§ 3. Внутренняя оборона Ленинграда в комплексной системе мер обеспечения безопасности фронта и тыла северо-запада

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

§ 3. Внутренняя оборона Ленинграда в комплексной системе мер обеспечения безопасности фронта и тыла северо-запада

Ленинградское направление на всем северо-западном театре являлось главным. Здесь сложилась крайне опасная ситуация, которая могла перерасти в катастрофу для всей страны. Поэтому не случайно ставка ВГК как высший военный орган 17 августа 1941 г. в своей директиве Ворошилову и Жданову тревожно обрисовала сложившуюся обстановку и указала: «Ставка считает, что наиболее опасным направлением продвижения противника является восточное направление в сторону Новгорода, Чудово, Малой Вишеры и дальше через реку Волхов. Если немцы будут иметь успех в этом направлении, то это будет означать обход Ленинграда с востока, перерыв связи между Ленинградом и Москвой и критическое положение Северного и Северо-Западного фронтов. При этом вероятно, что немцы сомкнут здесь свой фронт с фронтом финнов в районе Олонец. Нам кажется, что Главком СевЗап не видит этой смертельной опасности и потому не предпринимает никаких особых мер для ликвидации этой опасности. Ликвидировать эту опасность вполне возможно, так как у немцев сил здесь немного, а подброшенные нами на помощь новые три дивизии при умелом руководстве могли бы ликвидировать опасность. Ставка не может мириться с настроениями обреченности и невозможности предпринять решительные шаги, с разговорами о том, что уже все сделано, и ничего больше сделать невозможно…»[403].

29 августа в телеграмме А. А. Кузнецову для членов ГКО В. М. Молотова и Г. М. Маленкова Сталин с тревогой указывал: «Только что сообщили, что Тосно взято противником. Если так будет продолжаться, боюсь, что Ленинград будет сдан идиотски глупо, а все ленинградские дивизии рискуют попасть в плен. Что делают Попов и Ворошилов? Они даже не сообщают о мерах, какие они думают предпринять против такой опасности. Они заняты исканием новых рубежей отступления, в этом они видят свою задачу. Откуда у них такая бездна пассивности и чисто деревенской покорности судьбе? Что за люди — ничего не пойму. В Ленинграде имеется теперь много танков КВ, много авиации, эресы. Почему эти важные технические средства не действуют на участке Любань — Тосно? Что может сделать против немецких танков какой-то пехотный полк, выставленный командованием против немцев без этих технических средств? Почему богатая ленинградская техника не используется на этом решающем участке? Не кажется ли тебе, что кто-то нарочно открывает немцам дорогу на этом решающем участке? Что за человек Попов? Чем, собственно, занят Ворошилов и в чем выражается его помощь Ленинграду? Я пишу об этом, так как очень встревожен непонятным для меня бездействием ленинградского командования. Я думаю, что 23-го ты должен выехать в Москву. Прошу не задерживаться»[404].

29 августа движение поездов с Ленинградом было прервано по всем линиям, в связи с бомбардировкой железных дорог и боевыми действиями[405]. Создалась непосредственная угроза Ленинграду. 3 сентября Военный совет Ленинградского фронта своим постановлением № 00215 определил задачи по строительству оборонительной полосы на территории города.

Для обеспечения обороны и предупреждения прорыва врага в город предлагалось форсировать темпы строительства оборонительной полосы внутренней зоны с передним краем — Финский залив, поселок № 5, ст. Предпортовая по окружной железной дороге, село Рыбацкое, Уткина заводь, Сосновка, коммуна Кудрово, Заневка, ст. Ржевская, ст. Новая, ст. Ручьи, пригород Удельная, Коломяги, Новая Деревня, Старая Деревня, Финский залив[406].

Вся внутренняя зона разбивалась на 6 секторов. На начальников работ возлагалась персональная ответственность за качество оборонительных работ и создание противотанковых районов обороны, опорных пунктов и полевых позиций. Одновременно с созданием системы заградительного огня в каждом опорном пункте предусматривалось создание убежищ, защищающих личный состав от огня легкой артиллерии противника.

Наиболее опасным направлением, с точки зрения наступления вражеских войск на южных подступах к городу считался район Автово. Именно здесь был наиболее возможен танковый прорыв, и поэтому его необходимо было укрепить. Известно, что вдоль шоссе Стрельна — Ленинград немецкие танки неоднократно предпринимали ожесточенные попытки прорваться к городу. Проспект Стачек укреплялся на всем протяжении от Автово до проспекта Газа. Огневая точка была устроена даже на Нарвских воротах. На площади перед Кировским райсоветом расставили противотанковые надолбы; вышка здания райсовета превратилась в наблюдательный пункт[407]. В течение первых двух-трех месяцев на территории только Васильевского острова было построено 18 дзотов, 14 876 погонных метров укрытий полевого типа, вырыт противотанковый ров протяженностью в 1 километр, сооружено более 200 огневых точек и 500 амбразур[408]. Несколько позднее, в ноябре 1941 года, для укрепления обороны Васильевского острова моряки-балтийцы стали строить на первом этаже главного здания университета пушечный дот с амбразурой на Неву. Кабинет проректора по учебной части превратился в мощную огневую точку[409].

Строительство оборонительных сооружений велось и в других районах и кварталах Ленинграда. Насыпь Окружной железной дороги была превращена в противотанковый рубеж. Через 50-100 метров вдоль нее устроили огневые точки. Орудия для них взяли из дотов Красногвардейского и Выборгского укрепленных районов, часть орудий изготовили на заводах города[410]. Широкомасштабные работы потребовали большого количества цемента, которого в городе не хватало. Необходимо было найти другие технологии строительства оборонительных сооружений. На одном из машиностроительных заводов разработали способ изготовления дотов из стальных труб различного диаметра, заполненных камнями и щебнем[411].

К обороне готовили не только южные районы города. Несколько рубежей было создано и в Приморском районе, где головным стал завод «Вулкан». Рубеж охватывал около 10 кварталов жилых домов, 4 крупных и несколько мелких предприятий. Каждое из них укреплялось оборонительными сооружениями. За август-сентябрь 1941 года около завода «Вулкан» отрыли 250 метров рвов и установили надолбы, соорудили три дзота и несколько артиллерийских позиций, а на территории самого завода воздвигли около 300 метров баррикад, устроили 62 стрелковые, 5 пулеметных и одну пушечную амбразуры[412].

Строительством разнообразных оборонительных сооружений на ближних подступах к Ленинграду и созданием системы круговой обороны подготовка города к осаде не ограничивалась. Военный совет фронта поставил задачу сделать Ленинград городом-фронтом[413]. Поэтому наряду с жителями города к строительству оборонительных сооружений привлекались и заключенные. 29 августа 1941 года Военный совет Северного фронта обязал УНКВД выделить осужденных для строительства оборонительных сооружений в Красном Селе, в Лебяжьем, Тихвине и других районах.

Для этого в соответствии с приказом начальника УНКВД были организованы колонии с численностью осужденных: в Красном Селе — 3 тыс., в Лебяжьем — 3 тыс., в Тихвине — 2 тыс.[414].

Тяжелое положение на фронте и прямая угроза городу привели к необходимости создания самостоятельной военной организации, сформированной на основании постановления Военного совета Ленинградского фронта от 15 ноября 1941 года и названной Управлением внутренней обороны города (ВОГ)[415]. Она являлось составной частью правового режима осадного положения. На нее возлагалась ответственность за организацию обороны как на побережье Финского залива, так и в самом городе. К декабрю 1941 года были сформированы командование управления ВОГ и его штаб[416].

В состав Управления ВОГ первоначально вошли: стрелковая бригада, лыжный отряд, 2 пулеметные роты, 8 батарей 45-миллиметровых орудий, 18 буэров и 4 резервные роты.

Управлению ВОГ, Балтфлоту и войскам, находившимся на побережье Финского залива, была поставлена задача организовать прочную оборону западного сектора Ленинграда, не допустить прорыва противника к городу по льду со стороны Финского залива и обеспечить нормальное сообщение города с войсками, находившимися на Приморском плацдарме[417].

Командующим ВОГ был назначен генерал-лейтенант Ф. С. Иванов, комиссаром — заведующий военным отделом горкома партии А. Ф. Павлов[418]. Однако через месяц была произведена замена командующего ВОГ. Им стал руководитель обороны полуострова Ханко генерал-лейтенант С. И. Кабанов, которого впоследствии сменил генерал-майор М. А. Попов[419]. Командованию ВОГ подчинили все воинские части, входившие в гарнизон Ленинграда, войска НКВД, бригаду погранвойск, 24 батальона моряков, сформированных из экипажей боевых кораблей Балтийского флота и Ладожской флотилии, 79 рабочих батальонов (102 тыс. человек), сведенных в 5 стрелковых бригад. Основным контингентом этих бригад являлись рабочие и служащие. На вооружении отрядов имелись: пушки, пулеметы, винтовки, гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Значительная часть оружия была изготовлена на заводах города. Следует подчеркнуть, что вследствие эвакуации предприятий и из-за растущего голода рабочие батальоны к весне 1942 года были настолько ослаблены, что фактически прекратили свое существование. Но в июне-июле их формирование снова было начато, достигнув по численности 77 с общим количеством бойцов 8482 чел.[420].

В Управление ВОГ входили и 12 батальонов из личного состава УНКВД. Формирование их началось еще 31 августа 1941 г. на основании приказа УНКВД Ленинграда № 0103 «О формировании специальных строевых частей милиции». Несомненно, в мобилизационном плане представляет интерес ленинградский опыт использования милицейских подразделений на случай боевых действий в черте города. Тогда 4, 5, 6, 7, 27, 28 отделения милиции (477 чел.) сводились в 4-ый батальон; 15, 16 и 30 отделения (223 чел.) — в 5-ый; 17, 18, 25, 29, 34 отделения (434 чел.) — в 7-ой; 8, 9, 10, 23, 24 и 52 отделение (396 чел.) — в 8-ой; отряд РУД (472 чел.) — в 11-й; отряд речной милиции (307 чел.) — в 12-ый; Управление милиции г. Ленинграда (654 чел.) — в 15-й батальон. Таким образом, первое формирование строевых милицейских частей составляло 15 батальонов общей численностью более 5 тыс. чел.[421]. Из них многие сотрудники ушли в действующую армию, в другие специальные подразделения НКВД. Теперь каждый батальон состоял из 400 человек[422]. Приказом начальника УНКВД № 00350 от 27 октября 1941 года составы этих батальонов, а также личный состав других подразделений милиции, были сведены в стрелковую дивизию, подчинявшуюся начальнику войск НКВД Ленинграда комбригу А. П. Курлыкину. Особенностью этой дивизии являлось то, что ее личный состав продолжал нести службу по своим штатным должностям. Только с момента объявления сбора все категории сотрудников милиции переходили на должности в подразделения дивизии. А в остальных случаях их заменяли бригады содействия и советский актив. Другим приказом (№ 00382 от того же числа) была сформирована стрелковая дивизия пожарной охраны. На нее также возлагались функции, связанные с задачами внутренней обороны[423].

Следовательно, эти соединения в случае экстренной необходимости, т. е. в чрезвычайной обстановке привлекались к внутренней защите города и их личный состав должен был быть готов куличным боям. Поэтому с ними проводились занятия по огневой, тактической и химической подготовке. Бойцы отрабатывали приемы рукопашного боя и умение действовать в ближайшем соприкосновении с врагом.

Война имеет свои законы. Они необратимы. Одним из них является уничтожение материальных, как промышленных, так и продовольственных ресурсов, железных дорог и станций, всего подвижного состава, могущих служить врагу в обеспечении его коварных целей. Уничтожению, как правило, подлежало все, что можно было бы использовать для военных нужд. История войн убедительно свидетельствует об этом, хотя бы в Отечественной войне 1812 года, когда наполеоновское войско не только лишилось провианта для себя и лошадей, но и места для расквартирования и всего необходимого для боевых действий.

Поэтому, вряд ли уместной является критика аналогичной политики советского правительства в начале войны и в последующем, когда угроза оккупации того или иного города становилась очевидной. Оснований для этого было предостаточно. Особо это касалось всего северо-западного направления и прежде всего Ленинграда. Правовую основу для уничтожения имущества положило совместное Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 27 июня 1941 г. «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества». Здесь прямо указывалось:

«3. Все ценное имущество, сырьевые и продовольственные запасы, хлеба на корню, которые, при невозможности вывоза и оставленные на месте, могут быть использованы противником, в целях предотвращения этого использования, — распоряжением Военных советов фронтов должны быть немедленно приведены в полную негодность, т. е. должны быть разрушены, уничтожены и сожжены»[424].

8 октября ГКО принял специальное постановление «О проведении специальных мероприятий по предприятиям г. Москвы и Московской области». В нем указывалось:

«В связи с создавшейся военной обстановкой, Государственный Комитет Обороны постановляет:

1. Для проведения специальных мероприятий (т. е. уничтожение предприятий и других объектов в случае захвата столицы гитлеровскими войсками — Б. Б.) по предприятиям города Москвы и Московской области организовать пятерку в составе:

1) Заместителя наркома внутренних дел СССР т. Серова (руководитель);

2) Начальника Московского управления НКВД т. Журавлева;

3) Секретаря МГК ВКП(б) т. Попова;

4) Секретаря МК ВКП(б) т. Черноусова;

5) Начальника Главного военно-инженерного управления Наркомата обороны т. Котляра.

2. Создать в районах г. Москвы и Московской области тройки в составе: Первого секретаря райкома ВКП(б), (руководитель); начальника РО НКВД и представителей инженерных частей Красной Армии.

3. Обязать комиссию в однодневный срок определить и представить Государственному Комитету Обороны список предприятий, на которых должны быть проведены специальные мероприятия.

Разработать порядок, обеспечивающий выполнение этих мероприятий, выделить исполнителей и обеспечить предприятия необходимыми материалами…»[425].

9 октября Комиссия в своей записке в ГКО определила специальные мероприятия на 1119 предприятиях. Все они разбивались на две категории:

а) 412 предприятий, имеющих оборонное значение или частично работающих на оборону, ликвидация этих предприятий предполагается путем взрыва;

б) 707 предприятий необоронных наркоматов, ликвидация которых намечена путем механической порчи и поджога.

Для Ленинграда, оказавшегося в блокаде уже в начале сентября 1941 г., возможность прорыва противника в город была реальной, и вполне понятно встал вопрос о том, чтобы: во-первых, не допустить захвата врагом кораблей Балтийского флота; во-вторых, не дать врагу использовать цеха и оборудование ленинградских заводов, и в-третьих, — с разрушением их, создать препятствия для продвижения танков и усложнить действия врага в уличных боях[426].

В связи с этим был разработан план мероприятий по организации и проведению в жизнь специальных мер по выводу из строя важнейших промышленных и иных предприятий Ленинграда на случай вынужденного отхода наших войск, который в сентябре был утвержден Военным советом фронта. Объекты, подлежащие уничтожению устанавливала тройка в составе: первого секретаря РК ВКП(б), начальника РО НКВД и представителя инженерных войск Красной Армии[427]. Минирование объектов продолжалось в течение всех лет до прорыва блокады и даже в первые месяцы после нее. Это вытекало из известных планов гитлеровского командования о штурме города и выброске больших десантов.

Вполне понятно, что эти мероприятия были закрыты для широкого круга лиц, однако сотрудники милиции, охранявшие мосты, знали что под ними заложены мины. Действительно, под мосты через Неву, Обводный канал, Мойку, Фонтанку, канал Грибоедова были заложены фугасы. На окраинах и на магистралях, ведущих к центру города, готовились к взрыву дома, чтобы при необходимости преградить путь танковым подразделениям противника. Выполнение этих задач также возлагалось на войска НКВД, органы милиции и пожарной охраны города[428].

Во всех секторах структуры ВОГ были заложены НЗ продовольствия, предназначенные для войск внутренней обороны и населения на случай уличных боев. По секторам обороны создавались запасы продовольствия на 30 суток, по узлам сопротивления — на 10 суток, по всем опорным пунктам — на 20 суток. Помимо этого общая система внутренней обороны города предусматривала организацию пунктов питания с помощью предприятий общепита.

Исходя из реальной угрозы прорыва противником обороны Ленинграда перед его защитниками встала задача организации сопротивления в захваченных врагом районах города. 25 октября 1941 года по решению ГК ВКП(б) началось формирование специальных групп и подготовка их к нелегальной работе. К концу ноября 1941 года их количественный состав достиг 260 человек[429]. Однако эта численность в 1942 году сократилась до 163 человек, или на 37 %. Причинами отсева являлись: грубое нарушение партийной конспирации, трусость и рвачество, возросшая в результате голода смертность, эвакуация по состоянию здоровья и пр. Все оставшиеся подпольщики проходили два сбора, входе которых изучали подрывное дело, стрелковое оружие, в том числе и немецкое, санитарное дело и конспиративную работу[430]. Таким образом, закладывалась база для активной борьбы с вражескими войсками внутри города, и если учесть, что одновременно с этим создавались специальные отряды для взаимодействия с подпольными организациями, то размах этой борьбы был бы значительным. Следует отметить, что только в октябре 1943 года была частично распущена нелегальная организация ВКП(б). Впоследствии ее члены получили все соответствующие документы, необходимые для оформления пенсии, записи в трудовую книжку, но при этом они давали подписку-«обязательство» о неразглашении своего пребывания там, сдавали оружие, складские расписки и пр.

Во второй половине 1942 года немецкие войска приступили к подготовке наступательной операции «Северное сияние» на Ленинград. В этих целях на направлении главного удара сосредотачивались войска 11-й армии под командованием фельдмаршала фон Манштейна и части 18-й армии генерал-полковника Линденманна. Район Гайтолово явился местом тяжелых кровопролитных боев. Хотя вражеские войска были ослаблены, но угроза городу сохранялась.

В августе 1942 года была проведена новая перегруппировка войск Управления ВОГ. Перед ними поставили задачу: прочно удерживать внешний обвод обороны города и обеспечить противодесантную оборону. О внимании к укреплению внутренней обороны города свидетельствуют многочисленные постановления Военного совета фронта, приказы командующего ВОГ, начальников Управлений НКВД, милиции и военизированной пожарной охраны, принятые в 1942 году. Так, во исполнение приказа штаба ВОГ от 16 апреля 1942 года начальник Управления милиции Е. С. Грушко потребовал: «1. …во всех отделениях, отрядах и дивизионах милиции организовать круглосуточное наблюдение за воздухом, использовав для этого наружные посты, патрули и заставы; 2. При отрядах, дивизионах и отделениях милиции постоянно иметь в полной боевой готовности оперативно-истребительные группы для немедленной выброски в район действия из расчета: отрядам — не менее 50 чел., дивизионам — не менее 25 чел., отделениям — не менее 15 чел.»[431].

В целях усиления имеющихся сил этим же приказом предписывалось оперативно подчинить ВОГ отделения милиции.

Информация, имеющаяся в Разведывательном управлении Ленинградского фронта, свидетельствовала о намерениях противника штурмовать город во взаимодействии с воздушными десантами и диверсионными группами. Это обстоятельство предъявляло высокие требования как к укреплению переднего края действующей армии, так и усиления противодесантной обороны. В постановлении Военного совета Ленинградского фронта № 0868 от 10 мая 1942 года указывалось, что оборона Ленинграда в пределах внешнего оборонительного пояса, поддержание общественного порядка и борьба с авиадесантами противника возлагаются на командующего войсками ВОГ. Здесь же указывалось, что ему подчиняются все части и учреждения Красной Армии, войска НКВД, милиция, вневедомственная пожарная охрана и местные вооруженные отряды, расположенные в черте города. Все они привлекаются к внутренней обороне Ленинграда[432].

Приказом командующего войсками ВОГ «К» 013 от 15 мая 1942 года город разбивался на районы, в которых должна быть проведена подготовка к борьбе с авиадесантами противника[433]. Следовательно, постановление Военного совета, а затем приказ командующего войсками ВОГ определяли в условиях военного времени правовое положение органов УНКВД, и в частности милиции, по использованию их в боевых действиях внутри города. 16 мая 1942 года начальник Управления милиции Е. С. Грушко в приказе «Об организации обороны объекта Управления милиции от воздушных десантов и диверсионных групп противника» предписывал:

«1. Для обороны объекта Управления милиции личному составу занять участки обороны:.

а) 1–2 этажи ул. Герцена до пл. Урицкого;

б) 1–2 этажи по фасаду здания Управления от ул. Герцена до парадной № 8;

в) на крышах наружного здания Управления милиции вдоль пл. Урицкого и наб. р. Мойки и др.

2. Для ликвидации десанта и диверсионных групп в помощь личному составу Управления придать 4-й отдельный дивизион милиции; 2-й дивизион вневедомственной охраны; кавалерийский эскадрон, которые в случае высадки десанта на пл. Урицкого прибывают на площадь для уничтожения противника»[434].

На участках 1, 2, 3, 4, 5-м на 2-х этажах располагались автоматчики, занявшие оборону. К пулеметам выдавались патроны: к пулемету «Максим» — 1500 шт., к пулемету «Дегтярев» — 2000 шт., а там, где их два — 6000 шт. Дополнительно расчетам выделялись ручные и противотанковые гранаты[435].

Другим своим приказом от 26 мая 1942 года начальник Управления ленинградской милиции подтвердил границы районов борьбы с вражескими десантами, в основном совпадающие с границами административных районов, которых было 15. Одновременно в данном приказе указывались начальники районов. Например, первый — Приморский — возглавлял начальник военно-политического училища старший батальонный комиссар Миссан, а военным комиссаром стал начальник политотдела этого же училища. Во втором — Выборгском районе начальником был утвержден командир 12-го отдельного учебного танкового полка подполковник Житнев, а военным комиссаром — полковой комиссар Михеев[436]. Командующий войсками ВОГ осуществлял неослабное руководство подготовкой города к обороне. 3 июня 1942 года своим приказом он обязал: «…все части и учреждения РККА, войск НКВД, рабоче-крестьянской милиции, военизированной пожарной охраны и местные вооруженные отряды, расположенные в черте г. Ленинграда, подчинить начальникам секторов с привлечением их к внутренней обороне города. Начальникам секторов указанные части и учреждения, дислоцирующиеся на территории сектора, использовать для организации обороны тех боевых участков, на территории которых они расквартированы»[437]. (Приложение № 9). Следует отметить, что в большинстве своем районы борьбы с вражескими десантами возглавлялись командирами полков НКВД, а также тыловых и запасных частей Ленфронта. В соответствии с приказом начальника УНКВД ЛО «О формировании отряда чекистов по борьбе с воздушным десантом» из сотрудников отдела Управления был сформирован оперативный отряд чекистов по борьбе с воздушным десантом противника внутри города в составе 8 стрелковых взводов и мотогруппа автоматчиков общей численностью 250 человек. Командиром отряда чекистов был назначен начальник 5 отделения 4-го отдела майор Н. Н. Диц. Отряд находился в постоянной боевой готовности к выброске в возможный район высадки десанта противника[438]. Отряд являлся резервом заместителя командующего войсками ВОГ по ПВО генерал-лейтенанта Г. А. Степанова. Этот резерв на 8 машинах должен был быть в случае необходимости срочно доставлен в район боевых действий. В правовом положении начальники районов руководствовались приказами и инструкциями. Специально выделенные комиссары по организации ПДО наделялись большими полномочиями.

В это же время продолжалось формирование рабочих батальонов и рот. К декабрю три батальона были созданы в Ленинском районе города, три в Октябрьском. Не во всех районах быстро создавались такие рабочие формирования. Только к январю 1943 года в городе было создано 52 рабочих стрелковых батальона и 2 отдельные роты общей численностью в 26 867 человек. Мужчины среди бойцов составляли 62,6 %[439]. Таким образом, в составе ВОГ уже к осени 1942 года находилось около 10,5 тысяч бойцов воинских частей, почти 3,4 тысячи человек из войск НКВД, более 2,2 тысяч моряков. По первому сигналу были готовы занять свои рубежи, вступить в бой с врагом более 4 тысяч милицейских работников и бойцов военизированной пожарной охраны, а также до 10 тысяч добровольцев из рабочих отрядов[440].

Созданием специальных частей ВОГ и наличия оперативных резервов для борьбы с авиадесантами противника вся работа по превращению города в мощный укрепрайон не завершилась. Необходимы были дальнейшее строительство и совершенствование инженерных сооружений. В 1942 году и в последующие годы шла напряженная работа по инженерному укреплению секторов и участков внутренней обороны города. Военный совет фронта 7 августа 1942 года образовал 508 штабов МПВО непосредственно в кварталах города, что значительно улучшало систему местной противовоздушной обороны[441].

Нельзя не отметить, что в условиях блокады и постоянной угрозы для города вражеских бомбардировок и авиадесантов наблюдалась тесная согласованность всех служб войсковой противовоздушной обороны, местной противовоздушной обороны и внутренней обороны города. Известно, что в феврале 1941 года Советским правительством было принято Постановление «Об усилении ПВО СССР». В соответствии с этим постановлением территория СССР в пределах военных округов была разделена на зоны: Северную, Северо-Западную, Западную, Киевскую, Южную, Северо-Кавказскую, Закавказскую, Забайкальскую, Дальневосточную, Московскую, Орловскую и Харьковскую[442].

В Ленинградском военном округе находилась Северная зона ПВО. В ее состав входили 7 районов ПВО — Ленинградский (корпусной), Мурманский, Петрозаводский, Выборгский, район Краснознаменного Балтийского флота, Свирский и Лужский бригадные районы ПВО[443]. В самом Ленинграде располагался 5-й район ПВО. Он прикрывал город и его промышленные объекты, а также, города Свирь, Лодейное Поле, Красногвардейск, Кингисепп, ст. Сиверскую от воздушных налетов противника.

Подготовка города к противовоздушной обороне не ограничивалась только развертыванием частей и подразделений ПВО. Другим важнейшим участком этой работы была организация местной противовоздушной обороны Ленинграда. Система МПВО предназначалась для ликвидации последствий налетов военно-воздушных сил противника[444].

Правительство СССР определяло меры по мобилизации населения на борьбу с пожарами, по привлечению трудящихся к противовоздушной и противохимической обороне. 1 июля 1941 года СНК СССР принял Постановление «О всеобщей обязательной подготовке населения к противовоздушной обороне». На следующий день принимается аналогичное Постановление СНК РСФСР, которое затем дополняется Постановлением от 10 июля «Об организации местной противовоздушной обороны в городах и населенных пунктах РСФСР». Создание групп самозащиты МПВО возлагалось на Главное управление МПВО НКВД СССР[445]. Во главе МПВО Ленинграда находился заместитель председателя Ленгорисполкома полковник (затем генерал-майор) Е. С. Лагуткин, а формированиями МПВО районов руководили начальники МПВО в лице заместителей председателей райисполкомов.

Кроме того, 11 июля 1941 года Исполком Ленгорсовета принял решение о всеобщей обязательной подготовке населения к противовоздушной обороне, конкретизировавшее постановление СНК СССР от 2 июля 1941 года[446].

За два с половиной месяца ленинградцы подготовили город к отражению воздушных нападений противника. Была хорошо организована и оснащена всем необходимым система МПВО. Во взаимодействии с ПВО эта служба сумела до минимума свести потери от бомбардировок врага с воздуха.

Штаб ВОГ требовательно относился ко всем инженерным работам и особенно к работам по сохранности оборонительных сооружений. Так, в одном из писем штаба ВОГ в Дзержинский РК ВКП(б) подчеркивалось: «Вторично прошу Ваших мер воздействия на домоуправления и советско-партийные организации в вопросах охраны огневых точек и других созданных оборонительных сооружений. Так как имеются случаи загрязнения таковых и расхищения деревянных приспособлений: пулеметных столиков, подлокотников для стрелков, а также и самих амбразур огневых точек»[447].

Обращение штаба ВОГ в партийные органы города за помощью вполне объяснимо. В условиях войны партийные комитету брали на себя многие функции военно-организаторской и хозяйственной работы. Ленинградская партийная организация в городе пользовалась исключительным уважением и авторитетом. Обращения руководителей горкома партии и районных организаций к трудящимся находили отклик у них. Ленинградцы, превозмогая тяжелейшие трудности блокады, делали все, чтобы построить оборонительные сооружения. Для превращения города в укрепленный район к концу 1942 года в 6 секторах были построены: пулеметных дотов — 8447, артиллерийских — 932, позиций для ПТР — 244, позиций для стрелковых отделений в зданиях — 8050, артиллерийских дзотов — 404, пулеметных дзотов — 188[448]. Кроме того, в черте города: вырыли противотанковых рвов — 14 335 м, возвели баррикад — 38 900 м, крытых ходов сообщений — 51 140 метров[449]. Наличие оборонительных укреплений в самом городе значительно усиливало его защиту, могло надолго приостановить продвижение противника и заставить его «застыть» перед этими рубежами.

Такое укрепление блокированной зоны давало возможность командованию и штабу фронта перегруппировывать без всякого риска значительные силы войск и техники из полевых армий и сосредотачивать их для прорыва обороны противника, и что в последующем дало возможность успешно провести операцию по прорыву блокады Ленинграда. Это был первый успех принятого в начале лета 1942 года Военным советом фронта по предложению генерала Л. А. Говорова и проведенного в жизнь штабом фронта так называемого «двойного решения»[450].

Учитывая опыт 1942–1943 годов и предыдущей зимы по эксплуатации и содержанию оборонительных сооружений ВОГ, а также подготовку к боям по снятию блокады города, Военный совет 20 ноября 1943 года своим постановлением № 001820 «О порядке передачи и охраны законсервированных сооружений местным властям и организациям контроля за состоянием сооружений» потребовал: «все фортификационные сооружения на рубежах, не занятых войсками внутренней обороны г. Ленинграда, привести в порядок, законсервировать и передать под охрану исполкомов Ленгорсовета и Ленинградского облсовета депутатов трудящихся, директоров заводов и предприятий, соответственно по территориальному расположению»[451].

Помимо этого постановление обязывало исполкомы и администрацию предприятий принять под охрану от войск внутренней обороны города законсервированные фортификационные сооружения. При этом определялись порядок, сроки и организация передачи. Систематический контроль за состоянием сооружений возлагался на командующего ВОГ. Приемку и передачу их предлагалось окончательно завершить к 1 января 1944 года. В январе того же года была снята блокада, немецко-фашистские войска отброшены далеко от стен Ленинграда.

Оборонительные сооружения и вся система ВОГ не были задействованы в боях внутри города, но сама система показала, насколько глубоко и серьезно город готовился к своей защите. В течение всего времени функционирования ВОГ подразделения различных служб УНКВД активно участвовали в укреплении обороны города и были готовы к уличным боям. В это же время они выполняли задачи, определенные системой ВОГ, — борьбу с фашистской агентурой.

Для того чтобы проникнуть в Ленинград, врагу приходилось выбрасывать свою агентуру с самолетов за сотни километров от города, а затем проникать в него окружным путем. Поэтому было крайне важно засечь пролет вражеского самолета вглубь нашей территории и определить район возможной выброски диверсантов, с тем, чтобы нейтрализовать их с помощью оперативно-розыскных мероприятий. 17 марта 1942 года НКВД СССР потребовал усилить борьбу с вражескими диверсантами, которые различными путями стремятся проникнуть в тыл с разведывательными и диверсионными целями. Вся оперативно-розыскная деятельность по выявлению разведывательных и диверсионных групп должна быть сосредоточена в НКВД СССР и УНКВД[452].

В своем приказании № 14сс от 8 июня 1943 года начальник УНКВД ЛО П. Н. Кубаткин потребовал от начальников городских и районных отделов принять все меры к предупреждению проникновения вражеских парашютистов и диверсантов в Ленинград, на его оборонные объекты и в воинские части. В нем говорилось:

1. Органам НКВД силами истребительных батальонов и МПВО с привлечением населения организовать на территории района постоянные дежурные наблюдательные посты за воздухом, особенно в ночное время.

2. Следить за появлением вражеских самолетов и при всех сообщениях с постов наблюдения соседних районов о предполагаемой выброске с немецких самолетов парашютистов немедленно высылать розыскные группы для их задержания.

3. Всех задержанных вражеских парашютистов тщательно допрашивать в кратчайший срок (2–3 суток) с тем, чтобы можно было по горячим следам изъять остальных сброшенных парашютистов, а после предварительного допроса направлять немедленно в Ленинград, в отдел КРР «Смерш»[453].

Обнаружение самолетов противника с возможным десантом, а также выявление диверсантов являлось одной из главных задач всей системы по обеспечению безопасности тыла действующей армии и тыловых районов страны, где действовали военные коммуникации и оборонные заводы. Особенно это касалось Ленинграда и всего северо-запада. Поэтому важным элементом в этой системе выступало создание специальных групп содействия (ГС) из местного населения, проживающего в глубинных районах. Одновременное созданием истребительных батальонов осуществлялось и формирование групп содействия. Они обязывались информировать истребительные батальоны о всех случаях появления парашютных десантов и диверсантов противника в указанной для них полосе наблюдения. Уже 12 июля 1941 года секретарь ЦК КП(б) КФССР Сорокин и нарком внутренних дел республики старший майор госбезопасности Андреев направили в РК КП(б) и РО НКВД директиву «О создании групп содействия во всех населенных пунктах КФ ССР». В ней указывалось, что группы содействия по борьбе с десантами противника предназначены для обеспечения своевременной и правдивой информации о высадке или маршрутах следования вражеских десантов[454].

В соответствии с данной директивой предлагалось:

1. В 5-ти дневный срок закончить комплектование групп содействия в населенных пунктах. Их необходимо создавать из лесников, пастухов, рыболовов, а также из активной части сельской молодежи, в том числе из подростков.

2. Руководство группами содействия в селах возложить на председателей сельских советов (в отдельных случаях можно на председателей колхозов), обязав последних немедленно сообщать в РО НКВД полученные ими донесения о десанте противника…

3. Выставлять из членов групп содействия скрытные дозоры и посты наблюдения.

4. Группы содействия не вооружаются, за исключением рабочих дружин[455].

В Ленинграде, находившемся во фронтовой полосе, службу наблюдения за воздухом осуществляли посты ВНОС, специальные наблюдатели за воздухом: на дороге жизни и других объектах.

Следует подчеркнуть, что в соответствии с постановлением СНК СССР начальникам и комиссарам районных штабов противодесантной обороны Управлением войск НКВД по охране тыла Ленинградского фронта выдавались специальные удостоверения, где, например указывалось: «для выполнения боевых задач по ПДО Октябрьского района старшему политруку тов. Пузанову оперативно подчиняются: все местные стрелковые части и подразделения, ВУЗы КА, отряды милиции и военизированной пожарной охраны и прочие: вооруженные формирования района» (Приложение № 10).

Начальники и комиссары районных ПДО наделялись большими правами, они могли использовать все виды и средства военной и гражданской связи, транспорта и т. д. Это свидетельствует о том, что военная обстановка предопределяла правовые положения тех структур, которые выделялись для борьбы с вражеской агентурой, диверсионными группами врага[456]. Необходимость принятия жестких мер в этом была. С октября 1941 года по сентябрь 1942 года в тыл Ленинградского и Волховского фронтов противник забросил 150 шпионско-диверсионных групп численностью от 3 до 10 человек каждая. Обратно сумели вернуться только две из них[457].

Войсками охраны тыла Ленинградского фронта в ноябре 1941 года было задержано — 60, в декабре — 89, в 1-м квартале 1942 года — 73 фашистских лазутчика. К апрелю 1942 года их было обезврежено 269, кроме того, задержано 16 парашютистов и 22 немецких летчика со сбитых самолетов[458]. Если к этому присовокупить итоги деятельности истребительных батальонов Ленинграда и области, которыми за период с июня 1941 года по январь 1944 года было задержано 67 фашистских парашютистов, 75 шпионов и диверсантов, 56 ракетчиков и сигнальщиков и 38 немецких летчиков[459], то создается общая картина, показывающая настойчивое стремление фашистской агентуры проникнуть в Ленинград, использовать все для того, чтобы создать здесь условия, способствующие выброске крупных воздушных десантов врага.

Перед военными, партийными и советскими органами Ленинграда в условиях превращения города в неприступную крепость исключительное значение имела эвакуация населения и оборудования оборонных предприятий.

Эвакуация населения из прифронтовых районов выступала как важнейшая военно-политическая задача. Она предусматривала не только спасение населения от гибели или захвата в плен, но и способствовала привлечению трудоспособного населения к производству народно-хозяйственной и оборонной продукции. Эвакуация детей — это являлось сохранением генофонда нации. Следовательно, проведение эвакуации служило интересам национальной безопасности, и важно было ее провести не только масштабно, но и организованно. От успешного ее осуществления в огромной степени зависел ход и исход вооруженной борьбы и войны в целом. 24 июня 1941 года был образован Совет по эвакуации. 27 июня ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление, «Об эвакуации населения, промышленных объектов и материальных ценностей из прифронтовой полосы»[460], в котором перечислялись материальные ценности, подлежащие вывозу в первую очередь, а также постановление «С порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества».

Ответственная и сложная задача, связанная с эвакуацией населения, встала перед органами местного самоуправления Ленинграда. В конце июня 1941 года была создана и приступила к работе городская комиссия по эвакуации. В первую очередь эвакуировали детей. 29 июня 1941 года исполком Ленгорсовета принимает решение «О вывозе детей из Ленинграда в Ленинградскую и Ярославскую области»[461]. Предполагалось вывезти около 400 тысяч детей. Однако отсутствие достоверной информации о положении на фронте привело к серьезным просчетам. Несмотря на то, что над некоторыми районами Ленинградской области нависла угроза захвата их наступающими немецко-фашистскими войсками, эвакуация туда детей продолжалась до 2 июля. Вражеская авиация приступила к бомбардировке железных дорог, связывавших Ленинград со страной. Под бомбежки попадали и эшелоны с детьми. В связи с этим, эвакуация в районы Ленинградской области была прекращена, а городская комиссия спешно приступила к реэвакуации детей из опасных районов.

5 июля 1941 года было принято другое Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О порядке эвакуации населения в военное время», которым уточнялись некоторые позиции для организации эвакуации. При угрозе окружения Ленинграда массовая эвакуация жителей, особенно неработающих, была необходимой мерой для укрепления обороноспособности города.

До начала блокады из Ленинграда успели вывезти 636 203 человека, в том числе 488 703 коренных ленинградцев и 147 500 беженцев из Прибалтики, Карелии и Ленинградской области. В кольце блокады продолжали оставаться (включая призванных в армию и на флот, вступивших в части народного ополчения) 2 469 400 ленинградцев (из 3190 тысяч проживавших перед войной). По подсчетам Д. В. Павлова, в блокированном городе осталось 2544 тыс. человек, в том числе около 400 тыс. детей. Кроме того, в пригородных районах, в кольце блокады, осталось 343 тыс. человек[462].

Таким образом, за два с половиной месяца, прошедших с начала войны, была осуществлена огромная работа по перемещению из Ленинграда значительного числа его жителей. В то же время полностью вывезти население, подлежащее эвакуации из города, не удалось. 8 сентября 1941 года с захватом немецко-фашистскими войсками Шлиссельбурга, прямая железнодорожная связь Ленинграда со страной прекратилась. Эвакуацию населения и, прежде всего, ученых, конструкторов, инженеров и детей пришлось осуществлять из осажденного города уже в новых, чрезвычайно сложных условиях.

В период осенней навигации 1941 года на восточный берег Ладожского озера было эвакуировано 33,5 тысяч ленинградцев. Одновременно с сентября по декабрь 1941 года из Ленинграда по воздуху было эвакуировано около 30 тысяч высококвалифицированных рабочих и специалистов ленинградских предприятий[463].

Масштабы эвакуации возросли с введением в действие Ладожской ледовой трассы. Учитывая, что вывоз людей в тыловые районы страны во многом облегчит продовольственное положение Ленинграда, обком и горком партии с начала эксплуатации трассы потребовали от эвакуационной комиссии ускорить темпы эвакуации несамодеятельной части населения, а также рабочих эвакуированных предприятий, работников научных учреждений.

6 декабря 1941 года Военный совет Ленинградского фронта принял постановление «Об эвакуации людей из Ленинграда», в котором потребовал от эвакуационной комиссии «…к 20.12. 1941 г. довести число вывозимых до 5000 человек в сутки. Эвакуацию населения производить по озеру и в соответствии с графиком. Одновременно предусматривались меры по обслуживанию эвакуированных питанием на специальных пунктах»[464]. Однако в силу слабого льда, Военный совет принял решение отложить эвакуацию по автомобильной дороге. 21 января 1942 года Военный совет фронта вновь потребовал от Ленинградского горисполкома и городской эвакуационной комиссии ежедневно эвакуировать из города с 23 по 25 января по 1700 чел. и с 25-го — не менее 2400 чел.[465]. Этим постановлением определялся ряд мер, направленных на создание условий для эвакуированных горожан, истощенных от голода. В их числе были: выделение 50 автобусов для перевозки населения на участке ст. Ваганово — ст. Жихарево и для подвозки населения к Финляндскому вокзалу; создание эвакопунктов 2-го класса в деревне Ваганово и при ст. Жихарево, Волхов и Бабаево с необходимыми помещениями для размещения 3200 человек; создание питательных и медицинских пунктов. Для эвакуированных устанавливались следующие нормы питания: 800 г хлеба на человека; 200 г мясных продуктов, на человека и, кроме того, плитка шоколада на детей (до 16 летнего возраста), выдаваемых на ст. Жихарево на два дня одновременно; горячий обед из двух блюд со следующей раскладкой: мяса — 75 г; жиров — 40 г; круп — 50 г; сухих овощей — 20 г; хлеба — 150 г; муки — 20 г, выдаваемых на одной из станций — Волхова, Тихвина, Бабаево или Череповца. Кроме обеда, выдавать эвакуированному населению в дороге 350 г хлеба на одного человека[466].

К началу июля 1942 года в городе оставалось еще 1 миллион 100 тысяч жителей и дальнейшая разгрузка города от нетрудоспособного населения была необходима для повышения его обороноспособности[467]. Вопрос о массовой эвакуации населения рассматривался Военным советом фронта. 5 июля 1942 года он принял постановление № 001048 «О необходимых мероприятиях по превращению Ленинграда в военный город». В нем указывалось: «Военный совет Ленинградского фронта считает важнейшей и неотложной задачей Военного совета фронта, городского комитета ВКП(б) и исполкома Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся завершение в кратчайший срок всех мероприятий, обеспечивающих превращение Ленинграда в военный город. Решение этой задачи требует оставления в Ленинграде только необходимого минимума самодеятельного населения:

а) для обслуживания промышленности, выпускающей боеприпасы, вооружение, средства связи и снаряжение для нужд Ленинградского фронта и КБФ;

б) для обслуживания топливно-энергетической промышленности Ленинграда и транспорта;

в) для обеспечения выпуска продукции, удовлетворяющей насущные потребности остающегося населения города;

г) для бесперебойной работы важнейших отраслей городского хозяйства и советских, административных, хозяйственных и культурно-просветительных учреждений;.

д) для нужд местной ПВО и противопожарной охраны города;

е) для производства необходимых оборонительных работ вокруг Ленинграда»[468].