7 ОКТЯБРЯ

7 ОКТЯБРЯ

В ночь сильно похолодало, было пасмурно, задул холодный ветер. Как угрожающий предвестник приближающейся зимы, прошел первый мокрый снег. Снегопад был короткий, и в ближайшие дни начались проливные дожди. Чтобы не замерзнуть, немцам в местах ночевок всю ночь приходилось топить печи, но при отсутствии должного контроля вследствие чрезмерного нагрева печей дело зачастую кончалось пожарами. Именно из-за этого загорелся один из домов в неизвестной деревеньке, где разместились на ночь тыловые службы 3-й танковой группы, три офицера-медика и несколько санитаров едва успели спасти свои вещи.

День выдался облачным, температура упала до + 3°.

7 октября немецкие части вошли в Вязьму. Котел начал закрываться, и 6-й пехотный полк 7-й танковой дивизии частью сил начал строить оборонительную позицию фронтами на запад и восток. Командир полка оберст-лейтенант Мантойфель сразу после прибытия в Вязьму отдал приказ всем подразделениям: «Окопаться». Это было необходимо не только для защиты от плохой погоды, но в большей степени в плане безопасности в связи с ожидаемыми оборонительными боями на краю предполагаемого котла. Последующие события подтвердят, насколько Мантойфель был прав, отдавая такую команду.

Ожидалось, что с учетом большого числа окруженных частей Красной армии будут иметь место тяжелые бои, поэтому командование 7-й танковой дивизии сделало все возможное для создания оборонительной позиции по краю будущего котла, поэтому позиции фронтом на запад и восток укреплялись всеми доступными средствами. Вся тяжесть обороны ложилась на пехоту и мотоциклистов дивизии.

6-й пехотный полк расположился вдоль шоссе, I батальоном на запад и II батальоном на восток, 7-й пехотный полк севернее I батальона 6-го пехотного полка полностью расположился фронтом на запад. Каждый батальон был вынужден защищать по фронту около 6 км, так что их позиции могли быть только в виде пехотных опорных пунктов. Хорошо продуманный план артиллерийского огня, зенитных орудий и полевой артиллерии и тяжелое вооружение из пехотных полков усиливали оборону. Один танковый полк был оставлен командованием дивизии как резерв для немедленного вмешательства в крайней ситуации. Артиллерия установила цели. Все было готово.

В боевых донесениях и разведсводках 31-й армии Западного фронта за этот день отмечалось: «Противник продолжал своими подвижными соединениями развивать наступление от г. Белый на Ржев и в Вяземском направлении. Его передовые и разведывательные части были обнаружены уже восточнее г. Белый в районах Бондарева, Босина, Шапкова, Ленина и Холм-Жирковского. Отдельный разведывательный разъезд противника занял район Варварина. Немцы стремились распространяться на восток преимущественно по дорогам мелкими, не представляющими какой-либо угрозы разведгруппами. Встречались отдельные группы кавалеристов, мотоциклисты и хулиганствующие автоматчики»[40].

Эти сухие строки отчетных сводок на самом деле говорили о том, что командование Западного фронта еще до конца не осознало, что происходит на самом деле. Убаюканное стандартными, свыше рекомендованными требованиями по оформлению боевых донесений для подчиненных войсковых соединений, оно не сразу поняло, что 7 октября произошло окружение войск Западного и Резервного фронтов в районе Вязьмы. План двойного охвата с целью уничтожения войск Западного фронта, разработанный в недрах штабов группы армий «Центр», реализовывался в полной мере, для завершения которого немцам оставалось, замкнув кольцо окружения, не дать возможности окруженным вырваться из него.

Никто еще не мог даже представить, что регулярных и организованных частей Красной армии западнее линии Вязьма—Сычевка—Ржев больше не существовало. То, что еще вчера представляло собой единый организм Западного и Резервного фронтов, сегодня уже стало отдельными разрозненными частями и подразделениями, лишенными единого командования, мелкими группами и одиночными военнослужащими, пытающимися любым путем вырваться из окружения.

Итак, дорога немцам на Москву оказалась открытой. В довершение всего, как молния, штабы частей Западного фронта облетело сообщение: «В ночь немцы неожиданно ворвались в Новодугино и овладели им»[41].

В этой обстановке в 0.30 штабом 30-й армии был спешно издан боевой приказ № 070, согласно которому, частям армии предписывалось выйти на рубеж деревень Большие Воробьи, Залазинка, Мольня, Власово, Большево, Валутино и занять там прочную оборону. Однако до их подхода оборону там предстояло держать Сычевскому сводному полку под командой помощника начальника оперативного отдела штаба 31-й армии полковника Попова, которому в течение предстоящего дня и ночи еще предстояло переформировать имеющиеся в Сычевке отдельные отряды, вышедшие из окружения, и к рассвету 8 октября уже быть на позициях. Штаб полка расположился в Валутине.

20-й запасной полк готовился занять оборону в районе Залазинок, Воронцова и Мольне, расположив свой штаб в Большево.

923-й стрелковый полк майора Гуляева 251-й стрелковой дивизии готовился к обороне на участке Копытово, Саврасове, Михалево, Ольшанец и Васильевка. Штаб полка расположился в Васильевке. Да, да, это именно тот Гуляев, с которым мы расстались еще 2 октября после боя в деревне Ляды. Ему удалось тогда отойти с остатками полка и, маневрируя, не попасть в окружение. Гуляеву поручалось подчинить себе свободные роты отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона и вместе с 927-м стрелковым полком к концу дня занять оборону.

927-й стрелковый полк принял к обороне участок в районе Власова, Рыксина, Мокрищева, Угрюмова, Паршина. Его штаб расположился в Кобылине.

Контроль за выходом частей на предназначенные им участки и за занятием ими обороны был возложен на полковника Бусарова, части которого должны были приготовить свой участок обороны для частей, прибывающих им на смену.

Сводная рота из подразделений 527, 528 и 519-го отдельных зенитно-артиллерийских дивизионов, возглавляемая командиром роты 527-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона, заняла для обороны Андреевское и организовала там круговую оборону.

С учетом того, что немцы, главным образом, действуют по дорогам, обороны сплошным фронтом не занимали, а заняли все пути главной дороги, образовав отдельные опорные пункты, находящиеся между собой в огневом взаимодействии и находящиеся так же и в глубине обороны.

Особое внимание было обращено на службу разведки, наблюдение, организацию ночных поисков и на ночные действия.

До 7.00 на фронте 31-й армии обстановка оставалась без изменений, войска продолжали перегруппировку в соответствии с приказом Военного совета армии. Новых данных о немцах не было, только поступило донесение о скоплении их войск в Верхмареве и Володарском.

Из группы генерал-майора Поленова 365-й стрелковый полк с 766-м артиллерийским полком первыми вышли в район Сычевки, тогда как основные силы группы были еще в стадии подготовки к выступлению. Им надлежало прикрывать город со стороны Андреевского и Караваева. Группе была поставлена задача совместно с частями 30-й армии уничтожить прорвавшуюся к Сычевке группировку противника.

5, 119 и 249-я стрелковые дивизии находились на прежних позициях. Связь по всем направлениям работала нормально.

Но и немцы не дремали. Около 3.30 недавно сформированная 10-я рота лейтенанта Гросса из III батальона 427-го пехотного полка 129-й пехотной дивизии вошла в деревню Ромайково и застала ночевавших там военнослужащих Красной армии врасплох. Без боя были захвачены 70 пленных, два орудия и много стрелкового оружия и боеприпасов.

Приказ штаба 30-й армии на оборону Сычевки за № 070 был вручен Поленову двумя старшими командирами штаба 31 -й армии, так и оставшимися в документах неизвестными майором и капитаном, только в 5.25, после чего, спустя всего 5 минут, командирам 365-го стрелкового и 766-го артиллерийского полков было уже дано предварительное распоряжение о выступлении в направлении Андреевского.

Но до этого они больше часа разыскивали самого Поленова по всему городу. При этом столкнулись с тем, что надлежащего управления в группе Поленова нет и что он с собой никого из штабных работников не взял и всю работу выполняет сам, что, соответственно, отражается на четком и своевременном выполнения приказа армии. Оставшись в штабе группы, они старались оказать всемерную помощь в решении возникавших вопросов.

В 7.00 через местных жителей, а затем в 7.30 от командиров приходящих в Сычевку частей 30-й армии Поленову было доложено, что противник неустановленной численности занял Новодугино, а в Чашкове даже высадился немецкий десант с танкетками. Эти данные Поленов сразу же передал по телеграфу в штаб Западного фронта и запросил, как быть с выполнением приказа о продвижении в Андреевское. Одновременно в спешном порядке в район Андреевского были направлены разведка и батальон 365-го стрелкового полка с одним 75-мм орудием. Второй батальон 365-го стрелкового полка с артиллерией 766-го артиллерийского полка был сосредоточен для обороны Сычевки.

Долго разыскивали и командира автобатальона Резервного фронта для передачи через него распоряжения о направлении автотранспорта в Гжатск после сосредоточения частей в районе Андреевского. Затем с помощью рации, оказавшейся у артиллеристов, в 7.00 была установлена связь со штабом 31-й армии, но она была некачественной, и оказалось, что связь лучше всего держать через телефонную сеть пункта ПВО Ржева, т.е. через связь армейского отдела ПВО. Для этого был оставлен дежурный на телефонной станции в Сычевке. Также распоряжения штаба армии в группу Поленова стали передаваться по телефону через 119-ю стрелковую дивизию, располагавшуюся в Оленине.

К 9.00 удалось связаться с Новодугином и совхозом «Дугино», после чего выяснилось, что немцев в Новодугине, в совхозе и в Пашкове не было и нет. Это подтвердил и начальник связи 220-й стрелковой дивизии, который выяснил это в своем штабе и передал, что 220, 48 и 18-я стрелковые дивизии находятся на своих прежних рубежах и ведут бой с передовыми немецкими частями, и сообщил, что они пока еще занимают Варварино, Медведки, Ивашково и Никола-Немощенка.

Видя такую неразбериху, представители штаба 31-й армии просили от 220-й стрелковой дивизии выслать Поленову и в Сычевку офицера связи с подробной обстановкой в своих частях, у соседей и у немцев. Это было обещано. После этого о задачах, поставленных Поленову и 220-й стрелковой дивизии, и о том, что происходило в это утро, начальник штаба армии был коротко поставлен в известность в 10.20.

Тогда же, в 9.00, после того как обстановка более или менее прояснилась, Поленов отдал распоряжение своим частям, выполняя приказ штаба армии, выдвигаться на Андреевское. В Сычевке был оставлен только один батальон 909-го стрелкового полка на случай прорыва или просачивания противника. Два батальона 365-го стрелкового полка и 766-й артиллерийский полк противотанковой обороны прибыли в Сычевку еще ночью и уже с 4.00 находились на позициях обороны города. Один батальон 365-го полка и остальные части 247-й стрелковой дивизии были еще на марше к Сычевке, но, где они находились в этот момент, Поленов точно не знал и для их встречи выслал своих представителей.

На рассвете немцы тремя самолетами бомбили Сычевку.

Тогда же немецкая разведка была обнаружена уже севернее г. Белый, в районе Патахов, Прудней и Петрова. При этом оказалось, что немецкие соединения, развивающие наступление от города на восток, в 9.00 передовыми частями захватили Варварино, Медведки, Ивашково и Никола-Немощенка, что противоречило успокоительным докладам 220, 48 и 18-й стрелковых дивизий о том, что они в это же время еще находились именно там и отбивали атаки противника.

По непроверенным данным, поступившим в 119-ю стрелковую дивизию от командира 250-й стрелковой дивизии, город Белый был занят 36, 77 и 78-м пехотными полками 28-й немецкой пехотной дивизии.

В 9.00 XLI армейскому корпусу Райнхардта было приказано после форсирования Днепра прорвать полевые позиции Красной армии, находящиеся с обеих сторон Липицы, чем открыть путь для дальнейших действий на восток или на север.

VIII армейский корпус своим северным крылом также форсировал Днепр, а V армейский корпус скрытно переправлялся на восточный берег, хотя первоначально планировалось для него занятие обороны на западном берегу реки.

Сосед 1-й танковой дивизии справа, LVI армейский корпус двинулся прямо на Вязьму. А в дивизии еще вчера была сформирована боевая группа Коппа в составе 1-го танкового полка, I батальона 113-го мотострелкового полка, 2-й роты 37-го саперного батальона, II дивизиона 73-го артиллерийского полка.

7-я танковая дивизия должна, заняв Гришково, оборудовать плацдарм на Днепре, за Каменец-Волочком повернуть на север и западнее Андреевского занять плацдарм на Днепре для обеспечения развития успеха 1-й танковой дивизии.

За линией Сикерино—Конаково—Владимирское—Желтое—Караваево—Калинкино—Лапино 1-й танковый полк вышел еще вчера вечером на дорогу Владимирское—Сычевка.

В 10.00 в районе Холм-Жарковского авиаразведкой Западного фронта было обнаружено скопление до 180 немецких автомашин. Вылетевшие бомбардировщики отбомбились и по возвращении доложили об уничтожении 5 автомашин. Ничего не скажешь, очень эффектный налет.

В свою очередь, немецкая авиация словно в отместку совершила три налета с бомбометанием на Ржев группами в 2—5 самолетов, а во второй половине дня произвела ряд групповых налетов, подвергнув массированной бомбардировке районы Белого и Оленина. К этому времени севернее Белый немецкие разведывательные части уже вышли на рубеж реки Межа. Обстановка менялась постоянно, и, чтобы хотя бы элементарно представлять, что происходит на самом деле, отступающие части постоянно вели разведку с целью выявления направления дальнейшего движения немецких сил из района Белого, и их состава.

В это же время в штаб 119-й стрелковой дивизии поступило сообщение от командира 250-й стрелковой дивизии подполковника Степаненко, что части его дивизии заняли временную оборону, перехватывая дорогу в районе Ивановки 922-м стрелковым полком, в Воротькове 918-м стрелковым полком, в Воронине и Васильцеве 926-м стрелковым полком. Штаб самой дивизии расположился в Хмытылях.

Одновременно передовые танковые части немецкой 129-й пехотной дивизии около 10.00 достигли Боросина, надлежащим образом закрепились там, и штаб 427-го пехотного полка, соответственно, был перенесен в Петраково.

I батальон полка даже был выдвинут восточнее, между реками Днепр и Вязьма. Около полудня I и III батальоны были атакованы из долины Днепра силой примерно до пехотного батальона. I батальону на своем правом крыле у Днепра и на высоте 220,5 удалось отбить атаку. Но III батальон пострадал очень сильно, понеся большие потери убитыми и ранеными. Эту атаку тоже удалось отбить благодаря 1-му взводу 3-й роты, но остальные два взвода оказались в окружении. В плен попали лейтенант Эйнтер, все унтер-офицеры, 10 пехотинцев и два солдата из пулеметной роты. 16 солдат получили ранения, несколько пропали без вести. Но при этом были убиты около 100 красноармейцев и даже захвачены 50 пленных.

После того как бой затих, для создания «ударного резерва» полка II батальон был объединен с остатками I батальона и под командой лейтенанта Бормана отведен с передовой в ближайший тыл. В назначенное место батальон прибыл без опоздания и без потерь, но с захваченными по пути пленными. Вот как сам Борман написал об этом в своем донесении: «Переправившись через реку Вязьма и продвигаясь по не полностью еще освобожденной территории, встретил русского капитана с шестью солдатами, которые объяснили, что несколько дней ждали нас, чтобы сдаться в плен»[42].

Об этой истории больше, чем написал Борман, узнать, к сожалению, ничего не удалось. Свет на это смогут пролить протоколы допросов этих военнопленных, если они, конечно, сохранились. Ничего особенного на первый взгляд в этом вроде нет, но удивляет тот факт, что разбегались и сдавались немцам в плен намного больше людей, чем стойко обороняли свои позиции. Что на самом деле двигало ими, скорее всего, удастся узнать только после полного открытия всех архивов.

Но вернемся к плацдарму. Третьи сутки частям 129-й пехотной дивизии здесь не удается продвинуться ни на шаг. На колокольне церкви в Тычкове оказался оборудованным отличный наблюдательный пункт с прекрасным видом на Днепр и на основные немецкие дороги между Холм-Жирковским и плацдармом. Замечены были три пары телефонных кабелей, протянутых к ней. И днем и ночью советская тяжелая артиллерия очень чутко реагировала на любое передвижение как на плацдарме, так и вокруг него. Для изменения ситуации на плацдарме туда была направлена 14-я противотанковая рота. И не успел Борман сдать своих пленных, эта рота уже столкнулась на дороге с советской группой с броневиком, несколькими грузовиками с солдатами и одним танком. Впоследствии в донесении о происшедшем было написано: «Вызвало удивление, что, когда из одного орудия был подбит один грузовик и загорелся, а другой натолкнулся на него и взорвался, спрыгнувшие с них, отстреливаясь из автоматов, просто разбежались. Остальное было делом времени»[43].

Одновременно со всеми этими событиями, тогда же, в 10.00 начальник оперативного отдела группы армий «Центр» со штабом 3-й танковой группы по телефону обсуждал вопрос дальнейшего усиления танковой группы, которая, опасаясь давления на свой северный фланг со стороны Сычевки, желала бы усилить XLI армейский корпус еще одной, второй танковой дивизией, возможно, 19-й танковой. Это дало бы возможность контролировать город Белый.

Фельдмаршал фон Бок принял это к сведению, но решил иметь эту возможность как запасной вариант. И уже в 10.45 сообщил Готу, что его танковая группа получит на усиление 161-ю пехотную дивизию, которая прибудет завтра поздним утром или в начале второй половины дня непосредственно в Белый.

При этом на правое крыло армии в XXVII армейский корпус были переброшены танки и бронетранспортеры 106-й пехотной дивизии.

В 11.00 на командный пункт 3-й танковой группы прибыл сам командующий 9-й армией генерал-полковник Штраус и сообщил, что он предполагает придать группе XVII армейский корпус, а 161-ю пехотную дивизию передать VI армейскому корпусу. В таком случае XVII армейский корпус продолжит двигаться вверх по реке Вязьма, а V армейский корпус сможет заменить LVI армейский корпус в дальнейшем продвижении на восток.

Через час VI армейский корпус был возвращен в состав армии, а 14-ю моторизованную пехотную дивизию решено было передать в LVI армейский корпус.

Около 11.00 из 428-го пехотного полка 129-й пехотной дивизии сообщили, что он по-прежнему на западной стороне Днепра, южнее Холм-Жирковского и что его II батальон со стороны Устья и со стороны Иванькова атакован 20 советскими танками. Такие атаки повторялись и во второй половине дня, до самого заката солнца. Используя противотанковое оружие, 14-я рота 428-го пехотного полка с частями дивизионного противотанкового батальона и легкими полевыми гаубицами II дивизиона 129-го артиллерийского полка все эти атаки отбили, подбив за день 32 советских танка. Один только наводчик 1-й роты противотанкового батальона подбил 18 танков. Только за одну атаку около полудня было подбито 25 советских танков, правда, в этот раз и немцы понесли значительные потери.

Немецкая авиация проявляла все большую активность, особенно в районах Ржева и Сычевки и особенно разведывательными полетами и бомбардировщиками. В 11.30 немцы снова бомбили Ржев, имелись разрушения и жертвы как среди военнослужащих, так и среди мирного населения.

В полдень воздушная разведка люфтваффе обнаружила на участке Сычевка—Ржев русский железнодорожный состав с артиллерией, движущийся на северо-восток. Но что это было, отвод войск или перегруппировка, немцы и на этот раз не поняли.

В 12.20 в штаб 3-й танковой группы поступило сообщение, что XL армейский корпус из 4-й танковой группы все же в 7.30 достиг южной окраины Вязьмы. Похоже, что на этот раз немцам удалось добиться успеха к закрытию котла одновременно с обеих сторон и 3-й танковой группе не придется ждать соседей, как это было раньше в Минске и Смоленске.

К этому же времени 106-я пехотная дивизия из V армейского корпуса остановилась на восточной окраине леса около Городка, 35-я пехотная дивизия продолжает наступать по дороге западнее Медведкова, правее ее 5-я пехотная дивизия, сманеврировав, отошла в Бычки.

После полудня 6-й танковой дивизии удалось прорвать вторую линию советской обороны в Ломы, где она сразу же и остановилась для передышки, однако ей было приказано идти к Спасу и там на юге соединиться с 7-й танковой дивизией, замкнув тем самым котел. 7-я танковая дивизия еще вчера подошла к шоссе с отступающими советскими колоннами, но никаких действий не предпринимала, так как ждала новый приказ. 14-я моторизованная пехотная дивизия нацелена на быстрое, к 14.00, достижение Холм-Жирковского.

В XLI армейском корпусе 36-я моторизованная дивизия остановилась в Спасе на Днепре после того, как, взяв Глушково, предварительно окружив остатки еще сопротивляющихся частей Красной армии, открыла путь следующим за ней частям. 1 -я танковая дивизия в Немощеной и Бахе и продолжает продвигаться к Днепру через Рябцево, надеясь на отдых в Комары, южнее Белого. 6-я пехотная дивизия полностью в Буково, а ее передовые части уже даже западнее Мольни. 900-я учебная бригада прочесывает лес севернее Андрейкова. Корпус по-прежнему жестко применяет по окруженным тяжелую артиллерию.

В первой половине дня возобновилась активная деятельность советской авиации, особенно по переправам на Днепре и в Холм-Жирковском.

В 13.00 Штраус уведомил Гота, что «русские, остававшиеся севернее города Белого, полностью отступают, а XXIII армейский корпус почему-то опаздывает. Гот предложил сдерживать отступающих атаками, и Штраус приказал XLI армейскому корпусу самостоятельно идти прямо на Сычевку с имеющимися у него сипами. И хотя из-за нехватки сил это было рискованно, Гот все же согласился и решил, что сможет в крайнем случае поддержать его одной дивизией, которая есть еще у него в резерве»[44].

110-я стрелковая дивизия Красной армии находилась на отдыхе в районах Селижарова и Соколова, как в 14.00 пришел приказ о выступлении в предназначенный ей район обороны.

Вот пришел черед и 31-й армии.

Группе генерал-майора Поленова был отдан приказ двумя полками оборонять Гжатск. 27-я армия справа оставалась на прежних рубежах, а от 32-й армии слева сведения опять не поступили.

Снова поступили данные, на этот раз уже из 247-й стрелковой дивизии, что немцы, прорвав фронт 30-й армии, развивают успех в восточном и северо-восточном направлениях, овладели в ночь Новодугином и выбросили в Чашкове авиадесант с танкетками. Видимо, к этому времени в штаб 31-й армии только дошло утреннее сообщение Поленова, которое он, похоже, отправил без перепроверки сразу же после получения этой информации.

Пока в штабе 31-й армии разбирались с немецким десантом с танкетками, II батальону 427-го пехотного полка 129-й пехотной дивизии было приказано выбить советских из Куяшина и выйти на линию Колодезная — высота 205,2. Авангард батальона — 7-я рота, сломив упорное сопротивление в ближнем бою, вышла на пересечение дорог Вязьма—Куяшино. Правда, удалось сделать это только после применения взвода тяжелых пулеметов с ротными минометами и одной отдельной минометной батареи, которые, выполнив свою задачу, также эффективно поддержали 5-ю роту в районе Трусы—Колодезная и атаку 6-й роты на высоту 205,2.

В районе Красное—Круча наступление батальона поддерживали  две  артиллерийские  батареи  III  дивизиона 129-го артиллерийского полка. Благодаря такой поддержке все цели были достигнуты уже к 14.30, а разведывательный батальон дивизии даже подошел к мосту через Вязьму на линии Митово—Шипулино, но переправляться не рискнул и, остановившись в предмостье, вызвал саперов. После проверки оказалось, что и этот мост, как и многие другие до этого, был так же не заминирован.

К 15.00 основные силы 36-й моторизованной пехотной дивизии достигли Воскресенского, остальные продолжают концентрироваться у свободных переправ на восток через Днепр в Рябцево, в 5 км восточнее Спаса.

В полосе же наступления 35-й пехотной дивизии Красная армия начала быстрое отступление на юго-восток, что даже позволило из 129-й пехотной дивизии выделить один полк для зачистки Вяземского выступа восточнее Днепра.

Также воздушной разведкой VIII авиакорпуса было установлено активное отступление разбитых частей Красной армии туда же, на юго-восток и на других участках фронта. Странно, что им не было известно, что там их уже ждали части 4-й танковой группы. Более того, не было заметно никаких даже намеков на подход к окруженным частям подкреплений для помощи осуществления их прорыва из окружения. Все говорило о том, что части, попавшие в окружение, оказались просто брошенными на произвол судьбы, а над избежавшими этого общее руководство было просто утеряно.

Одновременно с юга 1-й танковой дивизии удалось прорвать оборону советской 220-й стрелковой дивизии из 29-й армии на Днепре и, заняв Бараново и Каменец, выйти к транспортному узлу Волочек, откуда II батальон 1-го танкового полка под командованием Гилова, не заходя в город, повернул на север и при поддержке I батальона 113-го мотострелкового полка Кербера, взяв Мальцево, начал развивать наступление на Александровское. Там никого не было, и, спокойно перегруппировавшись, батальоны нанесли сильный удар в северо-западном направлении и, «захватив мост через Днепр в Мостовой, в 10 км юго-западнее Андреевского, сломили там в 15.20 сопротивление русской пехоты с полевой артиллерией и отбили несколько контратак танков типа "Кристи", подбив их большое количество»[45]. Обеспечив таким образом переправу основным силам, батальоны Гилова и Кербера направились к Андреевскому, выслав вперед семь легких танков при поддержке роты пехоты на бронетранспортерах.

Понимая, что позиции на Днепре не удержать, командование 220-й стрелковой дивизии еще с 15.00 начало планомерный и организованный отход на новый рубеж обороны в районы Валутино, Подберезье, Михалево и Алферово, оставив для прикрытия в Андреевском 1-ю роту 909-го стрелкового полка под командованием старшего лейтенанта Ефременко и приданную из 31 -й армии 3-ю батарею 774-го гаубично-артиллерийского полка. Это решение оказалось правильным и своевременным, так как уже в 15.30 начался бой с передовым отрядом танков Гилова и пехоты Кербера.

В первую же атаку немцы потеряли два танка и понесли потери в живой силе, после чего лобовые удары были прекращены и советские позиции были подвергнуты методичному обстрелу из танковых орудий и стрелкового оружия. Наша артиллерия перестала отвечать, поэтому с наступлением темноты оставшиеся в живых защитники деревни отошли, потеряв убитыми 10 и ранеными 25 человек и двоих пропавшими без вести. Погибли командир и политрук роты.

Впоследствии из вечернего доклада исполняющего обязанности начальника штаба артиллерии 31-й армии капитана Хасина в штабе армии стало известно, что в районе деревни отступавшими была обнаружена брошенной одна 152-мм гаубица с трактором 3-й батареи 774-го гаубично-артиллерийского полка. Когда и на каком основании батарея снялась с позиций во время боя и где она может находиться, никто объяснить не мог.

Захватив Андреевское, 1-я танковая дивизия обеспечила себе оборону от возможных повторных атак с севера, оставив там танки Гилова, а Кербер, продвинувшись вперед, остановил свой батальон в Дугине, перед рекой Вазуза.

Прикрывшись ротой в районе Андреевского, 220-й стрелковой дивизии удалось своевременно отойти и занять оборону на рубеже Валутино, Ленино, Васильево и река Немощенка, имея соседом справа 119-ю стрелковую дивизию. Стык между дивизиями в Валутине обеспечивался силами 9-й роты 365-го стрелкового полка 119-й дивизии, который по приказу штаба 29-й армии с утра был выведен из ее состава и отведен в тыл, в резерв армии.

Остальные части 119-й стрелковой дивизии находились в полной боевой готовности на своих прежних позициях, но соприкосновения с немцами пока еще не имели.

И только на участке 634-го стрелкового полка майора Атаманова Б.А. в районе деревни Дудкино Оленинского района после полудня появились передовые отряды немецкой разведки. Позиции полка были выбраны на редкость удачно. Его фланги обеспечила сама природа, прикрыв их заболоченными лесами. Так что обойти их не было никакой возможности, и в данном случае немцам ничего не оставалось, как предпринимать лобовые атаки.

Против батальона, занимавшего оборону непосредственно в деревне, немцы сосредоточили с последовательным вводом в бой части 6-й и 26-й пехотных дивизий, частично 110-ю пехотную дивизию и шесть дивизионов артиллерии. В течение дня было предпринято 11 атак. Многие роты в этих атаках были целиком уничтожены. Противотанковый ров на этом участке был доверху заполнен трупами солдат и офицеров. Однако, имея 5—6-кратное превосходство в силах, немцам удалось преодолеть этот ров и овладеть деревнями Дудкино и Аксенино, угрожая тем самым рас-

членению боевых порядков дивизии. Командир батальона капитан Иванов, собрав все оставшиеся силы, поднял их в контратаку, в результате чего выбил немцев из Дудкина и, даже будучи два раза ранен, продолжал руководить боем и в последующей атаке погиб смертью героя.

С последующим вводом резервных сил немцам удалось потеснить наши части и вклиниться в укрепрайон на глубину до 4 км, заняв деревню Тишино и другие в округе.

Рассеянность сил 119-й стрелковой дивизии на широком фронте, отсутствие достаточного количества автотранспорта и возможность появления противника на других участках обороны не позволили быстро сосредоточить требуемые силы для нанесения контрудара. Принимая все меры к продолжению упорного сопротивления на левом фланге укрепрайона, 1-й и 2-й батальоны 634-го стрелкового полка неоднократно предпринимали контратаки, доходящие в своем большинстве до рукопашных схваток, и несколько раз выбивали немцев из занятых ими населенных пунктов, но достаточных сил для окончательного уничтожения противника не хватало.

По приказу командира 119-й стрелковой дивизии генерал-майора Березина А.Д. на помощь 634-му стрелковому полку для восстановления положения были выдвинуты 920-й стрелковый полк и два батальона 421-го стрелкового полка, которые после совершения 30-км марша с ходу вступили в бой и отбросили немцев, но по оперативным соображениям были остановлены и перешли к обороне.

Потерпев серьезную неудачу, немцы отошли, и соприкосновения с ними не было. Еще не стемнело, как на левом фланге 634-го полка появились обозы тылов отходящей 30-й армии, штаб которой разворачивался в районе Днепрова. Это грозило смешением тылов двух армий, благо облачность была густая и немецкая авиация не действовала.

В 18.00 по распоряжению штаба группы армий «Центр» 161-я пехотная дивизия выдвинулась из Белого и находится на марше к Холм-Жирковскому, откуда, переправившись через Днепр, должна заменить моторизованные части перед котлом. Это было сделано потому, что в штабе 9-й армии засомневались, что имеющимися в их распоряжениями силами удастся предотвратить прорыв окруженных советских частей, поэтому 6-му армейскому корпусу приказано по возможности двигаться на Покров. Да и для 3-й танковой группы этот маневр оказывался предпочтительнее, так как 161-я пехотная дивизия не будет пересекаться с ее путями снабжения. Складывающаяся ситуация заставила вспомнить о варианте с 19-й танковой дивизией, который ранее уже обсуждался.

В соседнем V армейском корпусе пока все шло по плану, его 5-я и 35-я пехотные дивизии беспрепятственно достигли Днепра и начали приготовления, чтобы с наступлением ночи осуществить переправу.

Перед наступлением сумерек 1-я танковая дивизия, двигаясь во главе XLI армейского корпуса, заняв Тюхово, вышла к реке Вазуза, но переправиться с ходу не удалось ввиду отсутствия мостов, и, чтобы, не снижать темпов продвижения далее на юг, все силы были брошены на постройку за ночь полноценной переправы. 1-я рота майора Вольфа в качестве передового отряда дивизии продолжила движение на север, ведя разведку и рекогносцировку. Не встречая сопротивления, ей удалось найти удобное место для переправы, после чего Вольф решил двигаться прямо к железнодорожной станции Новодугино, которую удалось захватить после короткого, но упорного боя. В документах 1-й танковой дивизии об этом упомянуто так: «Русские оборонялись там довольно жестко, имея даже воздушную поддержку, что причинило нам значительный ущерб»[46].

Знай защитники станции, что перед ними всего-навсего рота, далеко оторвавшаяся от основных сил, то судьба Вольфа и его солдат была бы другой. Но этого не случилось, и оборонявшиеся с наступлением темноты отошли. Скорее всего, отрицательную роль в этом сыграли не утихающие с утра панические слухи о немецком десанте с танкетками, отсутствие разведывательных данных о противнике и потеря централизованного управления войсками командованием Западного фронта. Почему не использовалась авиаразведка, тоже непонятно, может быть, летчикам по каким-то причинам просто не верили. В общем, немцам просто чертовски везло, и, не останавливаясь в Новодугине, рота Вольфа двинулась дальше, беспрепятственно достигнув к концу дня Сырокоренья, южнее Сычевки, где она остановилась в ожидании снабжения топливом и боеприпасами.

К концу дня топливный голод ощутила вся 1-я танковая дивизия, а боевая группа фон Хейя вообще остановилась из-за нехватки топлива в своем 1 -м танковом полку.

Во второй половине дня немецкой авиаразведкой был замечен крупный железнодорожный эшелон на разъезде Махерово, западнее Ржева, и уже в 18.00 налетом 11 немецких бомбардировщиков он был атакован и полностью уничтожен. Там были боеприпасы для 30-й армии, отходившей на новые оборонительные позиции. Бомбардировке подверглись также и ближайшие станции, Оленино и Чертолино. Имелись большие разрушения и человеческие жертвы. Ни один немецкий самолет сбит не был. Удивительно, но такой эшелон почему-то не разгружался и был без серьезного зенитного прикрытия и авиаподдержки вообще. Оправдывать это нехваткой зенитного вооружения и истребительной авиации по меньшей мере несостоятельно, так как в московском поясе ПВО всего этого было предостаточно. Причину этого да и других подобных случаев, по всей видимости, надо искать на уровне не ниже командования Западного фронта. Но, увы, все директивы, исходившие из Ставки на уровень штаба фронта, до сих пор засекречены.

В общем, в результате отступающая на новые рубежи 30-я армия осталась без стратегического резерва боеприпасов, что, естественно, сказалось в дальнейшем.

В 20.45 из штаба группы армий «Центр» в 3-ю танковую группу поступило распоряжение: «По данным разведки, в ночь ожидаются попытки прорыва с запада на восток больших сил окруженных русских на участке 7-й танковой дивизии. Не допустить образования дыр в линии окружения и учитывать, что, по наблюдениям авиаразведки, русские отступают за Днепр в юго-восточном направлении в полном беспорядке»[47]. В поддержку дивизии на участок ожидаемого прорыва был срочно направлен LVI армейский корпус.

В течение дня войска Западного фронта продолжали вести упорные бои с наступающим противником, отходя на восток. Однако на северном участке фронта, где находилась 31-я армия, немцы в течение дня активности по-прежнему не проявляли. О положении дел перед фронтами соседних 22-й и 29-й армий в штабе армии было неизвестно вследствие отсутствия с ними связи. Из штаба фронта тоже никаких сообщений и распоряжений не поступало. Войска 31-й армии осуществляли частичную перегруппировку и к 21.00 главными силами продолжали укреплять занимаемый рубеж:

110-я стрелковая дивизия одним полком находилась в обороне между Заплавьем и Осташковом.

247-я стрелковая дивизия в составе группы Поленова продолжала движение на Сычевку.

119-я стрелковая дивизия в составе 365-го стрелкового полка с артиллерийским полком выдвинулась из района Сычевки для занятия обороны в районе Гжатска.

Связь со всеми частями по всем направлениям работала бесперебойно.

К концу дня Гот согласовал с командующим VIII авиакорпусом новый план взаимодействия и ведения авиаразведки, объяснив, что теперь ближайшей целью его группы являются Ржев и Калинин. Для 4-й танковой группы Геппнера целью определена северная часть Москвы, а 2-я танковая группа Гудериана ориентирована на район южнее Москвы.

В 21.30 командующий 9-й армией Адольф Штраус отдал распоряжение, содержащее приказ группы армий «Центр», согласно которому, силы 3-й танковой группы необходимо к исходу дня собрать на линии Гжатск — южнее Сычевки для начала продвижения на Калинин через Ржев.

161-я пехотная дивизия отведена на отдых в район Владимирского и не передавалась 3-й танковой группе, оставаясь в распоряжении группы армий, и ее части перемещаются только ночью, чтобы не нарушать транспортные поставки танковой группы.

19-я танковая дивизия по-прежнему в распоряжении LVI армейского корпуса, и никаких дополнительных сил для поддержания танковой группы нет.

7-я и 10-я танковые дивизии готовы соединиться, и их передовые патрули в готовности. После того как юго-восточнее Ломы были отбиты ожесточенные контратаки, 6-я танковая дивизия к концу дня достигла Павлова, западнее Спаса, и встретилась с ними в Вязьме. Таким образом, первый крупный котел в центре Западного фронта оказался закрыт. После того как 4-й пехотный полк 7-й танковой дивизии захватил в плен в Ломах начальника разведки 19-й армии генерал-лейтенанта Лукина М.Ф., выяснилось, что в котле оказались части 19, 20, 24 и 32-й армий Западного фронта. Кроме этого он на допросе показал, что штаб 19-й армии изначально и до самого 7 октября был еще в Ломах. В отчете командования 7-й танковой дивизии за этот день было записано: «После закрытия котла русские прилагали большие усилия, чтобы вырваться из него на восток, избегая шоссе. Они использовали очень благоприятный для этого обширный и густой кустарник к северу от шоссе, что легло основной тяжестью оборонительных боев на 7-й пехотный полк и 7-й мотоциклетный батальон. Эти мастерские прорывы не позволяют предоставить войскам отдых, многочисленные русские стрелки из-за деревьев затрудняют в течение дня доставку питания и боеприпасов»[48].

129-я пехотная дивизия, не снижая темпов продвижения, вела наступление только одним 427-м пехотным полком. К вечеру I батальон полка вошел в деревню Тройня, юго-восточнее Холм-Жирковского и остановился там на ночлег. II батальон еще юго-восточнее вышел на линию Княжино—Трусы—Колодезная и там остановился.

Непостижимо, но неоднократно немцы отмечали, что местное население на захваченных ими территориях относится к ним достаточно дружественно и оказывает всяческое содействие в обустройстве ночлега. А в Тройне солдатам I батальона даже было устроено вечернее чаепитие из самовара.

Всего за 5 дней наступления 129-й пехотной дивизией были захвачены 41 тяжелое, 4 зенитных и 4 противотанковых орудия, 95 танков, 138 пулеметов, 4 миномета, 5 тракторов, 60 грузовых автомобилей и 4 рации. Захвачены 3635 пленных. Сама дивизия потеряла 181 человек убитыми (из них 6 офицеров), 826 ранеными, в числе которых 20 офицеров, и 32 человека пропали без вести (из них 1 офицер).

Командование Западного фронта больше не имело резервов, войска Конева перед Москвой были последними, и столица оказалась беззащитной. Оценивая сложившуюся ситуацию, рекомендованный Готом на должность командующего 3-й танковой группой командир XLI армейского корпуса генерал танковых войск Георг Ханс Райнхардт предложил командованию 9-й армией силами 3-й танковой группы выйти на линию Гжатск — южнее Сычевки и для обеспечения Вяземского котла с севера продвинуться в направлении на Калинин или Ржев. А затем северным крылом 9-й армии и южным крылом 16-й армии разгромить соединения Красной армии севернее Белого и Осташкова, прервав тем самым сухопутную связь между Москвой и Ленинградом, и бросить высвободившиеся силы прямо на Москву. Но командующий группой армий «Центр» фон Бок был категорически против этой идеи, так как считал, что выдвинувшаяся далеко на север основная часть его бронетанковых войск не имела сил для прямого броска к Москве. Он опасался того, что обещанные резервы еще не прибыли, а новая линия русской обороны еще не была прорвана. А ведь, прислушайся он в тот момент к Райнхардту, история могла бы развиваться совсем по другому пути. К счастью, мадам Клио не приемлет сослагательного наклонения, и, может быть, благодаря сложившимся обстоятельствам до принятия своего окончательного решения фон Бок еще не получил вечерних боевых донесений хотя бы о том, что «разведкой 7-й танковой дивизии в северо-западном направлении были установлены безопасность мостов и полное отсутствие частей Красной армии в глубину до 25 км, хотя на востоке по шоссе в полосе ее действий русская полевая артиллерия вела сильный огонь, а на Днепре перед XLI армейским корпусом сопротивление ослабло уже во второй половине дня и потрясенный противник в шоке отступил»[49].

Но, с другой стороны, винить в недальновидности фон Бока тоже сложно, так как ситуация на фронте в момент принятия решения была далеко неоднозначной. Так, например, согласно поступившим в штаб 3-й танковой группы к 21.00 обязательных боевых донесений:

«106-я пехотная дивизия V армейского корпуса была вынуждена отбиваться от полка русских танков, атаковавших ее порядки из леса возле Городка, хотя, в свою очередь, 5-й и 35-й пехотным дивизиям корпуса удалось разгромить своего противника в процессе преследования его за Днепр западнее Боряков и южнее заводи на реке Вязьма.

В LVI армейском корпусе 14-я моторизованная пехотная дивизия сводным полком продвигается с юго-востока к Каменцу под прикрытием танкового батальона. 129-я пехотная дивизия двумя полками южнее Холма и одним полком восточнее Днепра.

В ХLI армейском корпусе 36-я моторизованная пехотная и 1 танковая дивизии в обороне на Днепре, 6-я пехотная дивизия к запланированному сроку еще не достигла Мольни»[50].

Однако терзания командования группой армий при принятии стратегических решений не помешали частям 3-й танковой группы овладеть районом между Гжатском и Сычевкой, закрыв тем самым фронт окружения с северо-востока. Благодаря этому все свободные силы группы были сконцентрированы там для запланированного наступления на Калинин и Ржев.

В 23.10 в частях 3-й танковой группы было объявлено, что еще днем генерал-полковник Гот назначил в качестве своего преемника генерала танковых войск Георга Ханса Райнхардта, который до этого командовал XLI армейским корпусом[51].

В штабе Западного фронта тоже подводили итоги дня:

«Части 30-й армии вели упорные бои по выходу из окружения в северо-восточном и восточном направлениях.

251-я стрелковая дивизия в полном составе к исходу дня еще вела бой на прорыв в районе Шаткова. Положение соседней 162-й стрелковой дивизии оставалось неизвестным, хотя ее штаб находился вне окружения, в расположении частей 19-й армии в деревне Барково.

152-й стрелковой дивизии после упорных боев удалось ворваться одним батальоном в Игоревское и захватить там значительные трофеи, однако подошедшими к немцам резервами силой до двух батальонов была выбита оттуда.

О положении большинства частей группы Болдина ничего не было известно.

220-я и 18-я стрелковые дивизии из 32-й армии под ударами со стороны Холм-Жирковского оказались отрезанными от остальных сил армии, но не надолго. Выйдя из окружения, 220-я стрелковая дивизия отошла к Сычевке, где была переподчинена командующему 31-й армии, а 18-я стрелковая дивизия отошла в направлении Гжатска и вошла в состав 16-й армии»[52].

После анализа сложившейся обстановки командованием Западного фронта было принято решение оставшиеся части 30-й армии передать в 31-ю и 49-ю армии, а 250-ю стрелковую дивизию в составе 918, 922 и 926-го стрелковых полков, 790-го артиллерийского полка и 1-го дивизиона 392-го конно-артиллерийского полка отвести на новый участок обороны, в район Воробьи и Залазенки.

Со многими окруженными частями постоянно поддерживалась радиосвязь, и командование фронтом было в курсе происходившего с ними: «107-я мотострелковая дивизия в составе 120-го и 237-го мотострелковых полков, 143-го танкового полка и 118-го артиллерийского полка, оказавшись пару дней назад в окружении в районе Самсонихи, продолжала вести бой на отходе и к 23.00 вышла в район Чичеринки и Сикерино, имея основной задачей выход на рубеж Залазенки и Молня. Дивизия понесла большие потери не только в живой силе, но и в материальной части[53].

Учитывая, что выход из окружения предстоит по районам, занятым противником, а также ввиду отсутствия дорог и горючего командованием дивизии было принято решение уничтожить автотранспорт и артиллерию, предварительно расстреляв весь боезапас по врагу в районах Быково и Турчино и совершать выход в пешем порядке[54].

242-я стрелковая дивизия в составе 900, 897 и 903-го стрелковых полков, 769-го артиллерийского полка, 2-го и 3-го дивизионов 992-го конно-артиллерийского полка оказалась в окружении в Михино, но в результате организованного отхода вышла из него и заняла фронт в районе Мальни и Болошево, также понеся большие потери в людской силе и материальной части. Отдельные ее подразделения в составе батальона связи и около 500 бойцов из разных частей дивизии, выйдя из окружения, сосредоточились в Сычевке.

Вышел из окружения и 51-й отдельный понтонный батальон в составе 308 человек и 8 автомашин и сосредоточился в районе западнее Вязовец»[55].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.