Национальное самосознание населения и культура Гетманата

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Национальное самосознание населения и культура Гетманата

Уже в первой половине XVII в. наблюдалось интенсивное развитие национального сознания украинцев. В разных прослойках населения формировалось чувство этнической общности: «мы» — «руський народ». Зарождалась национальная самоидентификация «русинов» как «украинцев», хотя оставалось маркирование населения Украины и Белоруссии названием «руський народ».

Усиливалось ощущение неразрывности собственного бытия с местом обитания, которое воспринималось как священная земля предков, исконная руськая сторона. Развивалась идея непрерывности существования руського народа. С 20-х гг. это понятие приобретает «терминологическую конкретность, обозначая жителей территорий, исторически связанных с Киевским и Галицко-Волынским княжествами княжеской эпохи»[143]. В сознании шляхты, духовенства и казачества формируется взгляд на «руський народ», как третий (равноправный с польским и литовским) народ Речи Посполитой. Как отмечалось в прошении православной шляхты к сейму 1623 г., «народ наш руський к польскому народу присоединился как равный к равному, как свободный к свободному»[144]. Обращает внимание на себя чрезвычайно важная роль в развитии национального самосознания православия, превратившегося в один из важнейших неотъемлемых признаков этнической самоидентификации украинцев. По наблюдению Ф. Сысина, собственно «религия служила способом выделения и укрепления национального чувства»[145]. И не случайно именно православная Церковь рассматривалась большинством украинцев как священный центр сохранения наследия исторических, культурных и религиозных традиций, заложенных Киевской Русью.

Революционный взрыв 1648 г. послужил мощнейшим катализатором развития национального самосознания, правда, сопровождавшегося определенными проявлениями ксенофобии (относительно поляков и евреев) и религиозного фанатизма. Впервые лозунги представителей разных социальных групп, прослоек и сословий основывались на понимании самобытности своего исторического развития. Соответственно их пронизывала мысль о необходимости русинам добиваться независимости от Речи Посполитой(«подняли оружие» против «польского господства»; «загнать поляков за Вислу»; освободить «Руськую землю»; добиться «отделения Руси от Короны», «уже государство от вас, ляхов, перешло к нам — казакам» и т. д.). Ее концентрированным выражением стала украинская государственная идея, сформированная Б. Хмельницким в первой половине 1649 г. и оказывавшая большое влияние на политические взгляды старшины и казачества в течение последующих десятилетий.

Одновременно усиливалось чувство общности этнической принадлежности к «руському народу» («руськой нации»), живущему на своей, «руськой земле». С этого времени Речь Посполитая перестает восприниматься украинцами своей Отчизной. В частности, полковник Филон Джеджалий подчеркнул во время февральских переговоров 1649 г. с королевским посольством А. Киселя: «Имейте для себя Польшу, а Украина принадлежит нам — казакам»[146]. Аналогичную мысль в это же время высказал и украинский посол в Москве С. Мужиловский, беседуя с российскими сановниками: теперь Украина «стала уже их, казацкая земля, а не польская и не литовская»[147]. В сознании старшины утверждается чувство своей ответственности за судьбы всего «руського народа». Например, брацлавский полковник Данило Нечай предостерегал каменецкого каштеляна Станислава Лянцкоронского (март 1649 г.) против причинения «обид людям народа нашего русинского»[148]. Важно отметить тот факт, что на лето 1649 г. население как Украинского Гетманата, так и остальных украинских земель страстно желало избавиться от «подданства Речи Посполитой», усматривая возможность реализации этой цели в действиях Б. Хмельницкого. Как позже отмечал анонимный автор, «вся Русь называла его спасителем»[149]. В сознании утверждался образ гетмана не как предводителя казаков, а повелителя Руси, пришедшего на смену польскому королю. В этом отношении весьма показательным выглядит обращение 21 августа 1649 г. казаков к осажденным в Збараже жолнерам: «…ляхи, не стреляйте, ибо уже настал мир; наш гетман с вашим королем едут в одной карете»[150]. Примечательно, что во время встречи 20 августа с Яном Казимиром Богдан Хмельницкий беседовал с ним исключительно на украинском языке, хотя безукоризненно владел польским.

Народные песни и думы середины XVII в. также зафиксировали чрезвычайно важные изменения структурного характера в сознании простых украинцев. Проанализировав их, И. Франко пришел к выводу, что они имели четкое представление о том, что Украина — не Польша, которая расположена над Вислой, куда и стремились изгнать «ляхов». В их понимании именно Гетманат представлялся краем воплощенной мечты о национальной и социальной свободе. С гениальной простотой и точностью это отражено в следующих словах двух вариантов песни:

1. Та немає лучче, та немає краще, як в нас на Вкраїні;

Та немає ляха, та немає пана, не буде ізміни.

2. Да не буде лучче,

Да не буде краще,

Як у нас да на Україні;

Що немає жида,

Що немає ляха,

Немає унії[151].

Яркая вспышка национального пробуждения способствовала распространению народного названия «Украина», которое начинает закрепляться за Гетманатом и одновременно использоваться (правда, значительно реже) для обозначения всех украинских земель, что, кстати нашло отражение в песнях и думах. С середины 50-х гг. Б. Хмельницкий и старшины все чаще употребляют его в общении, переписке, переговорах и т. п., в большинстве случаев в качестве синонима названию молодого государства, территория которого рассматривалась неотъемлемой составной «Руси» — Отечества. В отдельных случаях под понятием «Украина» подразумевались все этнические украинские земли. Так, 20 октября 1655 г. в письме горожанам осажденного Львова Б. Хмельницкий назвал Гетманат и освобожденные западноукраинские земли «Украиной своей руськой»[152]. В начале 1657 г. во время переговоров со шведским послом старшина употребила термин «старая Украина или Роксолания», обозначая им территорию, «где есть греческая вера и существует их язык вплоть до Вислы»[153]. В последующие годы революции старшина и казачество Правобережья все чаще использовали как самоназвание государства термин «Украина», вытесняющий из обихода употребление названия «Войско Запорожское». Начинают употребляться термины «Украинское государство» и «украинский народ». В Левобережье получает распространение официальное наименование Гетманата — «Малороссия».

Ян ІІІ Собеский. Гравюра А. Тарасевича. Вильно, 1680 г.

Подъем национального самосознания населения во второй половине 50-х — первой половине 70-х гг. происходил только в границах казацкой Украины, а в остальных землях начался процесс его затухания. Своего наивысшего уровня он достиг в ее правобережном регионе, старшины, казаки и посполитые которого, осознавая себя частью руського / украинского народа, вели ожесточенную борьбу («стояли насмерть») за его «права» и «свободы», которые понимались как достижение независимости «матери-Украины», «Отчизны, которая плачет». Как объяснял летом 1671 г. П. Дорошенко великому гетману польскому Я. Собескому, «оттого вынужден прибегать к иностранным протекциям, чтобы этим освободить из рабства Украину»[154]. Даже в период глубочайшего политического кризиса (1674–1676 гг.) он стремился во что бы то ни стало сохранить национальную государственность. Пытаясь ее возродить, Ю. Хмельницкий добивался от Польши отказа от претензий на все украинские земли. «Буду заботиться с Божьей помощью о том, чтобы между нами мир и согласие разрастались, — писал он королю 20 февраля 1680 г., — но сначала даю добрый совет, чтобы король…сам со всем польским народом за Вислу отступил и, как плевел и сор от пшеницы, с ветром, дымом и пылью из Руси вывеивался»[155].

Важно также отметить тот факт, что лучшие представители правобережной элиты осознавали трагедию не только раскола казацкой Украины, но и разделения украинских земель на Гетманат и территории, входившие в состав Речи Посполитой. В переговорах с Варшавой они всегда подчеркивали органическую связь казацкой Украины с остальной «Русью», единство всего «руського народа», последовательно отстаивали права православной Церкви, добивались равноправия (в «вольностях и свободах») православных — духовенства, мещан и шляхты — с католиками. Как отмечалось в проекте договора с Турцией (1668 г.), хотя ныне «руський народ» разделен между государствами, он проживает на территории от Перемышля, Самбора и Вислы на западе, до Севска и Путивля на востоке, является единым («вси суть казаки») и, освободившись от порабощения, воссоединится под властью 11. Дорошенко. Не возникало сомнений в необходимости объединения Подолья, Волыни, Подляшья и «всей Червоной Руси» с Гетманатом и у И. Самойловича, и в середине 80-х гг. XVII в. считавшего законным свое право на владение Правобережной Украиной.

Революционные изменения в системе социально-экономических отношений, создание государства, развитие национального самосознания, начало формирования нового, собственно украинского общества, мощный всплеск патриотических чувств, проявление силы духа, стойкости, самоотверженности и самопожертвования в борьбе за независимость оказали глубокое положительное воздействие на развитие культурно-духовной сферы. Казацкая Украина подарила миру целую плеяду талантливых деятелей культуры и просвещения, мастеров кисти и графики, архитекторов, композиторов, блестящих литераторов и философов-мыслителей. По-настоящему революционный прорыв наблюдался в сфере идеологии и политической культуры. Иное дело, что бесконечные военные действия привели страну к ужасному разорению, а в совокупности с эпидемиями и голодом — к катастрофическим демографическим потерям: к середине 70-х гг. население Украины уменьшилось почти на 70 % (до 3,5 млн с 5 млн человек), а Правобережного Гетманата — более чем на 90 %. Вследствие этого культура (особенно материальная) понесла тяжелейшие невосполнимые потери, поэтому было бы несправедливым говорить о ее повсеместном развитии (во многих опустошенных регионах она переживала глубокий упадок). Ошибочным также, будет представление о развитии культуры по восходящей линии от ее низших форм к высшим.

В целом же на украинских землях происходил сложнейший, во многом очень противоречивый, прерываемый периодами упадков, процесс зарождения и утверждения новых качественных изменений в мировоззренческой и духовной сферах (особенно ярко проявившихся в казацкой Украине), получивший название эпохи украинского барокко. Освоив и творчески переосмыслив на основе национальных традиций достижения европейской культуры и христианской духовности и освятив их пафосом национально-освободительной борьбы, барокковое сознание в Украине стало достоянием не только высших, элитарных слоев общества, а и пронизало собою все сферы жизнедеятельности простого человека, широко отразилось в его верованиях и фольклоре. Героизация будней, динамизм и пафосность стали определяющими чертами барокковой живописи и архитектуры, литературы и музыки, позволили по-иному взглянуть на место человека в мироздании.

Уже в первые годы существования Украинского государства стали заметными успехи в начальном образовании, получаемом в школах, которые функционировали при церквях, монастырях и братствах. По наблюдению П. Алеппского, «число грамотных особенно увеличилось со времени появления Хмеля…». Грамотность в казацкой Украине имела массовый характер. «Все они, — отмечал путешественник, — за исключением немногих, даже большинство их жен и дочерей, умеют читать и знают порядок церковных служб и церковные напевы. Кроме того, священники учат сирот и не позволяют, чтобы они слонялись неучами по улицам». Существовал даже особый вид милостыни, которую давали обездоленным детям, «пока они не кончат ученья»[156]. Все гетманы заботились о развитии просвещения, особенно П. Дорошенко, который сформулировал лозунг: «Русь должна учиться!» Он постоянно добивался от польского правительства снятия ограничений на открытие школ и гимназий, где бы обучение проводилось и на латинском языке («вольно науки отправовати»), и преподавать в которых могли бы кальвинисты и лютеране, а также разрешения на основание нескольких академий. На местах о школах, количество которых постоянно возрастало, заботилась сотенная администрация.

Киево-Могилянская академия. Старый академический корпус. Южный фасад. 1730–1740 гг.

Иннокектий Газель. Гравюра XІX в.

Единственным высшим учебным заведением в Украинском Гетманате во второй половине XVII в. оставался Киево-Могилянский коллегиум (основан Петром Могилой в 1631 г.) (позднее — академия), который превратился «в мощный фактор формирования единого коммуникативного пространства культуры в украинских землях»[157]. Будучи культурнообразовательным и научным центром европейского масштаба, коллегиум способствовал сближению культур Запада и Востока. В 50-70-х гг. XVII в. здесь работали такие известные ученые и писатели, как Иннокентий Гизель, Иосиф Конопович-Горбацкий, Иоаникий Галятовский, Лазарь Баранович, Епифаний Славинецкий, Феодосий Софонович и др. В стенах коллегиума распространялись новые философские идеи, превозносившие величие человека, возможности его ума; развивалось летописание; появились первые исторические произведения, написанные в духе традиционалистской методологии, среди которых выделялась «Кройника» Феодосия Софоновича. В 1674 г. вышел в свет «Синопсис» — первый учебник истории, который неоднократно переиздавался. Для курсов поэтики и риторики киево-могилянских преподавателей (в основном они читались на латыни) характерна гуманитарная направленность, основанная как на классическом наследии, так и на передовых для своего времени достижениях западноевропейского просвещения и национальной педагогической практики, что способствовало формированию высокообразованной личности. Выпускники коллегиума в значительной мере содействовали успешному развитию украинско-российского культурного диалога, основывая школы, занимаясь преподавательской, переводческой и проповеднической деятельностью.

Иннокентий Гизель. «Мир с богом чоловік». Киев, типография Киево-Печерской лавры, 1669 г. Титульный лист

Типография Киево-Печерской лавры. Гравюра. 1758 г.

В развитии образования и культуры большую роль сыграли типографии и библиотеки. С самого начала своего существования молодое Украинское государство обеспечивало поддержку книгопечатанию и свободу издательской деятельности. В частности, условиями Гадячского договора предусматривалось создание неограниченного количества («елико их нужны будут») типографий; увеличения их числа, чтобы «всякия книги печатати», добивался от Варшавы и П. Дорошенко[158]. Наиболее мощной была типография Киево-Печерской лавры, которая в 1651–1680 гг. напечатала около 80 названий книг (среди них букварь, «Синопсис», «Киево-Печерский патерик», произведения И. Гизеля и Л. Бараиовича). В 1674 г. создана типография в Новгороде-Северском (в 1679 г. переведена в Чернигов). Гетманат имел довольно разветвленную сеть библиотек, которые создавались при монастырях, учебных заведениях и частными лицами. Уникальной была библиотека Киево-Могилянского коллегиума, которому еще в 1647 г. Киевский митрополит Петр Могила передал 2 тыс. книг. Обширные книжные собрания имели гетманы И. Самойлович, И. Мазепа, я также многие старшины.

«Особенностью украинского барокко, — отмечал С. Крымский, — было то обстоятельство, что обращение к античности, мифологическим образам и средневековой символике произрастает значительною мерою в форме возрожденных традиций Киевской Руси, а некоторые идеи Реформации усваиваются в контексте идеалов национально-освободительной борьбы с ее героикой и демократизмом. Именно эти демократические тенденции обуславливают слияние в Украине черт бароккового стиля с чертами народного искусства»[159].

Иоаникий Галятовский. «Небо новое». Львов, типография Михаила Слезки, 1665 г. Титульный лист

Первый рукописный украинско-латинский словарь Арсения Корецкого-Сатановского и Епифания Славинецкого «Diclionarium Latino-sclavonicum». Москва. 1650 г. Первая страница

Особо ярко ее расцвет проявлялся в устном творчестве, превратившемся в грандиозный народный эпос (состоящий из тысяч песен, дум, легенд, преданий, пословиц и т. п.), воспевающий мужество и несокрушимость духа персонализированных (Богдан Хмельницкий, Иван Богун, Максим Кривонос, Данило Нечай, Морозенко, Петр Сагайдачный, Иван Сирко и др.) и безымянных участников борьбы за независимость. В народном сознании формируется и утверждается образ Отчизны — «Матери-Украины» (впервые в символическом изображении красной калины) и ее главного защитника — казака, выступающего олицетворением национального характера с его патриотизмом, смелостью, жизнерадостным (отчасти бесшабашным и авантюрным) восприятием мира, одновременно часто пронизанный чувством острой, но светлой печали несбывшихся надежд. Предания сохранили имя одного из самых талантливых авторов песен, созданных в первые годы революции («Засветло встали казаченьки», «Веют ветры, веют буйные», «В конце плотины шумят ивы» и др.), — легендарной полтавчанки с трагической судьбой Маруси Чурай. Примечательно, что песни и думы использовались в украинской армии как военные марши. В частности, сохранилось свидетельство очевидца, что во время наступления казаков 30 июня 1651 г. на позиции поляков под Берестечком «запели братья-молодцы Сагайдачного думы»[160]. Из образцов прозаического жанра наибольшее распространение получили различные варианты пародийного произведения «Переписка запорожцев с турецким султаном».

«Крийника» Феодосия Софоновича. Конец XVII в. Страница с сюжетной заставкой

Утверждалось барокко и в литературе, театре, музыке, архитектуре, изобразительном искусстве. Так, приобретает новые черты полемическая литература (произведения Л. Барановича, И. Гизеля, И. Галятовского, Ф. Софоновича). В ораторско-учительской прозе проповедь отличается изысканностью стиля, высокой образностью, метафорическим языком, логичной стройностью композиции, завершенностью мысли и идеи. И. Галятовский впервые разработал теорию церковного ораторского искусства. Успешно развивалась церковно-историческая литература, в частности, в 1661 г. увидел свет «Киево-Печерский патерик». Расцвета достигает школьная драматургия, превратившаяся в неотъемлемый компонент школьного театра. В лучших образцах школьных мистерий, драм-моралите начинают звучать мотивы повседневной жизни, отголоски социально-политических реалий своего времени. Культивируется жанр исторической драмы, которого не знала европейская школьная драматургия. Господствующее положение в литературе занимала поэзия (стихотворная литература), создававшаяся (как и другие жанры) в традициях барокковой эстетики. Обращает на себя внимание близость поэтической структуры стихотворений, посвященных различным событиям революции, к народным историческим песням и думам. Развивалась также духовная, философско-религиозная, социально-бытовая, сатирически-юмористическая поэзия.

Киева-Печерский патерик. Гравер Илья. Киев, типография Киево-Печерской лавры. 1661 г. Титульный лист

Петр Конашевич-Сагайдачный. Гравюра из книги Касьяна Саковича «Вірш на жалосний погреб…». 1622 г.

Петр Конашевич-Сагайдачный. Гравюра XIX в.

Иван Сирко. Художественная реконструкция по черепу, найденному на могиле И. Сирка в с. Капулевка

Барокковый стиль начинает ярко проявляться в музыкальной культуре. Высокого уровня развития достигают сложенные народом думы и исторические песни. По сути, музыкальный эпос этого времени «стал народной летописью, отражающей главнейшие исторические события эпохи…»[161]. Кобзари и лирники, странствуя, пели песни и думы, которые поражали иностранцев мелодичностью и нежностью звучания. Часто их приглашали к себе и польские сановники. Например, известно, что в капелле польского короля Яна Собеского были украинские музыканты и лирники Семен Страдовницкий, Нечай, Волошин и др. Расширяется сеть музыкальных цехов: в 1662 г. возникает цеховое объединение музыкантов в Полтаве, в 1677 г. — в Киеве. Распространялась народная, в частности, «троистая» музыка. Центром музыкального образования служил Киево-Могилянский коллегиум. Так, в 50-х гг. для его студентов усилиями Л. Барановича при Киево-Братском монастыре была основана музыкально-хоровая школа. Специальное отделение для подготовки певцов и музыкантов существовало в запорожской сечевой школе (открыта в 1659 г.). Продолжало развиваться кантовое пение. В церковной музыке стиль барокко ярко проявляется в многоголосном партесном пении. Для записи партесных произведений певчие использовали специальные тетради. В частности, П. Алеппский в своих записях отмечал, что в церквях они пели «по своим нотным книгам с органом»[162]. Первым теоретическим пособием партесного пения стал изданный в 1677 г. учебник известного композитора и педагога Николая Дилецкого «Грамматика музыкальная». Украинскими композиторами и певцами этот барокковый музыкальный стиль переносится и в церковное пение России.

Сложившийся во второй половине XVII ст. в архитектуре казацкой Украины стиль барокко получает название «украинского», поскольку сформировался на основе национальных традиций зодчества. Он выделялся торжественной воодушевленностью и грациозностью, приверженностью к контрастам, подвижным композициям, внутреннему напряжению, декоративному великолепию. Мастера достигали такого эффекта путем умелого противопоставления больших и малых объемов, света и тени, соединения контрастного материала и цвета, возвышения роли деталей и декора, приобретавших скульптурную выразительность. Особенно ярко этот стиль проявился в строительстве храмов, ставшем массовым в период гетманства Богдана Хмельницкого. П. Алеппский отмечал их большое количество в населенных пунктах, красоту, величественность, наличие высоких куполов и стеклянных окон. Жемчужинами «украинского» барокко стали Николаевский собор в Нежине (1668), Троицкий собор в Чернигове (1679–1695) и др. Своей структурой они напоминали храмы Киевской Руси, что свидетельствовало о преемственности национальных традиций. Широкое распространение получает строительство монастырских оборонных комплексов. В традициях прежнего времени продолжает развиваться светская архитектура.

Нежин. Николаевский собор. 1668 г.

Митрополит Димитрий Ростовский (Туптало). Портрет XVIII в.

Дух барокко отразился и в развитии изобразительного искусства. В настенных росписях храмов (монументальная живопись) и иконописи находит отражение высокая духовность народа. В середине XVII в. в иконе появляются новые, свойственные барокко черты: жизненность, готовность к разговору со зрителем, психологическая насыщенность образа. Одновременно (в отличие от католической) она продолжала сохранять неразрывную связь с созданными первообразами святых. По мнению исследователя иконописи Д. Степовика, барокко оказалось в состоянии соединить в ней аскетизм и жизнерадостность, что было созвучным украинской душе, которая всегда стремилась к преодолению противоречия между земным и небесным.

Не случайно именно с образованием Украинского государства среди населения массово распространяется и превращается в национальную святыню икона Покров Богородицы, в образе которой усматривали покровительницу народа. Во многих ее вариантах Богородица сходила с небес на землю и изображалась в окружении гетманов, старшин, казаков, вследствие чего получила название казацких Покров. Эта композиция раскрывала главную особенность украинской иконы, состоявшую в сближении святых и несвятых с целью спасения грешников. Иконописание имело еще и другие особенности. Так, при изображении лика святых художники ориентировались на народные прототипы (поэтому Богородица очень напоминала молодую мать с младенцем, образ св. Николая — кроткого старца-архиерея и др.); в образах святых стремились выразить их сопереживание с верующими; каждый иконный образ изображался в определенном эмоциональном состоянии (проникновении в глубины души верующего человека).

Чернигов. Троицкий собор. 1679–1695 гг.

Развивалось искусство светского портрета (известные портреты Б. Хмельницкого, И. Самойловича, И. Галятовского, Л. Барановича и др.) и графики; усовершенствовалась декоративная резьба по дереву, в частности при украшении монументальных сооружений, скульптура.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.