Демография и демократия
Демография и демократия
В любом случае объективность глубоких качественных изменений, неизбежность дальнейших демографических сдвигов и связанных с ними последствий очевидны уже сегодня. Можно что-то делать, чтобы учитывать их в политике и деятельности гражданских организаций. Беда в том, что эти качественные изменения уже произошли, а наше восприятие мира и самих себя осталось в основном прежним: человека не ценим, не жалеем. Мы не думаем о том, как максимально использовать его способности. Между тем чем меньше нас, тем больше цена каждого.
Я не хочу сказать, что демократия немедленно и без всяких трудностей позволит изменить положение дел. Как мне кажется, ясно одно: без нее невозможно оценить по достоинству личность и способствовать развитию народа как множества личностей, уважающих собственное достоинство и достоинство других сограждан. Рабство, подавление прав и свобод человека, насилие над личностью ради абстрактных интересов государства ведут в новых обстоятельствах не к порядку и стабильности (ценимых нами настолько высоко, что мы готовы заплатить за них своей свободой), а к самоуничтожению нации.
Однажды я слушал по «Эхо Москвы» беседу с А. Прохановым и С. Белковским. Первый повторял: «Русские – имперский народ, у нас имперское сознание, и мы иными быть не можем». Другой рассуждал: «Наполеон жил недолго и умер в ссылке, тогда как Людовик ХV – в своей постели. Но славу Франции принес Наполеон: герои, поднимающие народ, не бывают уравновешенными, и они требуют от народа жертв».
Наверное, многие из моих сограждан откликнутся на эти слова. И мало кто подумает, что эти слова – о вчерашнем дне: если продолжать так думать и дальше, то наша страна не сможет ответить на вызовы нового века. К счастью, большинство из нас уже давно не такие, как единомышленники Проханова, и нам не нужны герои, которых жаждет Белковский. Слишком недавно у нас были Ленин и Сталин, слишком высокая цена заплачена за это Россией.
Кстати, в городе Реймсе я видел памятник Людовику ХV, который граждане поставили в 1850 году, через 100 лет после его смерти, – именно за то, что в его правление жизнь французов была мирной и благополучной.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.