Глава V. В ПОЛЬСКОМ ВОЕННОРЕЧНОМ ФЛОТЕ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава V. В ПОЛЬСКОМ ВОЕННОРЕЧНОМ ФЛОТЕ

В Польше до первой мировой войны Розенбаум бывал неоднократно. Как правило, задания охранки здесь были для него необременительными, и он с удовольствием знакомился с польским бытом. В Варшаве и Кракове Розенбаум чувствовал себя почти как в Одессе и Киеве, и только через несколько недель пребывания в Польше он начал ощущать в себе какую-то скованность, провинциальность, и его вновь притягивали к себе российские просторы и личные служебные перспективы. Впрочем, о реальности их агент тогда всерьез не задумывался. Новая, обретшая независимость страна, за время отсутствия здесь Розенбаума внешне и внутренне изменилась. Новые штрихи в ее облик вносили приготовления к войне с Советами. Это сразу же увидел чуть-чуть понюхавший пороха польский беженец, решивший с первого дня своего пребывания в Варшаве связать свою судьбу с польским флотом. К этой мысли его подталкивало не столько былое увлечение морем, сколько горький жизненный опыт прагматика: на флоте всегда спокойнее, чем в армии под пулями. На морях же Польша не думала ни с кем воевать. Было бы несправедливым не заметить одновременно и искренней потребности у этого человека отблагодарить страну, давшую ему приют, в ее борьбе с расползавшимся вглубь и вширь большевизмом, мечтавшим о «мировой революции».

Утром 25 февраля 1920 года Розенбаум, наспех приведя себя, насколько это было возможно, «в строевой флотский вид», направился в Департамент морских дел (справ морских). Начальником Департамента был бывший командир новейшего в начале века русского дредноута Черноморского флота «Императрица Екатерина II», адмирал Казимир Порембский, уже тогда контр-адмирал. Среди сотрудников Департамента были и другие лица, известные или знакомые Розенбауму еще по России: подполковник Малец-кий, майоры Сакович и Жейма, капитан Губерт. Здесь ему выдали для заполнения опросный лист и предложили, заполнив его, явиться на следующий день сюда же к 11 часам утра. Все это было четко исполнено, причем в подтверждение правильности сделанных Розенбаумом ответов его опросный лист подписали подполковник Малецкий и майор Сакович. В тот же день адмирал Порембский, заверив его бумаги своей подписью и резолюцией о принятии Розенбаума на службу условно до верификации в чине поручика, направил их военному министру Лежневскому. Через два дня после этого Розенбауму было предложено явиться в Департамент, где 4 марта 1920 года он получил предписание прибыть в пятидневный срок в Пинскую действующую флотилию в распоряжение ее командира майора Эдуарда Садовского в г. Мозырь, где в то время она базировалась. При этом Розенбауму было выплачено жалованье до 1 апреля, т. е. за месяц, и выдано пособие на обмундирование в размере 600 польских марок. Так началась его служба в польском военном флоте.

Прибыв в указанные сроки в Мозырь, поручик узнал от начальника штаба 9-й пехотной дивизии майора Крегельского, что за два дня до его приезда Пинская флотилия ушла выше Мозыря по реке, в Балажевичи. Когда под вечер Садовский действительно появился в штабе, то оказалось, что оба друг друга хорошо знают. На Черноморском флоте командир польской флотилии служил при царе на броненосце «Синоп», после чего командовал подводной лодкой «Щука». Покончив со своими делами в штабе, он предложил Розенбауму двигаться в Балажевичи (от Мозыря около 20 верст) на его моторной лодке.

По дороге на базу майор Садовский стал расспрашивать прибывшего офицера, знаком ли он с речным плаванием на Припяти, на что получил утвердительный ответ, так как, плавая по Днепру и его притокам (Сож, Припять, Десна), Розенбаум действительно хорошо изучил форватер Припяти от устья до самого Пинска. Это удовлетворило Садовского, и он назначил Розенбаума приказом по флотилии старшим офицером таковой с исполнением должности инспектора по форватеру, дав в его распоряжение катер «Буг» и мощную землечерпалку. Уже на следующий день с этой техникой он отправился на исследование и расчистку форватера на Припяти от Мозыря до Пинска. Весь март и половина апреля были серьезным экзаменом для Розенбаума как в этой должности, так и в целом по речному плаванию. В эту пору в советско-польском конфликте было затишье, как будто перед бурей.

15 апреля 1920 года из штаба дивизии на флотилию пришел приказ об установлении между ними постоянной связи через специального офицера, высылаемого из флотилии в распоряжение начальника штаба майора Крегельского. На эту должность майор Садовский назначил поручика Розенбаума и подпоручика Кароля Гаубе. Здесь состоялось более близкое знакомство офицера связи Розенбаума с начальником штаба, в ходе которого последний не только доверительно сообщил ему, что одновременно является и офицером II отдела («двуйки») генштаба, т. е. разведки, и прямо предложил в этом направлении работать вместе, и Розенбаум на это как-то сразу согласился

В это время началось наступление польской армии на Чернобыль. Первая встреча Розенбаума с красными состоялась под На-ровлей, а затем под Ломочами. Бой под Ломачами разворачивался следующим образом. Заметив появление судов Красной флотилии, а на сухопутье — армейские части, командование 9-й пехотной дивизии приняло решение отправить отряд польской флотилии для заманивания большевистских судов под обстрел береговой артиллерии поляков, установленной не левом берегу Припяти в густом кустарнике. С этой целью туда были отправлены «Генерал Шептицкий», где командиром был Розенбаум, броневик «Трахтомиров» во главе со Станиславом Гриневицким и шесть металлических плоскодонных моторных лодок, вооруженных каждая двумя пушками системы Гочкиса и семью пулеметами Кольта. Операцией руководил майор Эдуард Садовский.

На каждой лодке было по одному офицеру и по 16 матросов. Отрядом моторок командовал капитан Богдан Яроцинский. Посланные впереди парохода и броневика, эти люди с близкой дистанции обстреляли отряд Красной флотилии, а затем, развернувшись, стали отступать, демонстрируя бегство перед превосходящими силами противника. За моторками отправился в погоню красный броневик «Волга». Увлекшись погоней, «Волга» попала под обстрел картечью береговой артиллерии, а также орудийную шрапнель «Шептицкого» и «Трахтомирова». Как бывший российский артиллерист, Розенбаум очень гордился тем, что меткая стрельба с «Шептицкого» под его управлением разрушила корму красного броневика. В результате этого «Волга» вынуждена была сдаться со всей командой. Четыре другие единицы красных, получив повреждения разной степени тяжести, вынуждены были отступить. 20 пленных краснофлотцев, снятых с «Волги» по приказу майора Садовского, были расстреляны командой моторной лодки «Гвязда» («Звезда») неподалеку от дороги на Мозырь. Позже, после взятия первых населенных пунктов красных, Розенбаум получил от майора Крагельского задание произвести здесь разведку среди оставшегося населения в целях выяснения степени распространения здесь коммунистического влияния. За это дело бывший агент охранки брался с нескрываемой охотой, для чего он переодевался в крестьянскую одежду и заводил среди местных жителей разговоры, провоцирующие последних на откровенность. Таким образом ему удалось раскрыть коммунистическую ячейку в д. Свинюхи, что между Ломачами и Чернобылем. После чего по приказанию майора Крегельс-кого туда был послан смешанный отряд солдат 35-го пехотного полка и матросов флотилии под командой поручика Левицкого и подпоручика Таубе. Все 18 членов этой ячейки во главе с ее руководителем, сельским учителем Иосифом Шавлюком были отвезены в штаб 9-й пехотной дивизии и преданы военно-полевому суду в Пинске, по приговору которого десять человек вместе с Шавлюком были приговорены к смертной казни, а остальные восемь — отправлены в концлагерь под Калиш.

Розенбаум постепенно начинал входить в забытую роль секретного агента, однако 12 мая по приказу Пилсудского началось общее наступление польской армии на Киев, и в этой ситуации Розенбаум опять был возвращен к флотилии, где получил под командование уже упоминавшийся штабной пароход «Генерал Шеп-тицкий». Это был обычный речной пароход, вооруженный одной трехдюймовой пушкой и шестью пулеметами «Кольт». На «Генерале Шептицком» в сопровождении речных броневиков «Трахтоми-ров», «Проворный» и шести моторных лодок «эскадра» Розенбаума вскоре отправилась на Киев. Броневиками командовали поручики Станислав Гриневицкий («Трахтомиров») и Станислав Нагорский («Проворный»). Вооружение кораблей сопровождения было таким же, как и флагмана.

В Киев группа Розенбаума прибыла 22 мая 1920 года. В то время город был уже занят частями 3-й польской армии под командованием генерала Рыдз-Смиглого. Здесь отряд в составе флотилии пробыл до 31 мая, т. е. до начала отступления поляков из-под Киева. Флотилия выступила в спешном порядке в сторону Чернобыля, т. к. было получено донесение о том, что красные сосредоточивают свои силы у устья Припяти. Приходилось спешить, чтобы войти в Припять под прикрытием стоявшей в 25 верстах от устья в Чернобыле тяжелой польской артбатареи под командованием капитана Черника. 2 июня 1920 года флотилия благополучно прибыла в Чернобыль, где оставалась несколько дней. С приближением Красной Армии войска Сикорского остались под Чернобылем для сдерживания ее наступления, в то же время польская флотилия в спешном порядке отступала на Пинск. Ее задачей было пройти как можно скорее за Волянский железнодорожный мост через Припять, возле полустанка «Припять», ниже Лунинца, и взорвать его за собой. С большим трудом и в последние минуты полякам это удалось сделать, так как Красная флотилия гналась за польской буквально по пятам.

Тревога отступающих, если не страх, дополнительно усиливалась из-за их причастности к тому, что произошло незадолго на пути к Волянскому мосту. Как-то десантный отряд матросов флотилии привел на пароход «Шептицкий» группу пленных партизан-коммунистов, задержанных при их вооруженном нападении на польские уланские сторожевые посты. В это время на пароходе находился командующий флотилией майор Садовский. Когда ему доложили о пленных, он уже готовился к переходу на пароход «Покорный», а потому, недолго задумываясь, распорядился поступить с ними «по своему усмотрению вплоть до расстрела». После отплытия «Покорного» Розенбаум и подпоручик Владислав Кучинский тотчас же решили это неприятное дело утрясти по-своему — евреев из числа пленных (12 человек) расстрелять, а двух белорусов взять с собой. Розенбаума и Кучинского совсем не волновала дальнейшая судьба пленных, они полагали, что те, кто наверху, лучше знают, что с ними делать: казнить или миловать[6]. Думается, что упомянутых белорусов ждала не менее трагическая участь, ибо «наверху» уже были обеспокоены тем, что в настроениях большинства белорусов по отношению к польскому войску и администрации присутствует откровенная ненависть «из соображений, что Польша — это паны, неволя», а потому в штабах большинство начальства было настроено на применение к белорусам крайних мер. Позднее в своих показаниях Розенбаум так объяснял мотивы этого поступка: «К этому решению побуждала нас природная ненависть к евреям, которых каждый из нас считал язвой на людском организме, виновниками российской революции, самыми главными приверженцами большевизма, с которыми мы никак не могли примириться. Старый закал воспитания был еще живуч, да и новый лозунг «Бей жидов — спасай Польшу» уже крепко сидел в нас». Быстро составив текст приговора, начинавшийся «Именем Речи Посполитой…», о расстреле 12 евреев и пленении двух белорусов — «невинных жертв последних», поручили его исполнение боцману Станиславу Яблонскому, «который сам начальство об этом просил». После того как пленные были расстреляны, приговор был подписан Розенбаумом, Кучинским и Яблонским, а затем передан в штаб флотилии.

За Волянским мостом река делала крутой, почти под углом в 900, поворот влево, скрываясь за высокой горой. За ней погоня была для польской флотилии уже не так страшна, тем более что взорванный мост перекрыл путь судам противника. Ночь и весь следующий день флотилия, притушив котлы и без огней, отстаивалась за горой, и только землечерпалка-экскаватор без перерыва расчищала впереди русло. Несмотря на проводимые работы, мели и перекаты затрудняли начавшееся под вечер движение флотилии. На следующий день было принято решение: несколько глубокосидящих судов («Волга», «Покорный»), предварительно попортив машины, по дороге затопить. С остальными судами флотилия дошла до Пинска, но в связи с малым уровнем воды в Бугском канале провести их до Вислы также не было возможности. Поэтому по приказу Морского департамента их затопили на Пинском озере в тех местах, где была достаточно большая глубина. Для отступательной операции польской армии данный эпизод был поистине уникальным, диктуемым безвыходностью ситуации. В целом отступление, по мнению польского командования, проходило продуманно и организованно. Генерал Владислав Сикорский в своих воспоминаниях об этом периоде войны писал: «Отступая от Днепра, мы не оставили на Полесье ничего, что имело какую-либо ценность. Эвакуация проходила исключительно организованно. В ходе ее бывали моменты, что мы сдерживали отступление с одной лишь целью — спасти ценные материалы, имущество и вооружение. Так, например, было с Полесской военной флотилией, ради спасения ко — торой мы сдерживали отход наших войск под Петриковым, так было с сотней вагонов на узловой станции Лунинец. Все, что представляло для нас несомненную ценность, было вывезено на родину»[7].

Подходил к концу июнь 1920 года. Из Пинска в это время поляки спешно эвакуировались. Срочно грузиться по вагонам было приказано и поредевшей флотилии. Причем на железнодорожные платформы были погружены отдельные катера, небольшой пароход «Татьяна», переименованный в «Сикорский», а также все 26 чешских моторных лодок. Отправкой эшелонов командовал капитан Богдан Яроцинский, назначенный командующим Пинской флотилией вместо майора Эдуарда Садовского, отозванного в оперативно-разведывательный отдел Морского департамента. Эшелоны были направлены на Модлин (бывшая русская крепость Новогеоргиевск), находившийся при впадении Нарвы в Вислу.

В Модлин эшелоны с речными судами прибыли 4 июля 1920 года, и здесь в спешном порядке на их базе начали формировать Вислинскую военную флотилию. Командующим ее был назначен капитан Яроцинский, а поручик Розенбаум — флаг-офицером при нем. На него как на уже опытного моряка были возложены наиболее ответственные задания по формированию новой флотилии: Департамент морских дел выдал ему открытые листы на право реквизиции для нужд флотилии необходимых судов. 14 таких судов-пароходов акционерного общества «Фаянс» оперативно с Вислы были приведены в Модлин, где уже затем совместными усилиями Розенбаума и инженера-полковника Черницкого (бывшего судостроителя русского Балтийского завода) были переделаны в броневики.

По делам, связанным с формированием флотилии, Розенбауму часто приходилось бывать в Морском департаменте у заведующего разведкой и оперативным отделом капитана Филяновича. Последний связал Эдуарда с заведующим морской разведкой II отдела генштаба полковником Станиславом Невяровским. Тот, будучи посвященным в прошлую жизнь заместителя командующего формирующейся речной флотилии, предложил ему повнимательнее следить за работавшими в Модлинском порту вольнонаемными рабочими и военнопленными большевиками на предмет предотвращения распространения среди них советской пропаганды. Это обязательство поручик Розенбаум на себя охотно принял.

Между тем 30 июня 1920 года формирование Вислинской речной флотилии было закончено. На это время в ее составе было 14 вооруженных броневиков (на каждом по 2 орудия и 6 пулеметов), 40 моторных лодок (по два орудия системы Гочкина и по 4 пулемета на каждой). Личный состав — 70 офицеров во главе с капитаном Яроцинским и 1000 матросов. Для связи с армейским командованием от флотилии был назначен подпоручик Владислав Пешканский. Интересы II отдела на флотилии представлял поручик Иосиф Левицкий. Все сведения, добываемые им, Розенбаум был обязан передавать капитану Филяновичу или напрямую (в случае необходимости) подполковнику Невяровскому.

Вскоре при выполнении задания «двуйки» Левицким и Розенбаумом были взяты под подозрение два офицера 27-го пехотного полка, Багинский и Вечеркевич, стремившихся установить связь с коммунистической организацией в порту. На эти попытки установления этих связей Розенбаума вывел слесарь-оружейник Иосиф Годло. С его помощью были уличены в коммунистической пропаганде среди обслуги порта и матросов флотилии оружейный мастер Станислав Мрозовский, электромонтер Мордко Варшавский, машинист Ежи Грыневич, а также военнопленные из красных — Семен Севастьянов и Михаил Лукин. После их ареста при посредстве жандармерии, а потом в ходе следствия и суда удалось установить, что первые трое были членами польской компартии. Все пятеро были приговорены в связи с обстоятельствами военного времени к пожизненному заключению в самой суровой польской тюрьме «Кресты» под Кельцами. После ареста коммунистических агитаторов политическое брожение в порту и на флотилии поутихло.

В это время Красная Армия была на подступах к Варшаве. Отдельные ее части вышли к Плоцку, в районе которого они форсированно стремились переправиться на правый берег Вислы. Воспрепятствовать этому должны были 1 — я армия генерала Сикорского и в ее составе Висленская речная флотилия. По приказу командующего флотилией, согласованному со штабом 1 2-й пехотной дивизии, в помощь ее частям был назначен передовой отряд флотилии из четырех судов и 16 моторных лодок под командованием поручика Розенбаума. Непосредственно под его командой находился пароход-броневик «Варненчик». Другими судами («Вавель», «Министр», «Стефан Баторий») соответственно командовали поручики Ян Садовский. Станислав Нагорный и Франтишек Квятковский.

Заняв Плоцк, красные смогли там продержаться совсем недолго — несколько часов, и под обстрелом сухопутной артиллерии, а также орудий с судов Висленской флотилии, вынуждены были отказаться от форсирования реки в этом районе[8]. За этот бой под Плоцком Розенбаум был награжден «Крестом храбрых» («Кшиж Валечных»). В то время когда поляки обороняли Плоцк, красная конница во главе с С.М.Буденным форсировала Вислу под Каль-варией в районе Сандомира. Все попытки поляков перебросить свою флотилию к месту прорыва обороны вверх по реке из-за мелководья оказались тщетными. В этой ситуации основная часть флотилии осталась в Модлине, другая пошла на Варшаву, а третья — под Красный Крест (Чэрвоны Кшиж») — местность ниже Влоцлавка на правом берегу Вислы, где стали появляться отряды большевиков. Здесь произошел бой между отрядом флотилии и красным отрядом, в результате которого поляки потеряли один пароход, а также убитыми — двух офицеров и 12 матросов, но атака красных была отбита. Успехи Красной Армии на других участках фронта достигались на пределе сил, а вскоре инициатива постепенно начала переходить к противнику. 1 6 августа началось наступление польских войск, получившее в истории по своим итогам название «чудо на Висле». В изменившейся ситуации 17 августа в Минске начались советско-польские переговоры, итогом которых стал Рижский мирный договор, подписанный 18 марта 1921 года.