Как незатейливая песенка о жулике превратилась в «повесть временных лет»

Как незатейливая песенка о жулике превратилась в «повесть временных лет»

Гоп со смыком

Родился на Подоле Гоп со смыком,

 Он славился своим басистым криком.

 Глотка у него здорова,

 И ревел он, как корова —

 Вот каков был парень Гоп со смыком!

 Гоп со смыком — это буду я,

 Братцы, поглядите на меня:

 Ремеслом я выбрал кражу,

 Из тюрьмы я не вылажу,

 И тюрьма скучает без меня.

 Сколько бы я, братцы, ни сидел,

 Не было минуты, чтоб не пел.

 Заложу я руки в брюки

 И пою романс со скуки —

 Что же будешь делать, если сел?[1]

 Вот в тюрьме сидишь, себя ты судишь,

 А по выходе с тюрьмы — забудешь.

 Вновь берешь ты карты в руки,

 Целый день не носишь брюки —

 Что же будешь делать, коль влетел?

 А проигравшись, нужно пить да пить,

 Чтобы свое горе утопить.

 Наливаешь в стопку водку,

 Заливаешь водку в глотку —

 Только успеваешь пить да пить.

 Так без перерыва пьешь и пьешь,

 Гражданам покоя не даешь.

 На трамвай бежишь — скакаешь,

 Все карманы очищаешь,

 И без «фонаря» уж не придешь.

 Но «фонарь» фартовому не страшен —

 Я хожу, как будто разукрашен.

 Если рожа не подбита,

 Недостоин ты бандита —

 Так уж повелось в шалмане[2] нашем.

 Если я неправедно живу,

 Попаду я к черту на Луну.

 Черти там, как в русской печке,

 Жарят грешников на свечке —

 С ними я полштофа долбану!

 Буду пить с чертями наравне,

 А когда не хватит водки мне,

 Дрын дубовый я достану

 И чертей калечить стану:

 Почему нет водки на Луне?![3]

 А за то, что песенки пою,

 Может, побываю и в раю[4]

 Пусть честные люди знают:

 В рай все воры попадают —

 Их там через черный ход пускают[5]

 Кодексов в раю не существует,

 Кто захочет — тот идет ворует.

 Рестораны, лавки, банки

 Здесь открыты для приманки,

 О ментах тут даже не толкуют!

 В раю я на работу сразу выйду,

 Возьму с собою фомку, шпалер, выдру[6]

 Деньги нужны до зарезу,

 К Богу в гардероб залезу —

 Я его на много не обижу!

 Бог пускай карманы там не греет,

 Что возьму, пускай не пожалеет.

 Шубы, золото, караты,

 На стенах висят халаты —

 Дай нам Бог иметь, что Бог имеет!

 Иуда Скариотский там живет,

 Скрягой меж чертями он слывет.

 Гадом буду, не забуду,

 Покалечу[7] я Иуду —

 Знаю, где червонцы он кладет!

 Иван Предтеча там без головы

 Имеет свою фабрику халвы.

 Даром что он безголовый,

 Малый хоть куда фартовый,

 А глаза его, как у совы.

 Фома Неверный тоже не бедней.

 Его мне окалечить всех верней —

 Ведь он в долг святым не верит,

 Чистоган всегда имеет, —

 Отберу, пока их не пропил.

 И всех святых я рад буду калечить,

 Чтоб жизнь свою земную обеспечить.

 Заберусь к Петру и Павлу,

 Ни копейки не оставлю —

 Они пускай хоть с голоду подохнут.

 Николку я недавно повстречал.

 Признаться, старикашку не узнал:

 Чудеса творить он бросил,

 Ходит милостыню просит

 (На пенсию, как видно, не прожить!).

 Исус Христос совсем переродился,

 Ответственным лицом быть ухитрился:

 Стал он важным финансистом,

 Славится специалистом,

 Говорил, что здорово нажился.

 Архангел всем известный Михаил

 С Исусом все компанию водил:

 Часто вместе выпивали

 И с девчонками гуляли, —

 Меж святых Распутиным он слыл.

 Святой Георгий тоже там живет,

 Но меж святых буяном он слывет:

 Нет того дня, чтоб не подрался

 Или с кем не поругался,

 Панику на всех в раю наводит.

 Илья-пророк живет на том же свете,

 Катается в серебряной карете.

 У него лошадки чудо,

 Прокатиться бы не худо.

 Заберу, продам я их на Конной.

 Занялся темным делом Гавриил

 (Архангелом хорошим раньше был),

 Теперь ходит по фасону,

 Все берет на фармазону[8],

 У Николки торбу тоже двинул.

 Мария Магдалина там живет

 И меж блатными бандершей[9] слывет:

 Бардачок она открыла,

 Проституток напустила,

 За удар червонец там берет!

 Я Бога окалечу аккуратно

 И на землю к вам вернусь обратно.

 Слитки превращу в караты,

 Человек буду богатый,

 На игру буду смотреть халатно.

 С этим свою песенку кончаю,

 А всей братве навеки завещаю:

 Вы же мой завет примите —

 Пейте, нюхайте, курите,

 На том свете все Господь прощает!

Песня про Гопа со смыком может по праву считаться самой известной и самой популярной в истории советского уголовного песенного фольклора. Она может поспорить в этом смысле даже со знаменитой «Муркой» (напомним, что «Мурку» многие блатари считали песней не «воровской», а хулиганской). В отношении «Гопа» таких сомнений не возникало. Кроме того, «Гоп» обрел необычайную популярность в широкой народной среде. Ни одна из уголовно-арестантских песен, включая ту же «Мурку», не может похвастать таким огромным количеством переделок, живших и до сих пор живущих в народе. На мотив «Гопа» написано столько песен, что перечислить их попросту не представляется возможным. Можно вспомнить и разухабистую хулиганскую «По бульвару Лялечка гуляла», и «Ох, Москва, Москва» — песню Соловков, и «Стройка Халмер-Ю не для меня», и «Гоп со смыком, Кировский завод», и «Начальник Барабанов дал приказ»… До сего дня бытуют также «Гоп геологов», «Гоп медиков», «Солдатский Гоп» и т. д.

Данный текст является попыткой воссоздать «Гоп со смыком» в самой объемной версии, которая включает в себя по возможности все версии и варианты песни. Мы знакомим читателя с главными сюжетными линиями и вариациями «Гопа».

Лучше всего передал краткое содержание песни филолог Сергей Неклюдов: «Ее герой — вор, пьяница, картежник, уличный хулиган, «не вылазящий» из тюрьмы, — умирает (или гибнет в неудачном «деле»). После смерти он попадает в ад (где учиняет дебош из-за того, что там нет водки) и в рай (где берется за свое привычное ремесло, тем более что и тамошние обитатели занимаются делами, совершенно неподобающими для ангелов и святых). С награбленным добром герой возвращается на землю и живет богато вплоть до своей «окончательной» смерти, после которой, впрочем, снова оказывается на небе».

Даже такой тонкий ценитель высокой поэзии, как Самуил Маршак, называл «Гоп со смыком» «типичной народной балладой». «Гоп», по мнению Самуила Яковлевича, «содержит все ее признаки: сюжет, что развивается от четверостишия к четверостишию; жизнь героя от рождения до завершения. Люди всегда любили такие песни; пели их вечерами в кругу друзей и родных, каждый мог поставить себя на место героя баллады, и это помогало жить».

В одной из переделок этой уголовной баллады поется:

«Гоп со смыком» петь неинтересно:

 Все двадцать три куплета нам известны…

В восстановленном нами варианте куплетов даже больше — 26. Впрочем, в некоторых версиях поется — «сто двадцать три куплета». Но это уж, вероятнее всего, поэтическое преувеличение…