Материальная роль римской армии. Экономика и демография

Материальная роль римской армии. Экономика и демография

Очевидно, что основной смысл существования солдат состоит в том, чтобы вести собственно войну, убивать, не давая убить себя. Ранее уже описывалось, как Рим научился предусматривать саму возможность любого военного вмешательства и противостоять ему по мере необходимости. Но наряду с военной функцией войска косвенным образом выполняли и функцию экономическую. Оборонные нужды играли главенствующую роль в жизни Ранней империи, поэтому армия становится наиболее значимым компонентом общества¹. «Кто смог бы, о Галлий, — вопрошает Ювенал², — перечислить все преимущества военного ремесла?» В свою очередь, облик провинций и материальное состояние населения претерпели существенные изменения благодаря присутствию армии и ее продвижению по их территории. Это подтвердил английский ученый П.Солвей³, хотя и для ограниченной территории.

Проще говоря, все эти изменения коснулись в первую очередь двух областей — экономики и демографии.

Экономическая сфера

Экономическая жизнь Средиземноморья испытывала на себе различные трансформации благодаря присутствию солдат. Ниже мы подробно рассмотрим те сферы, которые были затронуты непосредственно военной деятельностью римской армии.

Экономические последствия военного присутствия

Как мы увидим, последствия были многообразными. «Рах romana»⁴

Как уже сказано, основной задачей римских легионов было не допустить проникновения вероятного противника на территорию провинций. А ведь каждый историк знает, что последствия войны разрушительны для территорий, на которых она велась: сожженные поля, перерезанные дороги, разграбленные города. Преграждение проходу варваров означало создание благоприятных условий для процветания страны.

Выражение «Рах romana» имело, возможно, двоякое значение. Оно включало в себя одновременно отсутствие военных конфликтов и присутствие как следствие материальных благ. Имперская идеология прочно основывалась на неразрывной цепи благодеяний: победа — мир — процветание.

Но если с внешней стороны угрозу представляли варвары, изнутри таковой являлись разбойники⁵. Борьба на этих двух фронтах входила в обязанности армии и представлялась как единое целое в сознании представителей эпохи, для которых еще не существовало понятия полиции или жандармерии. Из этого правила было все же два исключения — ночная стража в Риме и некие люди, которыми располагали муниципальные магистраты, занимающиеся поимкой воров кур. Но многочисленные военные отряды (см. гл. I и II ч. I) играли роль, на практике не слишком «военную». В столице, помимо ночной стражи, находились «перегрины» и «фрументарии», первые из них служили тайными исполнителями секретных распоряжений власти, вторые — соглядатаями, наподобие современных агентов секретных служб. В Италии и ее провинциях военные заставы (stationes) были разбросаны вдоль дорог; солдаты, несшие на них службу (см. гл. II), носили различные наименования (burgarii или stationarii). Власти направляли туда и beneficiarii. Когда они заканчивали срок службы там (expleta statione)⁶, то благодарили богов, перед тем как вернуться в родной корпус. В этих же целях использовали военных, тактическая роль которых предрасполагала к мобильности, а именно фрументариев и разведчиков — speculators. Наконец, нет никаких сомнений в том, что военные отряды, подчиненные наместникам провинций, выполняли обязанности полиции, в особенности в тех районах, которым не угрожал внешний враг — гарнизоны Лиона и Карфагена прекрасно иллюстрируют этот факт, но нельзя забывать (с. 250—252), что в Римской империи не было такого места, где не стояли бы войска.

Итак, армия заменяла везде, где только в этом возникала необходимость, несуществовавшую полицию и дополняла функции местных властей.

«Исследовательские экспедиции»

Безусловно, поддержание порядка благоприятствовало процветанию государства, но нам важен не только этот аспект деятельности римской армии. Историки давно обращают свое внимание на то, что принято было ошибочно называть «исследовательскими экспедициями»⁷ (в реальности, речь чаще всего идет об организованных военных экспедициях), а некоторые и сейчас полагают, что побудительную силу этих предприятий составляла нажива.

Так, в 30—29 гг. до н.э. префект Египта Корнелий Галл прошел вверх по Нилу вплоть до Фил. В 25—24 гг. до н.э. Август дал наказ Элию Галлу, также префекту Египта, исследовать Аравию; тот достиг границ Гадрамаута и Йемена, но эта операция закончилась провалом. Пришедший ему на смену Петроний, возобновил попытки Корнелия Галла и превратил область, расположенную к югу от Сиены, во что-то вроде пограничного округа⁸. Во время правления Нерона преторианцы вновь прошли путь вверх по течению Нила и проникли в Мероэ⁹. Дальше на запад, на территории современного Магриба взаимоотношения между войной и торговлей особенно проявляются в случае с Феццано. Ч.-М.Дениэлс¹⁰ подчеркивает обилие в этом регионе римской керамики, сопровождавшей успехи военных в освоении территорий. Так, в 19 г. н.э. Л.Корнелий Бальб получил триумф за победы именно на этих землях, но здесь найдено лишь несколько черепков, относящихся ко времени Юлиев—Клавдиев. Обменные отношения стали развиваться лишь со времени Флавиев, когда происходили походы Валерия Феста и Септимия Флакка, а также экспедиция Юлия Матерна, направлявшегося в таинственную страну Агисимба. Археологи располагают достаточным количеством свидетельств последствий этой политики — вазы и амфоры II в. до н.э. встречаются там в изобилии. Примеры можно умножить, если обратиться к другим областям античного мира.

И все же, может показаться преувеличением приписывать подобным экспедициям лишь экономические мотивы. И безопасность должна была иметь значение, ведь совсем неплохо для защиты своих территорий знать народы, с которыми граничишь. И к тому же, разве военные лишены простого любопытства? Естественный и абсолютно нормальный вкус к знаниям был присущ и им, позволительно предположить, что интеллектуальные запросы сплетались с интересами безопасности и хозяйства и входили в число мотивов, стимулирующих военные экспедиции.

Общественно-полезная деятельность римской армии

Солдаты должны были заниматься и упражнениями. Вспомним, что для увеличения физической силы они получали от командования приказы на выполнение различных общественно-полезных работ (с. 160) — они возводили города и сооружения, прокладывали дороги. Вот пример, заслуживающий упоминания: акведук города Беджайя (бывш. Бужия)¹¹ в Мавретании Цезарейской. Местные жители, не имевшие возможности справиться с его постройкой, обратились к своему наместнику, который, в свою очередь, попросил своего коллегу, легата III Августова легиона, прислать архитектора. В 137 г. librator Ноний Дат разработал проект акведука, потом после неудачных попыток гражданских лиц в 149 и 151—152 гг. он сам приехал на место строительства; рабочую силу первоначально поставлял город, затем мавретанская армия. По окончании работ вода была проведена на расстояние в 21 км, спускаясь с высоты 428 м до 86 м и проходя через туннель¹².

Итак, поддержание мира, наблюдение за соседями Римской империи и тренировки — вот основные виды деятельности, конечная цель которых определялась военными нуждами, а экономическая составляющая была лишь следствием. Но в этом смысле можно найти и кое-что получше.

Солдаты как действующие лица экономики

Солдаты играли важнейшую роль в процессах производства и потребления.

Доходы солдат

Богатство военных является общим местом в литературе Ранней¹³ (преимущественно) и Поздней¹⁴ империи.

Жалованье

Важным фактором достатка солдат являлось жалованье. Историки не уделяли достаточного внимания доходам военнослужащих, обладавшим двумя основными чертами — они были, с одной стороны, относительно высокими, с другой — регулярными. Военные входили в число тех немногих людей античности, кто получал зарплату, и располагали тем достатком, который позволял им иметь солидный уровень зажиточности. Но в этот вопрос все же следует внести уточнения. В античности «шкала жалованья», разница между низкими и высокими доходами, была более четко выражена, чем в наши дни. Таким образом солдат покажется малооплачиваемым по сравнению с прокуратором, и высоко — в сравнении с мелким крестьянином и сельским работникам, не говоря уже о рабах.

Важность этих платежей наглядно проявляется в церемониях, сопровождающих раздачу жалованья. При Адриане, на берегу Черного моря, раздавал жалованье офицер, прибывший с инспекцей¹⁵. В Дура-Европос в III в. военные сами ездили за жалованьем (ad opinionem stipendii). Они его доставляли, соблюдая определенное разделение обязанностей — пехотинцы обеспечивали безопасность перевозивших монеты верблюдов, всадники служили конным эскортом. Раздача жалованья, производимая в лагере, сопровождалась военным парадом, потом счета (ratio) отправлялись прокуратору¹⁶.

Если вопрос о способах выплаты жалования постепенно проясняется, то существуют гораздо большие трудности с выяснением того, какую сумму оно составляло. Незначительные надежные расчеты, выполненные исследователями, отражены в таблицах цифр, представляющихся разнородными и малодостоверными. Конечно, некоторые аспекты не вызывают сомнений. Так, очевидно, что римская армия подчинялась основному принципу¹⁷, по которому место в иерархии и жалованье были взаимно связаны. Поэтому служба офицера оплачивалась лучше, чем центуриона, центуриона — лучше, чем солдата. Среди последних тоже прослеживаются градации, различавшие рядового и тех, кто получал 1,5 жалованья (sesquiplicarius), или два (duplicarius), и даже три (triplicarius). К тому же, в равной степени при расчете учитывался престиж войскового соединения — центурион преторианцев получал больше денег, чем центурион городских когорт, и он был лучше вознагражден в легионах, чем во вспомогательных войсках. Достоверно известно о неоднократных повышениях выплат при Ранней империи.

Трудности начинаются тогда, когда речь заходит о цифрах, так как их у нас мало, да и не всегда они бесспорны. Наиболее известная фигура, вокруг которой строятся бесконечные исторические спекуляции, это легионер на едином жалованьи. Ныне известно, что военное жалованье существовало с конца Республики. Его первоначальный размер имеет мало значения для нашего исследования, но что нас действительно интересует, — это что оно было зафиксировано к концу правления Августа и равнялось 225 денариям в год¹⁸ (речь идет о серебряных монетах). Первое повышение произошло к 83 г. в правление Домициана, увеличившего его с 225 до 300 денариев¹⁹, иными словами, фактически он назначил четвертую годовую оплату, равную трем первым. Нужно было ожидать прихода Септимия Севера, чтобы в 193 г. было проведено второе повышение²⁰ и достаточно значительное, но точные размеры его неизвестны. Историки не уверены относительно новой цифры и выдвинули три гипотезы: низкая — 400 денариев в год, средняя — 450, высокая — 500. Можно предпочесть промежуточное решение²¹, но два оставшихся тоже заслуживают внимания. Затем Каракалла увеличил на 50% суммы, выделяемые его отцом простым легионерам²²; но так как цифры повышения тоже неизвестны, мы снова рассматриваем три варианта: 600, 675 или 750 денариев в год. В любом случае, все эти суммы должны рассматриваться в контексте очень существенного роста цен, берущего начало в правление Марка Аврелия.

В III в. ситуация оказывается еще более сложной. Гипотеза об общем удвоении жалования при Максимине Фракийце, как кажется, не устояла под натиском папирусных документов из Панополя, которые позволяют предположить большую устойчивость в этой области в эпоху от Каракаллы до Диоклетиана²³. Тем не менее, обесценивание денег, неизбежное для века кризиса, должно было быть компенсировано: воинская аннона представляла собой попытку урегулировать проблему со снабжением; более того, императоры увеличили внеочередные выплаты (donativa et liberalitates) и, вдобавок, выплаты осуществлялись частично натурой²⁴. И, как уже отмечал М.Кристоль²⁵, кризис 250—274 гт. вынудил децентрализовать монетные дворы, которые были перенесены ближе к лимесу, и предпринять меры по унификации эмиссии монет.

Жалованье военных, несущих службу в других типах отрядов, чаще всего исчисляется исходя из данных, которые рассчитаны для легионеров, так как сведения об этом ничтожно малы. Что касается «гарнизона Рима», именно для эпохи Августа этот вопрос наиболее изучен²⁶. Преторианцы получали суммы от 375 денариев в год, вероятно, в б г. н.э., до 450, затем 750 в 14 г., в год смерти императора воины городских когорт должны были получать 360 или 375 денариев, а ночные стражи только 150 денариев (они догонят легионеров при Тиберии, а затем и обойдут их). Из воинов вспомогательных частей, конники получали больше, чем пехотинцы, в отношении последних мы вынуждены прибегнуть к предположениям и вновь к трем вариантам: первый²⁷ определяет их жалованье как 5/6 от жалованья легионеров, второй вариант²⁸ — 2/3, и последний²⁹, который теперь представляется наиболее правдоподобным, — 1/3. Относительно конницы совсем нет данных, сколько получали те, кто служил в когортах, известно только, что вопреки предположениям фон Домашевского³⁰, они были обеспечены лучше легионеров. В отношении моряков, нам вновь приходится выдвигать гипотезы³¹: те, кто служил в провинциальных флотах, должны были быть приравнены к воинам вспомогательных войск, а те, кто служил в преторианском флоте, — к городским когортам или же к когортам ночной стражи.

Изучение жалованья, выплачиваемого начальникам, оставляет без ответа ещё больше вопросов. Мы редко располагаем точными цифрами. Так, для III в. есть сведения об оплате трибуна (впрочем, неизвестно был ли он ангустиклавием или, что более вероятно, sexmenstris) — надпись на мраморе из Ториньи определяет эту сумму в 6250 денариев³². В то же время можно утверждать, что другие командиры из всадников должны были прлучать меньше, чем наименее оплачиваемые прокураторы из тех, кто получал 60 тыс. сестерциев или 15 тыс. денариев в год. Таким образом, историки часто заполняли пробелы, основываясь на принципе правдоподобия. Однако в этой связи следует заметить, что вопреки общепринятому мнению, нет достаточной уверенности, что жалованье центурионов и офицеров росло так же, как солдатское. Дать представление о том, что являли собой доходы, поможет таблица, которая была составлена в значительной мере благодаря научным изысканиям Б.Добсона³³.

Жалованье в римской армии (в денариях в год)

Оценив данные этих двух таблиц, составленных, напомним, на основе многих гипотетических положений, можно представить себе, сколько Римское государство тратило на выплаты жалованья армии. Предположив, что военнослужащие получали только его, и, исходя из того, что в «гарнизоне Рима» служило 15 тыс. воинов, 125 тыс. в легионах и столько же ауксилиариев и 40 тыс. моряков, можно насчитать достаточно солидный военный бюджет.

Расходы римского государства на выплату жалованья (в миллионах денариев в год)

Чтобы представить себе величину таких расходов, можно сравнить их, например, с теми, которые были выделены для выплаты императорским прокураторам в эпоху Траяна³⁴: при этом принцепсе двадцать один из чиновников получал 60 тыс. сестерциев в год, двадцать девять — 100 тыс., тридцать четыре — 200 тыс., что составляет ежегодную выплату в 2,74 млн денариев. Таким образом, видно, что армия фигурировала в государственном бюджете как одна из самых важных статей расходов. Императорские финансы постоянно находились в колеблющемся состоянии. В случаях срочной надобности приходилось прибегать к крайним средствам: «История Августов» сообщает нам, что Марк Аврелий вынужден был продавать свою посуду³⁵. Макрин в 217 г. писал в сенат о трудностях, которые он испытывал по поводу трат³⁶. «Не говоря уже о тех выгодах, которые они (солдаты) получили от Севера и от его сына, было невозможно, — говорил он, — выплатить им жалованье в полном объеме и с теми высокими выплатами, которые они получали, но нельзя было и не выплатить его». В обычное время было невозможно иметь в своем распоряжении больше людей, чем уже имелось. Или же для этого надо было снизить жалованье, но так как именно оно являлось одной из основных притягательных черт военной службы для молодых людей, такого рода меры привели бы к принесению качества в жертву количеству. Таким был выбор, сделанный Диоклетианом.

Дополнительные доходы

Но этим дело не ограничивалось. Если жалованье составляло главную часть дохода солдата, оно все же не было его единственным источником. И прежде всего, как и некоторые трудящиеся в наше время, римские военные получали премии, компенсацию расходов на фураж для конников³⁷, на гвозди для башмаков у пехотинцев и на обувь для остальных солдат (clavarium³⁸ et calciarium³⁹). Кроме того, в момент отставки, ветеран получал свои сбережения, которые он вынужден был делать, а также praemia militiae, равные 3 тыс. денариев при Августе и 8250 в 212 г.⁴⁰ Плюс.к этому как каждый гражданин солдат обладал правом наследовать деньги и пользоваться имуществом своей супруги, не считая того, что родители могли выделить ему подъемные (viaticum) в 75 денариев, когда он вступал в армию⁴¹.

И даже более того. Наибольший доход составляли исключительные и внеочередные выплаты, которые производились в двух случаях. Во время войны войска приступали к взиманию поборов в римских владениях. Обложения часто расценивались гражданским населением как чрезмерные, и оно подавало жалобы императорам⁴². «Рескрипт из Скаптопары», упомянутый в надписи⁴³, найденной на границе Фракии и Пеонии, содержит обращение, адресованное в 238 г. императору Гордиану III жителями, сетующими на грабежи, учиняемые проходящими войсками.

Затем во вражеской стране военное право допускало мародерство, и многочисленные тексты говорят о больших размерах военных трофеев: «Все то, что мы берем у врага, — по словам юриста Гая⁴⁴, — становится нашим с точки зрения естественного права» — обычай требует, чтобы «добыча в городе, взятом штурмом, принадлежала солдатам, а в городе, который капитулировал, — командующим»⁴⁵: в первом случае солдаты сохраняют то, что завоевали, во втором — офицеры становятся собственниками благ, принадлежавших тем, которые сдались на их милость. Таким образом, можно проследить в разных обстоятельствах величину добычи⁴⁶. После взятия Иерусалима, «в то время как святыня горела, римляне грабили все, что им попадало под руку». Эта победа имела следствием то, что «все солдаты до того были нагружены добычей, что в Сирии золото продавалось на вес, за половину его изначальной стоимости»⁴⁷. На Колонне Траяна⁴⁸ изображены солдаты, которые после успешного завершения осады Сармизегетузы тащат сундук и тяжелые узлы; рельеф рассказывает также о знаменитом «золоте даков». На Колонне Аврелия⁴⁹ можно увидеть множество сценок, где военные уводят в полон скот и женщин. А Септимий Север обещал своим солдатам необычайный подарок — разграбление столицы Парфии⁵⁰.

В мирные времена императоры иногда осыпали солдат необыкновенными щедротами. Так, Август не забыл о них, составляя свое завещание⁵¹; Александр Север повелел раздать им одежду⁵². Подобные милости быстро вошли в привычку (liberalitates и donativa); кончилось тем, что они стали считаться чем-то совершенно обыденным и нормальным, и их ожидали, особенно в начале каждого царствования. Возникает единственный вопрос, требующий ответа — все ли военные имели на это право, или только преторианцы? На практике список облагодетельствованных варьировался в зависимости от обстоятельств, и редко какой император осмеливался отказывать воинам в их чаяниях, как поступил по образцу Гальбы, который заметил однажды, что он «имеет обыкновение нанимать солдат, а не покупать»⁵³.

Donativa и liberalitates

* Le Bohec Y. // Bull. Comm. Trav. Hist. 1984. P. 50.

Все виды доходов превращали военных в людей относительно зажиточных, чье присутствие повышало средний уровень благосостояния в этой зоне. Военные играли в ней роль двигателя, причем в прямом смысле слова, так как именно они служили движущим началом механизма — с одной стороны, государство собирало деньги с частных лиц, чтобы платить солдатам, с другой — те же частные лица получали назад деньги вследствие расходов, которые совершали принадлежащие к армии потребители.

Но с точки зрения чисто экономической, следует остерегаться всякого излишнего оптимизма. Люди, которые жили в первые три века нашей эры, совершенно не зная финансовых механизмов, совершили множество ошибок из которых можно выделить по крайней мере три. Прежде всего, и это мы видели, государство вело себя как «плохой патрон»: повышение выплат очень отдаленно соотносилось с кривой цен, что вызывало весьма серьезные дефляционные тенденции (не следует сводить экономическую конъюнктуру Ранней империи к одному только инфляционному направлению, безусловно, реально существовавшему и доминировавшему, но не позволяющему объяснить все). Во-вторых, значительность сумм, вложенных в армию, сделала равновесие между доходами и расходами хрупким, что создало настоящую монополию в бюджете в разделе расходов. Наконец, обычаи и коллективное мышление толкали солдат к накопительству. Значит, часть наличной денежной массы была «заморожена», и таким образом, исключена из общего экономического оборота. Власть, однако, поощряла эти обычаи: обязательные (250 денариев⁵⁴)и добровольные взносы были сложены в знаменных палатках, которые тем самым служили как бы сберегательной кассой, но такой, которая сама ничего никуда не вкладывала и не давала процентов — это были seposita и deposita, за которыми следили signiferi⁵⁵. Но все же солдатские жалованья не переставали играть значительную экономическую роль в районах, где они тратились.

Солдаты как потребители

Действительно, военный лагерь представлял собой значительный рынок⁵⁶, и гражданские лица это хорошо осознавали.

Прежде всего, следует отметить тот факт, что вопреки господствующим представлениям, солдаты имели разнообразный рацион⁵⁷. Конечно, как и для всего населения вплоть до XVIII в., зерновые составляли в нем основную часть. Так, один легион потреблял за шесть месяцев 180 т зерна, равных урожаю с 8 га. Но к этому надо прибавить значительное количество мяса, рыбы, морепродуктов, овощей, фасоли и чечевицы, других продуктов и также вина.

Снабжение лагеря было изначально облегчено зарождавшейся интендантской службой, а в дальнейшем введением в действие того, что потом получило название «военная аннона»⁵⁸. В этой области остается еще несколько темных пятен. Начиная с эпохи Траяна (Ж.Гей)⁵⁹ часть жалованья была заменена натуральным довольствием. По мнению Д. ван Бершема⁶⁰, это нововведение принадлежит Септимию Северу, который установил новый налог. Оно было усовершенствовано Каракаллой и систематизировано во времена Гордиана III⁶¹. Правомерна другая версия, что речь идет не о дополнительном обложении, но о части старой анноны, которая взималась в пользу армии⁶². Оружие представляло еще одну очень значительную трату для солдат, которые должны были вооружаться сами⁶³, чем отличались от современных армий. В I—II вв. каждый военный платил за свою экипировку, но уже в III в. государство ее предоставляло, при этом вычитая стоимость из жалованья военных⁶⁴. Одежда и палатки также не выдавались⁶⁵. Кроме того, армия использовала вьючных животных, тягловых быков на prata (позднее мы вернемся к этому термину), верховых животных — лошадей и верблюдов⁶⁶. В конце концов солдаты вели себя так, как любой относительно зажиточный потребитель. Об этом свидетельствуют документы, по которым воины совершают различные покупки, как, например, в случае военного из XIII Сдвоенного легиона, который приобрел рабыню-критянку⁶⁷.

Бывшая в ходу регламентация, впрочем, стимулировала траты. Существовало два варианта — покупка, сделанная частным лицом, либо войсковой единицей в качестве юридического лица. Во втором варианте командир производил оплату по приказу прокуратора (probatio, затем signatio) из фонда, депонированного в quaestura⁶⁸. Солдаты и ветераны пользовались льготами⁶⁹, например, освобождением от податей. Изначально они не платили военных налогов (трибута) и не несли общественные повинности (munera publica). Начиная с правления Домициана⁷⁰, льготы распространились на portorium и vectigal (таможенные пошлины и земельный налог) и коснулись военного, его жены, детей и родителей. Все эти привилегии были перечислены в реестре ветеранов в Египте в ходе своего рода переписи, которая называлась греческим термином epikrisis⁷¹ Все же некоторые косвенные налоги должны были выплачиваться государстру, в частности munera patrimonii — налоги, связанные с родовым земельным владением.

Данные об этом сохранила эпиграфика. В частности, ставки налогов обложения публично вывешивались⁷². В ряде найденных образцов напротив некоторых товаров указываются суммы. С.Ж. де Лаэ⁷³ предполагал, поскольку изучаемые им документы происходили из Африки, что эти отчисления были составлены в рамках «IV publica Africae»: но эта гипотеза не соотносится с данными аналогичного документа, открытого в Сирии (см. примеч. 5).

Производственная деятельность солдат

Согласно менталитету той эпохи, солдаты, независимо от размера своих доходов, старались как можно меньше тратить, становясь сами производителями: лагерь частично совмещал в себе функции промышленного предприятия (или, если угодно, ремесленного), и центра большого поместья. В каждой крепости имелась ремесленная мастерская, или fabrica, которая производила по мере надобности кирпичи либо оружие⁷⁴. Крепости отводились также земли⁷⁵, которые использовались для посевов, но чаще оставлялись под выпас скота. Так, одна надпись повествует нам, что «некий отряд был послан для заготовки сена» (vexillatio ad fenum secandum)⁷⁶.

Ученые-эпиграфисты⁷⁷ опубликовали ряд надписей на межевых камнях, ограничивавших пространство, на которое распространялись некоторые права собственности армии. В них для обозначения армейского владения используют два разных термина — prata и territorium. Так, между Бургосом и Сантандером нашли «императорский межевой столб, который разделял prata IV легиона и земли Юлиобрига»⁷⁸. Еще один «императорский столб отделял prata IV легиона и земли Сегизамо». Но в других местах использовался термин territorium⁷⁹. «Император Цезарь Марк Аврелий Север Александр, благочестивый и счастливый, Август, повелел построить эти бани на territorium II Вспомогательного легиона. Ответственность за эти строительные работы возложена на консула Флавия Марциана».

Насчитывают не менее пяти различных версий, которые пытаются объяснить разницу в значениях слов prata и territorium. А.Шультен⁸⁰ считал, что оба термина обозначали одну и ту же земельную округу, но слово prata употреблялось в экономическом контексте, a territorium — для обозначения военных и административных дел. П.Солвей⁸¹ соглашается с этой смысловой разницей, но по его мнению, слово territorium обозначает землю большую по площади, чем prata. Territorium, термин чисто военный, по мнению X. фон Петриковица⁸², может быть определен, если составить контурную карту мест, основываясь на найденных клейменых кирпичах с названием соответствующего военного соединения. По мнению Р. Мак Маллена⁸³ territorium, напротив, пространство чисто экономическое, и логично предположить также, что оно меньше по площади, чем потенциальное поле деятельности легиона или вспомогательного соединения. Наконец, М.Кандлер⁸⁴ полагает, что межевые столбы определяли расстояние по отношению к военному лагерю (a castris…) и включали только territorium.

Вторая версия кажется наиболее приемлемой. На практике, следует привлечь не два, а три различных понятия. Для хозяйственной сферы употреблялся термин prata, в пользу такого вывода его общий характер, вдобавок он нередко упоминался в связи с животноводством. Данные эпиграфики связывают его как с легионами, так и со вспомогательными войсками. Применительно к военным вопросам часто употреблялось слово territorium. Наконец, не надо забывать и об административном ресурсе. Легаты обычно исполняли обязанности правителей, отсюда история ряда областей зачастую переплетена с историей некоторых легионов (вспомним, например, III Киренаикский легион и Аравию). Тогда говорят о provincia, но надо подчеркнуть, что данный термин требует большой осторожности в употреблении. К примеру, провинция Нумидия была официально создана только при Септимий Севере, спустя столетие после прибытия III Августова легиона в Ламбезис, и включала в себя регион Константины, который в обычное время не был оккупирован войсками.

Предпринимательская деятельность солдат

Разведение скота, которым военные отряды в качестве юридических лиц занимались на prata, не приносило индивидуальной выгоды солдатам. Но последние, как было сказано ранее, располагали некоторыми свободными средствами. Часть вырученных денег откладывалась, другая часть тратилась — например, на оплату увольнения у центурионов⁸⁵ — оставшаяся часть вкладывалась в дело. Практиковалась выдача серебра в долг под проценты, либо закупка и последующая перепродажа с выгодой товаров. Привилегированное налоговое положение военных было предметом внимания Нерона, «приказавшего эдиктом, чтобы солдаты сохраняли льготы по освобождению от налогов, кроме случаев, когда они занимались торговлей»⁸⁶.

Юридическая защита солдат

Таким образом, будь то в роли продавцов или покупателей, солдаты жили в исключительных условиях⁸⁷. Их привилегии касались не только налогового обложения; они обладали очень значительной законодательной защитой⁸⁸. Военное право разрабатывалось на протяжении I в. до н.э. — в I в. н.э. Император Адриан придал ему новый импульс, и специальные юридические нормы, предназначенные для солдат, вошли в действие во II и III вв.⁸⁹

Естественно, правового равенства не существовало, это мы видели выше. Для каждой категории воинских частей разрабатывались свои требования. Можно привести в общих чертах правило: римское гражданство, необходимое для поступления на службу в «гарнизон Рима» или в легионы, предоставлялось к концу службы тем морякам или воинам вспомогательных войск, которые ранее его не имели.

В случае их обвинения в преступлении, каждый преторианец или легионер подлежал суду в своем военном лагере⁹⁰ своими же офицерами (трибун — для расследования, легат — для вынесения приговора), при этом использовалась ускоренная процедура судопроизводства⁹¹.

Кроме того, за солдатом признавалось право землевладения и его собственность разделялась на две категории⁹²: одна имела военное происхождение (bona castrensia), а другая (peculium castense)⁹³ могла была быть приобретена при других обстоятельствах; в частности, во вторую группу начиная с Адриана, входило состояние солдатской «супруги»⁹⁴. «Пекулий» мог переходить по наследству, но все же с оговоркой, потому что в такого рода делах воин оставался под властью (potestas) отца⁹⁵.

Право владения сопровождалось другим очень важным для жителей Империи правом передавать свое имущество по завещанию⁹⁶. Ius testamenti в узком смысле происходит из ius testamenti in procinctu⁹⁷. Сначала было позволено уходившим на войну солдатам письменно выражать свою последнюю волю — время от времени в эпоху Цезаря и в случае любой военной кампании при Августе⁹⁸. Ювенал был очень возмущен тем, что они могли составлять завещания при жизни отца⁹⁹. Эта привилегия была еще более расширена Траяном для каждого солдата. Адриан ввел еще большее количество правил: отныне военные, как и гражданские, могли составлять завещания, что позволяло им выйти из-под отеческой власти (patria potestas) вне зависимости от того, являлись ли они ветеранами либо продолжали служить. Во втором случае их сыновья, прежде незаконные, так как браки были запрещены, получали право наследования и даже, начиная с 119 г., были освобождены от 5% налога на наследство¹⁰⁰. Признавалось даже устное завещание, а Каракалла лишь ограничил его применение для принимающих участие в сражениях.

Статус детей остается, однако, проблемным. Дело в том, что мнения историков и юристов разделились по поводу свободы, предоставленной солдату в отношении выбора сожительницы. Тем не менее, можно выделить несколько главных этапов: такие союзы противоречили законам и были запрещены до Клавдия, все еще осуждались, но были терпимы вплоть до правления Септимия Севера, и, в конце концов, были официально приняты. Уже говорилось, что начиная с 197 г., солдаты могли жить с женами вне лагеря¹⁰¹. Таким образом, в первые два века Империи, слово «супруга» (uxor), часто встречающееся в надписях, не соответствовало фактическому положению вещей, поэтому сын легионера и дочери гражданина, если он был зачат во время военной службы отца, считался незаконнорожденным¹⁰².

Наконец, к моменту окончания службы некоторые военные получали по их просьбе последние вознаграждения: здесь мы приступаем к вопросу об освобождении от службы и о «военных дипломах»¹⁰³.

Процесс присвоения данного рода привилегий осуществлялся в два этапа. Сначала полководец предоставлял тем, кто этого просил и заслуживал, аттестат о хорошем поведении, называемый «свидетельство о почетной отставке» (Tabula honestae missionis): «В консульство Марка Ацилия Авиолы, накануне январских нон (т.е. 4 января 122 г.) Тит Гатерий Непот, префект Египта, предоставил почетную отставку Луцию Валерию Ностру, всаднику алы Воконсиев, турмы Гавия (Gaviana), закончившему свою службу (emeritus)¹⁰⁴.

Затем мог выдаваться документ, который принято называть «военным дипломом»¹⁰⁵ — по-гречески «двойной предмет», потому что речь идет о двух бронзовых дощечках, соединенных нитью, которая, в свою очередь, скреплялась печатями семи свидетелей. Один и тот же текст находился на видимой и закрытой стороне, и, в случае необходимости, проверяли соответствие одного другому, вскрывая семь печатей. Содержание было стереотипным и состояло всегда из одних и тех же элементов: 1) имя императора; 2) список соответствующих воинских соединений; 3) место дислокации гарнизона для вспомогательных войск; 4) имя командующего армии; 5) подтверждение заслуг; 6) сущность предоставляемых привилегий; 7) дата; 8). имя или имена бенефициария или бенефициариев; 9) место, где вывешен оригинал; 10) список свидетелей.

И вот пример¹⁰⁶: «Император Цезарь Домициан, сын Веспасиана божественного, Август, победитель германцев, великий понтифик, в пятнадцатый раз облеченный трибунской властью, двадцать два раза провозглашенный императором, двадцать семь раз консулом, постоянный цензор, отец отечества — всадникам и пехотинцам, которые служат в преторианской але и десяти когортах, называемых: I Лузитанская, I Критская, I Montani, I Киликийская, I Испанская «тысячная» Флавиева, II Коммагенская Флавиева, IV Ретская, V Испанская, VI Фракийская и VII Бревков-римских граждан, которые находятся в Верхней Мёзии под командованием Гнея Эмилия Цикатрикулы Помпея Лонгина, которые заслужили получить жалованье за двадцать пять лет и более, и также тем, кто был отправлен в почетную отставку, после того как получил свое жалованье, чьи имена записаны здесь, им, их детям и их потомкам, [император] дарует гражданство и право сочетаться браком с их супругами, которых они могут иметь к тому моменту, когда им будет предоставлено гражданство, а для тех, кто был холостяком, с супругами, которых они выберут в дальнейшем, при условии, что каждый возьмет только одну жену. Написано в четвертый день после июльских ид, в консульство Тита Приферния Пета и Квинта Фабия Постумина. [Бенефициарии]: Долент, сын Сублузия, Бесс, пехотинец VI когорты Фракийцев, которой командует Клавдий Альпин, и Валент, сын его. Записано и признано соответствующим бронзовой таблице, которая вывешена в Риме, на стене за храмом Божественного Августа, около [статуи] Минервы».

Эти документы на самом деле только копии, заверенные свидетелями и соответствующие оригиналам (юристы говорят, что мы имеем дело соответственно сначала с epistula missoria, а затем — с lex data), которые вывешивались на Капитолии до 88 г., а с 90 г. — за храмом Божественного Августа. Этими актами императоры предоставляли либо римское гражданство, либо право на брак (conubium), либо обе привилегии сразу, солдатам на действительной службе, когда их служба длилась слишком долго, но чаще всего ветеранам. Преторианцы, конечно, нуждались только в conubium, и «военные дипломы», которые им были предоставлены, датируются от 72—73 до 306 г. Что касается вспомогательных войск, следует различать два периода. Клавдий предоставил две указанные льготы солдатам, их детям и их потомству. Изменение происходит к 140—145 г. (потомство было исключено), а последний диплом датируется 203 г. Моряки были присоединены к солдатам когорт и ал, начиная с эпохи Клавдия. Думается, что к 140—145 г. правительство колебалось, но в конце концов оно решилось на полумеры — только лица, вступающие в армию, и их дети фигурировали в рядах тех, кто мог пользоваться правом на гражданство. Заметим, что легионеры не получали таких документов, за исключением тех, кто прошел через I и II Вспомогательные легионы, набиравшиеся первоначально во флоте. По поводу этих различий были выдвинуты различные объяснения. По мнению одних, это исключение объясняется тем фактом, что данные воинские подразделения, ведущие начало из республиканской армии, несли обязательную военную службу и не нуждались ни в каких дополнительных стимулах, чтобы исполнять свой долг. Но в действительности, с установлением Римской империи добровольная воинская служба становится всеобщей и, наверное, стоит поискать другую причину. Дипломы, вероятно, были учреждены для преторианцев и вспомогательных войск в особых обстоятельствах — волнения 68—69 гг. для первых, трудности воинского набора для других. Возможно, подобные события не коснулись легионеров. Со своей стороны, М.Корбье¹⁰⁷ показал, что вознаграждения, выдаваемые в конце военной службы, варьировались в зависимости от иерархии военных соединений: вспомогательные войска и моряки получали только диплом, легионеры имели право только на praemia (деньги и земли); а преторианцы получали и диплом, и praemia. Как бы там ни было, предоставление этих благ не было систематизировано. Надо было иметь на это право (благодаря почетной отставке), надо было в этом нуждаться (римский гражданин-холостяк не пользовался этим) и надо было этого испросить.

Что касается свидетелей, то этот вопрос был изучен — до 73—74 гг. в свидетели призывались товарищи того, кто получал льготы, потом, начиная с этого времени, — служащие администрации, которые изначально привлекались к этому в произвольном порядке, а после 133—138 гг. по старшинству.

Из этого следует, что военные пользовались многочисленными льготами: они обладали статусом свободных людей, в случае обвинения в преступлении привлекались к суду по особой процедуре, пользовались различными правами владения, продажи, наследования, в некоторых случаях могли получить дипломы, предоставляющие им, их детям и их потомкам римское гражданство, а также право на заключение брака. Перечисленные юридические льготы в совокупности с регулярным жалованьем говорят о том, что солдаты были привилегированными плебеями.

Гражданские лица, находящиеся в экономической связи с армией

Присутствие армии создавало, таким образом, мир и процветание. Эти благодеяния, в свою очередь, привлекали гражданских лиц, в числе которых фигурировали прежде всего бывшие воины-ветераны.

Ветераны¹⁰⁸

О ветеранах известно немного. Сведения о них либо немногочисленны (в Испании, например, известно пятьдесят два имени)¹⁰⁹, или письменные источники не систематизированы и труднодоступны. При Августе ветераны оставались в списках легиона в течение четырех лет и призывались в строй по необходимости. В этом случае из них формировался отряд (vexillum) под командованием одного curator или одного центуриона triarius ordo¹¹⁰. Но вскоре они полностью отходили от службы, становясь полноправными гражданами. Это право предоставлялось каждому человеку в ранге равном (или ниже) центуриону (а значит, центурионы имели на него право), при условии, что он удовлетворительно исполнял свои обязанности, и тогда он назывался veteranus, missicius, и возможно, emeritus — «выслуживший свой срок». Бывшие преторианцы составляли отдельную группу из-за своего особого положения, иногда их называли просто «ветераны императора» (Veterani Augusti).

Важен также вопрос об отставке. Отставка (missio)¹¹¹, квалифицировалась как ignominiosa для плохого солдата, изгнанного за нарушение дисциплины. Она называлась causaria для освобожденного от воинской повинности, который был ранен либо болен. В этом случае ему предоставлялись права¹¹². Но отставка была honesta для человека, который прослужил весь свой срок и своим поведением удовлетворял начальство. В последнем случае она давала право на получение вознаграждения. Различаются missio nummaria¹¹³, которая выплачивалась деньгами, и missio agraria, оформляемая наделом земли, который либо выделялся индивидуально (viritim), либо на территории колонии, делившейся между ветеранами. Бенефициарий, получивший то, что заслужил (commoda или praemia militiae), считал себя удостоенным почестей (он говорил тогда о себе acceptarius или commodis ассерtis, либо commodis honoratus)¹¹⁴.

Бывшие солдаты получали сумму денег, которая выплачивалась из особой казны — aerarium militare, которая была изучена М.Корбье¹¹⁵. Этот орган, созданный в 6 г. н.э. Августом, сначала находился в ведении префекта, бывшего претора, а начиная с Клавдия, был вверен специальному ответственному лицу, назначаемому императором. Такая система действовала до середины III в. Доходы этой казны пополнялись от сборов специального налога — пятипроцентного налога с наследства и дополнительно однопроцентного налога с продаж. Понятно, что Август уделял ветеранам особое внимание, ибо в 31 г. до н.э, после битвы при мысе Акций, он должен был содержать значительный контингент, намного превышающий потребности и в особенности средства Империи. В своих «Res Gestae»¹¹⁶ он упоминает, что освободил много солдат: 120 тыс. в 31 г. до н.э., которых он разместил в Италии в двадцати колониях; затем 100 тыс. в 14 г. до н.э., которые отправились в Испанию и в район Нарбонны; наконец, 96 тыс. во 2 г. до н.э. Засвидетельствованы и другие увольнения — в 7, 6, 4 и 3 гг. до н.э. На них принцепс истратил 600 млн сестерциев на полуострове и 200 млн в колониях. Каждый из солдат, следовательно, получил надел земли и денежную сумму — 3 тыс. денариев легионеру и 5 тыс. преторианцу¹¹⁷. Впоследствии можно наблюдать двоякую практику: выплаты наличными становятся все более значительными (при Калигуле легионер получал 5 тыс. денариев, а в 212 г. — 8 250), но уменьшаются раздачи земель, которые совсем прекратились при Адриане. И не следует забывать о выплачивавшихся всем солдатам в день отставки сбережениях, накопленных из денег, которые они вынуждены были во время службы отдавать в знаменную палатку и в кассу коллегии (в последнюю, по крайней мере, начиная с Септимия Севера). Отъезд после отставки в послеавгустовскую эпоху имел меньший размах: каждый легион терял около 250 человек в год, а вся армия Рима ежегодно освобождала только 15 тыс. человек.

Эти ветераны могли вернуться на родину, в родные города¹¹⁸, либо поселиться около лагеря, в котором служили, около «супруги»¹¹⁹. Они завязывали связи с муниципальной аристократией, проникая в местную среду¹²⁰. Но даже если они жили в городах, все равно становились землевладельцами. В некоторых случаях земля принадлежала им; в других — а именно, когда они устраивались на императорских владениях — они пользовались только правом узуфрукта, будучи лишь possessores¹²¹.

Существовало также право, которое охраняло ветеранов, и о котором уже упоминалось выше — они пользовались правом иммунитета¹²², почестями декурионов¹²³ и могли объединяться в коллегии¹²⁴. И роль ветеранов была важна, ведь благодаря их военному опыту колонии, которые они обживали, тоже играли оборонительную роль. Они благоприятствовали муниципализации мало урбанизированных регионов и способствовали романизации, что мы увидим далее.

Крестьяне, ремесленники, торговцы… и прочие

Обеспечивая мир и тем самым безопасность, армия для поддержания собственной жизнедеятельности нуждалась в хозяйственной помощи гражданского населения, благодаря чему создавался так называемый эффект взаимного притяжения, хорошо известный экономистам.

Крестьяне пользовались особым покровительством. Для них легионеры проводили кадастр земли и устанавливали границы владений¹²⁵. Впрочем, считается, что вообще занятие некоторыми видами сельского хозяйства носило стратегический характер. Культивирование оливы, которая может стать рентабельной только спустя многие годы после посадки, выращивание крупного рогатого скота, которое не благоприятствует мобильности, способствовало оседанию кочевников, которые всегда представляли собой причину беспокойства¹²⁶. Кроме того, командиры, преимущественно легаты, не оставались безразличными к возможным выгодам: Луций Минуций Натал велел построить крепость Хеншир-Бессериани (Ad Maiorem) в Нумидии, а позади этого поста он купил земли в оазисе Негрин, где завел плантацию оливковых деревьев¹²⁷. Восстание Авидия Кассия в 175 г. заставило Марка Аврелия прибегнуть к предосторожности: отныне избегали посылать сенаторов осуществлять командование в провинции, где у них имелись владения.