ПРАВО НА КРАПОВЫЙ БЕРЕТ
ПРАВО НА КРАПОВЫЙ БЕРЕТ
Но об этом немного позже. Сейчас же, чтобы не нарушать хронологию событий в повествовании, об одной немаловажной традиции, родившейся в дивизии им. Ф.Э. Дзержинского, которой остаются верны и поныне не только в соединении, но и во внутренних войсках в целом. В 1988 г. в учебной роте специального назначения впервые сдавали экзамен на право ношения крапового берета. Чуть выше мы уже обмолвились о том, что носят его не все военнослужащие внутренних войск, а лишь их элита – спецназовцы, да и то только те, кто заслужил это право в суровом испытании.
Сегодня и люди в погонах, и те, кто далек от ратной службы, знают о легендарном головном уборе немного. Пожалуй, лишь то, о чем можно рассказать в формате телевизионного репортажа со сдачи экзамена в том или ином отряде спецназначения: что это не просто предмет военной формы, он не выдается в комплекте с обмундированием. Что краповый берет – символ доблести, славы и чести спецназа, знак, свидетельствующий о высоком профессионализме лучших бойцов, офицеров и прапорщиков. А вот откуда берет начало эта традиция, когда и как она зарождалась, чьим образцам следовали ее инициаторы – на эти вопросы даже некоторые спецназовцы затрудняются ответить.
Еще недавно считалось, что он впервые появился в... частях ВДВ. Но это абсолютно неверно! В 1967 г. для десантников, участвующих в парадах на Красной площади, был введен берет малинового цвета как символ воздушно-десантных войск некоторых армий мира. С правой стороны берета нашивался голубой флажок с эмблемой ВДВ. Но малиновые береты десантники – участники парада на Красной площади надели всего один раз – 7 ноября 1967 г. В 1969 г. правилами ношения военной формы одежды для военнослужащих ВДВ как головной убор летней повседневной формы был официально узаконен берет голубого цвета. И тот экспериментальный берет десантников не имел ничего общего с краповым, цвета погон внутренних войск беретом.
Время его появления, как уже и упоминалось, связано с формированием в 1978 г. учебной роты специального назначения дивизии им. Ф.Э. Дзержинского.
– В те времена всеобщего дефицита изготовить на заказ береты нужного цвета и пошива было очень трудно, – рассказывает полковник Сергей Лысюк. – Один из офицеров-тыловиков разузнал, что это можно сделать в Горьком. Так появились первые 25 беретов из краповой ткани и столько же из зеленой, которые вплоть до 1985 г. надевались только на показные занятия. В 85-м решили пошить береты на весь личный состав УРСН. Но еще около трех лет краповые береты надевались только на государственные праздники и показные занятия.
Идея сдавать экзамен на право ношения крапового берета родилась в начале 1988-го, когда в руки мне попала книга «Команда Альфа» Миклоша Сабо, бывшего солдата войск специального назначения США. Как пишет автор, в американском спецназе ничего и никогда не давалось просто так, все нужно было заслужить. Право ношения зеленого берета зарабатывалось через изнурительные испытания, через кровь и пот. Книга произвела на меня очень сильное впечатление и подтолкнула к мысли учредить в своем подразделении экзамен на краповый берет, чтобы он являлся не просто головным убором, а стал знаком высочайшей квалификации спецназовца. Об этом я рассказал офицерам и инструкторам спецподготовки роты. Они меня поддержали, и мы вместе с ними разработали экзаменационную программу по специальной физической и специальной тактической подготовке, которая с небольшими изменениями используется и по сей день во всех подразделениях войскового спецназа.
Поначалу квалификационные испытания проводились нелегально, под видом комплексных и контрольно-проверочных занятий. Идея о ношении крапового берета наиболее достойными спецназовцами, сдавшими экзамен на мужество и профессионализм, не находила понимания у командования, считавшего, что этот головной убор должны носить все военнослужащие подразделений специального назначения, невзирая на уровень их подготовки. Но время взяло свое! Умелые действия «беретов» в спецоперациях, их морально-психологическая закалка доказали важность этих испытаний, которые стали официально признанной традицией. 31 мая 1993 г. генерал Анатолий Сергеевич Куликов, командовавший внутренними войсками МВД России, утвердил Положение «О квалификационных испытаниях военнослужащих на право ношения крапового берета». Согласно этому Положению краповые береты вручаются военнослужащим, успешно сдавшим экзамен, а также как награда за мужество и отвагу, проявленные при исполнении воинского долга. Кроме того, право носить берет дано должностным лицам Главкомата, управлений округов и соединений внутренних войск, имеющим особые заслуги в деле развития частей и подразделений специального назначения. Яркие тому примеры – командующий внутренними войсками в 1994 – 1995 г. генерал-полковник Анатолий Романов, награжденный краповым беретом, еще когда был заместителем командующего внутренними войсками, нынешний командир дивизии генерал-майор Сергей Меликов, получивший берет за мужество и самоотверженность, проявленные в ходе боевых действий в Чечне, когда он служил в разведотделе Северо-Кавказского округа внутренних войск. Герой России майор Игорь Задорожный, по праву заслуживший и высокое звание, и краповый берет в одной из спецопераций в Чеченской Республике.
Само собой разумеется, право носить краповый берет имеют руководители, отдающие приказ на применение сил специального назначения, – Президент России, министр внутренних дел и главнокомандующий внутренними войсками.
И все же вернемся к экзамену.
– Бывая на испытаниях в родном отряде, – говорит Лысюк, – всегда сравниваю: как сдавали проверку на профессиональную зрелость в конце 1980-х годов прошлого уже века, в период зарождения традиции, и как это делается сейчас. С удовлетворением отмечаю: братишки работают по-боевому. С прицелом не на количество, а на качество. Так и надо держать! Хотя важно помнить и о том, что утвержденные правила – не догма. Думается, сдача на берет должна меняться в сторону усложнения. Не зря в спецназе говорят: ратному совершенствованию пределов нет.
Так что же представляет собой экзамен, который между собой спецназовцы часто называют экзаменом на мужика?
Он проводится дважды в год: ранней весной и поздней осенью. Испытаниям предшествует долгий этап предварительного отбора кандидатов. Причем не важно, кто они – офицеры, прапорщики или солдаты. Специально для оказания помощи командиру и офицерам подразделения в проведении квалификационных испытаний, повышения профессионального уровня и укрепления воинской дисциплины в подразделении спецназначения создается общественный орган – совет «краповых беретов».
В совет избираются самые подготовленные, опытные «краповики», пользующиеся непререкаемым авторитетом среди сослуживцев. Его члены не только помогают проводить предварительное тестирование на допуск к испытаниям и оценивать кандидатов в ходе самого экзамена, но и серьезно обсуждают, как тот или иной военнослужащий, изъявивший желание сдать проверку на мужество, относится к выполнению своих обязанностей, как ведет себя по отношению к товарищам, можно ли положиться на него в трудную минуту. Если воин по всем статьям – достойный, правильный парень, ему дают добро, включают в список кандидатов, допущенных к сдаче экзамена. Ну а когда солдат, сержант не дотягивает по уровню спецподготовки или дисциплина у него хромает, совет говорит: нет, рановато тебе, дружок, бороться за право носить берет, подтянись, поработай над собой, подкорректируй линию своего поведения.
Решающее слово: допускать или не допускать кандидата к испытаниям – всегда было за советом.
Забегая вперед, скажем, что совет же решает, лишать или не лишать берета провинившегося «краповика». Увы, в семье не без урода. Бывает, что обладатель спецназовской святыни превращает ее в средство дешевой бравады, хвастовства, пытается добиться привилегий за чужой счет, забывает о личной примерности. Таких за дискредитацию звания военнослужащего подразделения специального назначения, за измену идеалам спецназа лишают крапового берета.
Для наказания провинившихся в свое время в УРСН даже ввели специальный ритуал, позаимствованный у американских «зеленых беретов», – так называемое «выколачивание». Происходило это следующим образом: выстраивался личный состав подразделения в краповых беретах и при государственных наградах; нарушитель выводился на правый фланг; под барабанную дробь оглашался приказ о лишении права ношения крапового берета; к нарушителю подходил командир и срывал с его головы берет. Затем провинившийся с личными вещами уходил в обычное мотострелковое подразделение, а в те минуты, когда он, сгорая со стыда, шел мимо строя, каждый военнослужащий поворачивался к нему спиной. После этого он не имел права переступить порог подразделения спецназа.
Итак, предварительный отбор проведен. Кандидаты ранним утром в полной экипировке (примерно килограмм 25—30) с оружием строятся на плацу части. Звучит Гимн, с напутствием выступают ветераны спецназа, и в путь.
Путь длиной в один день, который начинается с марш-броска не менее десяти километров. Причем это расстояние нужно не просто пройти или пробежать. На протяжении всего маршрута инструкторы то и дело подбрасывают вводные. То условный противник атаковал слева или справа, и вся группа сдающих должна развернуться в боевой порядок, отразить нападение, перебежками, переползанием перегруппироваться, занять выгодную позицию и, поднявшись в атаку, уничтожить незримых боевиков. То форсировать подернувшуюся льдом речушку, то штурмовать пятидесятиметровую сопку. И все это по камышам, бурелому, по колено в грязи и в воде. Плюс к тому бронежилет движения сковывает, каска то и дело по переносице стучит, на глаза сползает, да в мозгу постоянно одна мысль свербит: не забился бы ствол автомата (если он позже на контрольной точке не выстрелит, все, прощай, мечта о краповом берете – экзамен не сдан). Марш-бросок плавно перетекает в преодоление специальной полосы препятствий в экстремальных условиях. Тут нужно и через ограждение перелезть, и на второй этаж по фасаду здания забраться, и по качающемуся веревочному мосту пройти, и завал проскочить, и под проволокой, натянутой всего-то в трех десятках сантиметров над землей, не задев, проползти. А инструкторы по ходу то обстреляют вдруг из-под стены, то взрыв-пакет под ноги бросят, да еще подгоняют при этом: «Давай, давай! Резвее! Скорость!»
Испытания не из простых. На этих двух этапах, как правило, из полусотни кандидатов человек тридцать—сорок отсеивается. Оставшихся проверят на предмет сохранности оружия: на специальном учебном месте каждый спецназовец должен выстрелить в воздух из своего автомата одним боевым патроном. Выстрелил – прошел дальше, осечка или какая неисправность – готовься к следующему экзамену, через полгода.
На следующем этапе экзамена бойцы сдают проверку готовности к штурму высотных зданий. Они должны с помощью специального снаряжения спуститься за насколько десятков секунд по фасаду с пятого этажа здания. При этом обстрелять на одном из этажей условных бандитов, а на другом забросить в помещение с предполагаемыми преступниками учебную гранату. Те, кто успешно справляется и с этим испытанием, проходят дальше на акробатику (прыжки, кувырки и сальто), само собой, уже без боевой экипировки, и потом выполняют четыре комплекса специальных упражнений, которые являются одновременно проверкой координации после всего, что уже пройдено, и разминкой перед заключительным этапом – рукопашным боем.
В спарринге каждый из кандидатов должен показать технику владения приемами рукопашного боя. Здесь мало стойко держать удар и просто устоять на ногах. Нужно вести схватку активно. А это непросто. Ведь каждого кандидата по очереди экзаменуют военнослужащие, имеющие краповый берет. С ними он борется по четыре минуты. Весь бой длится двенадцать минут, причем для «краповика» является подтверждением квалификации. Если сам он будет избит, то его могут лишить крапового берета. Но и излишняя жестокость к экзаменуемым наказывается. Негоже, когда у аттестующих верх берут эмоции, и стремление выявить наиболее достойных приводит к жестоким избиениям.
– Столь же недопустимы перегибы, – продолжает Сергей Иванович Лысюк, – и на других этапах квалификационного экзамена, в первую очередь игнорирование мер безопасности, что приводит к трагическим последствиям. Настойчиво внушал солдатам и офицерам: самое главное – не запятнать нашу святыню. Если ее ценой будет нечаянно загубленная жизнь – мы дискредитируем краповый берет как знак высокого ратного мастерства.
Нельзя мириться и с другой крайностью – с послаблениями и упрощениями на экзамене в погоне за числом «краповых беретов». Больше – не всегда лучше. Поэтому квалификационные проверки необходимо проводить с максимальным напряжением сил. В нашей роте, а затем в батальоне и отряде «Витязь» получали общий «зачет» и соответственно право на ношение берета не более 10—20% экзаменуемых. Но это только поднимало авторитет воинов, сдавших трудный мужской экзамен. Командиры и сослуживцы относились к ним с особым уважением. Они были настоящим боевым ядром коллектива.
Учитывая характер, содержание экзамена и то, что краповый берет – одновременно и награда за мужество, стойкость, выносливость, боевое мастерство, проявленные в испытаниях, и знак высокой профессиональной квалификации, приобретенной в упорных тренировках, и символ доблести спецназа, которому по плечу любые, самые трудные и ответственные задания Родины, серьезное внимание уделяется ритуалу его вручения. Он по-военному прост, строг и в то же время волнующий до кома в горле.
Участники экзамена строятся там же, где и прошли последние испытания. Заслужившие право ношения крапового берета получают его в торжественной обстановке из рук заслуженных ветеранов спецназа, поворачиваются лицом к строю при развернутом Знамени отряда, опускаются на правое колено, целуют берет, надевают его на голову и, приложив руку к головному убору, громко произносят: «Служу! Отечеству! И спецназу!»
С этого момента победитель – в элитной когорте сил специального назначения. И обязан в боевых операциях, в учебе, в повседневной жизни подтверждать завоеванное в испытаниях право носить святыню спецназа.
И спецназовцы соединения подтверждали его, подтверждали не раз. Помнится, один офицер дивизии рассказал случай, который произошел с ним на КПП при въезде в город Коканд, где он нес службу во время очередной «горячей» командировки ОМСДОНа в Ферганскую область. В городе был введен режим особого положения. Все трассы, ведущие в Коканд, перекрыты контрольно-пропускными пунктами. Наряды, выполнявшие задачи на них, должны были проверять транспорт, направляющийся туда, грузы, перевозимые им, и граждан, которые на автомобилях едут в город. Так вот, проверяя очередную машину, он обратил внимание на то, что пассажиры легковушки уж очень агрессивно настроены по отношению к наряду. Чтобы как-то охладить их пыл, он напомнил им о праве военнослужащих подозрительных лиц задерживать для выяснения личности, а в случае сопротивления применять специальные средства.
– Ты что, крутой? – стал пререкаться водитель автомобиля. – Мы признаем только одну часть, которая у нас в городе порядок наводит, дивизию Дзержинского.
– А я из нее и есть, – пояснил офицер.
– Не похоже что-то. Там ребята все крепкие, как на подбор, и береты бордовые носят...
Вот так узнавали дивизию далеко за пределами Москвы и Московской области, такую оценку ее солдатам и офицерам давали жители тех районов и республик, в которых в горячую пору «перестройки» выполняли задачи дзержинцы.