Переговоры по-персидски

Переговоры по-персидски

Клеарх и другие стратеги приняли решение отступать. Но у них не было запасов продовольствия, четкого представления о маршруте, а персидские войска подтягивались со всех сторон и могли напасть в любой момент. Кир был мертв, а это значило, что даже в случае побед в новых сражениях положение греков не улучшилось бы. Поэтому Клеарх и несколько других высших командиров, взяв предварительно с персов самые страшные клятвы отпустить их назад невредимыми, отправились на переговоры. И, конечно, персы всех их убили или захватили в плен живыми (и потом подвергли мучительной казни) – кроме одного, который, хоть и был ранен в живот, но, как пишет Ксенофонт, «придерживая кишки», добежал до своих и сообщил им о предательстве.

Краткая характеристика, которую Ксенофонт в этом месте «Анабасиса» дает погибшему Клеарху, лучше всего рисует самого Ксенофонта. Клеарх, по его мнению, человек благородный: ведь он мог жить в мире и спокойствии на деньги, награбленные на войне, но «вместо того, чтобы предаться праздности, он трудится (то есть воюет) и спокойному наслаждению богатством предпочитает трату денег на военные цели». Одним из главных достоинств Клеарха как командира, по мнению Ксенофонта, было то, что собственные солдаты боялись его куда больше, чем врагов.

Но как бы Ксенофонт ни относился к убитым стратегам, все они были, по его словам, опытными воинами, испытанными полководцами. Теперь, после их гибели, положение казалось совершенно безнадежным. Об этом все время кричали персы, подъезжавшие к греческому лагерю. Они предлагали сдаться на милость царя, утверждая, что Артаксеркс испытывал враждебность только к близким сподвижникам Кира, вербовавшим для него армию и командовавшим ею в походе. А рядовых воинов он возьмет на службу или поможет им вернуться на родину. Большинство воинов склонялись к тому, чтобы сложить оружие. Они не то чтобы верили персам, а просто полагали, что рано или поздно все равно придется сдаться. Так зачем лишние мучения? Уж будь что будет. Надо надеяться на милосердие Артаксеркса. Примерно к этому и сводились выступления ораторов на общей сходке в греческом лагере.

«Однако в армии находился некий Ксенофонт-афинянин, который сопровождал войско, хотя он не состоял ни стратегом, ни лохагом[29], ни солдатом»[30]. Он и взял слово.