§ 3. Особенности профессиональной подготовки личного состава войск и органов НКВД Северо-Западного региона в военные годы
§ 3. Особенности профессиональной подготовки личного состава войск и органов НКВД Северо-Западного региона в военные годы
Борьба с вражеской агентурой, шпионами и диверсантами, преступными элементами на северо-западе в условиях войны требовала высокого профессионального уровня, политической зрелости и нравственности у всех сотрудников органов и войск НКВД. На первый план выдвигалась задача вооружить всех, кто привлекался к служебной и боевой деятельности, знанием необходимой документации, нормативно-правовой базы, умением разоблачать ухищрения вражеской агентуры. Важность этой работы была обусловлена тем, что агенты врага действовали не только в прифронтовой полосе, но и в глубоком тылу. Они, переодетые в советскую военную форму с соответствующими документами, свободно владеющие русским языком, по разным причинам служили фашистам. Это были люди, получившие подготовку и выполнявшие разовые задания или прошедшие длительное специальное обучение в школах абвера и имевшие высокую квалификацию разведчика и разоблачить их было трудно[723].
Особенностью здесь являл ось то, что в личном составе войск и органов НКВД произошли качественные изменения, как по возрастному, так и профессиональному составу. Кадровый личный состав уже в первые месяцы войны значительно обновился. Те, кто составлял его основу в довоенное время, ушел в действующую армию, в партизанские отряды, погиб в боях, прикрывая отход частей Красной Армии на северо-западном направлении и в ожесточенных боях с врагом на ближних подступах к Ленинграду осенью — зимой 1941 г. Только Олонецкий пограничный отряд Карельского фронта с 19 июля по декабрь 1941 года потерял 254 убитыми и 475 ранеными бойцов и командиров или более половины[724]. Оставшийся личный состав был растащен по вновь созданным структурам: оперативной и войсковой разведки, особых отделов и военных трибуналов, отрядов особого назначения для действий в тылу врага и т. д.
На смену им приходил тот контингент, который, как правило, не был связан со службой в пограничных и оперативных частях, в частях внутренних войск и т. д. Это был в основном контингент старших возрастов, не годный к служба в строевых частях, женщины и даже освобожденные из мест лишения свободы. Немалый процент составляли раненые, возвращавшиеся встрой по излечению. Резко изменился и качественный состав подразделений, управлений и отделов НКВД на местах.
3 сентября 1941 года в специальной директиве политуправления войск НКВД указывалось, что в «войска НКВД призвано большое число красноармейцев и лиц начсостава из запаса… Среди призванных из запаса немало активных работников промышленности, сельского хозяйства, партийного актива… Наряду с этим: часть начсостава запаса длительное время была оторвана от военного дела; некоторые политические работники не знакомы с практикой партийно-политической работы в войсках НКВД, с основными руководящими документами по этому вопросу; часть начсостава недостаточно знакома с опытом, накопленным Красной Армией за время Великой Отечественной войны; среди красноармейцев встречаются такие, которые до армии слабо занимались своим политическим образованием и поэтому недостаточно знакомы с современной международной и внутренней обстановкой…»[725].
Исходя из того, что на войска НКВД были возложены задачи исключительной важности по обеспечению безопасности фронта и тыла, важно было в первую очередь провести значительную работу с прибывшим начсоставом по обучению его служебному профессионализму. В своей директиве от 3 сентября 1941 года всем видам войск НКВД начальник Политуправления дивизионный комиссар Мироненко П. Н. требовал, чтобы: «С начсоставом, призванным из запаса, была организована специальная учеба (в порядке календарной учебы, краткосрочных сборов или семинаров) по ознакомлению его с практическими задачами несения службы в войсках НКВД, основными положениями и уставами, опытом Отечественной войны, основными руководящими документами, директивами, формами и методами несения службы, боевого обучения и политического воспитания личного состава»[726] (Приложение № 22).
Учитывая то, что войскам приходилось взаимодействовать с частями действующей армии в непосредственных боях с противником, а также выполнять служебно-боевые задачи по охране особо важных промышленных объектов, железнодорожных мостов и т. д., то есть тех объектов, которые находились в зоне оперативно-тактического внимания германского командования. Важно было готовить их в тактическом, боевом и моральном отношении к борьбе с врагом. Всячески поощрялось движение истребителей немецко-фашистских захватчиков. Военные советы фронтов и армий по достоинству оценили инициативы передовых воинов-снайперов и придали ему массовый характер. В соединениях и частях войск НКВД им посвящались слеты, конференции, специальные плакаты и именные листовки. Главное управление и политуправление войск НКВД СССР своей директивой от 17 июля 1942 года рекомендовало войскам широко использовать опыт в организации снайперского движения и политической работы по его обеспечению, накопленный в частях и соединениях НКВД на Ленинградском фронте[727]. К ноябрю 1942 года в войсках НКВД северо-западного театра военных действий находилось 1902 снайпера, в том числе: на Ленинградском фронте — 645, Северо-Западном — 375, Волховском — 744, Карельском — 138. Ими сначала движения к ноябрю 1942 года были уничтожены 20 310 фашистов[728]. Значительное число фашистов истребили также снайперы 23-ей дивизии НКВД. 820 снайперов, действуя выездными командами на боевых участках всех фронтов северо-запада к 15 октября 1942 года уничтожили 6772 фашиста[729].
Командование и Военные советы действующей армии высоко оценивали боевую работу снайперов войск НКВД. Так, Военный совет 8-ой армии в своем отзыве указывал: «С 24 июля по 9 августа 1943 года батальон снайперов войск НКВД в количестве 400 человек действовал в боевых порядках двух соединений. За время действий в условиях наступательных боев ими выведено из строя 2743 фашистских солдата и офицера»[730].
Такие оценки командования воодушевляли снайперов. Они стремились еще больше уничтожить фашистов. Свою боевую «охоту» им приходилось проводить в единоборстве с меткими стрелками врага.
Боевым навыкам, психологической стойкости уделялось большое внимание в подготовке снайперов. На сборах они отрабатывали все маневры, связанные со снайпингом, что способствовало сохранению себя и увеличению числа истребленных фашистов.
Главное управление внутренних войск требовало усиления боевой подготовки, умения вести борьбу с танками противника, его самолетами. Только в сентябре 1941 г, были направлены в войска две директивы ГУ ВВ НКВД СССР «О создании истребительных команд и обучении личного состава войск борьбе с танками противника» (12.09.1941); «Об организации стрелково-зенитной подготовки личного состава войск» (14.09.1941). В первой директиве командование частей обязывалось: «Создать в частях и подразделениях специальные истребительные команды по уничтожению танков из следующего расчета:
а) в гарнизонах 1–3 типа, караулах — истребительную команду, состоящую из двух истребительных групп (2–3 человека);
б) во всех взводах и гарнизонах 4–5 типа — истребительное отделение (команду), состоящее из трех — четырех истребительных групп (по 2–3 человека); кроме этого, в каждом конвойном батальоне подготовить по одному истребительному взводу»[731]. Причем, создание истребительных противотанковых подразделений предлагалось начать немедленно и в течение 8-10 дней непосредственно на местности и в реальной обстановке учить их, а также и весь личный состав борьбе с танками противника[732] (Приложение № 23).
Одной из серьезных проблем для прибывающего пополнения в части войск НКВД являлось то, что в большинстве своем, как правило, оно было не обстреляно, не имело боевого опыта. Следовательно, наряду с боевой подготовкой требовалась и серьезная морально-психологическая подготовка, связанная с воспитанием смелости, мужества, инициативы и выдержки в борьбе с танками противника.
Другой директивой предписывалось организовать усиленную подготовку по обучению личного состава гарнизонов войск стрельбе по самолетам противника из винтовок, ручных и станковых пулеметов. Предлагалось зенитно-стрелковую подготовку проводить под руководством наиболее опытных командиров, с привлечением начсостава зенитно-пулеметных частей Красной Армии[733] (Приложение № 24).
В последующем, все боевые эпизоды как борьбы с танками, так и самолетами врага описывались в донесениях, накапливался соответствующий опыт, который доводился до личного состава. Важно отметить, что весь боевой опыт войск постоянно обобщался, что имело исключительное значение в командирской подготовке начсостава. Заместитель начальника ГУ ВВ НКВД СССР генерал-майор А. И. Гульев требовал в оперативных сводках и донесениях подробно излагать:
а) сведения о противнике, его численности и средствах усиления;
б) какое принято решение и какие силы и средства выделены для его выполнения;
в) боевые порядки подразделений, задача каждого подразделения. Расположение огневых средств и средств усиления и их задача;
г) ход боевых действий по этапам или эпизодам с указанием действий каждого подразделения и если были, то и действия отдельных бойцов, командиров и политработников (приложить схему боевых действий по этапам или эпизодам боя) с указанием времени каждого этапа или эпизода боя;
д) способы, методы и средства управления боевыми действиями на каждом этапе или эпизоде боя.
Предлагалось: «Для изучения и внедрения лучших опытов и эпизодов боевых действий подразделений и частей в управлениях соединений выделить специальную группу компетентных командиров 3–4 человека»[734].
Наряду с комплектованием войсковых частей и соединений НКВД офицерскими кадрами, прошедшими подготовку в системе учебных заведений, имеющийся значительный некомплект пополнялся и теми, кто был призван из запаса или выдвинут из сержантского состава. Все они требовали серьезной и кропотливой работы по привитию им необходимых организаторских и командирских навыков в обучении и воспитании личного состава.
На необходимость серьезной работы в подготовке офицерских кадров непосредственно в боевых частях указывали Государственный Комитет Обороны, НКО СССР, НКВД СССР, руководство войск. Политическое управление войск НКВД СССР в своей директиве «О проведении с личным составом, призванном из запаса, специальной учебы и работы по подготовке к службе в войсках», направленной в управления и соединения 3 сентября 1941 г. требовало немедленно принять меры к тому, чтобы с начсоставом, призванным из запаса, была организована специальная учеба в порядке краткосрочных сборов по ознакомлению его с практическими задачами несения службы в войсках, основными положениями и уставами, руководящими документами, формами и методами несения службы, боевого обучения и воспитания личного состава с учетом опыта войны[735].
Выполнение требований этой директивы и других указаний управлений войск по работе с офицерами-запасниками оставалось актуальным на протяжении всей войны. Уже с начала 1942 года программы календарной подготовки начсостава подвергаются неоднократной корректировке с учетом накопившегося опыта боевой и служебной деятельности войск. Все программы, как правило, разрабатывались и рекомендовались управлениями и отделениями боевой подготовки и являлись едиными для командирской подготовки. Сборы предусматривали двухнедельную подготовку. Так, в 1942 году такие сборы продолжительностью 12 дней были проведены в частях и управлениях войск по охране особо важных предприятий промышленности с начальниками гарнизонов, их помощниками и политруками. Основной целью этих сборов являлось изучение Временной инструкции о службе гарнизона и определение единых установок в вопросах организации службы.
На сборах начальников гарнизонов и их заместителей в железнодорожных войсках, проведенных в феврале 1943 года, изучался Боевой устав пехоты (1942 г.). Проведение сборов с начсоставом по единой программе осуществлялось также и в других войсках НКВД[736].
В ходе сборов проводились теоретические, методические и практические занятия, направленные на совершенствование подготовки офицеров управленческих звеньев.
В декабре 1941 г. в ходе наступления советских войск были освобождены от врага ряд городов и населенных пунктов, что дало возможность закрепиться войскам на новых рубежах. Но это потребовало и дополнительных мер по организации гарнизонной службы. ГКО своим постановлением № 1099сс от 4 января 1942 г. «Об организации гарнизонов НКВД в городах, освобождаемых Красной Армией от противника» обязывал НКВД СССР обеспечить в освобожденных городах и населенных пунктах безопасность путем выставления гарнизонов с определенными задачами: оказание помощи органам внутренних дел по изъятию агентуры врага, предателей, участие в борьбе с уголовной преступностью. Приказом НКВД СССР№ 0021 от 5 января 1942 года эти задачи возлагались на внутренние войска НКВД. Учитывая имеющийся опыт о характеристике освобождаемых от врага территорий, руководство наркомата перед войсковыми гарнизонами выдвинуло и ряд дополнительных задач, как: ликвидация вражеских авиадесантов, диверсионно-разведывательных групп и отрядов, бандформирований, мелких групп противника, поддержание общественного порядка и режима военного времени[737]. Внесение их в приказ подчеркивало, насколько важно было своевременно и решительно очистить освобожденную территорию от тех вражеских элементов, которые готовы были сорвать мероприятия по восстановлению жизни в городе, населенном пункте. Нельзя было медлить с очисткой освобожденной территории от остатков фашистских подразделений, способных нарушить безопасность тыла действующей армии. Через год внутренние войска несли службу на территории 16 областей, освобожденных от врага, выставив гарнизоны: полкового звена — 74, батальонного — 340, ротного — 790[738].
Гарнизоны оказывали действенную помощь местным органам власти в налаживании новой жизни, поддержании порядка, особенно в ряде регионов, где уголовная преступность представляла серьезную опасность. Сложная криминогенная обстановка на освобожденной территории была характерна для многих городов Северо-Западного региона.
Значительно возросший объем задач по обеспечению безопасности тыла действующей армии привел к необходимости привлечения дополнительных сил вневойскового характера. 9 апреля 1942 г. ЦК ВЛКСМ своим специальным постановлением обязал райкомы, горкомы, обкомы ВЛКСМ создать во всех городах, районных центрах, железнодорожных узлах прифронтовых областей комсомольско-молодежные отряды как из мужчин, так и из женщин в возрасте от 17 лет в помощь войскам НКВД по охране городов, населенных пунктов, заводов, железнодорожных путей и сооружений, телеграфных и телефонных линий, складов, грузов и т. д.[739]. По состоянию на 28 мая 1942 г. было создано 240 комсомольско-молодежных отрядов, в которых находилось 6279 комсомольцев и молодежи. Помимо этого имелось еще 36 бригад содействия с охватом 750 человек. На предприятиях и железной дороге Ленинграда имелось 47 отрядов с общим числом 1584 человека[740].
Создание таких отрядов особенно важно было в тех районах, которые освобождались от немецко-фашистских захватчиков. В помощь 5-ой дивизии НКВД, обеспечивающей тыл в Тихвинском районе, выделялось 17 комсомольско-молодежных отрядов с общим числом бойцов 580 человек. Из них — два (75 человек) дислоцировалось в самом городе, один в г. Малая Вишера; два — оказывали помощь 137 сп в выполнении служебных задач. Такие же отряды действовали в других городах. Жизнедеятельность этих отрядов находилась на особом правовом положении. Они привлекались в помощь гарнизонам, исходя из обстановки, причем не как основная сила, а как подсобная, использовались периодически, а не постоянно. На комсомольско-молодежные отряды возлагались задачи: охрана мостов, телеграфно-телефонных линий, отдельных объектов (которые по оперативным соображениям не требуют охраны войсковыми силами), привлечение к сбору оружия и другого имущества, к осмотру лесов, оврагов, лощин и т. д. с целью выявления лиц, скрывавшихся от местных органов власти. Личный состав этих отрядов привлекался к патрулированию. Вся работа отрядов проводилась под непосредственным руководством начальников гарнизонов. В целях боевой и служебно-оперативной подготовки в этих отрядах организовывались занятия. Командный и политический состав отрядов подбирался и утверждался бюро горкомов и райкомов ВЛКСМ[741]. Комсомольско-молодежные отряды явились основой специальных частей, сформированных для очистки и разминирования дорог, населенных пунктов и приусадебных площадей в тех районах, которые освобождались от фашистской оккупации. За период с 10 апреля по 10 июня 1943 года силами 5 дивизии НКВД было проверено и очищено от мин: населенных пунктов 112; приусадебных и других площадей — 7979 га; отдельных строений (домов, сараев, хозпостроек) в населенных пунктах — 986; землянок, блиндажей, оставленных противником — 1420; обезврежено и снято всех типов мин противника — 21 549[742].
В обзорах штаба войск по охране тыла Северо-Западного фронта об оперативно-служебной обстановке неоднократно указывалось, что при отступлении враг оставляет на территории группы разведчиков с рациями, свою агентуру и резидентуру, которая должна информировать немецкое командование о советских частях и их планах. Так, в обзоре от 15 марта 1943 года указывалось:
«3. При отходе из района Демянска немцы оставили на территории района отдельные группы разведчиков с радиостанциями, а также часть своих ставленников и пособников, которые, боясь ответственности, скрываются в лесах, в землянках»[743].
5 дивизия НКВД, сформированная по приказу НКВД СССР от 5 января 1942 г. в составе шести полков (3 мсп, 137, 138, 140, 260 и 261 сп) провела значительную работу по очистке освобожденной территории Ленинградской области и районов, непосредственно прилегающих к линии фронта. Всего частями дивизии было обслужено 20 районов. Здесь велась непрерывная активная разведка, операции по розыску и задержанию вражеской агентуры; велся контроль за передвижением по железным и шоссейным дорогам и проживающими в населенных пунктах; обеспечивался прифронтовой режим и т. д. Частями дивизии было проведено 20 чекистко-войсковых операций по розыску и задержанию вражеской агентуры, бандитов и другого преступного элемента и т. д.[744].
Безусловно, главная задача, вставшая перед гарнизонной службой, состояла в том, чтобы осуществить жесткий контроль за населением и военнослужащими прифронтовой полосы, выявить тех, кто намеренно или случайно нарушал установленный режим. За два года войны с 1942 по 1943 гг. нарядами внутренних войск при несении гарнизонной службы было задержано:
а) военнослужащих — 2 092 286, в том числе: отставших от своих частей — 194 675, нарушителей установленного порядка — 773 579, без соответствующих документов — 1 124 032;
б) гражданских лиц — 1 299 027, в том числе: уклонявшихся от призыва в армию — 39 095; бежавших с оборонных работ — 4980; нарушителей установленного порядка — 506 605, воров, мародеров, спекулянтов — 10 029, без документов — 738 318. Из них выявлено шпионов и диверсантов — 1286[745].
В борьбе с фашистскими захватчиками важна была не только боевая выучка, смелость и отвага, но и высокий профессионализм, умение разоблачать вражеского агента, обезвредить диверсанта. Летопись боевой службы войск НКВД по охране тыла действующей армии знает тысячи примеров высокой бдительности, находчивости бойцов и командиров частей и подразделений пограничных и внутренних войск, сотрудников органов внутренних дел.
С первого дня своей агрессии фашистская разведка применяла всевозможные уловки, использовала самые изощренные приемы для того, чтобы тайно заслать свою агентуру в части действующей армии, в глубокий тыл страны с целью шпионажа, диверсий, террора. Тысячи вражеских лазутчиков, пытавшихся проникнуть в наш тыл, были разоблачены и задержаны на КПП, созданных на важных направлениях. Контролерам этих пунктов приходилось сталкиваться со шпионами, имевшими фальшивые документы. Иногда фиктивность их сразу бросалась в глаза, но в большинстве случаев установить подлинность документов стоило немалого труда. Проверяя тот или иной документ нельзя было ограничиваться только изучением внешних признаков: наличием штампа, печати, подписи и т. д. Следовало тщательно изучить содержание документа. Только так можно было распознать вражеского агента. Важно было не допустить проникновения вражеских агентов в тыл действующей армии и тыловые районы страны, своевременно их выявить и обезвредить. Фашистская разведка стремилась использовать все возможное, чтобы заслать свою агентуру и особенно террористов-диверсантов. 28 мая 1943 года специально подготовленный в 204 абверкоманде (г. Псков, ул. Советская, 49) агент-диверсант сумел пробраться через КПП Ладожского озера и прибыл в бюро пропусков штаба Ленинградского фронта. Представив документы на имя Савинко Ивана Михайловича, пытался под предлогом наличия важных сведений встретиться с командующим фронтом. Тщательная проверка документов и словесный опрос позволили контрразведчикам выявить в нем вражеского диверсанта, имевшего целью убить генерала Говорова[746]. Враг всеми способами стремился осуществить свои коварные террористические акты, используя различные приемы.
Служебное мастерство оставалось главным для борьбы с агентурой противника. Начальник Главного управления внутренних войск генерал-майор И. Шередега и начальник войск НКВД по охране тыла действующей армии старший майор госбезопасности А. Леонтьев в совместной директиве от 17 июля 1942 года «О повышении революционной бдительности личного состава» подчеркивали, что надежная охрана тыла страны и Красной Армии возможна при условии, если бойцы и командиры «еще выше поднимут свою бдительность — это острейшее оружие в борьбе с гитлеровскими разбойниками»[747].
В этой директиве прямо указывалось, что «пытаясь протолкнуть свою агентуру в районы интересующих их важнейших объектов, враг пускается на любые ухищрения. Нередко эти агенты маскируются бежавшими из плена красноармейцами, возвращающимися из окружения бойцами или вернувшимися из оккупированной зоны местными жителями. Служебная практика частей внутренних войск НКВД дает неоднократные примеры ухищрений немецкой разведки»[748].
Оперативная группа 244-го полка войск НКВД под командованием лейтенанта В. Паничева в течение 20 суток вела поиск вражеских парашютистов, имевших задание взорвать важный железнодорожный узел в районе Вологды и этим нарушить снабжение фронта. Отряду бойцов пришлось прочесать большой лесной массив и ряд населенных пунктов. В один из дней рядовые Шарипов и Полканов задержали вооруженного красноармейца, который не знал пароля. Он и оказался одним из диверсантов этой десантной группы. Вскоре были задержаны и другие лазутчики[749].
При подготовке и проведении подобных операций по ликвидации агентов врага с личным составом проводилась большая и целенаправленная работа, охватывавшая весь спектр профессиональных, морально-нравственных и политических вопросов. Важное значение имело изучение опыта предшествующих операций. Этот опыт постоянно освещался в журнале «Пограничник». Здесь же давались рекомендации руководителям операций, описание отдельных примеров боевой службы контрольно-проверочных постов, застав и дозоров. Так, в одном из журналов указывалось на то, что на улицах Ленинграда в 1941–1942 гг. было задержано более 3 тыс. различных лиц, нарушающих режим фронтового города. Патрульные наряды проявляли честность и неподкупность.
Парный патруль от 23-ей дивизии НКВД во главе с ефрейтором И. Тарасовым заметил на территории вагонного депо человека с двумя чемоданами. Документов на право хождения по железнодорожным путям у задержанного не оказалось. По дороге в отдел милиции последний предложил разделить содержимое чемоданов: консервы, шоколад, часы и другое с условием, чтобы его отпустили. В ответ на это гнусное предложение И. Тарасов ответил: «Ты, что, мерзавец, чекистов хочешь купить. Чекисты не торгуют своей совестью!»[750].
В повышении бдительности и ответственности у воинов НКВД командование и политотделы частей и соединений использовали все формы воспитательной работы. В августе — сентябре 1942 г. в большинстве подразделений прошли декады службы. В ходе их мастера службы выступали и обменивались опытом, проводились партийные и комсомольские собрания, издавались листовки и плакаты о бдительности патрульных нарядов.
Командиры и политработники своей постоянной работой сплачивали бойцов, разъясняли им важность и необходимость задач, поставленных перед частями войск охраны тыла. Широкая работа среди личного состава была развернута по обсуждению передовых статей Правды — «Покончить с благодушием и беспечностью», «Строго соблюдать порядок военного времени», «Каждое предприятие, каждый дом — крепость обороны» и др. С агитаторами рот, застав и комендатур в соответствии с рекомендациями Правды от 7 июля 1941 года «Агитацию на службу Отечественной войны» был проведен инструктивный семинар. В ходе его агитаторы имели возможность ознакомиться с оперативно-служебной и боевой обстановкой непосредственно на своем театре военных действий, в районе выполнения задач соединения, полка, батальона, гарнизона. Все это повышало ответственность их лично самих, давало возможность донести до личного состава оперативную и полную информацию о сложившейся обстановке. Они доводили до всех военнослужащих требования правительства о необходимости всемерного повышения бдительности. 11 июля 1941 г. Правда четко ставила задачу агитаторам: «Ведите неустанную разъяснительную работу среди населения. Предупредите всех и каждого против повадок и хитрых приемов врага, сеющего провокационные и ложные слухи»[751].
Большое значение имели непосредственные обращения руководства войск и органов НКВД. Так, начальник УНКВД Ленинграда комиссар Государственной безопасности 3 ранга П. Кубаткин неоднократно выступал с материалами, посвященными ухищрениям врага и бдительности личного состава. В июле 1941 года была издана его брошюра «Уничтожим шпионов и диверсантов»[752]. В ней он подчеркивал, что «с первых же дней Отечественной войны германские фашисты стали забрасывать в наш тыл своих парашютистов-диверсантов. Враги, проникшие на территорию нашей страны, имеют при себе разнообразное вооружение, взрывчатые вещества, небольшие радиостанции… Задача каждого советского гражданина — не только помочь органам НКВД изобличать и выявлять фашистских шпионов, но и помешать вражеским лазутчикам, притаившимся и еще не разоблаченным, достигнуть своих преступных целей». В 1942 году он в своей статье «Разоблачать приемы фашистской разведки» показывает, насколько коварно действует враг, используя все возможные промахи, допущенные гражданами и личным составом действующей армии. Только в 1941 году органами и войсками в Ленинграде было раскрыто 8 фашистских диверсионных групп, разоблачено более 20 агентов[753].
Командование войск по охране тыла действующей армии настоятельно требовало проведения регулярной учебы личного состава по овладению им профессиональным мастерством, обучению его умелым действиям в составе разведывательно-поисковой группы (РПГ), дозоре, секрете, патруле, контрольно-пропускном пункте (КПП), в надежном оборудовании оборонительных сооружений в местах выполнения своих задач. Они определялись соответствующими приказами Народного Комиссара Обороны, начальника войск НКВД и постановлениями Военных советов фронтов и армий.
Из месяца в месяц повышалось качество боевой службы. Личный состав вырабатывал бдительность по всякому факту, вызывающему подозрение. Одновременно совершенствовалась и боевая выучка личного состава, он овладевал огневой подготовкой, тактикой действия в малом наряде, учился взаимодействовать с частями Красной Армии. Все это положительно сказывалось на результатах службы по охране тыла. Так, только во втором квартале 1943 года служебными нарядами 99-го, 104-го, 105-го, 106-го, 108-го пограничных полков и 13-го мотострелкового полка НКВД Ленинградского фронта было задержано 7515 нарушителей фронтового режима. Из числа задержанных разоблачено: шпионов — 3, бандитов — 5, дезертиров — 140, изменников Родины — 2, мародеров — 8[754].
На усиление бдительности и повышение ответственности войск охраны тыла большое воздействие оказывали личные встречи командиров и политработников с военнослужащими. Все формы агитационно-пропагандистской работы использовались в целях мобилизации личного состава на выполнение стоящих перед ними служебных и боевых задач, на дальнейшее укрепление воинской дисциплины, на воспитание в духе верности чекистским, традициям, честности и неподкупности. В числе лекционных тем, ориентированных на повышение профессионализма и нравственности, были такие, как: «Красная Армия в борьбе против немецко-фашистских захватчиков», «О моральном облике и воинской чести командира Красной Армии и войск НКВД», «В наших рядах не должно быть места самоуспокоенности и благодушию», «Ленинград — важнейший узел обороны Отечественной войны», «Политическое, военное и экономическое значение Ленинграда» и др.
Следует отметить, что для командного состава были организованы циклы лекций по проблемам военно-политической обстановки и воинского воспитания личного состава. Так, в 99-м погранполку во втором квартале 1943 года было прочитано 16 лекций, в 103-м — 23, в 104-ом — 19, в 106-ом — 17, в 108-ом — 16, в 288 сп — 21, в 13-ом мсп — 22, а всего — 146 лекций[755].
Представляет интерес и тематика индивидуальных бесед с командным составом. Она включала такие вопросы, как быт и моральный облик командира; дисциплина и личный пример командира; командир и подчиненный и др.
Вопросам воспитания бдительности, честности и неподкупности личного состава войск способствовали политические занятия. Так, во всех гарнизонах и заставах в 1941 году многочасовые политические занятия проводились по теме «Воин войск НКВД — будь бдителен, умей распознать врага». Характерным являлось то, что в их проведении принимали участие офицеры контрразведки, представители командования соединений и штаба войск. Политические занятия с примерной тематикой проводились со всеми категориями военнослужащих.
Серьезное внимание уделялось подготовке и воспитанию старших контрольно-пропускных пунктов, патрулей и других нарядов. С ними проводились сборы о специфике службы, оборудовании КПП, правильной проверке документов и действий при особых обстоятельствах. В работе со старшими нарядов обращалось внимание на повышение бдительности. Это касалось, прежде всего, тех участков фронтового тыла, которые являлись стыковыми между фронтами и соединениями. Враг считал, что именно в районе этих стыков возможен прорыв (проникновение) в действующую армию и провести там разведывание или диверсионные акции. Так, на Волховском фронте в декабре 1942 года в районе стыка двух армий противник выбросил 3 парашютистов с целью разведки стыка и организации системы огня. Поисковая группа 250 полка НКВД сумела быстро обезвредить эту группу, захватив двух, а третьего уничтожив в перестрелке. И в последующем в мае 1943 года личный состав этого же полка на территории Вологодской области ликвидировал авиадесант противника в количестве 5 человек, пытавшегося также прощупать прочность стыков действующих армий[756].
Одновременно враг стремился парализовать железнодорожное сообщение, с целью не допустить перевозку грузов для фронта. В начале 1943 года заместитель начальника Управления и войск НКВД по охране железных дорог генерал-майор М. И. Сладкевич в своем донесении в НКВД СССР указывал на то, что в районе Северной железной дороги активизировалась выброска диверсантов врага. По имеющимся данным на участках Северной железной дороги в районах Исакогорка, Коноша, Вологда, Тихвин выброска диверсантов будет проходить ежедневно. Генерал М. И. Сладкевич сообщал, что «Охрана железнодорожных участков и объектов Северной железной дороги усилена. Для руководства службой усиления охраны объектов и железнодорожного пути командировано из штаба 26 бригады 14 человек начсостава и весь руководящий начальствующий состав штабов частей. Из управления войск в 26 бригаду командируются группы командиров в составе 4 человек»[757].
Характерной особенностью для войск НКВД в эти годы явилось то, что в отношениях между военнослужащими ярко проявилось войсковое братство, оказание помощи молодым, необстрелянным солдатам со стороны бывалых воинов, В частях и соединениях не наблюдались неуставные отношения, унижающие честь и достоинство военнослужащих. Большую роль в воспитании патриотизма, преодолении чувства страха перед врагом имели полковые праздники, посвященные годовщине части. Это особенно было важным для тех бойцов и командиров, которые прибывали из запасных частей Красной Армии, батальонов выздоравливающих и призванных по мобилизации. Подготовка праздника предусматривала целый комплекс мероприятий политического, боевого и психологического характера. Это политические занятия по таким темам, как «Моя часть — моя семья», «Часть для солдата — семья, начальник — отец, товарищи — родные братья», «Честь моего полка, моей дивизии — моя честь», «Пять лет нашей дивизии» и т. д. К годовщине части издавались плакаты, листовки о лучших воинах, выпускались специальные номера дивизионных газет и т. д. Перед прибывшими солдатами выступали мастера службы, они делились своим опытом, рассказывали как следует вести себя в особых условиях, связанных с выполнением боевой задачи.
На воспитание бдительности, честности и неподкупности воинов войск НКВД постоянно обращало внимание Главное управление внутренних войск и Политуправление войск НКВД. В своей директиве № 19Д2-004615 «О недостатках в работе по воспитанию бдительности уличного состава войск и мерах борьбы с беспечностью и самоуспокоенностью», изданной в конце 1943 года[758], прямо указывалось, на необходимость усиления всей работы по выработке у военнослужащих таких качеств, которые способствовали бы успешному выполнению задач. Ее требования изучались в штабах и управлениях, доводились до офицерского состава на служебных совещаниях. В частях и управлениях войск охраны тыла фронтов прошли офицерские собрания «О мерах повышения бдительности личного состава и дальнейшего улучшения служебной деятельности». С докладом на них в большинстве случаев выступили командиры частей и начальники фронтовых управлений. С личным составом проводились беседы: «Бдительность — одно из главных условий нашей победы», «Враг коварен, хитер и опытен в обмане» и др. Это приобрело особую значимость в период освобождения Ленинграда от вражеской блокады и переносе боевых действий в республики Прибалтики. В результате стремительного продвижения частей 1-го Прибалтийского фронта многие фашистские соединения оказались разрозненными и продолжали свои боевые действия в тылу наших войск, пытаясь пробраться лесами в Восточную Пруссию. Однако, часть из них, потеряв всякую надежду пробраться через фронт, установила связь с местными буржуазными националистами и начала проводить подрывную террористическую антисоветскую работу.
В начале 1944 г., когда Красная Армия готовилась к освобождению Прибалтики, известные гитлеровские обер-шпионы В. Шеленберг и О. Скорцени разработали план по созданию на территории прибалтийских советских республик широкой сети террористических групп и отрядов. Эти формирования должны были обеспечивать базу для возможных ответных операций вермахта, если бы ход войны изменился. А главное — эти диверсионные группы должны были под видом «национальных партизан» своими «повстанческими действиями» привлечь внимание и обеспечить поддержку определенных кругов Англии и США для возможного внесения раскола в ряды антигитлеровской коалиции.
Июньское, 1944 г. наступление Красной Армии также встревожило эмигрантское польское «правительство» в Лондоне и оно взяло на себя координацию действиями не только «белопольскими легионами», но и бандитствующими повстанческими группами польского населения и других народов на территории Прибалтики. Их задачи определялись следующим:
а) вести активную борьбу против советской власти;
б) призывать к неповиновению польское население мероприятиям советской власти в западных областях Белорусской ССР;
в) распространять гнусную клевету по адресу советского правительства и Красной Армии, проводить антисоветскую пропаганду среди польского населения;
г) организовывать террористические акты против представителей партии, советской власти, органов НКВД, НКГБ и военнослужащих Красной Армии;
д) срывать мобилизацию мужского населения западных областей БССР в Красную Армию, сдачу государству хлебозаготовок и конского поголовья для нужд Красной Армии;
е) совершать диверсионные акты на железнодорожных путях, автогужевых магистралях и организовывать нападения на проходящие транспорты Красной Армии и др.[759].
Развитие событий на фронтах войны привело к тому, что в июле 1944 года приказом рейхсфюрера Г. Гиммлера было объявлено об образовании самостоятельных формирований латышских, эстонских и литовских националистов. Так, «Армия освобождения Литвы» ЛЛА была создана литовскими буржуазными националистами и гитлеровской разведкой на оккупированной немецко-фашистскими войсками территории Литвы в 1941–1942 гг. с целью борьбы с советскими патриотами-подпольщиками и партизанами. Главари ЛЛА прикрывались демагогическими лозунгами, выдавая себя за «оппозиционеров» и поборников «самостоятельности» и «независимости» Литвы. Ведя двойную игру, они преследовали цель дезориентировать население, удержать его от активной борьбы с оккупантами, заманить в свои сети недовольных фашистским режимом людей для подрыва и разложения партизанского движения и антифашистского подполья.
В конце войны состав банд был неоднороден. Костяк составляли входившие в ЛЛА и другие националистические организации выходцы из кулацких семей, фашистские пособники, служившие в полиции, гестапо, участвовавшие в карательных акциях гитлеровцев.
Штаб ЛЛА, организуя подрывную работу в ноябре 1944 года предписывал своим бандформированиям:
а) собирать точные сведения о количестве частей НКВД, их вооружении, постах охраны, бдительности и т. д.;
б) до начала налета предусмотренный объект изолировать, отрезая линии телефона, телеграфа, обставляя постами охраны все важные направления и коммуникации;
в) при нападении на объект лучше всего играть роль милиции и НКВД, прибывшей из другого уезда. По возможности одевать русскую форму и говорить по русски;
г) отдельных энкаведистов и их небольшие группы ликвидировать без всяких следов, чтобы создалось впечатление, что они пропали без вести;
д) для обеспечения оружием и патронами забирать все вооружение у ликвидированных, входить в контакте немецкими парашютистами, если это нужно, насильно отбирать у населения;
е) в плен не брать[760].
В этой инструкции предписывались жесткие меры в отношении прежде всего военнослужащих и сотрудников НКВД, на которых и была возложена задача по обеспечению тыла наступающей действующей армии, следовательно, и борьба со всеми, кто пытался ее дезорганизовать.
Аналогично литовским буржуазным националистам действовали военно-фашистские организации «Омакайтсе» («Самооборона»), состоявшая из эстонских предателей и пособников фашистов, «Ванеги» (Соколы), состоявшей из националистически настроенной буржуазной молодежи Латвии, а также «Айзсарги» («Самозащитники») — чисто военно-фашистская организация реакционной латвийской буржуазии.
Все эти буржуазно-националистические формирования наносили серьезный вред организации и проведению наступательных операций советских войск, значительно мешали восстановлению жизнедеятельности населенных пунктов и установлении местного самоуправления. Ярким подтверждением этому служат следующие действия литовских буржуазных националистов в последнем квартале 1944 года: 22 октября банда численностью до 50 человек обстреляла здание Тургельского волисполкома Свенценского уезда, затем в одном из селений той же волости отобрала у жителей 28 лошадей с повозками, награбила продовольствие и скрылась в леса; 24 октября в м. Скубята Свенценского уезда бандитами был убит участковый оперуполномоченный НКВД Лысенко; в октябре — в Салдутишской волости было убито 3 и ранено 2 работника волисполкома; 7 ноября группа бандитов в районе дер. Погубри Свенценского уезда срезала 7 столбов правительственной связи; во второй половине ноября банда численностью 30 человек схватила русскую женщину и старика-литовца и зверски убили их за то, что они взяли землю, которая раньше принадлежала помещику. Особой пытке был подвергнут литовский мальчик 16 лет Степойтис Петр. Ему вырезали груди, выкрутили руки, штыком прокололи живот, после чего убили и оставили записку «Убит, потому что он комсомолец и сын милиционера»; 29 ноября банда численностью 40 человек напала на волостной центр м. Ованты Утенского уезда, сожгла дом председателя волисполкома, уничтожила мебель и документы волисполкома, разгромила маслозавод, убила 14 советских граждан; 5 декабря был совершен налет на волостной центр Кринчинас; 8 декабря были обстреляны милиционеры (4 — убито) в районе дер. Бечуна; 10 декабря бандиты схватили девушку-секретаря Калтынянского уезда, надругались над ней, а затем разбили прикладом голову. Вместе с ней бандиты убили и ее отца; в это же время банда в составе двух взводов повторно напала на волостной центр Ованты, разрушила помещение советских органов, жестоко надругалась над семьями советских служащих, убила 14 человек, в т. ч. 6 детей в возрасте от 1 до 4 лет. Одного русского старика сожгли, а председателю сельсовета при пытке отрезали уши, нос, выкололи глаза и после этого убили и т. д. 12 декабря банда совершила налет на волостной центр Панемунис Ракишского уезда, забрала с собой местный партийно-советский актив; 15 декабря банда совершила нападение на волостной центр Дояны, сожгла здание волисполкома, убила двух активистов[761].
Свою преступную деятельность буржуазные националисты осуществляли под руководством германской резидентуры. В январе 1945 года на полуострове Виимси ЭССР были задержаны 3 немецких разведчика во главе с резидентом; в Литовской ССР 6 января был захвачен один немецкий парашютист, а 6 убито. Их задача заключалась в том, чтобы поддерживать действия всех бандформирований, направляя их на подрыв боеспособности частей Советской Армии, на отвлечение значительных сил для борьбы с бандитами.
Исполняющий обязанности начальника внутренних войск Н КВД Прибалтийского округа полковник И. Л. Кабаков в своем докладе 6 марта 1945 года указывал, что на территории Латвийской ССР действует 12 банд с общим числом 325 человек[762]. Всего на территории Латвии с 1944 года по 1952 год националисты совершили свыше 3 тыс. преступлений. Ими были убиты 1562 представителя советско-партийного и комсомольского актива, 50 военнослужащих Советской Армии, 64 сотрудника МВД и МГБ, 386 бойцов истребительные батальонов. За этот же период на территории Латвии было обезврежено 702 бандгруппы с общим числом участников 11 042 человека, в т. ч. 2408 убито, 4341 — арестовано, а 4293 — сдались властям[763].
Наличие крупных, хорошо вооруженных, сколоченных в основном из бывших членов партии «Айзсаргов» банд, представляло серьезную опасность для тыла действующей армии и потребовало принятия адекватных мер со стороны советского командования. Задачами войск НКВД по охране тыла 1-го Прибалтийского фронта в период успешных наступательных действий частей Красной Армии продолжали оставаться такие, как:
а) продвигаясь за действующими частями Красной Армии, нести службу по основным направлениям;
б) наводить твердый государственный порядок на освобожденной территории и коммуникациях армий, обеспечивая бесперебойное по ним движение;
в) проводить тщательную проческу лесных массивов в направлении движения батальонов с целью ликвидации групп немцев, власовцев и других бандформирований.
С 23 июня по 14 июля 1944 года войсками охраны тыла этого фронта было уничтожено и взято в плен 1540 солдат и офицеров противника[764].
Для борьбы с буржуазно-националистическими формированиями на территории республик Прибалтики было организовано Управление внутренних войск НКВД Прибалтийского округа и развернута 4-я стрелковая дивизия НКВД. На нее и были возложены задачи по ликвидации буржуазно-националистического подполья, оказания помощи и содействия местным органам власти в проведении восстановительных мероприятий.