127. Катастрофа под рубрикой «1940 год»

127. Катастрофа под рубрикой «1940 год»

— Мне сильно недостает примеров из жизни и истории.

— Могу предложить два примера, короткий и долгий. Если хочешь представить катастрофу советского альтернативного мышления в одном акте, возьми стенографический отчет XVII съезда, там все вычитывается! Во всяком случае для меня. В год, когда было это событие, 1934-й, я вступал в сознательную жизнь советским подростком. И отчет съезда победителей мною был читан как Священное Писание, с захватывающим интересом к оттенкам, фразам и персоналиям. А повторно перечитал его спустя много лет, в пятидесятые, — это кошмар, я читал его с ужасом.

— Я тоже: палачи куражатся вместе с жертвами. Но переходи к длинному примеру, раз обещал.

— Длинный носит у меня название «Сороковой год», хотя начинается из катастрофы тридцатых.

Штука серьезная, имела мировой контекст. Перелом шел по в сем у Миру. Он синхронизирован тридцатыми, и тут Ясперсово понятие осевое время очень уместно. У Ясперса взяли его «однократную» христианскую трактовку, будто осевое время ограничилось исходной эпохой. Но тогда всю концепцию легко поставить под сомнение, тем более что у Ясперса там несовпадения на столетия. Нет, тридцатые годы ХХ века — это добавочное осевое время, еще одна мировая развилка. В том осевом моменте много линий: Гитлер, Сталин, Ганди, Рузвельтов New Deal, переход китайской революции в русло Мао. Мир тянется к непознанной альтернативе, но страшно осекается. Вместе с тем порождая предальтернативы, работающие на будущий ход вещей.