«Говорящее дерево» молчит…

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

«Говорящее дерево» молчит…

В бескрайних просторах Тихого океана затерялся небольшой кусочек суши — остров Пасхи. Когда-то островитяне называли свою родину «Центром Земли», сегодняшнее поколение именует его «Рапануи», «Большой остров». До ближайшего чилийского порта Вальпараисо две тысячи километров; 10 тысяч километров отделяют остров от Австралии, и даже до соседних островов несколько сот километров. Воистину вообразишь себя центром земли.

Остров как остров, ничем особо не примечательный. Почти голая земля с жалкой растительностью. Да и площадь его всего лишь 165 квадратных километров. И, возможно, благодаря своей незначительности и отдаленности был бы он известен лишь географам и мореплавателям, если бы не некоторые загадочные обстоятельства.

На острове обнаружено около шестисот огромных изваяний, вес каждого достигает пятидесяти тонн, а высота — многоэтажного дома. Монументальные колоссы стоят па платформах аху из тщательно подогнанных друг к другу блоков. Выполнены они из красновато-коричневого трахеита, камня, который взят здесь же, на острове.

И еще одна поразительная находка взволновала ученых — открытие на острове памятников письменности, небольших дощечек, густо испещренных знаками. Ни на одном из островов Полинезии подобных дощечек не отыскали.

Кто и когда поставил эти изваяния? Предки современных жителей или их предшественники? С какой целью они воздвигались? Откуда взялась письменность? И кто впервые заселил остров: выходцы из Южной Америки или Полинезийских островов?

…В один из апрельских дней 1722 года, в пасхальное воскресенье, у неизвестного острова бросили якоря пять кораблей голландского флота. Это были первые европейцы, ступившие на его землю. Вновь открытую землю назвали островом Пасхи и нанесли на карту.

В отчете экспедиции рассказывается о густонаселенном и процветающем острове, где люди гостеприимны и приветливы. Упомянуто и о каменных статуях, но о письменности не говорится ни слова.

Почти через полвека, в 1770 году, остров был вторично открыт, на этот раз испанским капитаном Ф. Гонсалесом Испанцы увидели печальную картину. Многотонные скульптуры идолов в большинстве опрокинуты, поля опустошены и заброшены, население значительно уменьшилось. Жестокий смерч кровавой войны между племенами пронесся над островом.

Испанцы не отказались и от этого клочка земли. Объявив аборигенам, что отныне они становятся подданными испанского короля, Ф. Гонсалес потребовал подписать грамоту о вступлении во владение островом. После того как подписались все члены экспедиции, местным вождям предложили сделать то же самое. Каково же было удивление испанцев, когда тринадцать кациков — вождей поставили под документом свои подписи — знаки, доселе неизвестные европейцам. Письменность на этом удаленном, заброшенном в океане клочке суши? Это казалось невероятным.

Акт о передаче власти испанцам был самым первым документом, где зафиксировано загадочное письмо жителей острова Пасхи.

Позже, когда стали сравнивать подписи вождей со знаками на дощечках, заметили, что они отличаются друг от друга. Нашли лишь один похожий знак, напоминающий птицу. Причину несхожести знаков искали как в том, что, возможно, туземные вожди только делали вид, будто владеют письмом, или же к тому времени изобрели письмена, отличные от кохау ронго-ронго.

Суда европейских мореплавателей потом не раз приставали к острову. Но никому из экипажей и в голову не пришло изучить местную культуру.

В 1862 году алчная рука работорговли дотянулась и до острова. Самые сильные и здоровые жители его были увезены перуанцами на острова возле побережья Южной Америки и поставлены там на самую тяжелую работу. Лишь сотня оставшихся в живых островитян смогла вернуться на родину. Но они принесли с собой оспу. Началась повальная эпидемия. Умирали тысячи людей. До прихода европейцев на острове жило до четырех тысяч человек. Работорговля и болезни сократили это число до ста одиннадцати.

Впервые посчастливилось увидеть дощечки с письменами христианскому миссионеру Э. Эйро. Он прибыл на остров в 1864 году и прожил там много лет. Появление миссионера туземцы встретили с опаской и недоброжелательством. Но постепенно прониклись к нему доверием, и он смог познакомиться с письменными памятниками.

Вскоре Э. Эйро поведал миру о существовании кохау ронго-ронго, что в переводе означало «говорящее дерево». Так называли свои дощечки островитяне. Миссионер писал: «Во всех их домах можно увидеть деревянные дощечки или палки, покрытые всякого рода знаками, изображающими неизвестных на острове животных; эти знаки туземцы чертят острым камнем. У каждой фигуры есть свое название; но так как туземцы придают этим дощечкам мало значения, я склонен думать, что эти знаки — пережиток примитивной письменности — для них ныне стали традицией, которую сохраняют, не доискиваясь ее смысла».

Едва открыв письмена, Э. Эйро обрек их на уничтожение. Миссионер обратил островитян в христианство, и в огонь полетело все, что связывало их с языческой религией. Почти все дощечки исчезли.

Спустя два года члены католической миссии обнаружили лишь жалкие следы письменности. Миссионер И. Руссел и его помощник пустились на поиски. Несколько образцов письма им удалось достать. На отполированном дереве были видны изображения рыб, птиц, растений, каких-то фантастических фигур.

Казалось, туземцы понимают эти знаки, но когда миссионеры пытались расспросить их, то получали невразумительные ответы.

Одна из дощечек попалась на глаза епископу с острова Таити Т. Жоссану. Любознательный и образованный епископ живо заинтересовался диковинными предметами. Он понял, что это первые следы письменности, обнаруженные на островах Океании. В руках у Т. Жоссана оказалось пять дощечек. Но как прочесть их, что означают замысловатые знаки и откуда они появились?

Островитяне рассказывали, будто король Хоту Матуа с острова Мараеренга (он лежит западнее Пасхи) привез с собой 67 таких исписанных табличек. Однако на родине короля не нашли подобных дощечек. Там не обнаружили никаких следов не только самой письменности, но даже упоминания о ней.

Дощечка с письменами

По преданию, на дощечках, привезенных королем, были записаны легенды, хроники рода, поговорки. Читать письмена могли только представители королевского рода, вожди шести округов острова Пасхи, а также их сыновья, некоторые жрецы и учителя. Только раз в год в заливе Анакена собирали всех островитян и читали вслух текст всех табличек. Причем этот ежегодный праздник считался таким священным, что отменить его не могли ни война, ни другие бедствия.

Т. Жоссан решил сам заняться текстами. Он поехал на остров Пасхи и попытался найти следы дощечек. Это оказалось трудным делом. По одной версии их уничтожили. По другой — надежно спрятали. Вероятно, островитяне считали большим грехом отдавать их чужеземцам, ибо дощечки были священными и запретными для других. За их передачу ожидала страшная кара злых духов. Весьма вероятно, что надежным укрытием ценных реликвий послужили потайные пещеры.

До нашего времени дошло немногим более 20 памятников письменности острова Пасхи. Большинство из них дощечки (длиной 90 и шириной до 10 сантиметров), есть посох или жезл со знаками и нагрудное украшение с письменами. Все они разбросаны по разным музеям мира: Бельгии, США, Чили, ГДР. Но даже эти немногочисленные находки еще не все изданы. Да и публикации сделаны без прорисовки знаков письма.

Письмена наносились с помощью осколков обсидиана или акульего зуба. Каждая дощечка покрыта восемью рядами фигур настолько плотно, что между строчками не остается промежутков. Знаки, изображающие животных, птиц, растения, написаны с такой тщательностью и симметрией, что приходится только удивляться.

Правда, не все таблички хорошей сохранности, и это затрудняет их изучение. Надежда на пополнение скудного запаса памятников кохау ронго-ронго очень слабая, хотя находки в принципе возможны. Некоторые дощечки, может быть, отыщутся когда-нибудь в тайниках и пещерах.

Обладатели редких табличек кохау ронго-ронго, естественно, желали знать, что за сокровища они держат в руках, что означают таинственные знаки. Самым верным было поискать ответ у аборигенов. К ним прежде всего и обратились европейцы. Но здесь их ждала неудача.

Причины, которые способствовали коренному перевороту на острове, вызвав, в частности, прекращение ваяния статуй, могли отразиться и на письме. Предполагают, что умение читать свое письмо островитяне сохраняли до середины XIX века, но в 1862 году в рабство было угнано немало коренных жителей, и среди них самые знатные и просвещенные. Затем над островом пронеслась эпидемия оспы. Оставшиеся в живых помнили предания и содержание дощечек, но объяснить смысл знаков уже не могли.

Лишь несколько старейших жителей могли рассказать о ронго-ронго. По их словам, письмена были привезены теми, кто приехал на остров первым. Вначале они были на листьях банана, а когда те пришли в негодность, тексты перенесли на деревянные дощечки.

Тех, кто занимался письменами, называли «люди ронго-ронго» (тангата ронго-ронго). Они находились на особом положении. Их делом было письмо, занятия с учениками. Каждый имел собственный дом, но жил в нем сам, даже жены селились отдельно. Начинавшие обучение чертили письмена акульим зубом на листьях банана, а с приобретением опыта им позволяли писать на дереве, которое ранее росло на острове и называлось торомиро. Свои знания ученики показывали на годовом экзамене чтением всех дощечек. И учителя и ученики были одинаково строги друг к другу. Если ошибался ученик, ему делали замечание; учителей же за ошибку дергали за ухо.

Т. Жоссан организовал поиски человека, который мог бы прочесть письмена. К нему привели туземца по имени Меторо, переселившегося на Таити с острова Пасхи. Обрадованный Т. Жоссан вручил ему дощечку.

Меторо начал читать нараспев. Чтение шло слева направо, потом справа налево и так до конца. Епископ старался записывать за читающим:

«Пусть дождь падет с неба на два мира Хоту Матуа! Пусть восседает он высоко на небесах и на земле! Старший сын пребывает на земле, в его собственном мире; его лодка вышла к его младшему брату, прямо к ребенку. Что до него, то будь он на небесах или на земле, пусть явится на землю тот, которому так нравится на небесах! Он держит землю в своей руке. Человек, уходи. Я останусь на моей земле. Отец, восседающий на троне, приди к своему ребенку. Ему нравилось на небесах. Птица улетела с земли, летит к человеку, который кормится на земле. Человек ест курицу, он поместил курицу под воду, он ощипал с нее перья. Курица, берегись копья, иди в хорошее место, иди прямо к королю, к его дому, лети; она улетела в хорошее место, подальше от копья; летя к детям земли, она оказалась в безопасности».

Получалась полнейшая бессмыслица, совершенно бессвязный текст. Как оказалось, Меторо не читал письмена, а объяснял, что значит каждый знак. Его чтение было импровизацией.

Несмотря на все это, Т. Жоссан решил записать услышанное и просил Меторо повторить чтение. Текст получился огромный, он растянулся почти на двести страниц. Попытки Т. Жоссана соотнести каждый изображенный знак с прочитанным словом ни к чему не привели. Тогда он отобрал знаки по предполагаемому содержанию и разделил на группы по понятиям: животные, люди, растения и т. д. Так появился каталог Т. Жоссана.

Определенно удалось установить, что строки в кохау ронго-ронго располагаются по принципу перевернутого бустрофедона. Обычный бустрофедон представляет собой такой способ записи, при котором первая строка идет справа налево, вторая — слева направо и т. д., причем буквы в четных строках пишут в направлении, противоположном тому, какое они имеют в нечетной строке. Перевернутый бустрофедон отличается от обычного тем, что каждая вторая строка поставлена «на голову», то есть перевернута но отношению к, первой.

Аборигены рассказали, что содержали дощечки. Эта были гимны божествам, списки убитых в боях, хроникальные записи событий за тот или иной год, возможно, магические песнопения.

Попытки прочесть письмена с помощью самих жителей Пасхи ни к чему не привели. Тогда ученые решили попытаться расшифровать письмена. С тех пор уже шесть поколений исследователей разных стран мира ведут поиски «золотого ключа» к письменам.

Внешне знаки кохау ронго-ронго кажутся похожими на египетские иероглифы. Некоторые бросились к спасительной мысли: это наследие иероглифики, а культура Пасхи вышла из культуры Древнего Египта. Но радость была преждевременной. При детальном сравнении знаков выяснилось, что сходство только внешнее.

С помощью египетских иероглифов прочитать пасхальские надписи не удалось. Но если не иероглифы, тогда что? «…Это письмо пиктографического характера, а и, хотя некоторые знаки уже сильно стилизованы, в большинстве случаев можно без труда узнать изображения людей, птиц, рыб и т. п»., — заявил известный английский языковед Д. Дирингер.

Не так категорично высказался по этому поводу советский ученый В. Истрин. Он допустил, что, возможно, письмена вначале имели пиктографический характер, но со временем в результате развития стали приближаться к логографии, и каждый знак соответствовал слову.

В 1932 году появилось сенсационное сообщение венгерского ученого В. Хевеши. Он обнаружил сходство письмен острова Пасхи со знаками на печатях, которые нашли в долине Инда, раскапывая древние города. Значит, эти письменности связаны друг с другом. В доказательство В. Хевеши привел некоторое количество идентичных знаков.

Против этой версии выступили время и пространство. На острове Пасхи знание и употребление письма исчезли в середине XIX века, а найденные в долине Инда печати сделаны около четырех тысяч лет назад. К тому же расстояние между этими двумя точками земного шара 13 тысяч километров. Да в течение длительных заимствований знаки обычно не остаются полностью идентичными. Могли ли эти знаки прибыть неизменными на остров Пасхи, преодолев такое огромное расстояние и время? Но, возможно, родина письма — Полинезия? Или сам остров Пасхи? Вопрос о «колыбели» кохау ронго-ронго до сих пор остается открытым, хотя литературы об этом появилось очень много.

Исследователи, которые считали письмо иероглифическим, ждали билингву, без которой разрешить вопрос невозможно. В конце концов многие ученые отказались от прочтения письма в целом и начали изучать отдельные знаки, сравнивая их со знаками других письмен. Но такой метод практически ничего не дает.

Изучение письменности острова значительно продвинулось вперед благодаря работам молодого советского ученого Б. Кудрявцева. Еще школьником он заинтересовался языками и увлеченно занимался санскритской письменностью (литературный язык древней и средневековой Индии) в кружке «Юных этнографов» поп Музее антропологии и этнографии в Ленинграде. Таинственность письмен кохау ронго-ронго захватила его воображение. Всю свою энергию и незаурядный талант он посвятил изучению двух дощечек, привезенных Н. Миклухо-Маклаем и хранящихся в музее. Даже в тяжелые годы войны не прекращал этой работы.

Внимательно рассматривая обе таблички, Б. Кудрявцев заметил, что как на одной, так и на другой группы значков следуют в одном порядке. Значит, тексты обеих таблиц в основном одинаковые.

Казалось, совершенно простой вывод. Самое интересное, что эти таблички видели до Б. Кудрявцева и Другие. Но таков случай, не отделимый от таланта. Многие ученые внимательно их рассматривали, зарисовывали и не увидели.

Более того, Б. Кудрявцеву удалось найти третий параллельный текст на табличке, хранящейся в музее Чили. А через некоторое время и четвертый — на дощечке из бельгийского музея.

Четвертая, бельгийская, табличка привлекала наибольшее внимание. На ней было много знаков, не совпадающих с тремя другими параллельными текстами, но некоторые ряды совпадали полностью. А что, если это дальнейшая разработка одного древнего текста?

Сличая четыре текста, Б. Кудрявцев допускает возможность, что это различные этапы развития письма. С этим выводом ученые могли соглашаться и не соглашаться, но существенная часть работы была проделана. Доказательство параллельности таблицы давало возможность установить различные варианты написания одного и того же знака, сопоставить значки между собой и делать выводы о возможном содержании текста.

В результате своей работы Б. Кудрявцев пришел к выводу, что «кохау ронго-ронго — какая-то разновидность идеографического письма, еще не дошедшего до силлабизации» (слогового письма. — В. Д.).

Анализируя параллельные тексты таблиц, он сделал еще одно важное открытие — установил эволюцию отдельных знаков.

Продолжить свою работу над дощечками Б. Кудрявцев не успел. Он трагически погиб в марте 1943 года.

Неоднократно в печати появлялись сообщения о том, что письменность острова Пасхи расшифрована. Но каждый раз сообщение оказывалось ложным. Западногерманский ученый Т. Бартель в 1956 году доложил на XXXII Международном конгрессе американистов, что кохау ронго-ронго относится к письму, где предложение записывается не полностью, а передаются лишь в основном понятия, остальное подразумевается. Он назвал это «эмбрио-письмом».

В расшифровке Т. Бартеля усомнились советские ученые Н. Бутинов и Ю. Кнорозов. Они выдвинули свой тезис о системе письма. Он состоял в том, что письмо острова Пасхи основано на принципах иероглифических систем языков мира.

Однако через два года Т. Бартель снова выступил с докладом о расшифровке. Но предложил лишь свою версию содержания текстов, а не точный перевод дощечек. Однако подогрел общественный интерес, пообещав, что скоро выпустит подлинный перевод.

Все с нетерпением ожидали. Наконец вышло четыреста страниц текста с таблицами и рассуждениями, и ни одного перевода хотя бы одной из дощечек. В основу своих толкований Т. Бартель положил принятое им за истину песнопение Меторо.

Все сказанное до сих пор учеными о письменности Пасхи лишь гипотезы, более или менее достоверные. И ни одна из них не подтвердится, пока загадочные дощечки будут хранить молчание. Сегодня все попытки дешифровки не привели к успеху. Даже электронно-вычислительные машины не помогли.

И до сих пор точно не определено, пиктограммы это, идеограммы или разновидность иероглифического письма. А разгадка тайны письма далекого океанского острова позволила бы ответить на множество вопросов, связанных с наукой о письме, добавила бы немало интересных страниц в историю Океании.