо отделить. Здесь я совершенно профан. В принципе предложение Фокса мне кажется заманчивым: дать фирме речь на три минуты и получить за это в обмен зафильмованный доклад значительного масштаба. На такую сделку я пошел бы. Но я не знаю цену. Может быть, зафильмовать получасовой доклад стоит при нынешней технике настолько дешево, что выгоднее отделить одну операцию от другой, т. е. потребовать за трехминутную речь определенный гонорар, а за зафильмованный революционный доклад заплатить особо.

Из Парижа меня очень торопят, так как хотят как можно скорее получить доклад. Я им ответа не дам, пока не получу от вас необходимых сведений.

2. Насчет турне по Америке с лекциями. Я не сомневаюсь, что при данном положении правительство откажет мне в визе и что было бы поэтому ошибочно поднимать сам вопрос. Мой план таков: возбудить вопрос о допущении меня на три месяца в Америку исключительно для работы в архивах по истории Гражданской войны в Соединенных Штатах. Меня эта тема давно интересует в связи с историей Гражданской войны в России. Можно будет установить поразительные аналогии, которые потрясут сердца ваших янки. Сообщение о том, что после второго тома «Истории» Троцкий вернется к работе над историей Красной армии и Гражданской войны, причем собирается дать широкую аналогию гражданской войны в С[оединенных] Штатах и России, — это сообщение надо по всякому поводу проталкивать в печать. Тут могут помочь Саймон и Шустер. Если второй том будет иметь успех и если нью-йоркская биржа хоть немножко воспрянет духом, а вместе с биржей и «администрация», то осенью можно будет возбудить вопрос о допущении меня на короткий срок для научных работ. Это может удаться. Вопрос о лекциях можно будет поднять уже во время моего пребывания в Америке. Такой путь может гораздо вернее привести к цели.

3. Что слышно с моей статьей о Сталине? Я не посылаю пока больше статей ввиду неопределенности «сбыта». Пока я не закончил второго тома (еще несколько недель), вопрос не имеет злободневного характера.

4. Вопрос с моей поездкой в Чехословакию до сих пор не решен. В Праге идет большая борьба, исхода которой я терпеливо выжидаю.

5. Я очень рад, что все американские издания так единодушно восторгаются вашим переводом. Лишь один из критиков отметил наличие «русицизмов», но это в моих глазах похвала: нельзя передать язык иностранного автора, не введя в собственный язык оттеночки варваризмов.

Пока я нашел только одну мелкую оплошность. В главе об Исполнительном комитете[676] я сравниваю Авксентьева[677] с учителем словесности женской гимназии в Орле. У вас переведено «учитель языка». Дело идет не о языке, а об изящной словесности, бэль-летр[678], — этот оттеночек исчезает.

6. Милая Елена Васильевна! Вы спрашивали, не нужно ли мне еще чего по рыболовной части. Мне нужна хорошая леса: знаете, бело-прозрачная шелковая нить для уды. Она бывает разной толщины. По почте посылать не стоит, так как сейчас сезон кончается. А к осеннему сезону вы успеете сами привезти. Пока пишу об этом для памяти: мне нужен будет ассортимент этой нити разной толщины, и в значительном количестве. Подробности со временем.

7. Я уже давно собирался написать вам, что заглавие второго тома кажется мне неудачным. «Триумф пролетариата» — это слишком похоже на коммунистическую прокламацию и, помимо всего прочего, может повредить сбыту книги, особенно в Америке. «Победа советов» или «Торжество советов» («Триумф советов») гораздо лучше. Можно также «победа большевизма», или, как французы говорят, «Авеньен де большевизм»[679]. Во всех этих случаях дело идет о конкретных для каждого американца исторических образах: советы, большевики. «Триумф пролетариата» — это слишком абстрактно и вместе с тем агитационно и прокламационно. Советую вам обдумать это и поговорить с издателем, пока еще не поздно.

8. А как вы думаете, не согласилась ли бы какая-либо фирма поставить чисто исторический фильм «Падение царизма» («Февральская революция»)? Какое богатое поле для картин, эффектов поучения и умиления! Вряд ли, впрочем, найдется охотник. С точки зрения цензуры Февральская революция неизмеримо более доступна, чем Октябрьская.

Крепко жму руку.

Ваш Л.Д.

22 марта 1932 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.