Глава 13 Дом для ОПХ

Глава 13

Дом для ОПХ

На рубеже 1860-1870-х годов после выстрела Дмитрия Каракозова в императора Александра II, оказавшего сильное впечатление на все российское общество, а также на почве мучительной бездетности, которой не помогали приношения Богу, граф Павел Сергеевич изменился. Он прекратил коллекционирование, сблизился с религиозным писателем А.Н. Муравьевым. Привечал он и К.П. Победоносцева, протеже и постоянного посетителя своего батюшки. Большое внимание стал уделять он богословским вопросам и благотворительности, что, безусловно, поощрялась отцом, так граф Павел Сергеевич находился среди основателей созданного в 1869 году в Петербурге Сергиевского православного братства.

От него и супруги ежегодно поступали членские взносы, а также единовременные денежные пожертвования для приюта малолетних мальчиков. Всего за 1869–1894 годы Строгоновы потратили на братство 30 000 рублей.[135] Павел Сергеевич также жертвовал средства Тамбовскому женскому епархиальному училищу, почетным блюстителем которого по хозяйственной части его утвердили в 1881 году. К 1904 году граф перечислил этой организации более 100 000 рублей, и в 1890 году за вклад в благотворительность был награжден орденом Св. Станислава I степени.[136]

Кстати, Павел Сергеевич располагал в Тамбове владением примерно пятнадцать на пятнадцать саженей на Христорождественской, 6 (название по близлежащему храму), в «трех минутах ходьбы» от угла Базарной и Дворянской улиц (последняя — главная в городе). Одноэтажный в три окна деревянный на каменном подвале дом имел шесть комнат. Одна половина их принадлежала графу, другая — управляющему. Во дворе к зданию примыкал флигель в две комнаты, предназначенный для дворника. Имелись также конюшни. Таким образом, думается, есть основания полагать, что во второй половине жизни граф П.С. Строгонов эволюционировал в сторону приоритетов, исповедуемых Сергеем Григорьевичем. Его петербургский дом начал меняться.

Складень-ковчег для части животворящего древа, устроенного графом П.С. Строгоновым его супругой Анной Дмитриевной 23 марта 1863 года и пожертвованный ими в Троице-Сергиеву лавру Устройство ковчега можно связать с бездетностью пары, вклад — с захоронением ее на кладбище лавры в 1907–1911 годах.[137]

Складень-ковчег

В 1878 году графиня Анна Дмитриевна Строгонова, не имея возможности из-за болезни посещать приходскую церковь, получила разрешение императора Александра II на создание домового храма Спаса Нерукотворного образа. Оформленный по проекту архитектора Максимилиана Месмахера, он расположился на месте прежнего разрыва между основным зданием и лицевым флигелем здания и был освящен в 1884 году. П.В. Родзянко вспоминал: «В отличие от английских детей того времени, часами просиживавших на унылых проповедях, мы ждали воскресных походов в церковь. Византийское великолепие русских храмов и восхитительное церковное пение были источником сильных впечатлений, даруемых религией; превыше всего Бог ассоциировался с силой, красотой и гармонией. Западные рождественские мистерии в сравнении с этим казались излишне помпезными.

Томные католические мадонны, кроткие пухлые и розовощекие святые младенцы Рафаэля никогда не будили наше воображение. Бог нашего детства был Богом Отцом — сверхчеловеком, прекрасным и сияющим. Его голос — голос грома, отдающийся эхом в глубоко волнующих душу хоровых произведениях, басовые голоса — смесь бархата и стали, которая могла зародиться только в России. Как правило, мы отправлялись в строгоновскую церковь на Моховой, где пение тщательно подобранного хора было превосходным». Месмахер понадобился Строгоновым и при строительстве здания ОПХ.

В 1869 году, после провала России на Всемирной художественно-промышленной выставке в Париже, император постановил ежегодно выделять три тысячи рублей на музей при Обществе и такую же сумму на улучшение находившейся при ней Рисовальной школы. Тогда же, в Отчете ОПХ за 1868 год, была представлена программа из пяти пунктов:

— внести в методу усовершенствования, как в западных государствах;

— устроить при школе музеум по всем отраслям художества в его применении к предметам изящного промышленного производства;

— устроить при школе несколько мастерских с целью применения рисунка к технике производства;

— учредить небольшую библиотеку, составленную исключительно из лучших рисунков по части орнаментации всех веков и стилей;

— открыть постоянную выставку, где бы круглый год ставились на продажу и на выставку предметы всех отраслей изящного промышленного производства, исполненные на местных фабриках и в мастерских, и также работы учеников школы.

Это и есть «план 1869 года», главная проблема для осуществления которого состояла в получении «казенного помещения» для соединения всех отделений ОПХ. В тот момент Комитет заседал в музее Румянцевского дома, в одном из флигелей Биржи помещалось 550 учеников Рисовальной школы, а постоянная выставка находилась на Невском проспекте в доме Голландской церкви.

Забегая вперед, следует сказать, что временно место для музея предоставила великая княгиня Мария Николаевна в собственном доме (Мариинском дворце).

В 1869 году было решено, что все члены Комитета, в том числе граф Павел Сергеевич Строгонов, останутся на своих местах до готовности проекта дома ОПХ. Для сбора средств организовали выставку портретов замечательных русских деятелей XVII и XVIII столетий. Она работала шесть месяцев в 1870 году, принесла ОПХ убыток в 310 рублей 67 копеек, но собрала материалы для изучения отечественной истории. (А.М. Лушев издал фотоальбом, не потерявший своего научного значения до настоящего времени.) Тем не менее, формирование собрания успешно началось.

Александр II приобрел на Мануфактурной выставке в 1870 году в Соляном городке образцы изящной промышленности с тем, чтобы они послужили началом русскому отделу. Императрица со своей стороны прислала лучшие экземпляры изделий стеклянного завода. Учитывая коллекцию предметов прикладного искусства В.Л. Нарышкина, поднесенную императору и пожалованную ОПХ, с августа 1870 до 1 января 1871 года было собрано 1029 предметов. В 1871, 1872, 1873 и 1874 годах Д.В. Григорович, секретарь Общества, отправлялся за границу для пополнения фондов московского и петербургского музеев. Одновременно он, как некогда Ф. Ф. Львов, знакомился с опытом преподавания рисования в Австрии, Германии и Франции.

На заседании действительных членов ОПХ, состоявшемся 14 марта 1871 года, установили правило, согласно которому учредителями музея избирались лица, внесшие при основании музея пожертвования на его устройство в размере не менее 1000 рублей. Ими становились также те, кто пожертвует такую же сумму в течение первых трех лет существования музея, пока временно изданные правила не войдут окончательно в Устав общества,[138] а также все члены Комитета в 1869–1871 годах. На этом заседании избрали и утвердили учредителями художественно-промышленного музея графов Павла и Григория Сергеевичей Строгоновых.

В 1872 году, отмеченным особым дарением графа С.Г. Строгонова,[139] был создан Совет музея. Согласно правилам, в него вошли три члена Комитета Общества и три человека из числа учредителей музея. Из Комитета в него попали П.С. Строгонов и Д.В. Григорович, из числа учредителей — Г.С. Строгонов. В 1873 году изготовили шкафы и все предметы распределили по четырнадцати отделам: история всех стилей ваяния и орнаментации, гончарное производство, резное дело, ткацкое и вышивное дело, мебель, стекло, хрусталь, мозаика, эмалевое дело, золотых и серебряных дел мастерство, ювелирное дело, переплетное дело, декоративное искусство. Правда, располагались экспонаты пока еще в Мариинском дворце.

В 1875 году поездка Григоровича была отменена, поскольку пространство во дворце великой княгини, а также при Постоянной выставке оказалось переполнено. Не состоялись покупки и в 1876–1878 годах.

Здание Общества поощрения художников вскоре после строительства

В начале 1876 года учреждение потеряло своего председателя — скончалась великая княгиня Мария Николаевна. А.Е. Степанов писал: «…Помню как теперь тот зимний декабрьский вечер (1875 г., за 2 месяца до кончины) в столице — те морозные сумерки, когда из-за громады Исаакия прорезывалось западное розоватое небо, обдавая своим светлым мраком роскошную приемную комнату Ея дворца. Она — бывшая четвертая грация каталась в креслах, делая полукруги около „Трех граций“ Кановы. „Подвези меня как можно ближе к окну“, — сказала она и долго вглядывалась в сверкающую звездами ночь: уж не прощалась ли еще тогда Она с жизнью?! Тяжелое предчувствие близкой кончины не приковывало ли Ее угасающий последний взор на те места, где Она в былое время блистала молодостью и красотой? Не пробудились ли в Ней золотые грезы давно промчавшейся молодости, и к которой Она до конца своих дней относилась с уважением. А быть могло Она тогда только пожелала насмотреться из окна на того величавого всадника Ее могучего отца и чьей гордою любимицей Она осталась до конца».[140]

Верный слуга великой княгини, сожалея о числе некрологов, ничего не знал о церемонии в ОПХ. В мемориальной речи Григорович именно великой княгине приписал внимание к ремеслу, идею введения художественного образования в Рисовальной школе, а также создание музея художественных образцов, библиотеки и практических мастерских.

Граф Григорий Александрович пережил супругу ровно на два года. Он умер 6 февраля 1878 года. «Ненормальная жизнь, претивший ему мишурный блеск обстановки и недостаток настоящей деятельности развили в нем тот недостаток, который погубил многих русских даровитых людей: он доводил себя до полного истощения и преждевременно скончался от рака в желудке.

Здание Общества со стороны Мойки

Его смерть оплакали близкие и друзья, но был ли он при жизни оценен по достоинству?» — писал С.Д. Шереметев.[141]

Мариинский дворец сыновья великой княгини от первого брака продали уже в 1884 году. В здании разместился Государственный совет. Сергиевка стала их нераздельным владением. Вилла Кварто досталась Е.Г. Строгоновой, которая три года спустя, в 1879 году, вышла замуж за графа В.А. Шереметева. Еще одна ветвь Строгоновского дома отмерла.

Еще 23 мая 1871 года ОПХ получило разрешение на использование дома на Большой Морской улице. Строение привлекло внимание деятелей общества из-за своего центрального положения в городской среде. Здание осмотрела комиссия в составе архитекторов И. Монигетти, Я.О. Бернгарда и И.И. Горностаева. На человека, упомянутого последним, было возложено приспособление здания для новых нужд. Но в 1874 году Горностаев скончался и заказ передали Максимилиану Месмахеру, эта кандидатура оказалась не случайной. Он учился в Рисовальной школе ОПХ. Затем поступил в Академию художеств, где получил большую золотую медаль. Во время заграничной поездки сочинил проект реставрации театра в Таормине на Сицилии, за который получил звание академика. В 1874 году вернулся в Рисовальную школу уже в качестве преподавателя, сменив Горностаева и на этом посту.

Здание ОПХ находилось в так называемом «петербургском сити» между Большой Морской улицей и Мойкой. Это обстоятельство использовали Григорович и Месмахер. В нижний этаж со стороны Морской поместили четыре магазина. Бель-этаж отдали музею, а на третьем расположилась школа. Со стороны Мойки намечалось устроить четыре наемные квартиры: две в нижнем этаже и две в бель-этаже.

Для нового владельца здание освободили полностью только 1 июня 1877 года. И уже через два дня начались работы, на которые потратили почти все капиталы учреждения (свыше 60 000 рублей). Для проведения неотложных работ для обустройства пришлось занять четыре тысячи рублей сроком на пять лет у графа С.Г. Строгонова. В 1876 году его сын Николай пожертвовал такую же сумму безвозмездно, а еще три года спустя граф Григорий Сергеевич Строгонов послал еще тысячу рублей. Месмахер не требовал себе гонорара, но уже в 1879 году, сразу после окончания стройки, оказался в конкурирующем лагере, ибо стал директором училища Штиглица.

Это учебное заведение разместилось в Соляном городке, который еще в 1870 году был перестроен для Всероссийской промышленной выставки. На ее основе был создан музей прикладных знаний, включавший в себя технический, педагогический, кустарный и сельскохозяйственный музеи. К 1881 году для училища Штиглица построили специальное здание. К тому времени «Рисовальная школа Григоровича» уже два года имела собственный музей, пользовавшийся определенной популярностью.

В течение 1879 года музей ОПХ увидело 5650 посетителей. Надо думать, что, как и успех постоянной выставки, успех собрания образцов был связан с личностью организатора, проводившего, без сомнения, яркие экскурсии. Точных сведений о них нет, но сохранилось воспоминание ученицы Рисовальной школы о посещении вместе с Дмитрием Васильевичем императорского собрания: «Очень интересен был… обзор древней скульптуры под предводительством Григоровича. Зайдя в конце мая в Школу, он предложил ученицам собраться на другой день после экзамена в Эрмитаж. Собралось всего 12 человек, и мы начали обзор с нижних галерей древней скульптуры. Осматривали все очень внимательно. Григорович объяснял все очень толково, с знанием дела, ясно, просто и красноречиво, обращая внимание на многое, прежде нами уже виденное, но пропускавшееся».[142]

Россия постоянно отставала от ведущих стран Европы в разных областях, в том числе в развитии художественной промышленности. Строгоновы, имевшие постоянные контакты с Западом, не хотели мириться с таким положением вещей и, отнимая известные средства от своих домов и усадеб, жертвовали часть своих капиталов и собственных произведений искусства на развитие этой области, которое проходило через ОПХ, где коллекционеры имели значительный вес.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.