Сергей Кургинян. Общее дело

Сергей Кургинян. Общее дело

Политическая война в Донецке, начатая «Сутью времени», очень долго превратно истолковывалась и нашими врагами, и просто недалекими и малокомпетентными людьми. Затем она стала уже не только нашим личным — весьма рискованным и трудозатратным — проектом. Она стала общим делом для многих. И в итоге возникла общая победа, которая не была бы возможна, если бы в этой войне участвовали только мы. Но и без нас, как это все понимают, вместо этой победы Россия получила бы нечто весьма прискорбное.

В чем же, собственно, состоит победа и почему тут следует говорить о нашем зачине и общем деле? Давайте оглянемся назад и обозрим содеянное — с тем, чтобы двигаться дальше.

С момента моего приезда в Донецк прошло чуть более двух месяцев. По прошествии этих месяцев мы лицезрим некую метаморфозу стратегического характера. Я имею в виду новые выступления И. И. Стрелкова.

В этих выступлениях Стрелков, во-первых, не ноет по поводу того, что ополченцы брошены Россией, оставлены без помощи и вынуждены безоружными сражаться с хорошо оснащенной украинской армией. Это фирменное нытье Стрелкова, прославленное блогерами, которые без устали восхищались тем, как тонко и вкусно Стрелков грустит, кануло в лету.

Во-вторых, Стрелков уже не восхваляет преступника и палача, эсэсовского офицера фон Паннвица. Что, согласитесь, было в высшей степени неуместно в ситуации, когда вся идеология ополчения основывалась на том, что ополченцы — антифашисты, воюющие с бандеровскими приспешниками Адольфа Гитлера.

В-третьих, скрылись с глаз долой представители команды Стрелкова, связанные с оголтелыми антикоммунистами из РОВСа и других подобных организаций — антикоммунистами, укорененными в США и других странах Запада и однозначно связанными с ЦРУ

В-четвертых, Стрелков отмежевывается от большей части своих оголтелых сторонников, поносит ялтинскую затею (прошу не путать с великой Ялтинской конференцией), на которой часть ополчения (к примеру, г-н Мозговой) заявляла о необходимости борьбы с российским олигархическим режимом.

Далее Стрелков отмежевывается и от предстоящего 13 сентября митинга, на котором его присутствие было заявлено, и от какого-либо взаимодействия с оранжоидами (каковое по факту состоялось на предыдущем этапе — с подачи друга Белковского и Латыниной Е. Просвирнина). Стрелков заявляет о своей непричастности к тому, что сейчас происходит в Донбассе (то есть к отвоевыванию у бандеровцев территорий)…

Словом, налицо совершенно новый Стрелков. Метаморфоза потрясающая и имеющая такой характер, что и впрямь можно говорить об общей победе и общем деле. Но перед тем как поговорить об этом, скажу несколько слов по поводу господ, тщетно, но рьяно стремящихся исполнить тот политический номер, от исполнения которого Стрелков теперь, к их ужасу, категорически отказался.

Лично я отнюдь не в восторге от наших олигархов, нашего устройства жизни вообще. Но, согласитесь, либо-либо: либо поношение реального государства, дополняемое призывами к сокрушению неправедного устройства российской жизни — либо поддержка со стороны той реальной России, которую вы грозитесь сокрушить. Другое дело, если вы не нуждаетесь в этой поддержке. Но, нуждаясь в ней донельзя, полностью завися от нее, призывать к сокрушению всего того, от чего ты так зависишь, — как-то странно.

Между тем, вы в этой поддержке реальной России не просто нуждаетесь. Вы без нее — ничто, ноль без палочки. И негоже нолю орать на палочку, обвиняя ее в несовершенстве. Говоря о ноле, я вовсе не хочу умалить подвиг героических ополченцев. Все, кто с оружием в руках сдерживали бандеровцев, для меня — герои. Но почему этих героев оказалось не 70 тысяч и не 100 тысяч, а намного меньше? Почему эти герои не смогли, даже после того, как их надлежащим образом вооружили, должным образом ответить на бандеровский вызов? Почему, уже будучи таким образом вооруженными и оснащенными, руководители ополченцев отступали, мотивируя свое отступление невесть чем, и проклинали Россию? Почему понадобилось новое ополчение для того, чтобы переломить ход событий? Согласитесь, что без ответа на эти вопросы мы не можем ни прорваться к подлинному пониманию случившегося, ни победить бандеров-ского врага, ни проводить политику, позволяющую наращивать позитивы в очень непростой и неблагополучной нашей действительности.

Еще и еще раз подчеркну, что, говоря о поддержке России, я имею в виду и государственную поддержку в тех ее формах, которые по тем или иным причинам не взрывают окончательно наши отношения с Западом, и негосударственную поддержку за пределами этих форм.

Формы, в которых осуществляется государственная поддержка Донбасса Россией, — очевидны.

• Наше государство оказывает ополченцам Донбасса прямую дипломатическую поддержку (все попытки США и НАТО превратить Донбасс в европейскую Ливию резко и умело парируются).

• Налицо также и политическая поддержка. В конце концов, предложение по поводу прекращения огня в Донбассе является очевидной политической поддержкой ополченцев, не правда ли? Очевидны и другие формы политической поддержки, которые здесь вряд ли уместно обсуждать.

• Налицо также информационная поддержка. Наши крупнейшие СМИ занимают в вопросе о Донбассе очень четкую позицию. Они поддерживают ополченцев и осуждают их противников.

• А социальная поддержка? Разве беженцам из Донбасса Россия не предложила режим особого благоприятствования? Да, этот режим реализуют небезупречным образом небезупречные бюрократы. Но такова наша нынешняя реальность. У нас всё реализуется в высшей степени небезупречно — но ведь реализуется? Выделены очень большие средства на эту поддержку. Эти средства, как и любые средства, дербанят. Но ведь не так, что ничего не доходит до беженцев?

• Для всех очевидно и то, что гуманитарная поддержка населения Донбасса осуществляется российским государством, так сказать, в особо крупных размерах. Российские государственные гуманитарные конвои идут в города Донбасса, преодолевая украинские рогатки. И на то, чтобы они эти рогатки преодолевали и доходили до населения Донбасса, направлены огромные усилия несовершенного, но далеко не беспомощного российского государства.

Таковы прямые и очевидные формы поддержки Донбасса российским государством.

Государство в этой поддержке проявляет последовательность. Оно не пытается уравнять морально и политически ополченцев и бандеровскую хунту.

Кроме того, помимо прямых и очевидных форм поддержки Донбасса нашим государством, есть и косвенные формы этой поддержки. Весьма важные и имеющие решающее значение. Не было бы российских войск у украинской границы — давно бы НАТО вмешалось в конфликт. И ополченцы имели бы дело не с полудохлой украинской армией, а с военной и военно-технической мощью Запада. Но само наличие России, определенность ее позиции не допускают этого. То же самое имело место в Сирии. И — не имело место в Ливии. По понятным всем причинам.

Оговорив всё это, обсудим вопрос прямой военной поддержки — по крымскому сценарию, так сказать. Такой поддержки ждали. И жители Донбасса, и наши патриоты, и… И бандеров-ская хунта. Причем никто не ждал этой поддержки так, как бандеровцы, сделавшие ставку именно на эту поддержку. Ждала ее и западная «партия войны». Впрочем, противников России в одинаковой степени устраивала и такая поддержка (порождающая ввод войск НАТО на территорию Украины, не занятую нашими войсками, превращение этой территории в обильно финансируемую НАТО «большую Чечню», консолидацию всех западных сил, имеющих противоречивые интересы в окончательно антироссийском ключе), и полное отсутствие военной поддержки ополченцев со стороны России (порождающее их «зачистку», взрыв недовольства этой зачисткой внутри России и многое другое).

То, что устраивало их, не устраивало нас. Оговорюсь в очередной раз, что ввод войск на территорию части Украины, дополненный глубокими преобразованиями российской действительности, нас всех устраивал. Нас не устраивал ввод войск без подобных преобразований. Именно на него делали ставку и наши противники за рубежом, и те, кто мечтал о новой российской действительности по ту сторону обрушения этого, и впрямь весьма несовершенного, российского государства. Но то-то и оно, что по ту сторону этого обрушения никакого нового государства никогда бы не было. А потому надо было четко оценить шансы на преобразование российской действительности, осуществляемого одновременно с вводом войск на Украину. И если эти шансы оказывались невелики, то надо было найти третий, срединный, путь, миновав и Сциллу деструктивного ввода войск, дополненного отсутствием перемен в российской действительности, и Харибду полного невмешательства, чреватого победой бандеровцев над героическими донбасскими ополченцами.

Этот срединный путь был найден. Была реализована стратегия военно-технической и даже военной помощи ополченцам, осуществляемой не российским государством, а российским гражданским обществом.

Движение «Суть времени» первым предложило этот путь. Оно первым предупредило ополченцев о том, что будет реализован именно он — но что он будет реализован. И он реализован!

Все вопли наших врагов по поводу того, что военно-техническую и военную помощь оказывает не российское гражданское общество, а российское государство, не порождают и сотой доли того, что породил бы прямой ввод войск России на территорию Украины. Кстати, даже непонятно, на какую именно ее часть такой прямой ввод войск мог бы быть осуществлен. Потому что вводить войска только на территорию Донбасса — значит подпускать НАТО слишком близко к своим границам. А вводить войска на резко большую территорию — значит нарываться на очень многие неприятности, никоим образом не сводимые только к предельному обострению отношений России с Западом.

Что же касается военно-технической и военной помощи ополченцам со стороны российского гражданского общества, то она вполне корректна. США тоже используют частные военные компании для военно-технической помощи Украине. Население Польши в несколько раз меньше населения России, но это не помешало гражданскому обществу Польши направить на Украину очень многочисленный вооруженный контингент. Но это же не государственная военная поддержка со стороны Польши, не правда ли?

Между тем, российскому гражданскому обществу гораздо проще оказывать поддержку ополченцам, чем полякам оказывать поддержку бандеровцам. На территории России миллионы украинских беженцев. Российское общество всё в большей степени склоняется к тому, чтобы помогать донбасским братьям. Словом, возможностей предостаточно. Главное — успеть их реализовать. Это в считанные дни не делается.

Только в июне 2014 года гражданское общество России смогло начать осуществлять достаточно серьезную военно-техническую помощь Донбассу. Лишь к концу июня эта помощь стала по-настоящему ощутима везде, и особенно в Славянске.

И что же? Чем мощнее становилась эта помощь — тем более надрывно и томно заявлял Стрелков о ее отсутствии и о том, что Россия предала ополченцев. А когда эта помощь достигла размеров, свидетельствующих о возможности хоть какого-то уравнивания военных потенциалов бандеровской армии и антибандеровских ополченцев, началось немотивированное бегство из Славянска, а также многое другое: инспирированная Бородаем бредовая «антитеррористическая операция» против Безлера, одного из донбасских военно-полевых командиров, инспирированная кем-то бредовая зачистка всех военно-полевых командиров, кроме Стрелкова, а также другие кровавые и безумные идеи, рождаемые по принципу противодействия.

Всё это удалось погасить. Всё, кроме потери территории. А ведь если бы это не удалось погасить, то потери территории стали бы совсем катастрофическими. В планы тех, кто управлял Стрелковым, вовсе не входило задерживаться в Донецке.

Утверждаю это на основе достоверных сведений. И знаю, что эти сведения известны очень многим из тех, кто занят реальной политикой на территории Донбасса. Всем же остальным рекомендую насладиться известной фразой одного из героев этого позорного романа: «Тухляк. Надо сваливать».

Свал этот не был допущен. Как была не допущена и кровавая распря, неизбежно бы породившая этот свал.

Между тем, новая сила, способная перейти в наступление и начать отвоевывать у бандеровцев всё новые территории, была уже на подходе. Проверьте: первой об этом предупредила общество именно организация «Суть времени», обвиняемая в том, что, удаляя с поля брани «великого воина» Стрелкова, она обрекает Донбасс на окончательное поражение. Где это поражение? Стрелкова нет, а десятки населенных пунктов отвоеваны у бандеровцев второй волной ополченческого сопротивления. И, как говорится, еще не вечер.

Какое-то время провозглашалось, что Стрелков «вот-вот вернется». Или что он «руководит новой волной ополчения из тайного бункера»…

Наконец, Стрелков сказал обо всем сам. И о том, что он ничем не руководит. И о том, что его перековали, преобразовали, превратили «из Савла в Павла», из «Стрелкова-1 в Стрелкова-2».

Принимали ли мы в этом участие?

Да, принимали. Всё, что мы делали на протяжении этих двух месяцев, в каком-то смысле и было подобной перековкой. То есть идеологическим, психологическим и иным воздействием.

Но говорить о решающей роли «Сути времени» в подобном «перевоспитании» Игоря Ивановича Стрелкова я бы не стал. Наше стартовое воздействие было подхвачено силами, способными воздействовать иначе, нежели мы. Став зачинщиками такого перевоспитания, мы должны скромно оценить свою роль и отдать должное большим силам и системам, которые, как выяснилось, всего лишь долго раскачиваются. Но, раскачавшись, еще могут, если захотят, как говорится, «ловить мышей».

Ну и пусть ловят! А поймав, перевоспитывают, перенаправляют и так далее. Нам бы только — чтобы Отечество не обрушилось. А в остальном… Ну как тут не вспомнить Маяковского?

«Сочтемся славою — ведь мы свои же люди. Пускай нам общим памятником будет…» Стоп! У Маяковского дальше о социализме. Нам же приходится ограничиться тем, что общим памятником на этом этапе нам всем будет сохраненное в весьма несовершенном виде Отечество. Не сохранив его на этом этапе, мы лишим себя на следующем этапе возможности превращать его во что-то более совершенное и могучее.

Поздравим себя с этим скромным успехом. Не будем приписывать себе полностью лавры, которые нам принадлежат лишь отчасти. Предуготовимся к новым схваткам. Ощутим, насколько мы окрепли, коль скоро смогли в этой схватке выстоять и победить.

До встречи в СССР!

Угроза Донбассу и остальной России исходит от образа «эпического героя» Стрелкова, создаваемого пиарщиками

С обложки музыкального альбома «Стеклянные дома» американского музыканта Билли Джоэла. 1980 г.