Документ № 5

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Документ № 5

Из Журнала событий русской десантной роты команд броненосцев «Наварин» и «Сисой Великий» в Пекине с 18 мая по 2 августа 1900 г. Составлены Ф.В. фон Раденом

18 мая. Утром десанты русский, французский и итальянский прибыли в г. Тяньцзинь под предводительством полковника Вогака, и, оставив по его приказанию все вещи, кроме того, что было на матросах, на барже и при них двух часовых, я отправился в город, где люди получили завтрак; в 3 часа дня 18 мая люди были посажены на поезд железной дороги, и полковник Вогак приказал взять только то, что полагается иметь на себе десанту, т.е. по 60 патронов, мешки и шанцевые инструменты, говоря, что завтра пришлет запасную амуницию и оружие.

18 мая, в 9 часов вечера, после форсированного перехода от станции железной дороги, десант пришел в русскую миссию, где его встретил наш посланник и все служащие в миссии. В ту же ночь разместили людей по разным каморкам, и были назначены посты и дневальные. У десанта было только по две смены белья и по 60 патронов в сумках. В городе нас провожала и стояла шпалерами многотысячная толпа китайцев, глядевшая весьма недружелюбно на нас, но не проявившая, кроме отдельных криков и свиста, особенно враждебных намерений.

19 мая пришли немецкие и австрийские десанты. Полковник Вогак поручил прислать нашу пушку и боевые припасы к ней и добавочные к ружьям поручику Блонско-му, который 18-го же уехал в Тяньцзинь. Окончательно устроил людей в миссии, ознакомился с расположением ее и ее окрестностями. По выходе на улицу был поражен, как китайцы смотрят на нас: ни одного доброжелательного взгляда.

(…)

21 мая пришло известие, что начали разрушать железную дорогу, сожжена станция Хуанцун в 15 милях от Пекина. Говорят, много боксеров в городе; чтобы удостовериться в этом, я сделал с 4 казаками экскурсию за город. Толпы смотрят на нас зло, и мальчишки кричат из-за углов «ша» (убей) и другие ругательства; везде на базарах, в кузницах шла работа: делали пики и ножи, а красные шарфы (принадлежность боксеров) продавались открыто.

22 и 23 мая употреблено для приведения миссии в состояние, позволяющее лучше обороняться. В то время мы еще не знали, что придется иметь дело с солдатами и орудиями, поэтому обращено главное внимание против возможности подгонов и заказаны лестницы, чтобы со стен и крыш стрелять в боксеров.

(…)

26 мая состоялась поездка посланника под конвоем казаков в нашу духовную миссию «Бегуан»; оказалось, что она пока цела, но что собираются вокруг нее толпы боксеров. Посланник привез с собой отца архимандрита, священника и дьякона со слугами, которые поселились в миссии.

27 мая. Прибыли в город отряды войск генерала Дун-фусина, набранные на западных границах; они почти все мусульмане и, говорят, самые храбрые войска; вооружение их: у пехоты ружья Маузера 10-зарядные, а у кавалерии пики и карабины Манлихера с магазином в 5 патронов. Кроме этих войск, говорят, прибыли еще войска Жун-лу, тоже европейски обученные, и несколько пушек; до сих пор мы думали, что это для подавления боксерского движения.

Вечером этого дня учитель русского языка при здешнем университете Бородавкин, проезжая в свой университет в императорский город, наткнулся на отряд Дун-фусиновской кавалерии, солдаты которого били его лошадь нагайками, и он ускакал домой.

В стенах сделал бойницы и укрепил слабые внутренней кладкой кирпичей. Патронов теперь на человека 140 штук — меньше, чем у кого бы то ни было. У наших соседей американцев, которые пополам с нами стоят на баррикаде, по 3? 000 штук на человека, а у австрийцев еще больше.

28 мая. Новый митинг начальников десанта; решено: английская, русская и американская миссии составляют одну половину совместной обороны, обязанной помогать подвергающемуся более сильному нападению, а австрийская, итальянская, французская, японская и немецкая, лежащие по другую сторону канала, — другую.

29 мая. Прошли слухи о движении десанта нам в помощь. Сожжены английские дачи, скаковой круг и наша духовная миссия. Телеграф прерван. По указу китайского императора, назначен новый совет министров, из которых почти все — враги европейцев, а главный принц Дуан-лан, отец наследного престола, — душа боксерского движения.

Убит японский переводчик у Цунмынских ворот. Его убили солдаты, изрубив на куски; они его вытащили из тележки, когда он ехал на вокзал узнать положение дел.

(…)

2 июня. Пошел с 30 матросами и 15 американцами в (католическую миссию) «Нантан» — спасать христиан, которых, говорят, зверски убивают. По приходе разогнал боксеров, убив до 50 человек, и освободил до 300 христиан, которых провел в миссию; из них многие были страшно изранены; в самом «Нантане» все разграблено и сожжено, и масса изуродованных трупов женщин, детей и стариков, не успевших бежать, валяются всюду. Когда мы разбили боксеров, оставшиеся в живых христиане бросались перед нами с плачем на колени, показывая кресты и дрожа от ужаса; некоторые были помешаны. Приведено 10 пленных боксеров. Вечером этого же дня был арестован часовым у моста через канал поджигатель, которого посадили в чулан к боксерам, связав ему руки и ноги.

3 июня. Всюду начались поджоги китайских домов вокруг миссий. Громадный пожар китайского города. Пошел тушить ближайшие от миссии пожары и приказал сломать вокруг ближайшие от миссии дома. Убит поджигатель в одном из домов. Ночью стоят в русско-китайском банке три человека нашей команды, и банковские студенты держат караул между банком и большой стеной.

4 июня. Сегодня передали китайским властям пленных боксеров для казни, а поджигателя убил часовой, так как он развязался и бросился с кирпичом на него.

(…)

5 июня (…) Матросы бодры и полны желания сразиться; вечером пели и плясали на дворе; нездоровых, за исключением 2—3 небольших желудочных заболеваний, нет. В миссию прибыл 9-го стрелкового Восточно-Сибирского полка штабс-капитан Врублевский, командированный для изучения китайского языка. Он уже пять дней ночевал со слугами на крыше своего дома, вооруженный берданкой и вооружив слуг кое-как, так как боялся быть убитым во сне. Это, по-видимому, офицер очень толковый, и я его просил наблюдать за многими работами по укреплению.

Первый и второй секретари миссии, гг. Крупонский и Увреинов, один студент Бельченко и второй драгоман Колесов, а также учитель Бородавкин очень полезны, и каждому дана известная доля работы (…).

5 июня. День прошел довольно тихо, были одиночные выстрелы кое-где в городе. Получен указ китайского правительства. Ввиду объявления войны и требования адмиралов европейских сдать форты в Таку предлагается всем европейцам покинуть Пекин в 24 часа. Так как выйти было немыслимо, имея такую массу женщин и детей и не имея повозок и прикрытия, кроме 400 человек десанта, то все женщины, дети и неспособные защищаться перебрались в английскую миссию.

В 6 часов вечера началось первое серьезное нападение на все миссии разом, но главным образом на нашу и американскую. Отвечали, стараясь сберечь патроны, и, пока было светло, сбили несколько солдат с крыш и на улице из-за баррикады. В 8 часов вечера при сильной ружейной пальбе убит на крыше стрелявший лежа матрос 2-й роты команды броненосца «Сисой Великий» Егор Ильин — пуля попала в переносье и вышла из затылка; смерть была мгновенная.

(…)

8 июня. Ночь прошла сравнительно тихо, китайцы баррикадируют улицы и сжигают дома. Утром китайцы со стены и со всех сторон начали такую жестокую стрельбу, что пули всюду ударялись и жужжали в миссии.

Одновременно было жестокое нападение на все миссии. В 10 часов отступили немцы, французы, итальянцы и австрийцы к английской миссии; вскоре в нашу миссию пришли американцы, потеряв двух убитыми. Тогда мы все с ними же отступили в английскую миссию, так как нам передали, что это приказание старшего из начальников, командира австрийского крейсера.

Придя в английскую миссию, я сейчас же понял, что царит полный хаос, поэтому немедленно бросился со своими людьми обратно и, выбив засевших уже китайцев, пропустил американцев, которые сделали то же в своей миссии, затем американцы вошли на стенку и, окопав себя, завладели входом, а мы послали им 10 человек подкрепления. Тогда все остальные вернулись к себе, и отбитый всюду неприятель стих до вечера; в 7 часов началась снова стрельба, продолжавшаяся до утра. Но, видя, что неприятель не наступает, мы редко отвечали.

9 июня. До 12 часов пополудни стрельба была жестокая, зажгли голландскую миссию и разграбили ее; на улице валяется много китайцев, убитых нами, и зловоние доходит до нас. С 2 часов до вечера стрельба стихла, но с темнотой усилилась. Кругом пылают пожары.

(…)

12 июня. Стрельба продолжалась всю ночь до утра; в 12 часов дня китайцы ворвались в русско-китайский банк и зажгли его, стреляя по нему со стены и со всех сторон, так что тушить было немыслимо, в особенности потому, что одновременно были около миссии пожары и загорелась даже крыша одного из домов, а также загорелась американская миссия.

13 июня. Всю ночь тушили пожары и отбивались от китайцев. После полудня ходили из пролома в стене на вылазку и выбили китайцев, засевших близко в домах около миссии; убили около 20 человек и зажгли дома, так как ветер был благоприятен (…).

(…)

19 июня … Китайцы строят баррикады и траншеи, приближаясь к нашему бастиону на стене; они за ato время приблизились на 35 шагов и вывели в две ночи сильный бастион. Решено ночью атаковать его и, взяв, в нем укрепиться; для этого в 12 часов ночи пошли на стену 15 русских, 10 англичан и 25 американцев.

20 июня. В 2 часа ночи под предводительством капитана Майерса (американца) русские, англичане и американцы сделали атаку и выбили китайцев из их бастиона. Русские и американцы атаковали с фронта и попали в жестокий огонь, а англичане зашли с фланга и, поражая с боку китайцев, довершили поражение. Убито двое американцев, ранен их капитан Майерс, ранено двое наших матросов: 2-й роты броненосца «Сисой Великий» Семен Герасимов — ожог всего лица и шеи, и броненосца «Наварин» Павел Лобахина — в левую голень, без повреждения кости.

Русских вел штабс-капитан Врублевский, который первый вскочил на бастион (при этом взято два флага).

Вместо штабс-капитана Майерса принял командование я, и почти тотчас китайцы сделали отчаянную попытку вернуть бастион. Наступая, они так часто стреляли, что громадные камни сыпались с баррикады, сбитые пулями; один из таких камней упал мне на голову, и я потерял сознание, но, придя в себя, опять принял командование, и все попытки китайцев вернуть позицию были тщетны. Убито более 50 китайцев, из которых около 30 лежат за стеной нашей новой баррикады.

(…) 25 июня… Мы теперь научились стрелять очень хорошо, а выдаются особенно несколько человек. Днем китайцы боятся показаться из-за баррикады и даже голову не поднимают. Мы их убиваем каждый день от 10—15 человек, вследствие чего они повышают и увеличивают баррикады и лишают себя возможности наступать, но зато мы сидим в тесной осаде.

(…)

29 июня … В 6 часов 35 минут вечера началось общее нападение на все миссии с бомбардировкой. Стреляли из-за баррикад залпами, а с остальных постов по способности. У нас пробовали ворваться из-за конюшни, но были отбиты, хотя разрушили часть стены.

В 6 часов 40 минут вечера раздался страшный взрыв во французской миссии, и один из домов взлетел на воздух, причем погибло 2 француза и 22 китайца. Китайцы бросились в атаку, но французы отбили ее, но миссия их запылала, одновременно атаковали немцы, которым, по их просьбе, послано от нас 10 человек на помощь. Немцы и французы очень много теряют людей от того, что не строят баррикад и траншей; наши 10 человек в одну ночь выстроили баррикаду и показали немцам, как ею пользоваться. Теперь и они взялись за ум.

В 8 часов сильное нападение на нашу миссию; китайцы подползли к нам, но были отбиты и подняли страшный ружейный огонь.

(…)

17 июля. Ночью слышна сильная пальба в стороне «Батана». Утром началась стрельба по нам с крыш домов и из-за баррикад. Китайцы строят их теперь на стенах и окнах сгоревших домов, чтобы бить поверх наших и во дворы миссии. Окончили баррикаду во дворе, заложили другую в русско-китайском банке, боясь обходного движения ночью. В русско-китайском банке держим трех часовых день и ночь, и американцы, в случае чего, помогут: они наши соседи, и стена банка граничит с их миссией.

День прошел сравнительно тихо.

18 июля. Стрельба по нашей миссии началась в 8 часу утра и продолжалась до вечера. Через шпионов узнали, что в город вошло до 7000 сброда солдат и боксеров. Ожидаем весь день нападения. Вечером китайцы усилили огонь и подходили так близко к миссии, что бросали массами камни через стены, а один просунул даже в бойницу пику, но, потеряв несколько человек, ушли в дома и стреляли до утра.

10 человек на ночь отправлены в помощь англичанам, по просьбе английского посланника. (…)

19 июля. Некоторые из команды больны дизентерией и освобождены от караулов, но спят с заряженными ружьями. Продолжаем делать 3-линейные патроны.

(…)

21 июля… Провизия делается все хуже и хуже: лошади худы, а рис — порченный, вина давно нет, сахар выдается по три кусочка в день на человека, чего и довольно; картофеля, уксуса и прочего уже месяц как нет. Голода пока нет; люди измучились, так как нет сна и нервы напряжены вечной тревогой. Кроме того, блохи, комары и мошкара мучают ужасно и вместе с жарой лишают возможности спать, когда выдается спокойный промежуток. Были письма от китайцев к посланникам с просьбой уйти из Пекина, но, конечно, это было сделано с целью вырезать всех, лишь мы покинем свои сильные позиции. Потому отказались ехать. Днем убито несколько китайцев.

22 июля. Посланные не могут пройти и попадаются китайцам; их спускают по веревке со стены, но мы видели, как одного зарубили китайцы в Китайском городе. По-видимому, они пробирались к нам с письмом из Тяньцзиня; после убили еще одного; трупы их брошены собакам, которые вообще, вследствие разгрома и пожара почти половины города, бродят целыми шайками и питаются трупами убитых.

Убит студент банка Хитров — он в припадке умоисступления бросился на китайскую баррикаду и был убит; труп его забран китайцами.

(…)

28 июля. Ночью и весь день сильная стрельба и крики у китайцев. Знающие китайский язык говорят, что предводители уговаривают солдат идти на нас, говоря, что нас мало, и китайцы кричали «ша», бешено стреляли, но не шли вперед, за исключением нескольких, вылезших на баррикады, которые и были тотчас же убиты.

К вечеру все стихло, и ночь была тихая.

1 августа … В эту ночь стрельба была сильнее обыкновенного: пули летали градом. В 2 часа ночи услышали стрельбу вне города: скорострельная пушка и ружейные залпы. Сразу поняли, что настал час избавления от нашего жестокого положения, и во всех углах миссии усталые, заморенные люди приободрились и почувствовали новые силы.

Это были наши, громящие китайцев с востока. Утром началась канонада ворот, и первыми вошли в Пекин русские войска.

Одновременно наш и американский гарнизон на стене под начальством мичмана Дена сделал вылазку и, взяв последовательно все китайские укрепления, дошел до Ценмыньских ворот, в которые впустил американцев. После этого русский десант пошел дальше Ценмыня и взял пять китайских орудий и 10 флажных знаков.

В 3 часа дня маньчжурский город был занят европейскими войсками и несмолкаемое «Ура!» раздавалось всюду.

Окончательные потери русского десанта: 4 матроса убито, 2 умерло от дизентерии, 18 раненых и контуженных, из которых 6 оставались в строю и 5 вернулись во время осады и понемногу служили в рядах десанта; из остальных — 3 тяжело раненых.

Печ. по: Цитадель. Исторический альманах. 1997. № 2(5). с. 31-39.