Письмо А.Д. Кауну[372]
Письмо А.Д. Кауну[372]
Уважаемый Александр Давыдович!
Спешу ответить на ваше любезное письмо от 27 мая.
О Горьком мне приходилось писать не раз. Ему была посвящена одна из моих первых литературных работ. В России ее не пропустила цензура, а в эмиграции она затем затерялась вместе с архивом «Искры».
Горькому посвящена глава в моей книжке «О Ленине»[373]: в этой главе я нападаю на Горького за риторику и фальшь в его некрологической статье о Ленине, — риторику и фальшь, несмотря на то что Горький относился к Ленину с искренним и глубоким уважением. К сожалению, у меня есть только один экземпляр моей книжки о Горьком[374], да и этот я раздобыл с большим трудом (в Москве моих книг достать сейчас нельзя).
«Новая жизнь» Горького представляла собою в 1917 году, мягко выражаясь, сплошное недоразумение. Одним из главных сотрудников был знакомый вам (по его книге) Суханов[375]. Остальные сотрудники были того же типа: очень честная публика, которая искренне желала делать «революционную» и «левую» политику, но свою собственную, т. е. вытекающую из литераторских схем, а не ту, которая вырастала из объективных условий общества и его революционного кризиса. Для того чтобы осуществлять на деле революционно-«культурную», «разумно»-социалистическую и пр[очую] политику Горького, Суханова и других, нужно было предварительно в ретортах и колбах изготовить пригодный для этой политики пролетариат, а впрочем, и все другие классы общества. Но так как этого сделано не было, то «Новая жизнь» оставалась умной, вернее, умничающей ненужностью. Горький примирился с Октябрьской революцией после того, как она перевалила через рубеж гражданской войны и показала свои первые культурные плоды. По всему своему складу Горький не революционер и не политик. Он культурник. Разумеется, культурный критерий есть самый широкий и самый общий критерий исторического развития, но только применять его надо широко. Тэн[376] подсчитал, сколько стекол разбила Французская революция, и на основании этого подсчета беспощадно осудил ее. Это — узкокультурнический и в последнем счете реакционный подход. Временно снизив культурный уровень страны, Великая Революция XVIII в. подготовила гигантский культурный подъем XIX в… Поэтому с точки зрения культурного, а не узкокультурнического критерия Французская революция оправданна целиком. Конечно, Горький шире, смелее и умственно великодушнее Тэна. Но он не раз спотыкался на узкокультурническом подходе к событиям, в том числе и к Октябрьской революции. Не думаю, чтобы я называл его когда-либо «псалмопевцем революции»: во всяком случае, я этого не помню. Но в связи со сказанным выше припоминаю, что назвал его однажды «псаломщиком культуры», желая этим сказать, что он, в качестве левейшего социалистического псаломника, подпевал либеральным попам, громившим Октябрьскую революцию за крушение культуры. Разумеется, это определение («псаломщик культуры») ни в каком случае не исчерпывает Горького и сказано было в период острой борьбы с ним. Но оно, во всяком случае, подчеркивает одну очень существенную сторону в духовном облике Горького. Это и есть та сторона, которая разводила нас с ним, несмотря на большую мою симпатию к Горькому и, думается, отнюдь не враждебные чувства Горького ко мне.
Вот и все, что могу вам сказать в беглых строках.
С искренним приветом.
24 мая 1930 г.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.