§ 38. Защита от града
§ 38. Защита от града
Среди напастей, губящих урожай винограда, самым нежелательным считался град. Земледельцы прибегали к удивительным, с современной точки зрения, мерам защиты. Считалось, что особой отвращающей силой обладает тюленья шкура; также рекомендовалось обходить виноградник, держа в руках шкуру гиены или крокодила. На крайний случай, следовало развесить на веревках множество ключей от помещений. На первом месте стояло следующее средство: «Если женщина во время месячных покажет их граду, то отвратит его. От вида их и зверь убежит. И если бросить среди поля первую девичью тряпку, ни лоза, ни семена не будут повреждены градом» (Геопоники. I. 14. 1–2). Все эти советы содержатся в византийском сочинении по земледелию и завершаются авторским примечанием Кассиана Басса: «Так говорят древние. Я же некоторые из приведенных советов считаю совершенно нелепыми и заслуживающими полного пренебрежения. Я советую вовсе не обращать на них внимания. Я записал их потому, чтобы не сочли, будто я пропустил что-либо из сказанного древними» (Геопоники. 1. 14. 11).
Но и среди древних авторов было немало скептиков, едва ли не больше, чем во времена Кассиана Басса. Плутарх приводит некоторые примеры из практики земледелия, признавая всю безнадежность попыток выяснить причины этих явлений: «Есть наблюдение следящих за градом, что град можно отвратить кровью крота или женскими повязками» [Плутарх. Застольные беседы. VII. 2). Сенека со смехом пишет о том, что в Клеонах существовала государственная должность предсказателя града. По его указанию, чтобы отвести облака, приносили в жертву ягнят, цыплят или царапали пальцы до крови острым кончиком стиля (Сенека. О природе. IV. 6. 1–3).
Однако земледельцам, опасающимся за свой урожай, было не до смеха. Они могли прибегать к любым магическим средствам, и закон был на их стороне. 18-й титул IX книги Кодекса Юстиниана гласил: «Жесточайшими законами по заслугам должна осуждаться и наказываться наука тех, кто прибегает к магическим искусствам, или замышляет что-либо против здоровья людей, или пытается привлекать развратные души к похоти. Однако никакие уголовные обвинения не должны возводиться за использование средств, предназначенных для лечения человеческого тела, или за произнесение без злого умысла в сельской местности заклинаний, чтобы спелый виноград не был попорчен дождем или побит ветрами, градом или камнями, от которых нет вреда для здоровья или репутации кого-либо, но исполнение которых, напротив, содействует тому, чтобы дары богов и человеческие труды не разрушались»{107}.
Одним из таких безобидных средств для защиты от града было использование черепахи. В византийском справочнике земледельца есть выписка из сочинения Африкана: «Если ты найдешь на болоте черепаху, положишь ее на спину в правую руку, обнесешь ее вокруг всего виноградника и, обойдя его кругом, станешь посередине виноградника, положишь живую черепаху на спину, насыплешь вокруг немного земли, чтобы она не могла перевернуться и уползти обратно; она этого не сможет, потому что земля у нее будет оседать и ей не за что будет уцепиться; она так и останется на этом же месте. Если ты все это сделаешь, град не упадет ни на нивы, ни на все это место. Есть и такие, которые говорят, что обносить черепаху кругом и укладывать ее следует в шесть часов дня или ночи» (Геопоники. I. 14. 8–9). Видимо, этими советами также можно было бы пренебречь.
Лучшим комментарием в данном случае являются размышления ал-Бируни о магических средствах защиты от града. Ал-Бируни ссылается на сведения из сочинения Хамзы ал-Исфахани (893–970), арабского историка и филолога, написавшего исторический труд, основанный, главным образом, на персидских источниках. Часть рассказов поразительным образом напоминает коллекцию нелепых суеверий, приведенных в книге Кассиана Басса. Считается, что в Средние века уровень ученого скепсиса резко понижается по сравнению с античной эпохой. Критический подход ал-Бируни к магическим манипуляциям брахманов опровергает это мнение.
«Говорит Хамза: камни, отражающие град, в дни Хосроев назывались санг-мукра. Дальше он говорит: один такой камень сохранился в Руйдашт, одной из деревень Касана в районе Исфахана; каждый раз, когда находила черная туча с градом, жители извлекали его, прикрепляли к башне городской стены или крепости, и туча разрывалась и рассеивалась. У прежних авторов имеется об этом много россказней в книгах по земледелию; там говорится, что градовые тучи отгоняются тем, что выходит нагая девственница с белым петухом; или тем, что закапывают черепах в перевернутом виде в куче отбросов, и тому подобными средствами, скудость которых очевидна; из них прибегают только к особым, почерпнутым из сущности явлений и также из результатов исследований. Это есть спасательное средство для людей, обязательно выискивающих причину, но отвращающихся от лика доказательства. А жители Индии в этом отношении наиболее закоренелы, вследствие того, что они чрезмерно полагаются на волшебство и заклинания и что над ними господствуют брахманы, которые и кормятся от урожаев деревень под предлогом отражения от них града. Обман этот облегчается из-за трудности проверки, которая показала бы, где истина и где ложь. Дело в том, что градовые тучи не бывают сплошными над местностью, в отличие от дождевых спокойных облаков, в большинстве случаев они бывают в виде больших, то и дело прерывающихся черных нагромождений, которые быстро несутся [вперед], гонимые сильным ветром, и если разражаются дождем, то капли выпадают очень крупные, и если эти капли после отделения от тучи замерзают в ее тени, то получается град. Иногда град выпадает на часть их посевов и губит их, а другую часть оставляет в целости. И брахманы в своем утверждении цепляются за оставшуюся в целости часть посева и приводят объяснения по поводу побитой градом части; это очень похоже на то, как [люди] удивляются правильному предсказанию астролога, хотя бы единственному за его жизнь, и забывают при этом его ошибки, совершаемые им в каждую минуту часа. В Индии нет среди деревенских жителей никого, кто поставил бы брахманам условия для проверки [их утверждения] на опыте, которая немедленно показала бы, что здесь имеет место лишь случайное совпадение» (ал-Бируни. Минералогия, с. 207).
О какой проверке идет речь? Если град не погубил посевы, то, с позиции брахманов, это их заслуга. Ал-Бируни полагает, что это случайность. Очевидно, что участники спора говорят на разных языках, причем позиция брахманов воспринимается ал-Бируни как искусственная конструкция, в которой он с легкостью находит слабые места. Уверения брахманов, настаивающих на положительных результатах своих заклинаний, он считает обманом. Вместе с тем ал-Бируни понимает, что в тревожных ситуациях заклинания брахманов выступают как вполне оправданное спасительное средство.
Не во всех культурах оформились специализированные группы борцов с градом. Поэтому, обнаруживая дельные советы в некоторых средневековых текстах, например в персидском трактате «Описание ремесел» Хубайша Тифлиси (XII в.), следует помнить, что это лишь выписки из древних сочинений. Вот какие рекомендации дает земледельцам Хубайш Тифлиси: «Что делать для зашиты от града. Если кто вывернет наизнанку шкуру гиены, или барса, или зайца и повесит на высоком месте на длинной палке, то град обойдет стороной это место и не нанесет ущерба. Если женщина во время менструаций разденется догола и поднимет лицо к туче, то град обойдет стороной это место» (Хубайш Тифлиси. XIII. 28 а).
Мы не знаем, как Хубайш Тифлиси оценивал собранные им сведения. Скорее всего, он, подобно Кассиану Бассу, цитирует древние книги по земледелию. Такой подбор тематического материала и не предполагал критического отношения к нему. Не случайно содержание подобных книг ал-Бируни считал сомнительным. Со своей стороны замечу, что существует настоятельная необходимость отказаться от буквального прочтения текстов магического содержания, в которых не представлена авторская (оценочная) позиция. Если тот или иной автор не занимается исследованием явлений и ограничивает свою задачу изложением занимательных сведений, у нас нет оснований полагать, что он убежден в их истинности.
В средневековой поэме о камнях епископа Марбода Рейнского (1035–1123), со ссылкой на античного грамматика и историка Метродора, говорится о коралле, который призван спасти виноградники от града. Должны ли мы полагать, что в Европе XII в. использовали кораллы в соответствии с древним суеверием?
И, как о том Метродор, величайший пишет учитель.
Молнии он отвращает, а также и смерчи, и бури
От корабля или кровли, иль поля, где б ни был тот камень;
На виноградниках, или рассыпан в оливковой роще,
Иль поселянами в поле рассеянный там с семенами.
Он от ростков отвращает враждебные града удары,
Тем умножая плоды, чтоб они наливались обильно.
Марбод Реннский. Лапидарий.
Если епископ выступает в роли хранителя античной традиции, то немецкий теолог и философ Альберт Великий (ок. 1200–1280), столкнувшись лицом к лицу с земледельческой магией, вынужден признать непоколебимость магической картины мира. Критическая позиция философа, как и в случае с ал-Бируни, лишь усиливает это впечатление. Из ситуации, обрисованной философом в трактате «О растениях», следует, что магией пронизаны самые обыкновенные вещи. Сила магии в ее рутинности: даже сжигание мусора, необходимое само по себе, в магическом аспекте способствует благополучию.
«Гадатели говорят, что против nebulas (?) и ржавчины на хлебе помогает сжигать солому в разных местах посевного поля. Помогает также сожжение всякого другого мусора. От града же и молнии, как говорят, помогает, если угрожающе выставить против неба окровавленные секиры и мечи. Но всякий, кто знает, что гром гремит по необходимости в природе, сочтет это за россказни. Также гадатели говорят, что огород и поле оберегаются от [всяких] порождений (monstris), если опоясать их [изгородью] из ломоноса[56] или вознести над огородом мертвую сову с распростертыми крыльями[57], либо поставить вокруг смазанные медвежьим салом орудия, которыми возделываются поля и огороды»{108}. В магическом универсуме земледельца нет места для рационально мыслящего теолога и философа.
В заключение обратимся к размышлениям итальянского профессора философии Пьетро Помпонацци (1462–1525). В трактате «О причинах естественных явлений или о чародействе» ученый излагает свой взгляд на интересующую нас проблему. Профессор полагает, что благодаря изучению естественных наук человек может осуществить действия, доступные демонам, безо всякого содействия с их стороны. Этот сложный выверт — реверанс в сторону инквизиции, стоящей на страже интересов церкви. Прелаты церкви полагали, что только у них есть право трактовать тайны мироздания. С позиции церкви, истинными являются только божественные чудеса, исследование же природных загадок равносильно колдовским практикам, а награда исследователю — костер.
«И если верно то, что рассказывают многие достойные доверия люди, а именно, что существуют известные травы, минералы либо иные такого рода предметы, отвращающие гром, дождь и ветер, и что могут быть естественным образом обнаружены иные предметы, их наводящие, то люди могут познавать эти вещи естественным путем и, прилагая активные начала к пассивным, могут наводить град и дожди и отвращать их. По-моему, это вполне возможно: уж если рыба величиной с палец может удержать на месте нагруженный корабль длиной в 200 футов и более, движимый веслами и ветром, и электрический скат поражать незаметно на расстоянии, а королек или василиск может отравить воздух на огромном пространстве, и многие виды змей могут совершать подобные невероятные действия, о чем много рассказывают философы и врачи, и если тюлень и лавровое дерево отталкивают молнии[58], и если происходит бесконечное множество других подобных явлений, то не кажется невероятным, что можно обнаружить такие предметы, которые производят град и дождь, и другие, способные их отвращать»
(Пьетро Помпонацци. О причинах естественных явлений, с. 144–145).
Все перечисленные здесь примеры взяты из античных книг и относятся к невероятным явлениям, которые охотно обсуждались, но никто и никогда их не проверял. Профессор оказался заложником литературной традиции.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.