Письмо Скитальца

Письмо Скитальца

«Москва, 22 ноября 1934 года.

Дорогой Николай Васильевич!

Всего несколько дней как я вернулся в Москву из полуторамесячной поездки на Кавказ и в Крым, и в этом причина, почему я не мог своевременно ответить на Ваше интересное и теплое письмо.

Весь октябрь я отдыхал в Кисловодске, откуда проехал морем в Крым при великолепной, тихой погоде. Был по несколько дней в Ялте, Севастополе, Симферополе, в Байдарской долине и по дороге завернул на денек к А. М. [Горькому], проживающему тоже на отдыхе на берегу моря, спустившись туда от Байдарских Ворот. Он опять завел речь о Вас и Сетницком: вашу новую книгу он получил и спрашивал, не читал ли я ее. Спрашивал еще о Гусеве-Оренбургском. У меня усилилось впечатление, что старик не прочь собрать литературных возвращенцев. Совсем недавно возвратился из Европы Анатолий Каменский и уже где-то работает, но я еще не видел его. Видел и свой старый дом в Байдарской долине и решил от него отказаться в пользу школьного ведомства, убедившись, что он необходим для интерната местной сельской школы.

Во время моего путешествия по внезапному приказу Кагановича нам экстренно отвели квартиру, и жена моя переехала из гостиницы еще 2-го ноября: именно из-за этих соображений она отказалась от уже полученной путевки и не сопутствовала мне. Я нашел ее в хорошей, большой квартире из трех или даже четырех комнат, если считать огромную столовую, разделенную аркой, за две комнаты. Московские знакомцы только «ахают», глядя на такую квартиру, называя ее «колоссом» и даже «капиталом». Расположение комнат напоминает нашу харбинскую квартиру, но площадь больше. Адрес: Москва, 28, Покровка, Хохловский переулок, д.13а, третий подъезд, второй этаж, кв.32. Если Вы помните Покровку, то, конечно, представляете, что мы живем в центральной части Москвы. Квартира только что отремонтирована, и переборки еще сыроваты, но надеемся, что дней через 10 квартира будет сухой. Мое длинное отступление по квартирному вопросу Вы поймете и извините, когда убедитесь воочию до чего колоссален и трагичен этот вопрос в Москве. Есть люди, живущие здесь по 10 лет без комнаты и даже без угла. С Ешмановым видеться еще не приходилось, так как я все время в разъездах, но зато недавно встретился в Сочи на улице – знаете с кем? С Дьяконовым и его супругой. По-видимому, у Вас действительно шапочный разбор. Я завален работой. Печатаюсь одновременно в трех-четырех журналах. В начале декабря, вероятно, выйдет первый том сочинений. Шлю привет Наталии Сергеевне и детям Вашим. Поклон Н. А. Сетницкому и дяде Жене. Погода здесь в ноябре прекрасная.

Моя жена кланяется вам всем. Говорит, что когда скопится «материал», то напишет длинное письмо. Она здесь совсем обленилась и ничего не хочет делать кроме чтения книжек и хождения по музеям: нашла хорошую прислугу – немку. Тоскует о веселом песике – Генро. Собирается купить рояль. Обуржуазилась.

Ваш Скиталец.

P. S. Во всех виденных мной городах – Самаре, Нижнем, Кисловодске, Сочи, в Крыму – идет колоссальное строительство – параллельно Москве. Везде масса интересного. В следующий раз напишу подробнее, а теперь извиняюсь за малосодержательное письмо. Пишу на бивуаке: еще работают в квартире столяры»[401].

Возможно, что данная переписка во многом окончательно предопределила переезд Н. В. Устрялова в СССР.