Глава IX От «Крикета» до «Аргонавта»

Глава IX

От «Крикета» до «Аргонавта»

С Мальты в Ялту

Ночь на 3 февраля 1945 г. была на мальтийском аэродроме «Лука» неспокойной. Через каждые десять минут с бетонной дорожки аэродрома поднимались в воздух английские и американские военно-транспортные самолеты, бравшие курс на Афины. Далее их путь лежал севернее Босфора и Дарданелл, через Черное море, в Крым.

Около полуночи взлетел самолет «Дуглас С-54» — «Священная корова». На борту его находился президент Соединенных Штатов Америки Франклин Делано Рузвельт.

В воздух поднялся и самолет английских ВВС «скаймастер» премьер-министра Соединенного Королевства Уинстона Черчилля.

В Афинах к самолетам Рузвельта и Черчилля пристроились шестерки истребителей дальнего действия военно-воздушных сил США и Англии — правда, один из самолетов, сопровождавших президента, вернулся на аэродром из-за неисправности мотора. В какой-то то точке заоблачной трассы над Черным морем советские истребители составили почетный эскорт самолетам президента и премьера.

Около полудня самолет британского премьера Черчилля коснулся бетонной полосы сакского аэродрома, преодолев расстояние более 2000 километров.

Едва заглохли моторы самолета, как на трапе показалась коренастая, тучная фигура премьера. Он был в черном драповом пальто, на голове — полувоенная флотская фуражка «старого морского волка». Поприветствовав встречавших, Черчилль скрылся в палатке, раскинутой на поле аэродрома, чтобы отведать русской водки и икры.

Вскоре в небе показался С-54 президента Рузвельта. Все, включая У. Черчилля, вышли на летное поле[678].

Когда Рузвельта спустили с помощью кабины-лифта с самолета и два рослых человека перенесли в «виллис», президент и премьер двинулись мимо выстроенного почетного караула. Оркестр исполнил государственные гимны США, Великобритании и Советского Союза.

Сталин не встречал Рузвельта и Черчилля, хотя в это время и был уже в Ялте[679]. Неоднократные нарушения оговоренных сроков открытия второго фронта, попытки сепаратного сговора за спиной СССР наложили свой отпечаток на межсоюзнические отношения. Президента и премьера встречали нарком иностранных дел В. М. Молотов, его заместители, адмирал флота Н. Г. Кузнецов, послы СССР в США А. А. Громыко и в Англии Ф. Т. Гусев.

Вскоре длинный кортеж автомашин двинулся через Симферополь, Алушту на Ялту. В машине вместе с президентом сидела его дочь Анна Беттигер. Черчилля сопровождала его дочь Сара Оливер — командир отделения женского вспомогательного корпуса военно-воздушных сил.

Крым зимы 1945 г. носил на себе следы тяжелых ран войны, нанесенных немецко-фашистскими оккупантами. Город-герой Севастополь, освобожденный в мае 1944 г., Симферополь, Керчь, Феодосия, Судак, Евпатория и многие другие города, селения и поселки Крыма лежали в развалинах. Фашистские захватчики разрушили более 300 промышленных предприятий, сожгли сотни школ, клубов, больниц, музеев. По обочинам крымских шоссе Рузвельт и Черчилль видели незалеченные раны войны — разрушенные дома и символы поверженного врага — обгорелые немецкие танки, остовы автомашин и вагонов.

Операция «Аргонавт» — так была зашифрована по предложению Черчилля, принятому Рузвельтом и Сталиным, встреча Большой тройки в Ялте — вступила в стадию практического воплощения.

Занималась заря Победы…

Если вам посчастливилось быть на высокой, чудной вершине гряды Крымских гор — красавице Ай-Петри и любоваться восходом солнца, когда голубое небо пронизывают первые золотистые лучи, эта картина никогда не изгладится из вашей памяти.

Так же как солнце наступающей весны восходило над освобожденным Крымом, так и первые признаки зари Победы над фашистской Германией появлялись на политическом горизонте.

Выдающиеся победы Красной Армии в 1943–1944 гг. имели не только огромное военно-стратегическое, но и международное значение. Одержанные над немецко-фашистскими захватчиками и их союзниками, они привели к освобождению советской земли, вызвали развал гитлеровского блока и выход из войны Румынии, Финляндии, Болгарии, Венгрии. Фашистская коалиция терпела крах. Народы Румынии, Болгарии, а затем и Венгрии вступили в войну против гитлеровской Германии бок о бок с Красной Армией.

Победы советского народа создали решающие предпосылки для полного и окончательного разгрома гитлеровской Германии, освобождения Европы. Они предопределили исход Второй мировой войны, показав политикам и военным США и Англии, что СССР способен своими собственными силами, без помощи союзников одержать победу над гитлеровской Германией и ее сателлитами и освободить народы Франции, Бельгии, Норвегии и других стран Европы от фашистского рабства.

Коренное изменение всего хода войны, вызванное победоносным наступлением Красной Армии, вынудило политических деятелей западных держав поспешить с открытием второго фронта в Европе.

На рассвете 6 июня 1944 г. заговорили орудия, тысячи самолетов Англии и США начали ожесточенную бомбардировку побережья Нормандии. Операция «Оверлорд» — вторжение войск Англии и США во Францию — началась. Это была наиболее крупная десантная операция Второй мировой войны, знаменовавшая, правда с опозданием на два года, открытие второго фронта в Европе.

Наконец-то удары союзников по фашистской Германии и ее сателлитам стали наноситься одновременно с востока, запада, севера и юга, как это было предрешено на Тегеранской конференции глав трех великих держав.

Силы французского Сопротивления оказали огромную помощь успешному наступлению союзных армий на Западе — 25 августа 1944 г. патриоты Франции освободили Париж, куда затем вошли английские и американские войска. К началу 1945 г. армиями союзников были освобождены значительная часть Франции, Бельгия. Англо-американские войска переносят военные действия все ближе к западным границам Германии.

Красная Армия вступила в пределы Германии и Венгрии, готовясь к решающему удару по фашистским армиям, насчитывавшим на Восточном фронте 204 дивизии.

Прорыв немцев в Арденнах

На Западе наступавшим англо-американским войскам противостояло менее 70 дивизий. Фашистский зверь бешено метался, зажатый в тисках двух фронтов. Иногда ему удавалось собрать свои силы в мощный кулак и наносить английским и американским армиям, задержавшимся на границах Германии и Голландии, сильные удары. Таким неожиданным и самым драматичным для союзников ударом оказался прорыв Рундштедта в Арденнах (Бельгия).

В ночь на 16 декабря 1944 г. 250-тысячная армия фельдмаршала Рундштедта, имевшая в своем составе 5-ю и 6-ю танковые и 7-ю армии (14 пехотных и 10 танковых дивизий), в глубоком секрете двинулась в контрнаступление в Арденнах по дорогам и тропинкам, устланным соломой для уменьшения шума[680]. Немцы прорвали фронт союзников на протяжении 40 километров, разъединили силы англичан и американцев, наступая к Намюру и Льежу на Антверпен и намереваясь отрезать от основных сил три армии союзников. Сам Гитлер руководил военными действиями, отдавая приказы по радио.

К концу декабря прорыв немецко-фашистских войск был расширен до 80 километров по фронту и до 100 километров в глубину.

В Вашингтоне и Лондоне политики и военные были чрезвычайно встревожены создавшимся тяжелым положением — многие участники боев, особенно французские и английские офицеры, слишком хорошо помнили трагические события мая — июня 1940 г., развернувшиеся у Дюнкерка. «Под угрозой провала оказались все оперативные планы союзников в Европе»[681].

В Вашингтоне состоялось секретное совещание, в котором участвовали лишь президент, военный министр Стимсон и генерал Гроувз[682]. Рузвельт заявил о своем решении начать подготовку к применению атомной бомбы против Германии[683].

Эйзенхауэр приказал прекратить атаки по всему фронту и двинул все резервы на ликвидацию прорыва армий Рундштедта. Немецкое наступление замедлилось, тем более что ОКВ не могло перебросить для развития наступления новые дивизии с Восточного фронта.

Однако в ночь на 1 января 1945 г. гитлеровское командование нанесло еще один удар по армиям союзников в Эльзасе, в лесистых Вогезах. Гитлеровцы стремительно продвинулись на несколько десятков километров и севернее Страсбурга форсировали Рейн.

Ожесточенные бои продолжались и в Арденнах.

Англия и США оказались не в состоянии своими силами приостановить вражеское наступление, несмотря на трехкратное превосходство в пехоте, преимущество в танках и авиации. За месяц ожесточенных боев армии союзников потеряли 120 тыс. человек, 600 танков[684].

Так действовал настоящий союзник

В этот критический для западных держав период Рузвельт и Черчилль решили обратиться за срочной военной помощью к своему союзнику — СССР. Лишь новое наступление советских войск на Востоке привело бы к ослаблению немецкого прессинга на Западе.

В Москву был направлен полномочный представитель Рузвельта и Черчилля, заместитель Эйзенхауэра главный маршал авиации Теддер. Однако нелетная погода задержала его в Каире. Время не ждало. Обстановка на фронте для армий союзников катастрофически ухудшалась. Тогда Черчилль, по согласованию с Рузвельтом и Эйзенхауэром, 6 января 1945 г. обратился к И. В. Сталину со специальным посланием:

«На Западе идут очень тяжелые бои… Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы… Я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать этой весьма секретной информации, за исключением фельдмаршала Брука и генерала Эйзенхауэра, причем лишь при условии сохранения ее в строжайшей тайне»[685].

Когда армии Англии и США оказались в критическом положении, а точнее, под угрозой разгрома, Черчилль не спрашивал: готова или не готова Красная Армия к наступлению после ожесточенных летне-осенних боев 1944 г. в Прибалтике, между Тисой и Дунаем в Венгрии и в Северной Финляндии. Когда союзникам стало трудно — Черчилль ставил вопрос о немедленных военных действиях со стороны союзника, забыв, как он саботировал открытие второго фронта в самые тяжелые дни боев на Востоке.

Советское правительство сразу же откликнулось на обращение союзников. И хотя советские армии еще не полностью были подготовлены к наступлению и погода не благоприятствовала этому, глава Советского правительства сообщил в ответном послании Черчиллю:

«…Учитывая положение наших союзников на западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января. Можете не сомневаться, что мы сделаем все, что только возможно сделать для того, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам»[686].

Решение Советского Верховного Главнокомандования вызвало восхищение Черчилля. «Я весьма благодарен Вам за Ваше волнующее послание… — писал он 9 января 1945 г. главе Советского правительства… — Мы и американцы бросаем в бой все, что можем. Весть, сообщенная Вами мне, сильно ободрит генерала Эйзенхауэра, так как она даст ему уверенность в том, что немцам придется делить свои резервы между нашими двумя пылающими фронтами»[687].

Верное своему союзническому долгу, Советское Верховное Главнокомандование передвинуло сроки наступления против немцев на Восточном фронте с 20 на 12 января 1945 г., хотя «согласно решениям, принятым на Тегеранской конференции, Советское правительство не было обязано предпринимать зимнее наступление»[688].

12 января Красная Армия перешла в небывалое по своим масштабам наступление на фронте в 1200 километров — от Балтики до Карпат. Были задействованы 150 советских пехотных и танковых дивизий. Мощная оборона гитлеровцев, созданная ими в течение нескольких лет, была взломана. Армии сделали гигантский бросок от Вислы до Одера, создали плацдарм для наступления на Берлин. Была полностью освобождена Польша. Развернулись бои на территории Германии.

Мощные удары советских войск сорвали зимнее наступление немцев на Западе — их продвижение в Арденнах и Эльзасе полностью прекратилось. Гитлеровское командование было вынуждено в спешном порядке перебросить 5-ю и 6-ю танковые армии на Восточный фронт — против наступающих советских войск, а вскоре и еще 16 дивизий. Январское наступление Красной Армии дало возможность армиям наших союзников оправиться от ударов немцев, перейти 8 февраля в наступление и сомкнуть операции на Западе с наступлением Красной Армии на Востоке.

Прорыв немецко-фашистских армий в Арденнах задержал наступление армий США и Англии на Рур и Саар на шесть недель. Однако разгром войск союзников был предотвращен[689].

Так действовал настоящий союзник в общей борьбе с фашизмом. СССР еще раз подтвердил свою верность союзническому долгу. Советское правительство руководствовалось не какими-либо конъюнктурными соображениями, а интересами народов антифашистской коалиции, стремясь к быстрейшему разгрому фашистской Германии.

Черчилль в своих мемуарах был вынужден признать, что решение Советского правительства об ускорении наступательных действий против немецких армий в январе 1945 г. для оказания срочной помощи англо-американским войскам явилось образцом выполнения союзнического долга. Позднее, выступая в английском парламенте, премьер заявил: «Никогда никакое правительство не выполняло точнее свои обязательства даже в ущерб самому себе, нежели русское советское правительство»[690].

Этого нельзя было сказать о Черчилле и выполнении им союзнических обязательств. Советское командование показало пример осуществления подлинно коалиционной стратегии, способствовавшей сохранению жизней тысяч и тысяч солдат в армиях стран антифашистской коалиции.

Шотландия, Афины, Рим, Мальта!..

Чем явственнее чувствовалось дыхание весны Победы, тем более необходимым становился созыв новой конференции руководителей трех союзных держав, Большой тройки, как это было в Тегеране. Необходимость ее созыва обусловливалась политической и военной ситуацией того периода. Конференция должна была обсудить военные вопросы, связанные с окончательным разгромом фашистской Германии и ее безоговорочной капитуляцией. Требовали безотлагательного решения проблемы будущего устройства Германии. Вопрос о том, как быть с Германией после победы, вставал во главу угла. Установить основы длительного послевоенного мира, выработать общую линию в отношении освобожденных стран Европы — такова была вторая важнейшая задача предстоящей конференции.

Вторая мировая война — событие гигантских масштабов — породила и целый ряд других политических, экономических, военных проблем, требовавших срочного решения. В частности, Англия и США хотели выяснить и договориться о сроках и масштабах участия СССР в войне против милитаристской Японии.

С лета 1944 г. руководители государств антифашистской коалиции — Советского Союза, США и Англии были единодушны в необходимости созыва новой конференции Большой тройки. Стояли лишь вопросы: когда и где?

Еще 19 июля 1944 г. Рузвельт писал главе Советского правительства: «Поскольку события развиваются так стремительно и так успешно, я думаю, что в возможно скором времени следовало бы устроить встречу между Вами, Премьер-Министром (Черчиллем. — Ф. В.) и мною»[691].

Рузвельт предлагал организовать эту встречу между 10 и 15 сентября на севере Шотландии — на полпути расстояния от США и СССР.

В ответном послании Рузвельту от 22 июля 1944 г. глава Советского правительства разделял его мысль «о желательности встречи между Вами, г. Черчиллем и мною»[692]. Однако в период, когда советские армии вели ожесточенные бои на широком фронте, Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР не считал возможным покинуть страну и отойти хотя бы на время от руководства военными делами.

Поскольку в тот период не удалось осуществить созыв конференции руководителей трех держав, были проведены двусторонние переговоры между Черчиллем и Рузвельтом в сентябре 1944 г. в Квебеке, а главой Советского правительства с Черчиллем и Иденом — в октябре 1944 г. в Москве. Посол США Аверелл Гарриман представлял в московских переговорах Рузвельта. Основными задачами, поставленными Черчиллем во время этих переговоров, были: установить границы, за которые бы не распространялось влияние СССР на Балканах и в Дунайской зоне Европы, добиться соглашения по польской проблеме.

Именно во время переговоров со Сталиным, состоявшихся 9 октября 1944 г., Черчилль заявил, что «он подготовил довольно грязный и грубый документ, в котором показано распределение влияния Советского Союза и Великобритании в Румынии, Греции, Югославии, Болгарии»[693]. Однако этот «грязный и грубый документ» не только не был принят советской стороной, но даже не обсуждался.

После московской встречи продолжались поиски места для проведения будущей конференции и намечались ее новые сроки.

Близкий друг и советник президента Рузвельта Гарри Гопкинс подсказал ему идею: созвать конференцию в Крыму. Гопкинс беседовал об этом с послом СССР в Вашингтоне А. А. Громыко.

Глава Советского правительства готов был на «встречу трех» в конце ноября 1944 г. «на советском черноморском побережье»… «чтобы рассмотреть накопившиеся после Тегерана вопросы»[694].

Когда Гопкинс поставил этот вопрос перед правительством США, на него обрушились большинство советников президента, доказывавших: Рузвельту незачем выезжать на край света для встречи со Сталиным. Масла в огонь дебатов подливали английские политики и дипломаты. Рузвельт отступил от первоначального намерения и, посоветовавшись с Черчиллем, предложил созвать конференцию в Афинах или на Мальте. Он предложил местом встречи Большой тройки также греческие порты Пирей, Салоники, турецкий Константинополь[695]. Однако Черчилль считал порты Черного моря и Пирей не подходящими для конференции и предложил для ее созыва Иерусалим, Порт-Саид или Александрию. Если туда не приедет глава Советского правительства, Черчилль готов был провести новую «конференцию… двух в Великобритании».

Откладывалось и время встречи Большой тройки, поскольку Рузвельт после переизбрания на пост президента официально вступал в эту должность лишь 20 января 1945 г. Поэтому президент предлагал «встречу трех» примерно 28–30 января в Риме.

Глава Советского правительства подтвердил свою готовность встретиться с Рузвельтом и Черчиллем в конце января — начале февраля на черноморском побережье.

Когда выяснилась невозможность поездки главы Советского правительства за пределы СССР, Рузвельт в письме Черчиллю 24 декабря 1944 г. сообщил: «Я готов поехать в Крым и встретиться в Ялте»[696]. На поездку в Крым, в Ялту, согласился и Черчилль.

Операция «Аргонавт»

Любитель кодовых названий, Черчилль постарался придумать шифр для предстоящей конференции. «Назвали ли Вы как-то эту операцию, — писал он Рузвельту 31 декабря. — Если нет, я предлагаю „Аргонавт“»[697].

Британский премьер, видимо, проводил параллель с греческими аргонавтами, отправившимися за золотым руном в Колхиду. Черчилль уподоблял себя Язону или Гераклу и собирался добывать «золотое руно» — помощь СССР в войне против милитаристской Японии. И не только это.

Рузвельт ответил Черчиллю: «Ваше название „Аргонавт“ приветствую. Мы с вами — их прямые потомки»[698].

Путь от США до Мальты Рузвельт предполагал совершить на военном корабле, а от Мальты до Ялты — на самолете.

Когда о конференции был извещен глава Советского правительства, он ответил Черчиллю согласием, чтобы слово «Аргонавт» служило ее кодом для сообщений, касающихся встречи, местом встречи считать Ялту, а датой — 2 февраля. Позднее на заседании министров иностранных дел СССР, США, Англии было решено назвать конференцию «Крымская»[699].

Шли ли «потомки аргонавтов» на Крымскую конференцию с чистым сердцем, с желанием сделать все для разгрома фашизма, прочного обеспечения мира в послевоенный период? Впрочем, не станем забегать вперед.

Но прежде — «Крикет»

Так же как Тегеранской конференции 1943 г. предшествовало Каирское совещание Рузвельта и Черчилля, так и перед конференцией руководителей трех союзных держав в Крыму британский премьер предложил провести совещание политических и военных руководителей Англии и США на Мальте (операция «Крикет»).

Различие взглядов между СССР, с одной стороны, Англией и США, с другой, по некоторым политическим, военным и послевоенным проблемам отражало различие целей войны и послевоенного устройства мира, о которых мы уже упоминали ранее.

Не случайно накануне конференции Черчилль писал Рузвельту: «Конференция соберется в момент, когда великие союзники так разобщены (are so divided) и тень войны перед нами становится все длиннее и длиннее»[700].

Британский премьер предложил Рузвельту заранее, без участия союзника — СССР, рассмотреть ряд политических и военных вопросов, выработать повестку дня конференции. «Не можете ли Вы, — телеграфировал он президенту, — провести 2–3 вечера на Мальте, чтобы предоставить начальникам штабов возможность собраться для общего неофициального разговора?.. По нашему мнению, было бы очень важно обсудить некоторые вопросы»[701]. (Разумеется, считал Черчилль, «без русских».)

Первоначально Рузвельт не считал возможным провести предварительное совещание на Мальте, за спиной союзника. Поэтому он сообщил Черчиллю 6 января, что рассчитывает прибыть на Мальту 2 февраля и в тот же день самолетом вылететь в Ялту, чтобы не нарушать договоренности с главой Советского правительства. Он выразил сожаление о невозможности личной встречи или совещания начальников штабов на Мальте до начала операции «Аргонавт»[702].

Однако не таков был Черчилль, чтобы отступить от задуманного им плана. Он настаивал на необходимости двусторонней личной встречи, предварительного совещания начальников английских и американских штабов. В итоге «Рузвельт дал указание начальнику штаба американской армии Маршаллу, а также Кингу и Арнольду приехать на Мальту для совещания с представителями английских штабов утром 30 января»[703].

Черчилль продолжал настаивать и на встрече Идена и Стеттиниуса на Мальте, с тем чтобы без участия советского представителя они предварительно обсудили повестку дня предстоящей конференции.

Рузвельт уступил и в этом вопросе, пообещав направить Стеттиниуса на Мальту 31 января. Кроме того, президент направил в Лондон своего советника Гарри Гопкинса. Во время встречи Гопкинса с Черчиллем они предварительно обсудили ряд политических вопросов, подлежавших рассмотрению на предстоящей конференции. Особенно детально рассматривался польский вопрос[704].

Черчилль не преминул съязвить по поводу якобы неудачно выбранного места конференции в Ялте. Правда, он утешил себя, заявив, что «выживет», захватив достаточное количество виски.

Споры «мальтийских рыцарей»

В конце января 1945 г. президент Рузвельт и его группа отплыли из Соединенных Штатов на крейсере «Куинси». Крейсер пересек Атлантический океан, миновал Гибралтар. Его путь лежал к гавани Ла-Валетта на острове Мальта.

А 29 января с английского аэродрома Норхольт поднялся самолет «скаймастер», на котором вылетел на Мальту британский премьер Черчилль. Самолет совершил посадку на мальтийском аэродроме. Полет несколько утомил премьера и по рекомендации личного врача лорда Морана он перешел в апартаменты на корабле «Орион».

Около 9 часов утра 2 февраля в гавань Ла-Валетты вошел в сопровождении эскорта «спитфайеров», под гром салюта и музыку корабельных духовых оркестров американский крейсер «Куинси».

В 6 часов вечера на борту «Куинси» состоялись официальные переговоры Рузвельта и Черчилля, продолжавшиеся более четырех часов.

Рузвельт и Черчилль, а до их совещания Объединенный комитет начальников штабов в составе генерала Маршалла, адмиралов Леги, Кинга, начальника имперского генерального штаба А. Брука, маршала авиации Портала, фельдмаршала Вильсона, генерала Исмэя, дипломатов Стеттиниуса и Идена, заседавший в «Монтгомери хауз», детально обсуждали военные и политические проблемы, стоявшие перед США и Англией.

На заседаниях комитета начальников штабов выявились серьезные разногласия но многим вопросам военной стратегии на завершающем этапе войны против фашистской Германии. Военная стратегия определялась большой политикой. Одним из важнейших английские политики и военные считали вопрос о роли Англии в послевоенной Европе.

Английские начальники штабов А. Брук, Ч. Портал, адмирал флота Э. Кеннингхэм и другие предложили свой стратегический план окончательного разгрома Германии, предусматривавший очищение западного берега Рейна, форсирование его в нижнем течении, продвижение в глубь Германии на Берлин до того, как германская столица будет освобождена Красной Армией[705].

Черчилль снова выдвинул свой план «балканской стратегии», поставив перед Рузвельтом вопрос о наступлении союзных войск из Италии в Австрию; он был против отправки дивизий с итальянского фронта на запад, во Францию[706].

В политическом отношении этот план Черчилля преследовал цель в ходе ударов с юга не допустить освобождения Западной Европы Красной Армией. Британский премьер продолжал ратовать за оставление английских дивизий в Греции, чтобы подавить национально-освободительное движение в этой стране.

Американские штабы, Эйзенхауэр и представлявшие его на совещании на Мальте генералы Маршалл и Беделл Смит считали необходимым вести наступление англо-американских войск на Западе в пределах территорий, согласованных в созданной союзниками Европейской консультативной комиссии.

Стремясь к вовлечению СССР в войну с Японией и облегчению бремени войны на Западе — а они несли его более, чем англичане, — американские политики и военные не хотели до поры до времени усугублять разногласия с Советской страной. Арденнские события показали, насколько может быть ценна и своевременна помощь Красной Армии. Споры о политике и стратегии войны принимали порой ожесточенный характер.

Генерал Маршалл пригрозил: если английский план будет утвержден Черчиллем и Рузвельтом, Эйзенхауэр уйдет в отставку с поста главнокомандующего[707]. Вмешательство Рузвельта, поддержавшего Маршалла и Эйзенхауэра, решило спор в пользу американцев.

Когда закончится война с Германией и Японией!

На совместном заседании начальников штабов А. Бруком был представлен британский меморандум «Планируемая дата окончания войны с Германией».

Предусматривался наиболее благоприятный, средне и менее благоприятный случай разгрома Германии.

При наиболее благоприятном случае в результате наступления русских армий на Востоке и армий союзников на Западе «разгром Германии, — отмечалось в меморандуме, — может произойти в середине апреля 1945 года». При среднеблагоприятном варианте капитуляция немцев наступит «в середине мая — начале июня». Если же немцам удастся остановить наступление советских армий в Силезии (сохранить главные промышленные районы Силезию и Рур), если весеннее наступление союзников потерпит неудачу, летнее наступление русских армий и армий союзников «поведет к разгрому Германии к началу ноября» 1945 г.

На совещании штабов, на совещании у Рузвельта с Черчиллем рассматривались вопросы войны против Японии. Начальники штабов США и Англии, Рузвельт и Черчилль считали: «После разгрома Германии, в союзе с государствами Тихого океана и России бросить все ресурсы Соединенных Штатов и Великобритании как можно быстрее с целью достижения более быстрой безоговорочной капитуляции Японии»[708].

Начальники штабов делали прогнозы окончания войны с Японией:

«а) Ближайшая дата — 1 июня 1945 г.

б) Дата, после которой война, вероятно, не будет продолжаться, — 31 декабря 1945 г.».

Однако они считали наиболее вероятным, что «планируемая дата окончания войны с Японией должна быть установлена в 18 месяцев после разгрома Германии»[709]. Американские генералы информировали своих английских коллег о планируемом вторжении на остров Кюсю только в сентябре 1945 г., а в район Токийского залива — в декабре 1945 г., если война в Европе закончится летом. Американцы склонялись к мысли: война с Японией закончится в 1947 г. Это еще раз подтверждало необходимость для США и Англии привлечения СССР к участию в войне с Японией. При этом английские и американские политики, в частности Иден, боялись «продешевить», предложить СССР «слишком высокую цену» за участие в войне с Японией.

Помимо военных проблем на Мальтийской конференции рассматривались политические вопросы. Политические руководители Англии и США, министры иностранных дел Иден и Стеттиниус, по существу, попытались выработать общую программу по важнейшим вопросам.

Утром 1 февраля состоялась встреча Стеттиниуса с Иденом. Министры подвергли детальному обсуждению германскую проблему — будущее политическое и экономическое положение Германии.

«Русские так близко от Берлина», — с беспокойством заявлял Иден, и поэтому «настоятельно необходимо достижение соглашения по Германии». Английский министр говорил: «Нам следует договориться о том, чтобы собрать воедино все, чего мы хотим, и все, что нам придется отдать»[710]. Стеттиниус в свою очередь отмечал важность достижения между США и Англией соглашения по вопросу о зонах оккупации Германии, «поскольку русские могут быть скоро в Берлине»[711].

Детальному обсуждению на конференции подвергался польский вопрос. Важнейшая политическая дилемма означала: пойдет ли развитие освобожденной Польши по демократическому пути, или в стране будет реставрирован буржуазно-помещичий строй. Эти различные силы представляли Лондонское эмигрантское правительство Арцишевского и Польский Комитет Национального освобождения, реорганизованный 31 декабря 1944 г., несмотря на противодействие Англии и США, во Временное правительство Польши в освобожденном Люблине.

На совещании Стеттиниуса и Идена было решено не признавать люблинского Временного правительства, не признавать «русский вариант» решения польского вопроса, угрожая СССР разрывом. Была выдвинута идея создания коалиционного правительства Польши из лондонских поляков, люблинского Временного правительства и других польских элементов. Они также предлагали учредить «президентский совет» в составе бывшего премьера Польши Витоса, архиепископа Сапеги, Жулавского, известных своими антисоветскими воззрениями.

Что касается будущей польско-германской границы, то англичане соглашались на «линию Керзона», а американцы выступили за пересмотр ранее согласованных решений о восточных границах Польши. Что касается западных границ Польши, то на Мальте было решено не принимать границу по Одеру — Нейсе, предоставив ей лишь «некоторые территории по Одеру»[712].

На Мальте политическим руководителям Англии и США, военным и дипломатам удалось, несмотря на серьезные разногласия, договориться по ряду вопросов и прийти на Крымскую конференцию с согласованной программой, противопоставив ее позиции Советского Союза. Однако программа Мальты была на Крымской конференции коренным образом пересмотрена.

На крымской земле

Когда машины Рузвельта и Черчилля миновали Крымские горы и спустились на Южный берег Крыма, почувствовалось теплое дыхание весны. Вскоре показалась Ялта, раскинувшаяся на склонах горного амфитеатра у подножия Дарсана, по долинам речек Быстрая и Водопадная, одно из самых живописных мест на Южном берегу Крыма.

Гитлеровские оккупанты нанесли городу-курорту огромный ущерб, разрушив и разграбив здравницы, промышленные предприятия, жилые дома, порт, погубили знаменитые массандровские виноградники и сады.

Ялта была освобождена от немецко-фашистских оккупантов 16 апреля 1944 г. Поэтому проблема размещения многочисленных делегаций США, Англии, насчитывавших вместе со вспомогательным персоналом около 700 человек, была весьма сложной. Правда, к началу конференции на рейде Ялты и Севастополя бросили якоря американские и английские корабли «Риннакль», «Имплисит» и другие суда разного назначения. От Ялты до Севастополя был проложен телеграфный кабель, соединенный с судном американского военно-морского флота «Кэтоктин», поддерживавшим прямую связь с Вашингтоном (провести корабль в Ялту не решились из-за опасности столкновения с блуждающими немецкими минами).

Вместе с командами этих судов, лицами технических служб (американцы привезли с собой даже типографию), многочисленной охраной число иностранцев, прибывших в Крым, составляло около 2500 человек.

Для приема делегатов и обслуживающего персонала конференции нужно было восстановить, отремонтировать, привести в порядок многие дворцы, дома и помещения. Для этой цели в Крым было доставлено более 1500 вагонов дефицитных в годы войны строительных материалов, оборудования. Только на реставрацию одного Ливадийского дворца (оккупанты сожгли Малый и разграбили Большой дворец, спальные корпуса) было затрачено 20 тыс. рабочих дней[713].

Безопасность конференции обеспечивали советские воины. Хотя угрозы немецкого нападения с воздуха практически не было, все же были приняты меры предосторожности. Круглые сутки дежурили расчеты зенитных батарей; радиолокаторы готовы были зафиксировать приближение любого самолета, корабли и подводные лодки зорко охраняли морские подступы к Ялте. Опыт Тегерана, когда вражеская разведка готовила покушение на Рузвельта, Черчилля и Сталина, был учтен.

Резиденциями для трех делегаций, собравшихся на конференцию, были отведены три дворца — Ливадийский, Воронцовский и Юсуповский.

Американская делегация разместилась в трех километрах от Ялты в Большом ливадийском дворце — бывшей летней резиденции Николая II — в главном и в двух вспомогательных корпусах. Рузвельт расположился в нижнем этаже дворца — здесь были его приемная, кабинет, спальня, легко сообщавшиеся с большим залом, где проходили пленарные заседания конференции.

В Ливадийском дворце разместились некоторые другие члены американской делегации — Гарри Гопкинс со своим сыном Робертом, Стеттиниус, Леги, Маршалл, дочь Рузвельта Анна. Гопкинс был сильно болен и часто отсутствовал на заседаниях конференции. Иногда члены американской делегации устраивали заседания в спальне Гопкинса — врач запрещал ему покидать постель.

Английская делегация на конференции заняла отведенную ей резиденцию — Воронцовский дворец в Алупке. Этот великолепный дворец был построен в первой половине XIX в. по проекту английского архитектора Эд. Блора графом М. С. Воронцовым — новороссийским генерал-губернатором, получившим воспитание на берегах Темзы. Англофильство графа отразилось на архитектуре дворца — северный фасад его, гармонирующий с общим фоном окружающих гор, выстроен в стиле поздней английской готики и напоминает средневековый замок английского лендлорда; южный, обращенный к морю, был выдержан в мавританском стиле. Особенно понравилась эта резиденция главе английской делегации Черчиллю, увидевшему в далекой России кусочек Англии. С Черчиллем находились в Воронцовском дворце его дочь Сара, А. Иден, А. Кадоган, А. Брук, Э. Кеннингхэм, Ч. Портал, посол в СССР Арчибальд Керр и другие лица. Некоторые члены делегации были размещены в помещениях санатория.

Советская делегация, прибывшая в Ялту в полном составе к 2 февраля, заняла Кореизский (бывший Юсуповский) дворец, наиболее скромный и по архитектуре, и по размерам. В самом дворце жили глава советской делегации и нарком иностранных дел; другие члены делегации разместились в тесных подсобных помещениях дворца. Часть советников и экспертов делегации остановилась в Ялте. Гостеприимные хозяева предоставили гостям лучшие помещения, создали все возможные в условиях войны удобства, принимая к сведению любые, даже случайные пожелания. Когда маршал авиации Портал увидел в Воронцовском дворце большой аквариум, в котором росли растения, и заметил, что там нет рыбок, — золотые рыбки появились как по мановению волшебной палочки[714].

«Аргонавт» начинает работу

В ясный солнечный день 4 февраля 1945 г., в 17 часов вечера, в Большом зале Ливадийского дворца началась вторая встреча руководителей трех великих держав — открылось первое пленарное заседание Крымской (Ялтинской) конференции. За большим круглым столом посредине зала разместились делегации СССР, США и Англии. Ярко горел камин, как бы создавая теплую атмосферу конференции. В состав делегации США входили помимо возглавлявшего ее Ф. Д. Рузвельта Э. Стеттиниус, государственный секретарь, Г. Гопкинс, специальный помощник президента, адмирал У. Леги, начальник штаба президента, генерал Дж. Маршалл, начальник штаба американской армии, адмирал Д. Кинг, главком ВМС, А. Гарриман, посол США в Москве, и другие лица. Чарлз Болен, помощник госсекретаря, был официальным переводчиком.

Английскую делегацию возглавил семидесятилетний премьер У. Черчилль (даже за столом конференции попыхивавший своей неизменной сигарой). В составе делегации были: А. Иден, министр иностранных дел, А. Кадоган, постоянный заместитель министра иностранных дел, фельдмаршал А. Брук, начальник имперского генерального штаба, генерал X. Исмэй, начальник штаба министра обороны, маршал авиации Ч. Портал, начальник штаба ВМС, адмирал флота Э. Кеннингхэм, первый лорд адмиралтейства.

В состав советской делегации входили ее глава И. В. Сталин, председатель Совнаркома, В. М. Молотов, народный комиссар иностранных дел, его заместители, Н. Г. Кузнецов, народный комиссар ВВС, А. И. Антонов, заместитель начальника Генерального штаба Красной Армии, С. А. Худяков, маршал авиации, А. А. Громыко, советский посол в США, Ф. Т. Гусев, советский посол в Англии. Военными и дипломатическими советниками, экспертами делегации являлись А. А. Арутюнян, Г. П. Аркадьев, С. А. Виноградов, С. И. Кавтарадзе, Б. Ф. Подцероб, К. В. Новиков, Ф. Ф. Молочков и другие.

По долгу гостеприимства глава советской делегации предложил избрать на пост постоянного председателя конференции Ф. Д. Рузвельта. Черчилль поддержал это предложение. Рузвельт сказал, что «считает для себя большой честью открыть… совещание». «Руководители трех держав, — заявил президент, — уже хорошо понимают друг друга, и взаимопонимание между ними растет. Все они хотят скорейшего окончания войны и прочного мира»[715].

Как и при встрече в Тегеране, на конференции в Крыму не было строго ограниченной повестки дня — каждая делегация могла по своему усмотрению выдвинуть любые интересующие ее вопросы.

Советская и американская делегации прибыли в Ялту с тщательно разработанными программами. Английская делегация выглядела гораздо хуже подготовленной. По английской версии, это объяснялось тем, что часть досье делегации была утрачена при происшедшей по пути на Мальту гибели одного из английских самолетов.

Советская делегация ставила на конференции главной задачей обеспечить быстрейший разгром фашистской Германии и добиться такого мирного урегулирования, чтобы в будущем обезопасить Советский Союз и другие страны от повторения агрессии. Для достижения этой цели необходимо было разрешить кардинальные вопросы, связанные с политическим устройством послевоенной Европы и Германии, с тем чтобы обеспечить всеобщую безопасность.

Главная задача, которую ставила себе на конференции делегация США, заключалась в том, чтобы добиться от Советского Союза конкретной помощи в войне против Японии. Американцы хотели также получить согласие СССР на создание Организации Объединенных Наций.

Госдепартамент разработал для Рузвельта специальные «черные книги» — рекомендации, в которых излагалась позиция США по политическим вопросам и пути их реализации[716].

Делегация Англии ставила основной задачей укрепление своего влияния в Европе, обеспечение «баланса сил», сохранение Британской империи.

Удары будут нанесены с востока, запада, севера и юга

Конференция — а ее работа в течение недели проходила с утра до поздней ночи — началась с обзора положения на советско-германском фронте.

Доклад сделал заместитель начальника Генерального штаба Красной Армии генерал армии А. И. Антонов. Он говорил об успехах январского наступления на фронте от Немана до Карпат протяжением 700 километров. Главный удар наносили армии маршалов Рокоссовского, Жукова и Конева.

К 1 февраля, за 18 дней наступления, советские войска на варшавско-берлинском направлении главного удара продвинулись до 500 километров и находились в 60 километрах от Берлина, вышли на реку Одер, перерезали основные пути, связывавшие восточнопрусскую группировку противника с центральными районами Германии, прорвали сильно укрепленные позиции немцев в Восточной Пруссии — на кенигсбергском и летценском направлениях[717]. Наши войска в основном завершили освобождение Польши, значительной части Чехословакии и вывели из войны Венгрию. Поскольку на Восточный фронт было переброшено 16 немецких дивизий, а к ним могло быть добавлено еще 35–40 дивизий, советское командование высказало пожелание «ускорить переход союзных войск в наступление на западном фронте, чему сейчас обстановка очень благоприятствует»[718]. Со своей стороны советские представители заверили, что Красная Армия будет продолжать наступление.

Генерал Маршалл сделал подробное сообщение о положении дел на Западном фронте. Он заявил, что «последствия немецкого наступления в Арденнах ликвидированы» и готовятся наступательные операции союзников, первую из которых намечено начать 8 февраля.

Глава Советского правительства говорил о необходимости более тесной координации операций союзных войск, недопущении разнобоя.

Черчилль вновь, как это было и на Мальте, пытался протащить свой «балканский вариант» — удар по Германии через Адриатическое море, Люблянский перевал. Однако его предложение не было поддержано даже Рузвельтом.

В дальнейшем обсуждение военных вопросов было перенесено на регулярно собиравшиеся совещания представителей штабов СССР, Англии и США. Эти совещания привели к более тесной координации военных усилий трех союзных держав, чем это было раньше. В коммюнике об итогах конференции говорилось:

«Были полностью согласованы и детально спланированы сроки, размеры и координация новых и еще более мощных ударов, которые будут нанесены в сердце Германии нашими армиями и военно-воздушными силами с востока, запада, севера и юга… Нацистская Германия обречена»[719].

Первое пленарное заседание конференции окончилось около 8 часов вечера.

Президент Рузвельт дал в Ливадийском дворце обед в честь членов конференции. Блюда готовили повара-филиппинцы, но из русских продуктов. На этом обеде было произнесено много тостов за укрепление сотрудничества между союзниками в войне и в послевоенный период. В пылу самокритичности Черчилль выразил мысль: почему его называют реакционером? Он заверил присутствующих, что он демократ и может быть снят с поста в любое время[720]. (Прогноз, кстати говоря, вскоре оправдался.)

На следующий день утром в Кореизском дворце состоялось совещание министров иностранных дел. В ходе конференции министры и их советники ежедневно собирались на совещание в Ливадии, Кореизе или Алупке. Было достигнуто соглашение о создании постоянного механизма для регулярной консультации между министрами иностранных дел СССР, Англии и США. Их совещания должны собираться каждые три-четыре месяца в трех столицах — Москве, Лондоне, Вашингтоне[721].

Вопрос о будущем Германии

Второе пленарное заседание конференции состоялось 5 февраля в 4 часа дня.

Один из очевидцев совещания Большой тройки — кинооператор Кричевский (корреспонденты, по взаимной договоренности, не были допущены в Ялту) так описывает прелюдию заседаний: «Ровно без пяти минут четыре сперва показывалась огромная сигара, а уже за ней — Уинстон Черчилль, сопровождаемый адъютантом и дочерью Сарой…» Затем к залу заседаний медленно подходил Сталин. «Последними раскрывались створки двери из апартаментов президента США, и выезжало кресло-каталка, подталкиваемое лакеем-негром. Улыбающийся Рузвельт пожимал руки Сталину и Черчиллю, и они скрывались в зале заседаний»[722].

Второе и последующие пленарные заседания конференции — а всего их было восемь — были посвящены обсуждению политических вопросов. Здесь уже не было того единодушия, которое обнаружилось при рассмотрении военных задач. Разгорались острые споры, дискуссии, в первую очередь между главой советской делегации и Черчиллем. Были моменты расхождения во взглядах и между англичанами и американцами.

Но важнейшей чертой Крымской конференции был дух сотрудничества, согласованных решений, которые при наличии доброй воли сторон, государств двух общественных систем могли быть достигнуты союзниками.

Немалую роль в успешной работе конференции играл Рузвельт, спокойно, с большим тактом выполнявший функции председателя, умевший предложить формулу, примирявшую спорящие стороны. Поражала его энергия, хотя шестидесятитрехлетний президент был тяжело болен, о чем свидетельствовало усталое лицо с покрытыми желтизной щеками, дрожащие руки.