4. Государственная безопасность

4. Государственная безопасность

В 1960-х гг. структуры госбезопасности впервые после окончания Гражданской войны встретились с организованным некоммунистическим сопротивлением в лице диссидентов. Как правило, антисталинские и даже антихрущевские (если вспомнить Новочеркасск 1962 г.) выступления проходили под лозунгами «подлинной Советской власти», «возвращения к Ленину», «борьбы с бюрократией». У диссидентов, напротив, было заметно тяготение к западным канонам демократии, не к социалистическим, а к либеральным доктринам. Разумеется, следует учитывать противоречия между позициями различных диссидентов, а также неустойчивость и эволюцию их взглядов. Часть из них впервые заявила о себе, выступая за «очищение» коммунизма, что наложило отпечаток на их действия, придав им умеренность и социалистическую «левизну».

Борьба с диссидентским движением отразила фундаментальные особенности брежневского «просвещенного консерватизма». Существовали различные степени наказаний за инакомыслие. Они определялись двумя шкалами: силой и публичностью политического протеста и общественной известностью причастных к нему лиц. Каналы распространения оппозиционных идей не были жестко пресечены, как при Сталине, но только ограничены, хотя и существенно. Включение СССР в «общеевропейский процесс безопасности», равно как и разрядка напряженности в 1970-х гг. неизбежно устанавливали границы террористических приемов против диссидентов.

Первой открытой демонстрацией диссидентов стал выход на Красную площадь в Москве в августе 1968 г. в знак протеста против вторжения советских войск в Чехословакию. Его участники были арестованы и осуждены, но само движение ширилось, охватывая все большее число людей, в основном из рядов интеллигенции. Оно не было массовым, отчасти и в силу применявшихся против него репрессий и мер идеологической дискредитации, отчасти и ввиду политической апатии значительных слоев общества.

Наиболее известными деятелями диссидентского движения являлись А. Сахаров, Е. Боннер, Ю. Галансков, В. Делоне, А. Солженицын, Н. Щаранский, А. Тарсис, А. Марченко, П. Григоренко и др. Их судьбы различны: одни были отправлены в ссылку или изгнаны из СССР, другие заключены в тюрьмы и лагеря, третьи оказались в психиатрических больницах. Однако власти уже не решались, как в сталинские времена, расстрелами призвать инакомыслящих к повиновению. Мешало и общественное мнение внутри страны, сколь бы условным и маловлиятельным оно ни было, и — в большей степени — протесты западных государств, где даже коммунисты призывали советский режим к терпимости по отношению к оппонентам.

Меры, применяемые против диссидентов, были, пожалуй, самыми жесткими в арсенале средств органов госбезопасности. Пристально спецслужбы следили и за другими людьми, чьи политические убеждения казались им сомнительными. «Идейно-порочное выступление», «политически незрелое произведение», «нездоровые высказывания» — этими формулировками пестрят рассекреченные ныне донесения КГБ о настроениях в обществе. Но лишенные силы сталинского топора, структуры госбезопасности были бессильны побороть скептицизм и равнодушие масс к идеологическим воззваниям властей. Неостановимый поток политических анекдотов, в которых выражалась насмешка над лидерами страны, захлестнул все слои общества, и пресечь его у «компетентных органов» не было уже ни сил, ни умения. Устное слово, даже сказанное с оглядкой, не менее эффективно, чем диссидентская литература, разрушало стереотипы массового сознания и исподволь подготавливало духовную агонию режима.