Рассказ об избиении мэргэдов

Рассказ об избиении мэргэдов

И отправился оттуда Тэмужин вместе с братьями Хасаром и Бэлгудэем к хэрэйдскому Торил Ван-хану, сидевшему в Черной роще, что на реке Толе, и, приступив к нему, сказал:

«Три рода мэргэдских ополчились вдруг на нас, мою жену, Бортэ, полонили. О хан-отец, тебя приехал я просить: спаси ее и вызволи из плена!»

И отвечал на это Торил Ван-хан: «Когда ты, Тэмужин, привез в подарок мне доху соболью и говорил, что побратим отца тобою почитаем как отец, я разве не сказал тебе, что впредь ты у меня всегда найдешь защиту?

Ты соболей мне не жалел —

Благодарю я.

Весь твой распавшийся удел

Вновь соберу я.

Доху соболью мне поднес —

Ты так меня уважил!

А я верну тебе улус,

Чтоб ты в нем княжил.

Для почек предназначен таз,

В глазнице поместится глаз, —

Не так ли говорят у нас?

Вот что сказал тебе я в прошлый раз.

Пора мне дружбу доказать

И слово данное сдержать.

Мэргэдов племя укрощу

И Бортэ хатан возвращу.

Тебя я возблагодарю

И дар твой щедрый отдарю;

Мэргэдов живо разобью

Всей нашей силой ратной.

И Бортэ хатан отобью,

Плененную жену твою

Я привезу обратно.

Тотчас же Жамуху ты извести. Теперь сидит он в Хорхонаг жубуре. С двумя тумэнами[52] своих мужей пусть наступает с левого крыла. К нему навстречу я с двумя тумэнами пойду, и буду в нашей рати правым я крылом. А место встречи пусть назначит он».

Покинув Торил-хана, Тэмужин, Хасар и Бэлгудэй вернулись восвояси. И отослал Тэмужин братьев своих Хасара и Бэлгудэя гонцами к Жамухе, и наказал сказать следующее:

«Явились ненавистные мэргэды —

И нет от бедствий у меня защиты:

Враги мне учинили разоренье.

Родные, к вам я обращаю взоры.

Вы стали мне поддержкой и опорой,

Неотвратимым будет ваше мщенье.

Сородичи!

Душа моя в смятенье.

К суровому

Вас призываю мщенью».

И еще известил Тэмужин Жамуху о словах хэрэйдского Торил-хана, к нему обращенных: «С Есухэем нашу дружбу памятуя, его сыну, Тэмужину, помогу. Жамуха с двумя тумэнами своими пусть же наступает с левого крыла. Я к нему с двумя тумэнами приду, буду в нашей рати правым я крылом. Место ж, где в одну мы рать соединимся, пусть назначит он!»

Выслушав все до конца, Жамуха молвил:

«Услышал я,

На анду Тэмужина

Невзгоды пали,

Рушится беда —

И ощущаю

Скорбь в груди, кручину,

Каких не испытал я никогда.

Мэргэдам за разбой

Я отомщу,

Супругу Тэмужина

Возвращу.

Врагам разгром устрою

В одночасье,

Вернется Бортэ хатан

Восвояси.

Мэргэдский Тогтога

Услышал звон стремян,

А кажется ему:

Бьет вражий барабан…

Бросается он, не жалея ног,

От звона и от страха наутек.

Куда же улепетывает малый? —

В долину Буур хэр бежит, пожалуй.

У родича его,

Что Дайр усун зовется,

Чуть скрипнет где колчан —

От страха сердце бьется.

Что Тогтога, что он —

Одни у них повадки:

Вообразят войну —

И тягу без оглядки.

Где скрылся Дайр усун?

На острове Талхун

Он ищет от опасностей защиты,

В местах, где Селенга с Орхоном слиты.

Хатай дармала —

Он их храбрее, что ли?

Чуть ветер погонит перекати-поле,

А трусу уж вражьи мерещатся цепи,

И в лес он бежит

Иль в Харажийские степи.

Говорят, на реке Хилго

Густо-густо камыш растет.

Говорят, из того камыша

Можно сделать отличный плот.

Так давайте мы там наляжем,

Много-много плотов навяжем,

Переправимся через Хилго

И щадить не станем врагов:

Разорим мэргэдские станы —

Трепещи, Тогтога поганый.

Схватим женщин, возьмем, что сможем,

А потомство их – уничтожим.

Все святыни их мы растопчем,

Всех кумиров их в прах обратим,

Весь улус их обширный

Повоюем, опустошим».

И отослал Жамуха гонцов Тэмужина обратно и наказал передать побратиму своему и Торил-хану такие слова:

«Я знамена окропил – жертву им я принес[53],

В гулкий бить приказал и тугой барабан,

Что обтянут кожей черного быка.

Я защитную кольчугу надел

И стальное копье в руку взял,

Каждый воин мой – верхом на коне,

К тетиве уже стрелу приложил —

Смерть несут наконечники стрел.

Вместе с войском выступаю в поход,

В бой с мэргэдами готов я вступить.

Я знамена окропил, их видать и вдали;

Приказал бить и бить в громовой барабан —

Черной кожею вола обтянут он.

Вот защитная кольчуга на мне,

Острый меч над головой я воздел.

Быстроногих оседлали скакунов,

Луки, стрелы взяли воины мои.

С храбрым войском выступаю я в поход,

Чтоб с мэргэдами в жестокий бой вступить,

Чтоб трусливых, бестолковых одолеть.

Так пусть же Торил-хан тотчас же выступает и, следуя по склону южному Бурхан халдуна, заедет по пути за андой Тэмужином и вместе с ним прибудет в Ботохан боржи, там, где исток Онона. Я выступаю с тумэном своих мужей вверх по Онону; второй же тумэн соберу в пути из подданных анды Тэмужина. И да соединим мы силы наши в Ботохан боржи».

Выслушав из уст Хасара и Бэлгудэя слова Жамухи, Тэмужин тотчас же известил об этом Торил-хана. И выступил немедля Торил-хан с двумя тумэнами мужей своих, и следовал он по южному склону Бурхан халдуна в направлении Бурги эрэг, что на реке Керулен.

И как прознал об этом Тэмужин, выступил он от Бурги эрэга прямо вверх по речушке Тунхэлиг, что течет вдоль южного склона Бурхан халдуна, пришел и стал станом у речушки Тана горхи. Когда же Торил-хан с тумэном мужей своих и младший брат его Жаха гамбу с другим тумэном пришли и стали станом в местности Айл харгана, что на речушке Химурга, Тэмужин и мужи его пошли и соединились с ними. И, соединившись, пришли Тэмужин, Торил-хан и Жаха гамбу в Ботохан боржи, что в верховьях Онона, а Жамуха тем временем сидел уж там, их ожидаючи, три дня. И узрел Жамуха ратников Тэмужина, Торил-хана и Жаха гамбу и выстроил в боевой порядок два тумэна воинов своих. Тэмужин, Торил-хан и Жаха гамбу также приготовили было войско свое к бою, но, сблизившись, враз распознали друг друга. И молвил тогда Жамуха:

«Не сговорились разве по-монгольски,

Не дали слово разве мы друг другу,

Что без задержки придем в условленное место,

Какой бы ливень ни обрушился на нас,

Что на хурал[54] сойдемся без заминки,

Какой бы дождь ни хлынул вдруг с небес?!

И разве не уговорились мы однажды:

Изгоним тех из нас, кто, давши слово

В срок явиться, опоздает?!»

И ответил ему на это Торил-хан: «В пути мы задержались на три дня и в срок условленный явиться не сумели, и потому, брат младший Жамуха[55], ты волен нас судить за это!»

На этом и покончили они речи обоюдные о том, что не явились в срок в условленное место с мужами своими Тэмужин, Торил-хан и брат его Жаха гамбу.

И выступили они все вместе из Ботохан боржи и достигли реки Хилго. И переправились они через реку на плотах, кои повязали тут же. И пришли они в пределы мэргэдские и обрушились на людей Тогтога бэхи, что сидели в местности Буур хэр.

И порушили их кумиров,

Похватали жен и детей мэргэдских.

И обложили со всех сторон народ мэргэдский,

И попрали ногами святыни их,

И опустошили кров их.

Самого Тогтога бэхи едва не застали врасплох и спящим не захватили. На его счастье, подданные его – рыбаки и охотники на соболей и дзейренов, что сидели на берегу реки Хилго, известили его в ту же ночь о приближении врага. Получив такое известие, Тогтога бэхи вместе с Дайр усуном и немногочисленными нукерами своими бежал вниз по реке Селенге в пределы баргузинские. И преследовали мужи наши бежавших той ночью вниз по реке Селенге мэргэдов и разор им чинили великий.

А Тэмужин скакал тут же, разыскивая средь бегущих мэргэдов супругу свою. «Бортэ, Бортэ!» – кричал он, зовя ее. И узнала голос Тэмужина супруга его Бортэ ужин; вместе со старухой Хоогчин соскочили они с возка, и бросились к нему, и ухватились за поводья коня его. И признал он при свете светила ночного супругу свою Бортэ ужин, и заключил ее в объятия свои. И тотчас отослал он человека к Торил-хану и Жамухе со словами: «Я отыскал того, кого искал. Давайте же погоню прекратим и этой ночью здесь переночуем».

И беженцы мэргэдские заночевали той ночью там, где их застигла темень. Вот и весь сказ о том, как Бортэ ужин была вызволена из плена мэргэдского и вновь соединилась с Тэмужином.

А помнится, началось все с того, что в то злополучное утро Тогтога бэхи из племени Удуйд Мэргэд, Дайр усун из племени Увас Мэргэд и Хатай дармала из племени Хад Мэргэд с тремястами ратниками своими ополчились на Тэмужина и родичей его, возжаждав отомстить за отнятую Есухэй-батором у младшего брата Тогтога бэхи – Их чилэду – невесту Огэлун. Преследуя Тэмужина, вороги мэргэдские трижды обошли Бурхан халдун, но так его и не настигли. Зато они схватили Бортэ ужин и отдали ее в наложницы младшему брату Их чилэду – Чилэгэр буху. Так и жила она в юрте Чилэгэр буха до своего вызволения.

Во страхе спасаясь бегством, воскликнул тогда Чилэгэр бух покаянно:

«Положено черной вороне

Объедки клевать да падаль,

Так нет же: она предерзко

На белого гуся напала…

И я вот, Чилэгэр жалкий,

Забывший, кем был я раньше,

Посмел дотронуться, дурень,

До высокородной ханши.

Большую беду я накликал

На все мэргэдское племя,

Средь ночи бежать я должен,

Не скроет меня и темень.

В скалистых спрячусь ущельях —

Трястись мне теперь да скрываться,

Чтоб с глупой своей головою

По-глупому не расстаться.

Положено птице-степнячке

Мышей поедать полевок,

Так нет же: ее привлекает

Краса лебединых головок.

И я вот, Чилэгэр грязный,

Я, дурень, увы, природный,

Пытался, невежа, подняться

До ханши высокородной.

Ничтожным своим дерзновеньем

Мэргэдам принес разоренье.

Какое ж дерьмо я, однако,

И жизнь моя тоже ничтожна…

Нет, некуда ныне податься,

Спастись мне никак невозможно.

В какой бы укрыться мне щели,

В какое забиться ущелье?»

И схвачен был тогда же Хатай дармала,

И надели на него шейную колодку

И понудили идти на гору Бурхан халдун.

Прослышал Бэлгудэй, что мать его неподалеку в мэргэдском айле в услужении томится. И пришел он в этот айл и прошел в юрту на правую ее половину. Тем временем мать его в ветхом овчинном дэле поспешила выйти незамеченной с восточной половины. И горестно молвила она стоявшим снаружи людям:

«Любимые дети-то

Ханами нынче зовутся,

Моя же недоля —

До смерти служанкою гнуться…

Взглянуть мне не больно приятно

В лицо сыновьям моим знатным».

И с этими словами побрела она в рощу, и сколько ни искали ее, так и не смогли найти.

И с этого самого времени Бэлгудэй ноён пребывал во гневе: только завидит человека из племени Мэргэд, тотчас погубит его стрелою меткой и притом приговаривает: «Несчастный, вороти мне мать!»

Триста ратников мэргэдских,

Что пошли на Тэмужина

У горы Бурхан халдун,

Повоеваны, побиты,

В прах развеяны роды их —

Все, кто стар, и все, кто юн.

Тех, кто жив тогда остался,

Обратили в слуг покорных —

И детей, и женщин – всех.

Самых статных, самых стройных,

Молодых мэргэдок знойных

Разобрали для утех.

И молвил тогда Тэмужин благодарственное слово Торил-хану и Жамухе:

«Отец любезный Торил-хан

И Жамуха, мой верный побратим,

Вы мощь свою соединили;

С благословения Небесного Владыки,

Под покровительством Матери-Земли

Мэргэдов-недругов разбили;

Их племя разорив, поправ,

Богатую добычу взяв,

Жилища их опустошили».

Так, повоевав люд мэргэдский, учинив ему разор, возвратились они восвояси.

После бегства удуйд мэргидов наши ратники подобрали в их кочевье отставшего от своих пятилетнего отрока по имени Хучу. Был он в шапке собольей, в гутулах[56] из оленьей шкуры и дэле, пошитом из соболиных шкурок. У отрока в глазах сверкал огонь, и ликом был он светел. И взяли ратники отрока этого с собой и отдали его на воспитание матушке Огэлун.

Так Тэмужин, Торил-хан и Жамуха, втроем соединясь,

Порушили мэргэдские жилища,

Пополонили их красивых женщин,

Повоевали старого врага;

Покинули потом места лесные,

Где сходятся Орхон и Селенга.

Тэмужин и Жамуха отошли от Талхун арала и двинулись в направлении Хорхонаг жубура. Торил-хан же пошел по северному склону Бурхан халдуна, прошел через Ухуртскую рощу, через урочища Гацурт субчид и Улиастай субчид, охотясь по пути на зверя, и воротился так в Черную рощу, что на реке Тола.