Глава седьмая. Монгольское войско готово к битве

Глава седьмая. Монгольское войско готово к битве

После жестокого урока 1203 года, напившись мутной воды из сибирского болота, Чингисхан в предельно сжатые сроки поправил дела своего далеко уже не малого улуса и созвал курултай весной 1204 года в долине реки Темен-кеер [6, с. 114]. Главным вопросом была военная реформа. По мере возрастания количества войск качество их организации все менее соответствовало и своему практическому назначению, и амбициям вождя, ведущего их. И еще один немаловажный аспект. Чингисхан, начиная реформу армии, не рассчитывал ее полностью реализовать тогда же, в 1204 году, — это была программа как минимум до 1206 года. В Темен-Керее на первом плане стоял вопрос о том, как можно более эффективно использовать имеющиеся средства (воинские, естественно) применительно к сложившейся на тот момент военно-политической ситуации. Задача была крайне непроста, и от ее решения зависело все. Если бить врага, то кулаком в боевой рукавице, если пальцем, то палец этот должен быть стальным! Имея великолепный генералитет, прекрасных тысячников, умных, инициативных сотников, Чингисхан все еще воевал как Амбагай-хан или Хабул-хан, т. е. толпой — куренями. Впрочем, такой же тактики придерживались все его конкуренты, и никто из степных владык не пытался упорядочить систему, чтобы наконец от прекрасных богатырских дружин перейти к прекрасным богатырским тысячам и туменам.

Монгольский хан не искал новых путей в реформировании своего войска: и до него, и после «великие» использовали либо собственный, либо чужой опыт. Петр I заимствовал свои преобразования у западноевропейцев, Александр Македонский просто безжалостно эксплуатировал созданную воистину великим своим отцом Филиппом II фалангу, Куруш (Кир) не забывал поенной школы ассирийцев и вавилонян, хотя свой жизненный путь он закончил, как известно, в бурдюке с кровью, куда под радостные вопли массагетов была помещена его голова. Ну а Юлию Цезарю досталось ото всех понемногу: тут и Сципион Африканский, и Гай Марий, и Сулла, и опыт хитроумных галлов. В общем, бери и пользуйся. Чингисхан не был исключением. «Монгольский метод ведения войны стал выжимкой из традиционной степной системы ведения боевых действий, которая развивалась в Монголии более тысячи лет. Их успех объяснялся не превосходством в оружии. Оружейные технологии нельзя долго хранить в секрете, они могут быть переняты противником уже после первых нескольких битв. Успех монголов вырос из потрясающей дисциплины, сплоченности и беспримерной верности своему хану» [16, с. 193], ну а как лучники монголы превосходили своих «цивилизованных» современников по всем параметрам.

Там, на курултае у Темен-керее, «десятичная система была принята за основу войска, причем ее комплектация производилась не столько по родовым подразделениям… а по принципу целесообразности и по решению каана — главнокомандующего» [6, с. 115]. Чингисхан «объединил своих воинов в особые отделения „арбаны“, состоящие из десяти человек… Десять таких отделений составляли взвод („ягун“)… десять таких взводов составляли эскадрон (тысячу. — В. 3.) („минган“). Десять минганов составляли „тумен“ — армию в десять тысяч человек» [16, с. 132]. В свою очередь, вся армия разделилась на три части. «Гол (Кель) — личная армия Чингисхана. Правое крыло „муйманэ“ (бурунгар), иными словами, войско правой руки. Предводителем был Боорчи-нойон, а его заместителем был Борагул-нойон. Левое крыло „мейсарэ“, иначе говоря, войско левой руки, а по-монгольски „джунгар“. Предводителем был Мухали-нойон, а его заместителем (сунгусун) Ная-нойон. В составе левого крыла (была) и тысяча Субэдэй-бахадура… обстоятельства Субэдай-нойона приводятся в летописи повсюду» [15, с. 266–267, 270, 272].

Необходимо добавить, что в «штатном расписании» левого крыла была и личная тысяча Бельгутая, брата Чингисхана, а также то, что до конца первого десятилетия XIII века «тысяча» была максимальной тактической единицей в монгольском войске. Хоти исключения были — и во времена погони Субэдэя за меркитами, и набеге Елюй Ахая на тангутов, и рейде Джучи на «северные народы». Численность возглавляемых этими полководцами войск была значительно выше «уставной» тысячи. И конечно же, нельзя не отметить главную часть монгольского войска — гвардию, кешиг. Кешиг подчинялся непосредственно хану и составлял костяк всего войска. Количественно гвардия постоянно увеличивалась, в конце концов ее численность достигла тумена.

Устраивая свою армию, Чингисхан, его полководцы и Субэдэй в их числе использовали подневольный труд пленных, особенно во время осадных действий. «Хошар» — так звали этих несчастных, бросаемых на мечи сограждан, для того, чтобы, во-первых, сохранить часть своих бойцов и просто чтобы заполнить убитыми рвы бравшихся штурмом городов. Чудовищно! Самое ужасное, что пройдет время, пройдут века, а это варварство будет существовать и существует еще и по сию пору. Но «железному прагматику» Чингисхану и его ближайшему окружению, прошедшему сквозь «жесть» степной войны, лирика была чужда. Они создавали армию, способную покорить мир. И эта армия была создана.

Пройдет несколько лет, и мы увидим Монгольскую империю, бьющуюся на фронтах, отдаленных друг от друга на многие тысячи километров. Например, в 40-е годы XIII века тот же Субэдэй громил хваленое рыцарство Западной Европы, Чормаган «дожимал» Закавказье, ну а китайско-корейский фронт на многие десятилетия, начиная с 1211 года, был постоянной точкой единоборства корейцев и китайских государств с «северными варварами». «К концу XIII века монгольские армии сражались в столь отдаленных друг от друга странах, что тевтонские рыцари и японские самураи, даже не подозревавшие о существовании друг друга, бились с одним противником» [21, с. 3]. Такого разброса боевых действий мировая история не знала до колониальных войн.

И главное — монголы побеждали!

И этому масса причин. Во-первых, железная, даже жесточайшая, дисциплина для всех без исключения — будь ты простой воин или чингисид. Во-вторых, строжайшая субординация (каан — темник — тысячник — сотник — десятник). В-третьих, скорость мобилизации. В-четвертых, «оперативное управление в бою» [6, с. 164] и «контроль за выполнением приказа, как сверху со стороны начальника, так и снизу со стороны сослуживцев, так как все были сведены в систему круговой поруки» [6, с. 165]. В-пятых, скорость, с которой передвигалось монгольское войско, была просто фантастической — 50 — 60-120 км в день не предел. И в этих условиях войска оставались абсолютно боеспособны, по крайней мере, могли выдвинуться в любом направлении. В-шестых, идеально поставленная тактическая и стратегическая разведка. И наконец, практика параллельного («за царевича») командования (и жизнеописание Субэдэя это подтверждает), когда в течение одной кампании он был то во главе небольшого отряда, то ему поручается ваном (царевичем) «большое войско» или указывается на то, что он «назначен во главе 10 000» [6, с. 177]. Ярчайшим примером этого является «блицкриг» 1216 года, когда Субэдэй за несколько месяцев прошел от Балхаша до Джаиха[11]. начав великий кипчакский поход.

Весной 1204 года Чингисхан и его «ближние» уже прекрасно знали, что предстоит биться с найманами, чтобы победить, чтобы влить остатки их конницы в свои ряды. Они уже представляли, кем должны стать, но впереди еще столько событий и столько проблем, без разрешения которых планы Чингисхана попросту рухнут; однако планы есть, и их необходимо реализовать. Между тем грозное войско найманов уже недалеко, приближался час восхождения новых звезд и ниспровержения старых.