Глава 11. ПОСЛЕ ВОЙНЫ
Глава 11.
ПОСЛЕ ВОЙНЫ
С завершением Пражской операции для войск 1-го Украинского фронта наступили мирные будни. В соответствии с директивой № 11096 Ставки ВГК от 29 мая 1945 г. он был переименован в Центральную группу войск. В ее состав включались 5, 7, 9 и 4-я гвардейские, 3-я гвардейская танковая, 4-я гвардейская танковая и 2-я воздушная армии, 1-й гвардейский кавалерийский корпус{545}. Главнокомандующим группой войск и Верховным комиссаром по Австрии был назначен Маршал Советского Союза И.С. Конев. 1 июня за образцовое руководство войсками в завершающих операциях Великой Отечественной войны он был награжден второй медалью «Золотая Звезда». 24 июня Иван Степанович принял участие в Параде Победы, который состоялся в Москве на Красной площади. Он командовал сводным полком 1-го Украинского фронта.
После завершения всех торжеств И.С. Конев вплотную занялся своими функциональными обязанностями. Будучи главнокомандующим Центральной группой войск и Верховным комиссаром по Австрии, он решал вопросы военного, дипломатического, хозяйственного и организационного характера. Особое внимание уделялось обустройству войск, налаживанию взаимоотношений с местной администрацией, оказанию помощи в восстановлении национальной экономики, культурной жизни страны. Его можно было встретить на заседаниях различного рода комиссий, в частях и подразделениях Красной Армии, на встречах с представителями деловых кругов Запада, на дипломатических приемах в конгресс-центре дворца Ховбург, в семьях венских рабочих, на концертах, где исполнялась музыка Моцарта, Бетховена, Шуберта, Иоганна Штрауса и других.
И.С. Конев, обучая войска, не забывал об опыте, приобретенном в годы Великой Отечественной войны. 18 февраля 1946 г. под его руководством состоялась конференция высшего командного состава Центральной группы войск по обобщению опыта участия войск 1-го Украинского фронта в Берлинской наступательной операции{546}.
С докладом на конференции выступил начальник штаба Центральной группы войск генерал-полковник Г.К. Маландин. Он выделил шесть наиболее поучительных примеров этой операции: стратегическое и оперативное взаимодействия крупных вооруженных сил; организация прорыва укрепленных полос противника с преодолением водных преград, методов и способов оперативного окружения и перерастания его в тактическое окружение; организация и тактика борьбы в крупных населенных пунктах; действия с перевернутым фронтом на широком фронте и в большой глубине; искусные перегруппировки в ходе операции. Маландин подчеркивал, что Берлинская операция «является выражением гениальности замысла Верховного Главнокомандующего Генералиссимуса тов. Сталина, суть этого замысла заключается в нанесении глубоких, охватывающих главную группировку противника, ударов, которые всей мощью своих клещей сходились у Берлина. Расчет был точен и реален». В выступлениях участников конференции подробно разбирались боевые действия родов войск, вопросы партийно-политического и тылового обеспечения операции.
Итоги конференции подвел Конев. Его выступление было кратким и посвящено вопросу взаимодействия фронтов при проведении Берлинской операции. Он, оценивая положительно роль представителей Ставки ВГК. отметил, что с середины 1944 г., когда командующие фронтами приобрели большой опыт, отпала необходимость в назначении так называемых координаторов. «Лично я, как командующий фронтом, не почувствовал отсутствия координатора, — подчеркивал Иван Степанович. — В 1944 году с момента Львовской операции такого рода надобность в координаторе не возникала. Обсуждая эту операцию, стоит ли вносить, поднимать вопрос о том, что опыт Берлинской операции ставит вопрос о создании специального института координаторов? Я думаю, что нет необходимости. На основе отдельных перебранок, частных неполадок, где их не было и когда не было, особенно, когда Берлин являлся основной стратегической целью Красной Армии, чтобы из-за Берлина не поспорить, что вы? И на основании этого делать вывод поспешно и преждевременно»{547}.
В Вене И.С. Конев окончательно определился в своем отношении к жене. 30 июля 1945 г. он прислал ей в Москву письмо:
«Здравствуй, Нюра! Каждая встреча с тобой крепко взвинчивает мои нервы и бередит старые раны. Сейчас моя язва начинает понемного подживать. Доктора настаивали на том, чтобы отправить меня в Москву, но в связи с улучшением пока воздержусь. Я не возражаю против твоего приезда с ребятами ко мне, но учти мое состояние. Я жду тебя как хорошего друга, но не как жену, тут у нас все кончено. До конца жизни постараемся не вспоминать старое… Не беспокойся насчет своей жизни: как она была обеспеченной, так и будет обеспеченной и дальше. Будь благоразумна»{548}.
В Австрию Конев поехал вместе с Антониной Петровой. В 1947-м у них родилась дочь Наталия.
1 июня 1946 г. И.С. Конев принял участие в заседании Высшего Военного совета под председательством И.В. Сталина. На заседании были зачитано заявление Главного маршала авиации А.А. Новикова. Он постановлением СНК СССР от 16 марта был снят с должности командующего ВВС, а в апреле арестован. В своем письме Сталину от 30 апреля Новиков признался в важных преступлениях, суть которых составляют его связь с Жуковым и те «политически вредные» разговоры, которые велись с ним. Описание «пагубных» деяний Георгия Константиновича занимает несколько страниц{549}. Новиков пишет, что Жуков «человек исключительно властолюбивый и самовлюбленный, очень любит славу, почет и угодничество перед ним и не может терпеть возражений», в своих «личных целях стремится чаще бывать в войсках, чтобы, таким образом, завоевать себе еще больший авторитет», «ведет вредную, обособленную линию, т.е. сколачивает людей вокруг себя», пытался «умалить руководящую роль в войне Верховного Главнокомандования», и «не стесняясь, выпячивает свою роль в войне как полководца и даже заявляет, что все основные планы военных операций разработаны им».
Твердую позицию в защите Маршала Советского Союза Г.К. Жукова занял маршал бронетанковых войск П.С. Рыбалко. Отдадим должное принципиальности и порядочности Павла Семеновича, ибо у него были основательные причины обижаться на Жукова: выслушал он от него кое-что незаслуженное в бытность командующего 3-й гвардейской танковой армией во время штурма Берлина.
И.С. Конев — это подтверждается и другими свидетельствами — упоминает, что много грязи на голову Жукова, включая всякого рода бытовые подробности, вылил начальник Главного управления кадров генерал-полковник Ф.И. Голиков. Члены Политбюро ЦК ВКП (б) Г.М. Маленков, В.М. Молотов, Л.П. Берия в один голос твердили, что Жуков зазнался, приписывает себе все победы Советских Вооруженных Сил, что он человек политически незрелый, непартийный и что суть его характера не только в том, что он тяжелый и неуживчивый, но, скорее, опасный, ибо у него есть бонапартистские замашки.
И.С. Конев, вспоминая об этом заседании, отмечал, что И.В. Сталин, видимо, колебался с принятием решения и хотел заручиться поддержкой военных. И тогда Иван Степанович решился первым из маршалов высказать свое мнение.
— Разрешите, — обратился он к Сталину.
— Давай.
— Да, Жуков человек тяжелый, грубый, плохо воспитанный. С ним не только работать, но общаться тяжело. Но я категорически возражаю, товарищ Сталин, против того, что ему не дороги Родина, партия, что он неуважительно относился лично к вам. Это неверно. Я видел его в деле. На Курской дуге он вместе со мной буквально на животе ползал в 300–400 метрах от фашистских позиций, лично проводил рекогносцировку. Он — маршал, ваш первый заместитель — не имел права так рисковать жизнью, выполнять функции обыкновенного офицера. Человек, которому не дороги Родина и партия, никогда бы на это не пошел.
— А вы знаете, — перебил Конева Сталин, — что он пытался присвоить себе заслуги в осуществлении Корсунь-Шевченковской операции?
— Ну, это мелочи, товарищ Сталин, историю ведь не обманешь.
Генерал армии В.Д. Соколовский, по свидетельству Конева, «построил свое выступление в более обтекаемой форме, но принципиально подтвердил, что Жуков честный человек, честно выполнял приказы, и показал его роль в защите Москвы. Правда, и Соколовский заметил, что работать с Жуковым из-за неуживчивого характера, действительно, нелегко». Опровергли большинство обвинений в адрес Жукова Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский и генерал армии А.В. Хрулев.
После выступлений Сталин, кивнув в сторону Жукова, спросил:
— А что будем с ним делать?
Из зала со стороны нескольких членов Высшего Военного совета последовало предложение снять Жукова с должности Главнокомандующего Сухопутными войсками. «Невольно у каждого сидящего возникало такое ощущение, что против Жукова готовятся чуть ли не репрессивные меры, — вспоминал Конев. — Думается, что выступления военных, которые все дружно отметили недостатки Жукова, но в то же время защитили его, показали его деятельность на посту командующего фронтом, на посту координатора, сыграли свою роль. После этого у Сталина, по всей видимости, возникли соображения, что так решать вопрос с Жуковым — просто полностью отстранить, а тем более репрессировать — нельзя, это будет встречено неодобрительно не только руководящими кругами армии, но и в стране, потому, что авторитет Г.К. Жукова среди широких слоев народа и армии был, бесспорно, высок. Поэтому кто-то из членов Политбюро и сам Сталин предложили назначить его командующим войсками небольшого военного округа. И тут же назвали — Одесский»{550}.
Во время беседы в 1966 году с доктором исторических наук А. Пономаревым Маршал Советского Союза Конев сказал, что он первым ответил на вопрос вождя:
— Это ваше право, товарищ Сталин, в крайнем случае, можно понизить в должности.
Сталин походил, походил по кабинету, затем подошел к Жукову. Вытянув руку и поводя пальцем у самого лица Георгия Константиновича, он зло произнес:
— Все великие русские полководцы — Суворов, Кутузов, даже Скобелев — были скромны. Вам же этого качества не хватает. Ишь ты, Наполеон, какой нашелся, один войну выиграл! Послать командующим Одесским округом.
Примерно в таком же духе излагает Конев ход заседания Высшего Военного совета в своих мемуарах{551}. Несколько по-иному освещает события того времени Жуков, отметив, что Сталин спокойно выслушал его, внимательно посмотрел в глаза и затем сказал{552}:
— А все-таки вам, товарищ Жуков, придется на некоторое время покинуть Москву.
3 июня Г.К. Жуков был назначен командующим войсками Одесского военного округа. 9 июня Сталин в качестве министра вооруженных сил подписывает приказ № 009, в котором отмечалось, что Жуков, «утеряв всякую скромность, и будучи увлечен чувством личной амбиции, считал, что его заслуги недостаточно оценены, приписывая при этом себе в разговорах с подчиненными разработку и проведение всех основных операций Великой Отечественной войны, включая те операции, к которым он не имел никакого отношения. Более того, маршал Жуков, будучи сам озлоблен, пытался группировать вокруг себя недовольных, провалившихся и отстраненных от работы начальников и брал их под свою защиту, противопоставляя себя тем самым правительству и Верховному Главнокомандованию». Далее говорилось, что поведение Жукова было признано на заседании Высшего Военного совета вредным и несовместимым с занимаемым им положением, а потому его освободили от должности Главнокомандующего Сухопутными Войсками{553}.
Выступление И.С. Конева на заседании Высшего Военного Совета не осталось незамеченным. Постановлением Совета министров СССР № 1157–476с от 3 июня 1946 г. он был назначен заместителем министра Вооруженных Сил СССР по Сухопутным войскам и Главнокомандующим Сухопутными войсками{554}. Согласно Положению о Министерстве Вооруженных Сил СССР на него возлагались следующие задачи: управление войсками и обеспечение их боевой готовности; обучение, воспитание и руководство боевой подготовкой войск; разработка и утверждение программ по боевой подготовке; организация и руководство оперативной и тактической подготовкой командиров и штабов до корпуса включительно; руководство разработкой мобилизационных планов; проведение общей и частичной мобилизаций; контроль над обеспечением войск боевой техникой; осуществление мероприятий по подготовке театров военных действий; руководство работой по совершенствованию средств инженерного, химического вооружения и средств связи и др.{555} 4 марта 1950 г. постановлением Совета Министров Конев был введен в состав Главного Военного совета Военного министерства{556}.
Опираясь на своего первого заместителя генерала армии И.Е. Петрова, начальника штаба генерал-полковника Г.К. Маландина, заместителя по боевой подготовке генерал-полковника А.С. Жадова, многих других генералов и офицеров, Главнокомандующий Сухопутными войсками решал весьма сложные задачи, связанные с организационным и техническим переустройством этого вида Вооруженных Сил. Части и соединения оснащались новыми образцами автоматического оружия, танков, артиллерии, средствами войсковой ПВО. Все это усложняло процесс обучения, предъявляло более высокие требования к офицерским кадрам, вызывало необходимость постоянного улучшения методов учебной и воспитательной работы, полевой выучки войск. Особое внимание уделялось подготовке и проведению тактических учений, в том числе с боевой стрельбой. Войска учились совершать форсированные марши на большие расстояния, быстро развертываться и с ходу вступать в бой. «Неиссякаемая энергия Ивана Степановича, — вспоминал Жадов, — его организаторский талант и большая работоспособность способствовали успешному решению всех организационных, оперативных и тактических задач, вставших перед нами… Одним из главных направлений в работе командования, штаба, начальников родов Сухопутных войск была подготовка программных и уставных документов…»{557}
В связи с выделением Военно-морского министерства в самостоятельный орган должность Главнокомандующего Сухопутными войсками постановлением Совета Министров № 1268–467сс от 26 марта 1950 г. была упразднена{558}.[76] Такое решение мотивировалось тем, что с выделением Военно-морских сил в самостоятельное ведомство отпала необходимость в сохранении данного главнокомандования. Считалось, что его ликвидация вместе со штабом устранит параллелизм в работе с Генеральным штабом и другими управлениями центрального аппарата по руководству Сухопутными войсками и обеспечит военному министру более тесное общение с командующими родами войск и войсками военных округов и групп войск.
И.С. Конев постановлением Совета Министров № 1269–468сс от 27 марта 1950 г. был назначен Главным инспектором Советской Армии и заместителем военного министра СССР{559}. В соответствии с Положением о Военном министерстве СССР, утвержденным 29 июня постановлением Совета Министров СССР, Главная инспекция Советской Армии по указаниям военного министра и начальника Генерального штаба осуществляла контроль во всех войсках Советской Армии{560}. Вопросы инспектирования были самые разнообразные. Прежде всего, это состояние оперативной, боевой и политической подготовки войск, их техническая, материальная, боевая и мобилизационная готовность, состояние боевой техники и вооружения. Главная инспекция также контролировала внедрение и освоение радиолокационного, реактивного вооружения и другой новой техники, организационно-штатное состояние войск, организацию быта, правильность постановки учебного процесса, подбор кадров офицерского и сержантского состава и другие вопросы. Результаты инспекции объявлялись приказами военного министра. Акты инспектирования войск сообщались командующему войсками инспектируемого округа или группы войск, а также заместителям военного министра и командующим родами войск Советской Армии в части, их касающейся.
В июне 1950 г. Главная инспекция Советской Армии проверяла состояние боевой готовности частей 42-й истребительной авиационной дивизии ПВО Северо-Кавказского военного округа. В ходе проверки было выявлено, что «части дивизии не боеготовы и не устроены», для их укомплектования направлялся летный состав, имевший большой перерыв в летной работе и со слабой техникой пилотирования. По итогам проверки был издан приказ военного министра Маршала Советского Союза A.M. Василевского от 22 июня. В нем требовалось устранить выявленные недостатки, доукомплектовать части офицерским составом, обеспечить их необходимой техникой{561}.
Маршал Советского Союза И.С. Конев недолго возглавлял инспекцию. В 1951 г. его назначают командующим войсками Прикарпатского военного округа. В этой должности ему пришлось выполнять ответственное задание руководства ЦК КПСС. 26 июня 1953 г. был арестован всесильный Л.П. Берия, имевший воинское звание Маршал Советского Союза. 17 сентября председатель Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилов подписал указ «Об образовании Специального Судебного Присутствия Верховного Суда СССР для рассмотрения дела Берия Л.П. и других»{562}. Председателем Специального Судебного Присутствия был назначен И.С. Конев, членами — председатель ВЦСПС Н.М. Шверник, заместитель председателя Верховного суда СССР Е.Л. Зейдин, председатель Московского городского суда Л.А. Громов, командующий войсками Московского военного округа генерал армии К.С. Москаленко, член ЦК КПСС, секретарь Московского обкома партии Н.А. Михайлов, первый заместитель министра внутренних дел К.Ф. Лунев, председатель Грузинского республиканского совета профсоюзов М.И. Кучава. Комендантом Специального Судебного Присутствия стал генерал-полковник П.Ф. Батицкий.
Суд над Л.П. Берией и его окружением начался 18 декабря и продолжался до 23 декабря 1953 г. В сообщении «В Верховном суде», опубликованном в центральных газетах, говорилось:
«Виновность всех подсудимых в предъявленных им обвинениях была полностью доказана на суде подлинными документами, вещественными доказательствами, собственноручными записями подсудимых, показаниями многочисленных свидетелей.
Изобличенные доказательствами подсудимые Берия Л.П., Меркулов В.Н., Деканозов В.Г., Кобулов Б.З., Мелик П.Я., Гоглидзе С.А. и Влодзимирский Л.Е. на судебном следствии подтвердили показания, данные ими на предварительном следствии, и признали себя виновными в совершении ряда тяжких государственных преступлений.
…Специальное Судебное Присутствие Верховного Суда СССР постановило: приговорить Берия Л.П., Меркулова В.Н., Деканозова В.Г., Кобулова Б.З., Мелика П.Я., Гоглидзе С.А. и Влодзимирского Л.Е. к высшей мере уголовного наказания — расстрелу, с конфискацией лично им принадлежащего имущества, с лишением воинских званий и наград.
Приговор окончательный и обжалованию не подлежит».
В феврале 1955 г. министром обороны СССР был назначен Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Он не забыл многих своих сослуживцев, в том числе и Маршала Советского Союза И.С. Конева. 16 февраля Жуков в своей записке в ЦК КПСС предложил восстановить должность Главнокомандующего Сухопутными войсками и назначить на этот пост Конева. Кроме того, в записке говорилось:
«Если будет необходимо учредить должность Главнокомандующего Объединенными Вооруженными Силами Союза и стран народной демократии, то на эту должность можно будет назначить по совместительству Главнокомандующего Сухопутными войсками Маршала Советского Союза КОНЕВА. В настоящее время вопросами строительства и совершенствования вооруженных сил стран народной демократии занимается Министр Обороны СССР и Генеральный Штаб. При учреждении должности Главнокомандующего этими объединенными силами вопросы общего руководства и разработка планов строительства вооруженных сил стран народной демократии и их использования также останутся за Министром Обороны СССР и за Генеральным Штабом. Именно поэтому и представляется возможным на должность Главнокомандующего Объединенными Вооруженными Силами Советского Союза и стран народной демократии назначить по совместительству Главнокомандующего Сухопутными войсками Советской Армии»{563}.
Предложение Г.К. Жукова нашло отклик в руководстве ЦК КПСС.
14 мая 1955 г. в Варшаве главы правительств СССР, Албании, Болгарии, Венгрии, ГДР, Польши, Румынии и Чехословакии подписали коллективный союзнический Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, который вошел в историю как Варшавский договор. Он был учрежден в качестве ответной меры на создание в 1949 г. Организации Североатлантического договора (НАТО), включение в этот блок Западной Германии и политику ее ремилитаризации. В преамбуле договора говорилось, что договаривающиеся стороны, вновь подтверждая свое стремление к созданию системы коллективной безопасности в Европе, основанной на участии в ней всех европейских государств, независимо от их общественного и государственного строя, и будучи убеждены в необходимости принятия соответствующих мер для обеспечения своей безопасности и в интересах поддержания мира в Европе, руководствуясь целями и принципами Устава Организации Объединенных Наций (ООН), решили заключить настоящий Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи.
Участники Варшавского договора взяли на себя обязательство уважать независимость и целостность союзных государств, не вмешиваться в их внутренние дела, декларировали сугубо оборонительный характер этой организации. В договоре отмечалось, что договаривающиеся стороны в соответствия с Уставом ООН взяли на себя обязательство «воздерживаться в своих международных отношениях от угрозы силой или ее применения и разрешать свои международные споры мирными средствами таким образом, чтобы не ставить под угрозу международный мир и безопасность». Участники Варшавского договора выразили свою готовность сотрудничать с другими государствами в принятии эффективных мер к всеобщему сокращению вооружений и запрещению атомного, водородного и других видов оружия массового уничтожения. При этом предусматривалась возможность индивидуального или совместного применения Вооруженных Сил государств — участников Варшавского договора только в случае вооруженного нападения на них со стороны какого-либо государства или группы государств. Для реализации целей и задач Варшавского договора было предусмотрено создание соответствующих политических и военных органов, в том числе Политического консультативного комитета и Объединенного командования Вооруженных Сил государств — участников Организации Варшавского договора.
Как и предлагал Г.К. Жуков, Главнокомандующим Объединенными вооруженными силами Варшавского договора, председателем Военного совета был назначен Маршал Советского Союза И.С. Конев, начальником штаба — генерал армии А.И. Антонов. На Военный совет были возложены ответственные задачи организации боевой подготовки войск и оперативной подготовки руководящего состава. Военный совет определял принципы, формы и методы установления единства в подходе к комплектованию соединений и частей, их технического оснащения, создания систем управления войсками. Он также вырабатывал взгляды на перспективы развития этого боевого союза, поддержания постоянных и тесных контактов между Объединенными национальными командованиями. Все это требовало творческого поиска, большой организаторской работы со стороны Главнокомандующего и его штаба. Как свидетельствуют сослуживцы Ивана Степановича, он работал над решением всех задач самоотверженно, с большим энтузиазмом, сплачивая вокруг себя коллектив, объединяемый единством цели.
Основными направлениями развития сотрудничества Вооруженных Сил государств Варшавского договора являлись: координация планов развития вооруженных сил; проведение единой военно-технической политики; осуществление согласованных мероприятий по совершенствованию оперативной, боевой и политической подготовки; взаимный обмен опытом обучения и воспитания воинов; взаимная помощь в подготовке высококвалифицированных военных кадров; тесное сотрудничество политических органов союзных армий.
Под руководством И.С. Конева решались многие крупные военно-политические проблемы. Центральное место среди них занимала борьба за ограничение ядерного оружия. Все это предопределяло необходимость дальнейшего укрепления обороноспособности стран Варшавского договора, повышения боеготовности и боеспособности их вооруженных сил. По инициативе Ивана Степановича в конце каждого года стали практиковаться заседания Военного совета, на которых всесторонне анализировались итоги оперативной и боевой подготовки за истекший год, определялись задачи для войск и флотов на следующий учебный год, согласовывались планы совместных мероприятий. Такие заседания обычно совмещались с совещаниями руководящего состава союзных армий. Это была новая форма выработки единства взглядов, способствующая квалифицированному и целенаправленному решению ставившихся на Военном совете вопросов. Зарождались и такие формы достижения целей военного сотрудничества, как разработка и проведение совместных учений, сборов, тренировок различного масштаба — от оперативно-стратегических до войсковых и специальных. Одновременно активизируется работа по обобщению опыта Второй мировой войны. С 1958 г. стал действовать Спортивный комитет дружественных армий.
В должности Главнокомандующего Объединенными Вооруженными силами И.С. Коневу пришлось выполнять задачу, связанную с событиями в Венгрии.
По официальному заявлению в октябре 1956 г. в Венгрии произошли массовые выступления антисоциалистических сил, переросшие в вооруженное восстание. Организаторы выступления, названного «контрреволюционным мятежом», умело использовали грубые ошибки и извращения, допущенные руководством Венгерской партии труда в экономике, в соблюдении законности и прав граждан республики. О нарастании внутриполитического кризиса в Венгрии руководству СССР неоднократно сообщал посол Советского Союза в Венгрии Ю.В. Андропов. Тревожные донесения поступали в Министерство обороны СССР и от командира Особого корпуса генерал-лейтенанта П.Н. Лащенко. Поэтому 20 октября на заседании Президиума ЦК КПСС было принято решение предусмотреть отзыв в свои части солдат, занятых на сельскохозяйственных работах{564}. На следующий день генерал-лейтенант Лащенко провел проверку готовности командиров частей и соединений Особого корпуса к выполнению плана «Волна», который был утвержден еще 20 июля 1956 г. на случай «общественных беспорядков в Венгрии»{565}.[77]
23 октября в Будапеште состоялась демонстрация с участием студентов, служащих государственных учреждений, рабочих. Основными требованиями участников демонстрации являлись: проведение свободных выборов на многопартийной основе, переизбрание руководящих органов Венгерской партии труда, назначение на пост премьер-министра И. Надя, вывод советских войск из Венгрии, установление более равноправных отношений с Советским Союзом. Ю.В. Андропов, обеспокоенный развитием событий в столице Венгрии, вечером позвонил по телефону П.Н. Лащенко и спросил, может ли он направить войска в Будапешт для ликвидации беспорядков{566}. По свидетельству генерал-лейтенанта Е.И. Малашенко, возглавлявшего в то время штаб Особого корпуса, комкор, не имевший соответствующих полномочий от министра обороны, ответил отказом. В то же время на заседании Президиума ЦК КПСС около 23 часов принимается решение о вводе войск в Будапешт{567}. К этому времени по приказу министра обороны Г.К. Жукова по тревоге были подняты пять дивизий, дислоцированных в Венгрии, Румынии и Прикарпатском военном округе.
Председатель Совета министров Венгерской Народной Республики А. Хегедюш под нажимом Ю.В. Андропова подготовил в адрес Совета министров СССР письмо с просьбой «прислать советские войска в Будапешт для ликвидации возникших там беспорядков, быстрого восстановления порядка и создания условий для мирного созидательного труда»{568}. Оно было датировано 24 октября, но направлено Андроповым в Москву только 28 октября.
Начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза В.Д. Соколовский, получив соответствующие указания, немедленно позвонил по телефону ВЧ командиру Особого корпуса и приказал ввести части в венгерскую столицу. Одновременно отдается распоряжение о вводе на территорию Венгрии ряда соединений Прикарпатского военного округа и некоторых частей, дислоцированных в Румынии. По решению ЦК КПСС в Венгрии срочно прибыли члены Политбюро ЦК КПСС А.И. Микоян и М.А. Суслов, председатель КГБ СССР генерал И.А. Серов и первый заместитель начальника Генштаба генерал армии М.С. Малинин.
Части Особого стрелкового корпуса ночью 24 октября приступили к выполнению поставленной задачи. Из-за тумана головная колонна во главе с генерал-лейтенантом Лащенко и оперативной группой штаба (несколько автомобилей, один бронетранспортер и два танка) оторвалась от главных сил. Колонна вошла в Будапешт, а остальные части прибыли в город в 4 часа утра. Они заняли важнейшие объекты города, очистили от демонстрантов район радиостанции, редакцию партийной газеты «Сабаднеп» и гостиницу «Астория».
В своем докладе в ЦК КПСС Маршалы Советского Союза Жуков и Соколовский отмечали, что в ряде районов города идет перестрелка, имеются убитые и раненые как в частях корпуса, так и среди венгерского населения. Далее говорилось, что в соответствии с решением правительства СССР об оказании помощи правительству ВНР по боевой тревоге подняты Особый корпус (две механизированные дивизии), стрелковый корпус Прикарпатского военного округа (стрелковая и механизированная дивизии), одна механизированная дивизия отдельной механизированной армии, дислоцирующаяся в Румынии, по одной истребительной и бомбардировочной авиационной дивизии в Венгрии и Прикарпатском военном округе. Всего группировка насчитывала 31 550 человек, 1130 танков и САУ, 615 орудий и минометов, 159 истребителей и 122 бомбардировщика{569}. Особому корпусу была поставлена задача «главными силами корпуса войти в Будапешт, захватить важнейшие объекты города и восстановить в нем порядок», а частью сил прикрыться со стороны австро-венгерской границы. Стрелковый корпус Прикарпатского военного округа должен был пересечь границу Венгрии и занять крупные административные центры в восточной части страны — Дебрецен, Ясберень и Сольнок, а механизированная дивизия отдельной механизированной армии — войти в южную часть Венгрии и занять города Сегед и Кечкемет{570}.
Вступление советских частей в столицу Венгрии изменило ситуацию в стране, где борьба сразу же приобрела национально-освободительный характер. В различных частях Будапешта стали возникать очаги сопротивления. Разгон днем 25 октября на площади Лайоша Кошута многотысячной манифестации (так называемый «кровавый четверг»), повлекший гибель 61 и ранение 284 человек, резко усилил антисоветские настроения{571}. В тот же день Политбюро ЦК ВПТ рекомендовало Президиуму Венгерской Народной Республики освободить Хегедюша от обязанностей председателя Совета министров и назначить на этот пост И. Надя. Одновременно вместо Э. Гере первым секретарем ЦК ВПТ был избран Я. Кадар.
28 октября было объявлено о повсеместном прекращении огня, ликвидации Управления государственной безопасности, формировании новых органов охраны порядка с привлечением повстанцев. На следующий день из Прикарпатского военного округа на венгерскую территорию дополнительно вступили механизированная дивизия и бригада железнодорожных войск. 30 октября новое правительство Венгрии потребовало вывести советские войска из Будапешта. Тогда же на заседании Президиума ЦК КПСС принимается решение о командировке И.С. Конева в Будапешт{572}. Его дочь, Наталия Конева, игнорируя это решение, в своей книге «Маршал Конев — мой отец» утверждает, что «Жуков по поручению Хрущева посылает отца командовать советской группировкой в Будапешт».
К утру 31 октября советские войска стали выводиться из Будапешта. Это привело к разгулу террора в городе. Позиция венгерского правительства стала более жесткой. Одновременно на заседании Президиума ЦК КПСС было принято принципиальное решение о вторичном военном вмешательстве, устранении правительства Надя и формировании нового правительства, подконтрольного Москве. 1 ноября на заседании Президиума ЦК КПСС снова обсуждалось положение в Венгрии. М.А. Суслов, И.С. Конев, И.А. Серов высказались за оккупацию Венгрии{573}. М.А. Суслову, И.А. Серову, Л.И. Брежневу, Г.К. Жукову и И.С. Коневу было поручено разработать необходимые мероприятия в связи с событиями в Венгрии и свои предложения доложить в ЦК КПСС. Одновременно правительство ВНР направило ноту правительству СССР о денонсации Варшавского договора. Вечером И. Надь на заседании кабинета министров, как сообщал в Москву Ю.В. Андропов, заявил: «Поскольку Советское правительство до сих пор не приостановило продвижения советских войск и не дало удовлетворительного объяснения своим действиям, он, Надь, предлагает подтвердить принятое утром решение о денонсации Венгрией Варшавского договора, объявлении Венгрии нейтральной страной и об обращении к ООН с просьбой, чтобы четыре великие державы гарантировали ей нейтралитет»{574}.
Тем временем Генеральный штаб совместно со штабом Объединенных Вооруженных сил стран — участниц Варшавского договора разработал план операции «Вихрь». Военная часть плана была обсуждена и одобрена 2 ноября на заседании Президиума ЦК КПСС с участием Маршала Советского Союза Конева. К проведению операции привлекались Особый корпус, из Прикарпатского военного округа 38-я и 8-я гвардейская механизированная армии. В задачи 38-й армии входило стремительными действиями в западной части Венгрии блокировать венгерские войска, захватить правительственные учреждения, радиостанции, узлы связи, аэродромы, мосты, склады с вооружением, боеприпасами и горючим. От 8-й гвардейской механизированной армии требовалось выполнять аналогичные задачи в восточной части Венгрии. Особому корпусу (2-я, 17-я гвардейская, 33-я гвардейская механизированные дивизии), усиленного двумя полками воздушно-десантных войск, предстояло быстрыми действиями захватить Будапешт, Текель и Веспрем. Руководство операцией «Вихрь» возлагалось на Маршала Советского Союза Конева, что подчеркивало ее проведение в рамках Варшавского договора.
После заседания Президиума ЦК КПСС Маршал Советского Союза Конев немедленно вылетел на самолете в венгерский город Сольнок, где располагался его командный пункт. 2 ноября он заслушал доклад командира Особого корпуса и сообщил:
— Высшие политические руководители стран Варшавского договора приняли решение об оказании военной помощи Венгрии. Разгром сил контрреволюции возлагается на советские войска. В связи с этим Особому корпусу нужно быть готовым к участию в операции «Вихрь» по восстановлению порядка в Венгрии. Задача корпуса — разгромить вооруженные силы и восстановить порядок в Будапеште. Части венгерской армии, которые попытаются оказать сопротивление, разоружить. Готовность к действиям к исходу 3 ноября. Начало операции по сигналу «Гром».
На армии генералов А.Х. Бабаджаняна и Х.У.Д. Мамсурова возлагалась задача по разгрому контрреволюции и наведению порядка в других городах и районах на территории Венгрии.
После получения задачи командир и начальник штаба Особого корпуса возвратились в свой штаб в г. Текель, где завершили разработку плана операции. Одновременно были уточнены вопросы, связанные с созданием передовых отрядов, разоружением венгерских частей и управлением войсками{575}. Командир корпуса поставил конкретные задачи 2-й и 33-й гвардейским механизированным и 128-й гвардейской стрелковой дивизиям. В каждом соединении для захвата важнейших объектов были сформированы один-два специальных передовых отряда. В их состав вошли стрелковый батальон, десантные подразделения 108-го гвардейского парашютно-десантного полка на бронетранспортерах и по 10–12 танков. При отрядах находились ответственные работники Комитета государственной безопасности СССР К.Е. Гребенник, П.И. Зырянов, А.М. Коротков и др. Им предстояло захватить членов правительства Венгрии и руководителей вооруженного восстания.
Поздним вечером 3 ноября во время переговоров в Текеле председатель КГБ СССР и его группа арестовали венгерскую правительственную делегацию, в состав которой входили министр обороны П. Малетер, начальник Генштаба И. Ковач, начальник Оперативного управления Генштаба М. Сюч и заместитель председателя Совета министров ВНР Ф. Эрдеи.
На рассвете 4 ноября до личного состава советских войск в Венгрии был доведен приказ Маршала Советского Союза Конева. В нем содержалась политическая оценка событий как контрреволюционного мятежа и была поставлена задача «оказать братскую помощь венгерскому народу в защите его социалистических завоеваний, в разгроме контрреволюции и ликвидации угрозы возрождения фашизма»{576}.
В 6 часов 4 ноября по сигналу «Гром» группировка советских войск (17 дивизий) общей численностью около 60 тыс. человек и до 6 тыс. танков приступила к проведению операции «Вихрь» под непосредственным руководством Маршала Советского Союза Конева{577}. Сопротивление им оказали не только повстанцы, но и отдельные части венгерской армии. Несмотря на это, главные силы Особого корпуса к 7 часам с ходу ворвались в Будапешт. Они заняли здания парламента, ЦК Венгерской партии труда, радиостанции в районе парламента, три моста через Дунай. На других направлениях советские части и соединения к середине дня заняли Дебрецен, Мишкольц, Дьер и другие города, ликвидировали созданные повстанцами национальные комитеты и другие органы местной власти. В тот же день в Будапеште было сформировано революционное рабоче-крестьянское правительство и создан временный ЦК Венгерской социалистической рабочей партии.
С целью быстрого завершения разгрома вооруженных отрядов в Будапеште И.С. Конев усилил Особый корпус двумя танковыми полками (100-й танковый полк 31-й танковой дивизии и 128-й танкосамоходный полк 66-й гвардейской стрелковой дивизии), двумя парашютно-десантными полками (80-й и 381-й из 7-й и 31-й гвардейской воздушно-десантных дивизий), стрелковым, механизированным, артиллерийским полками, двумя дивизионами тяжелой минометной и реактивной бригад{578}.
В связи с отказом «мятежников» капитулировать был осуществлен штурм опорных пунктов в Будапеште в районах кинотеатра «Корвин» и площади им. Москвы, которые были ликвидированы к утру 6 ноября. С 7 по 12 ноября продолжались ожесточенные бои на о. Чепель, где сопротивление советским частям оказали до 700 повстанцев. Всего в период с 23 октября по 31 декабря 1956 г. в Венгрии в результате восстания и военных действий погибло, по неполным данным, 2652 и было ранено 19 226 человек{579}. Потери советских войск составили: безвозвратные — 720 и санитарные — 1540 человек{580}.
После подавления восстания Конев издал приказ № 2 о создании военных комендатур в целях изъятия оружия у населения, патрулирования улиц, охраны общественного порядка, обеспечения бесперебойного снабжения населения продовольствием и медикаментами. Одновременно приказом запрещалось проведение митингов, приостанавливалась работа кинотеатров, клубов и стадионов.
И.С. Конев, выполнив поставленную перед ним задачу, вернулся к исполнению своих обязанностей. Но вскоре ему, наряду с другими военачальниками, предстояло еще раз присутствовать на судилище над Маршалом Советского Союза Жуковым. Первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев, откровенно побаивавшийся энергичного и властного министра обороны, решил избавиться от него. 17 октября 1957 г. состоялось заседание Президиума ЦК КПСС{581}. На нем начальник Главного политического управления генерал-полковник А.С. Желтов, докладывая о состоянии политической работы в армии, отметил, что она принижена. Министр обороны говорил, что добьется того, что военные советы будут совещательными органами при командующем. Жуков также заявлял, что «политработникам рыжие бороды попривесить и кинжалы дать, они всех бы командиров перерезали».
В те времена более тяжкого обвинения, чем недооценка роли партии и партийно-политической работы, и придумать нельзя было. Выступление Желтова вызвало жаркую дискуссию.
— Сложилось впечатление, что только товарищу Желтову политорганы близки, а нам чужды, — сказал заместитель министра обороны Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский. — Но это неверно. Мы выглядим вроде старых военспецов. Другое — как сложились отношения у начальника ПУРа с министром. Больно слышать, что военные маршалы зазнались, но они этого не заслужили упрека. Есть натянутость, но надо все излагать объективно, обижаются низовые работники на Желтова. Не попасть на прием.
— Не могу согласиться с оценкой состояния политработы в армии, которую дал товарищ Желтов, — отметил Конев. — Нельзя противопоставлять политработника командиру. Не соответствует истине — что военачальник, что хочет, то и делает. Кадры армии преданы партии. Личные отношения между министром и начпуром ненормальные.
— Морально-политическое состояние армии высокое, — заявил член Президиума ЦК КПСС М.А. Суслов. — Роль политорганов ослаблена. Один командующий армии передал, что на одном совещании товарищ Жуков заявил, что политработники привыкли за сорок лет болтать и потеряли нюх как старые коты.
Выступления Малиновского и Конева не понравилось ряду партийных работников. Теперь внимание переключилось и на них. Первым атаку начал член ЦК КПСС Н.Г. Игнатов, который сказал:
— Не понял товарищей Малиновского и Конева, а они должны помочь ЦК. Армия монолитна — но это заслуга партии. Что за заявление «старые коты».
Игнатова поддержал член ЦК КПСС Ф.Р. Козлов:
— Неблагополучно с политработой в армии. Товарищи Малиновский, Конев в штыки встретили выступление товарища Желтова. Имеется тенденция увести армию от контроля партийных органов.
Жесткую позицию занял член Президиума ЦК КПСС Н.М. Шверник:
— Виноват Жуков. Взял линию осадить политорганы и сделать их ручными, подмять их под себя. Он не понимает их роли, все время мордует Желтова. Предупредить надо серьезно товарища Жукова. Выступление товарищей Малиновского и Конева не понимаю. Вспоминают, что же вы комиссаров хотите опять поставить.
В атаку на маршалов перешел и первый заместитель председателя Совета министров СССР А.И. Микоян:
— Непонятно, от кого товарищи Конев, Малиновский защищали армию, — сказал он. — Армия квалифицированная. Тем более нельзя создавать такой режим в армии, чтобы люди не могли высказывать свое мнение. Товарищ Желтов отразил наболевшее — нарочито принижают политработников. Товарищ Конев неправильно трактует, что политработой могут руководить все командиры. Начальник ПУРа не подчинен министру. В верхушке руководства армией неправильные представления о партийном руководстве в армии. Военный совет при командующем — это неправильно.
— Товарищ Желтов ничего обидного для руководства министерства не сказал, — отметила член Президиума ЦК КПСС Е.А. Фурцева. — Меня поэтому поразили заключения товарищей Малиновского и Конева. Давайте объективно разбираться. Надо поднять состояние политработы и партийной работы в армии. Ликвидация военных советов — это стремление к неограниченной власти.
— Доклад с позиции кричащих недостатков, — подвел итоги обсуждения Хрущев. — Реакция товарищей Малиновского и Конева тоже однобокая. Но если мы поставим вопрос об усилении партийной работы, никто не может говорить против. Сила — в партии.
Решение президиума ЦК было следующим: «Поручить комиссии в составе тт. Суслова (созыв), Кириченко, Беляева, Игнатова, Козлова, Кириленко, Фурцевой, Малиновского, Конева, Желтова, Мжаванадзе, Мухитдинова и Калнберзина на основе состоявшегося обмена мнениями на заседании Президиума ЦК разработать проект постановления ЦК КПСС об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте и свои предложения в двухдневный срок внести в ЦК КПСС»{582}.
Это постановление, принятое 19 октября, широко обсуждалось на партийных активах 14 военных округов, о чем Маршал Советского Союза Конев и генерал-полковник Желтов 26 октября доложили в ЦК КПСС. Они предложили провести такие же активы в тех округах, группах войск и флотах, в которых они еще не проведены.
Как мы видим, Конев, попытавшийся защитить Жукова, теперь стал выдвигаться на первый план его критики. Но позднее Иван Степанович старался эту свою роль принизить. В беседе с доктором исторических наук Пономаревым он отмечал:
— Вот у Сталина хватило ума не расправляться с Жуковым, таким образом, как это случилось позднее, при Хрущеве. Нечестно с ним поступили, несправедливо. Послали в Югославию и Албанию, а сами за его спиной срочно организовали пленум ЦК, договорились освободить от поста министра обороны.
Видать, забыл Иван Степанович, что сам был участником этого Пленума. Но посмотрим, что он далее рассказывал Пономареву
Хрущев вызвал Конева и спросил:
— Как дела? Как Жуков?
Конев, по его воспоминаниям, ничего не подозревая, сказал:
— Все нормально. Жуков вдохновлен избранием в состав Президиума Ц.К. Работает по 10–12, а то и более часов в сутки.
— Ты ни черта не знаешь и не замечаешь. Жуков — авантюрист, опасный человек. Готовим пленум ЦК, разделаем его под орех. Ты тоже должен выступить.
На следующий день Конев встретил на аэродроме Жукова, который возвратился из зарубежной поездки. До него уже дошли слухи о пленуме. Поздоровавшись с министром обороны, Конев направился к своей машине.
— Что, уже брезгуешь со мной в одной машине ехать? — бросил ему вслед Жуков.
— Ну что вы, товарищ маршал. Ведь так положено, мы всегда так ездили.
— А кого вместо меня назначают?
— Говорят, Малиновского, — ответил Конев.
— Ну, слава богу, я боялся — Фурцеву
Данный текст является ознакомительным фрагментом.