Приношения рекам

Приношения рекам

Песенные сказания сохранили живое воспоминание о жертвенных приношениях морю и рекам. Как Садко чествовал хлебом-солью Волгу, так Илья Муромец — свою родную Оку. Отправляясь с родины на богатырские подвиги, опустил он на прощание корочку хлеба в Оку — за то, то поила и кормила его. До сих пор простолюдины наши, после счастливого плавания, благодарят реку каким-нибудь приношением.

Стенька Разин принес в дар Волге свою любовницу, пленную персидскую княжну. Распаленный вином, он сидел на краю ладьи и, задумчиво поглядывая на волны, сказал: «Ах ты, Волга-матушка, река великая! Много ты дала мне и злата и серебра и всякого добра, ты меня вскормила и взлелеяла, славою и честию наделила; а я ничем еще тебя не благодарствовал. На ж тебе, возьми!» С этими словами он схватил княжну и бросил в воду…

Если жертвоприношениями снискивалась милость водяных божеств, то, наоборот, непочтение к ним влекло за собой неминучую беду. По свидетельству одной старинной песни, подъехал молодец к реке Смородине и взмолился, чтоб указала ему брод. Провестилась река человечьим голосом — душой-красной девицей:

Я скажу те, быстра река, добрый молодец,

Я про броды кониные, про мосточки калиновы,

перевозы частые:

Со броду кониного я беру по добру коню,

С перевозу частого по седелечку черкесскому,

Со мосточку калинова по удалому молодцу;

А тебя, безвременного молодца, —

Я и так пропущу.

Переправившись через реку, стал молодец глупым разумом похваляться: «Сказали про реку Смородину — не пройти, не проехати чрез нее ни пешему, ни конному; а она-то хуже дождевой лужи!» Пришлось возвращаться доброму молодцу, не нашел он брода кониного — потопила его река Смородина в своих глубоких омутах, а топила, — приговаривала: «Безвременный молодец! Не я топлю, топит тебя похвальба твоя!»

(А. Афанасьев)