Распутин при дворе!

Распутин при дворе!

Нет, конечно! Кто и что Распутин? Григорий Ефимович Распутин, 1872 года рождения, крестьянин села Покровского Тюменского уезда Тобольской губернии – козырной туз в крапленой колоде буржуазии, ведшей нечистую игру, где высшей ставкой была власть.Разница между тем,кем он был,как видел себя и как его представляли, точнее, представили России — неизмеримая.

Григорий Распутин в молодости примазался к племени юродивых и провидцев, ютившихся у монастырей и церквей. С его поразительным нахальством, завидной самоуверенностью и мужицкой сметкой «Гриша-провидец» нашел это ремесло куда доходнее и спокойнее, чем конокрадство, и пробрался из далекой Сибири в великосветские салоны Петербурга. А там свихнулись на православном язычестве, все искали «чуда» – и оно явилось прямо из Сибири в виде странника, косноязычного мужика, говорившего нечто таинственное, непонятное, а потому неотразимо притягательное.

В 1905 году Распутин объявился в Царском Селе. Путь в царские чертоги проложил ему великий князь Николай Николаевич. Длиннобородого Распутина в 33 года – возрасте Христа, почтительно именовали «старцем». Атмосфера жизни августей-

шей семьи была пропитана мистикой, по-видимому, по примеру ее главы — Николая II, который в этом отношении походил на Александра I. Но это не было спиритизмом, преклонением перед оккультными «науками», а темной верой в то, что со времен апостолов есть люди (не обязательно рукоположенные в сан), которые обладают благодатью божьей, и их молитвы доходят до всевышнего.

Императрица Александра Федоровна, истосковавшаяся в ожидании наследника, души не чаяла в родившемся наконец сыне и тряслась за его жизнь. Гемофилия (несвертываемость крови) ежедневно грозила отправить наследника российского престола на тот свет. Раскинув хитрым мужицким умом, разузнав судьбы предшествующих «провидцев» у трона хотя бы Папюса и других, предсказания которых не оправдались,и они были прогнаны, Распутин крепко запомнил известную тогда в высшем свете Петербурга историю. Некий доктор Филипп приехал из Франции служить медиком и «духовником» при дворе. Хотя по основной профессии бойкий француз на родине состоял в помощниках мясника, в Петербурге он прослыл ясновидцем. Случилось так, что Филипп тяжело заболел и на одре смерти пробормотал последнее предсказание: «Другой придет после меня советовать вам, он выше меня, он будет говорить голосом бога. Как вы любили меня любите его. Умоляю, слушайте его (пауза), слушайте (пауза) и следуйте за ним». И с тем испустил дух.

Странника из Сибири царская чета и признала «другим», пришедшим вслед за Филиппом Распутин сыграл на болезненной привязанности императрицы к наследнику. Он с подобающей серьезностью, показной искренностью внушительно предрек, что, пока грешный Григорий возносит молитвы у трона, «отрок» будет здравствовать. За справедливость удивительного сообщения поручилась та, кто почиталась высочайшим авторитетом при императрице — фрейлина Вырубова. Оборотистый Гришка мигом втерся в доверие к Вырубовой, карьера которой при дворе была головокружительной.

В 1904 году двадцатилетняя Аня Танеева из семьи, восходившей к М.И. Кутузову и А. И. Кутайсову, была фрейлиной. Отец, А.С. Танеев, занимал тот же пост, что ее дед и прадед, начиная с царствования Александра I,—статс-секретаря и главноуправляющего Его Величества канцелярией. Единственное отличие А.С. Танеева от титулованных предков – он был еще известным композитором. Между Аней и императрицей возникла какая-то сумасшедшая привязанность. Александра Федоровна решила облагодетельствовать командира Уланского полка беспробудного пьяницу генерала Орлова и, ядовито писал Витте, «пожелала его женить на своей фрейлине Анне Танеевой, самой обыкновенной глупой петербургской барышне, влюбившейся в императрицу и вечно смотревшей на нее влюбленными медовыми глазами со вздохами: «ах, ах!» Сама Аня Танеева некрасива, похожа на пузырь от сдобного теста.

Генерал Орлов от сего удовольствия устранился. Аню Танееву императрица выдала за лейтенанта Вырубова… Венчание Ани Танеевой с Вырубовым было особенно торжественно в Царском Селе, с малым выходом и плачем. Неутешно плакала императрица, так плакала, как не плачет «купчиха напоказ, выдавая своих дочек. Казалось бы, могла Ее Величество удержать свои слезы для пролития в своих комнатах. За невестой в Петербург ездил царский поезд.

Года не прожил лейтенант с Аней, они развелись в 1908 году. Отныне фрейлина ни на шаг не отходила от императрицы, они вели бесконечные беседы, вместе– брали уроки пения у профессора консерватории Н.А. Ирецкой, пели дуэтом — царица контральто, Вырубова сопрано. Вместе ходили, ели и проливали слезы иногда почему-то над могилой Орлова, скончавшегося от горячительных напитков. Шла глупейшая придворная жизнь, которую немало оживил Распутин. Царь, надо думать, с облегчением вздохнул. «Лучше один Распутин, чем десять истерик в день», — неважно была ли сказана эта сентенция или нет, она разнеслась по России. А в царском дворце под взорами многих глаз Распутин вел рассудительные, душеспасительные беседы. Был он благообразен, светел, тих, демонстрировал знание священного писания и желание добра августейшей семье.

Даже иные знавшие Распутина пребывали о нем превратного мнения — владея мимикой, изменяя голос, он умел предстать прямодушным, открытым, абсолютно бескорыстным, вызывая на откровенность. В.Ф. Джунковский, одно время командовавший отдельным корпусом жандармов, свой человек при дворе, был убежден: «Императрица была настолько ослеплена, настолько у нее было заволочено, если так можно выразиться, влиянием Распутина, что она не сознавала, что делает. И, кроме того, у нее была твердая вера, что, если Распутина не будет, наследник умрет».

Внешне в отношениях Распутина к двору все было в высшей степени респектабельно. Вырубова отстаивала эту версию даже в 1917 году, когда давала показания в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Между ней и председателем происходили дивные диалоги:

«Председатель: Ведь вы не отрицаете того, что были его горячей поклонницей?

Вырубова: Вы сказали — горячей поклонницей, это слишком много. Во всяком случае, он умный человек, мне казалось, самородок, и я любила его слушать…

Председатель: Разве вы позволяли ему целовать себя?

Вырубова: Да, у него был такой обычай… он всех тогда целовал три раза, христосовался.

Председатель: А вы не замечали в этом страннике никаких особенностей, может быть, он целовался не три раза, а много больше, не только христосовался, а немного больше?

Вырубова: При мне – никогда, я ничего не видела. Он был стар и очень такой неаппетитный…»

На том и стояла бывшая фрейлина, защищая достоинство двора. Другим, допрошенным в той же комиссии, это было незачем, а потому они говорили. А.Н.Хвостов: «И на эту дураковатую истеричку он влиял поразительно: она целовала полы его кафтана!» Фантастический авантюрист И.Ф. Манасевич-Мануйлов: «Думаю, что это был половой психоз. По поводу Вырубовой я могу сказать следующее: по воскресеньям у Распутина была так называемая «уха». Сидело за столом человек 20, по крайней мере. Так — сидит Распутин, так – Вырубова. Начинается о чем-то разговор, потом Распутин говорит: «Вот ты, Аннушка, само добро, от тебя добро идет». И начинает на эту тему говорить. Она смотрит на него совершенно дикими глазами, впивается в него и каждое слово его ловит, потом хватает его руку и при всех (тут были самые подозрительные дамы) целует ее».

Кто, кого, как и где целовал, для истории безразлично. Ход мыслей комиссии, занимавшейся этим, малопонятен, хотя надобно было бы ее членам принять во внимание результаты медицинского осмотра Вырубовой в камере Петропавловской крепости, где ее продержали летом 1917 года несколько месяцев. Вердикт – дама, разменявшая давно четвертый десяток,— девица. Важнее другое — понимали ли при дворе, что за человек Распутин. Монархисты до гроба были убеждены, что он сумел ввести в заблуждение обожаемую ими верховную власть. Шульгин сокрушался: «Царской семье он обернул свое лицо «старца»,

глядя в которое, царице кажется, что дух божий почивает на святом человеке. А России он повернул развратную рожу, пьяную и похотливую рожу лешего-сатира из тобольской тайги. Ну, из этого — все.

Ропот идет по всей стране, негодующий на то, что Распутин в покоях царицы.

А в покоях царя и царицы — недоумение и горькая обида. Чего это люди беснуются? Что этот святой человек молится о несчастном наследнике? О тяжело больном ребенке, которому каждое неосторожное движение грозит смертью,— что их возмущает? За что? Почему?

Так этот посланец смерти, стал между троном и Россией. Он убивает, потому что он двуликий. Из-за двуличия его обе стороны не могут понять друг друга. Царь и Россия с каждым часом нарастающей обиды в сердце ведут друг друга за руку в пропасть».

Можно водить за нос год, другой, но не десять же с небольшим лет, а именно столько Распутин был при дворе. Художества Распутина происходили на глазах тайной полиции, охранявшей его. Между охранкой и Распутиным установились самые душевные отношения. Начальник личной охраны «старца» полковник жандармерии М.С. Комиссаров поначалу послушал было божественные поучения подопечного, но, по словам Белецкого, «отучил его от этого. Налив ему рюмку вина, Комиссаров сказал: «Брось, Григорий, эту божественность, лучше выпей и давай говорить попросту». Это даже понравилось Распутину, и с того времени Распутин совершенно не стеснялся нас», т.е. полиции, постоянно находившейся у него на квартире. Филеры сочетали полезное с приятным, парились со «старцем» в бане.

Полиция стремилась быть в курсе жизни Распутина. Вот он празднует день своего ангела. Из секретного фонда полиции отпускаются средства на покупку подарков имениннику – столовое серебро, золотые вещи для его жены и детей. Тем привели Распутина в доброе расположение духа, а филеры, сопровождавшие Распутина в церковь, попросились доставить им особое удовольствие: полюбопытствовать, как в хороших домах веселятся господа, так как они этого ни разу не видели». Он разрешил.

С утра все было чинно и спокойно – поздравительные телеграммы от высочайших особ, завтрак с Вырубовой, поток посетителей и ливень подарков — золото, серебро, ковры, целые гарнитуры мебели, деньги. Затем именитые гости и семья уходят, и к вечеру собирается интимный кружок, преимущественно жен шины. После падения царского режима филеры бросились объяснять, как они страдали, как попиралось их человеческое достоинство и как они возмущались нравами Распутина.

«Наконец,— докладывалось в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства,— самый разгар веселья начался с приездом цыган, прибывших его поздравлять с днем ангела. Все, кроме цыган, перепились; более благоразумные дамы поспешили уехать; те же, которые остались, были охвачены вместе с Распутиным, дошедшем и в пляске и в опьянении до полного безумия, такой разнузданностью, что хор цыган поспешил уехать, а оставшиеся посетители в большинстве остались ночевать у Распутина. На другой день мужья двух дам, оставшихся на ночь в квартире Распутина, ворвались к нему с обнаженным оружием в квартиру, и филерам стоило большого труда, заранее предупредив Распутина и этих дам, и тем дав им возможность скрыться из квартиры по черному ходу, успокоить мужей, проведя их по всей квартире и давши уверение, что их жен на вечере не было, а затем проследить за ними и выяснить их. По словам Комиссарова, филеры не могли, докладывая ему, без омерзения вспомнить виденные ими сцены в этот вечер». Вот оказывается какие чистые души и апостолы нравственности, правда только по их словам, ходили в те времена в гороховых пальто.

Развлечения Распутина самого дешевого трактирного пошиба служили предметом слухов и пересудов; из уст в уста передавались рассказы, в которых неизменно фигурировали дамы высшего света. Надо думать, что по крайней мере частично эти истории рождались в лакейских, где всегда приписывали «господам» всевозможные пороки. Вырубова в своих воспоминаниях предупредила: «Сколько написано книг, брошюр, статей о нем. Кажется, всякий, кто умел владеть пером, изливал свою ненависть против этого ужасного имени! Те, кто ожидают от меня секретных и интересных разоблачений, вероятно, будут глубоко разочарованы, потому что то, что я расскажу, даже малоинтерено. Да что могу сказать я, глупая женщина, когда весь мир осудил его, и все, кто писал, все видели своими глазами или знали из достоверных источников?» Она, например, объяснила: «Существует фотография, которая была воспроизведена в России, а также в Европе и Америке. Фотография эта представляет Распутина, сидящего в виде оракула среди дам-аристократок своего «гарема», и как бы подтверждает огромное влияние, которое будто бы он имел в придворных кругах.Но я думаю, что никакая женщина, если бы даже и захотела, не могла бы им увлечся; ни я и никто , кто знал его близко, не слыхали о таковой, хотя его постоянно обвиняли в разврате. Странным кажется еще тот факт, что когда после революции начала действовать следственная комиссия, не оказалось ни одной женщины в Петрограде или в России, которая выступила бы с обвинениями против него, сведения черпались из записей «охранников», которые были приставлены к нему».

Да и сам Распутин любил прихвастнуть. Газета «Новое Время» напечатала занятное интервью с Распутиным о том, как он «приобщал к богу» своих великосветских поклонниц, приехавших к нему в Сибирь, обуреваемых богоискательством. Как рассказывал «старец» (для газеты): «Приобщиться к богу можно только самоунижением. И вот я тогда повел всех великосветских дам — в бриллиантах, в дорогих платьях — повел их всех в баню (их было 7 женщин), всех их раздел и заставил себя мыть. Вот они унизились перед богом». Поучительное интервью перепечатала западноевропейская пресса как еще одно доказательство «дикости» России.

Самый желанный взгляд для обывателя — через замочную скважину. Распутин сполна и даже больше удовлетворял ненасытное желание такого рода. Столица жужжала слухами, они растекались по стране. Находились очевидцы, которые рассказывали примерно такие истории. Некая дочь сенатора «мне рассказывала про Распутина, что он совершенно особенный человек, что он дает ей такие ощущения…

— Что же она была с ним, как это сказать, в распутинских отношениях?

— Ну да, конечно. И вот она говорила, что все наши мужчины ничего не стоят.

— А она, что же, всех «наших мужчин» испытала?

— О, почти что. И она говорила, что Распутин — это нечто несравнимое».

Подобных историй о Распутине можно привести великое множество. Грязь в которой, как утверждали, он купался, пачкала двор. Как-то после очередного кутежа в «Яре» Распутина царь рассвирепел, «старца» даже изгнали. Николай II не желал слушать его оправданий, что он не святой, а грешный. Царь не мог не знать, что Распутин, твердивший на каждом шагу, что у него дырявые руки, на деле был изрядным плутом. Он сумел собрать около 300 тыс. рублей. О чем громко шептались по углам, но Распутин-то оставил семью нищей.

Когда еще до войны о пагубном влиянии Распутина на царя открыто заговорили в стране, особенно зло с думской трибуны, монархисты всполошились. Они настойчиво обращались к царю — с просьбой отстранить Рапутина. Иные из них шли дальше. Ялтинский градоначальник генерал Думбадзе направил в департамент полиции шифрованную телеграмму: «Разрешите мне избавиться от Распутина во время его переезда на катере из Севастополя в Ялту». Телеграмму доложили министру внутренних дел, никаких распоряжений сверху не последовало. Распутин был неуязвим, хотя против него стала роптать и православная церковь. Кличка «святой черт» прочно прилипла к нему. Тогда в чем дело?

Бывший секретарь петербургского митрополита Питирима, доброго союзника и завистника Распутина. И.З. Осипенко рассказывал, что как бы ни ненавидели Распутина в душе эти люди, в свое время они пресмыкались перед ним. Осипенко знал очень много, он был в центре интриг распутинского кружка. Распутин именовал его «своим Ванькой». В материалах Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства его имя мелькало десятки раз. А.Н. Хвостов, делая большие глаза, внушал: «Не Питирим создал Осипенко, а Осипенко создал Питирима! Осипенко видел в Питириме фигуру очень ограниченную…» Через Осипенко совершались самые тайные дела.

«У меня сейчас такое сложилось впечатление, – говорил Осипенко, — врали все они до смерти, заврались и после смерти или вернее: врали,будучи у власти, врали и сойдя случайно с нее, а себя все выгораживали, унося в могилу ложь… Пишут ли они о себе, как они заискивали у Распутина и целовали руку святого черта? Думаю, что этого не написали и никому не сказали, а это несомненно было».

Вот и разгадка – дело было не в Распутине, а в распутинщине — нравах царского двора, прогнивших порядках высшего звена управления Российской империи. Питирим, ненавидевший Распутина, по словам Осипенко, отзывался о нем: «Богу молись, а черта не трогай, хоть нечистая, а все же сила». На этой удобной платформе иеромонахи православной церкви до поры до времени мирились с Распутиным, сектантом-«хлыстом».

Что касается личности Распутина, то Осипенко настаивал: «Сколько приходилось видеть Распутина в присутствии Вырубо-

вой он казался тихим, но без нее я видел чуть ли не всегда с кулаками, нервно подергивающимся и кричащим, пожалуй, побуйнее, чем в пьесе заговор… (Пьеса А.Н. Толстого «Заговор императрицы» — Н.Я.). Тогда было жутко даже подумать навлечь гнев Распутина».

Осипенко, естественно, не пожалел черной краски на Распутина, но и сам не был примером добродетели. В книге «Русский Рокамболь» (М., 1925 г.) коротко сказано: «При помощи Мануйлова и по уполномочию Питирима Осипенко для связи стал своим человеком у Распутина, а через Осипенко и по уполномочию Распутина Мануйлов сделался столь же своим в митрополичьих покоях, а помимо всего, Мануйлов оказался связанным с Осипенко и общностью основных природных вкусов и настроений: секретарь в митрополичьей опочивальне был, кажется, тем же, чем был Мануйлов в альковах Мосолова и кн. Мещерского». Добавим — двое последних были еще ярыми монархистами, опорой престола.

Председатель «Союза русского народа» доктор А .И. Дубровин (по основному роду занятий, как писал Витте, «сволочь» и «мазурик») утверждал, что черносотенцы смотрели на Распутина., «как на мерзавца, негодяя и сторонились от него». Суть рассуждений Дубровина состояла в том, что Распутин позорил монархию. Он описал пресловутую «уху» у Распутина. Собрались за. столом, говорили «на общие темы, не касались ничего и никого, а он разные поучительные фразы изрекал. Обед так был. Подают уху, он наливает тарелку, берет с блюдца кусок рыбы, кладет и подает… И все от него получали, и все смотрели на него, как через его грязные руки приходила к ним благодать, и старались все, что на тарелку положено,съесть. Вижу, что тут происходит какое-то священное действие. Он после обеда ушел в комнату рядом… Ушел с Вырубовой. Выходит оттуда грузная, вся красная… быстро прощается, во дворец ехать нужно: «Извините, государыня ждет»… Какие он там проделывал штуки, например с Тютчевой, которая должна была следить за его опрятностью, фрейлина государыни. Как-то раз вбегает к государыне в слезах и говорит: «Прошу меня уволить от должности фрейлины и этого назначения, которое я несу. Он позволил себе черт знает что, он меня оскорбил так, что я не могу ему простить», он пытался ею воспользоваться, и будто бы государыня ответила так: «Помилуйте, вы должны были радоваться этому обстоятельству, через него на вас снизойдет дух святой, должны были снести».

Тут Дубровин блестяще оправдал характеристику Витте. Тютчева принадлежала к тем, кто взялся «спасать Россию», распространяя сплетни о дворе. «Я была огорошена рассказами моих родственников, князей Голицыных,— вздыхала Вырубова,— о царской семье, вроде того, что Распутин бывает чуть ли не ежедневно во дворце, купает великих княжен и т. д.», говоря, что слышала это от самой Тютчевой. Особую пикантность тютчевским сведениям придавало то, что. в описываемое время четыре дочери царской семьи были подростками, а «достоверность» их в обществе гарантировало должность фрейлины — Тютчева была взята к великим княжнам. Легко представить, как отнеслись бы в обычной семье к такой приятельнице, а августейший Николай II стыдил и корил фрейлину, та отпиралась. После многих увещеваний ее наконец удалили от двора. Фрейлина представлялась отныне «жертвой Распутина». Николай II, продолжал Дубровин, «бесхарактерный, безвольный. Но почему я против него не восставал, у нас были разговоры. Ко мне являлись люди, которые мне задавали вопрос: ты видишь, понимаешь, у нас большой недостаток в том, что у нас царь слабоват. Ты по принципам монархист. Да. Но ведь непременно для того, чтобы этот принцип существовал и действовал не нужно быть непременно верным Николаю II и т.д. Как бы ты посмотрел, если бы случился переворот и вместо Николая II стал кто-нибудь другой, и мог бы ты принять участие и пр. На это я отвечал: есть текст священного писания — «не касайся к помазаннику моему, он помазанник божий», и если мы терпим все то, что нам приходится от него терпеть, от его недостатков, отрицательных качеств, ты должен смотреть на это с религиозной точки зрения, как на наказание, как на явление временное, оно должно пройти, и не наше дело соваться туда.

Отсюда логический вывод по крайней мере, для «Союза русского народа», неприкосновенна монархия и все связанное с ней, т. е. Распутин. Нравственный ущерб, который он наносил самодержавию, нужно терпеть, как терпеть Николая П. Место, занимаемое Распутиным в высшей иерархии царской России, было строго очерчено – нести мистический вздор при дворе. Он, конечно, был вхож к императрице (отнюдь не часто!) и через него иногда можно было обстряпать те или иные делишки, получить тепленькое местечко, но представлять дело так, будто он верховодил в России – преувеличение. Сам Распутин таинственными намеками раздувал свою значимость. Его собственные неумеренные, порой, высказанные в пьяном бреду амбициозные сентенции, буржуазия быстро использовала в своих целях.

Говорили, например, что безграмотной записки Распутина, начинавшейся стандартно: «Милай, помоги» достаточно для решения важнейших дел. Некий товарищ министра внутренних дел раскрыл Шульгину технику культа «старца» при дворе. Он говорил: «Правда вот в чем. Распутин прохвост и «каракули» пишет прохвостам. Есть всякая сволочь, которая его «каракули» принимает всерьез. Он тем и пишет. Он прекрасно знает, кому можно написать. Отчего он мне не пишет? От того, что он отлично знает, что я его последними словами изругаю. И с лестницы он у меня заиграет, если придет. Нет Распутина, есть распутство. Дрянь мы, вот и все. А на порядочных людей он никакого влияния не имеет. Мне же известно, будто он влияет на назначение министров. Вздор. Дело совсем не в этом. Дело в том, что наследник смертельно болен. Вечная боязнь заставляет императрицу бросаться к этому человеку. Она верит, что наследник только им и живет. А вокруг этого и разыгрывается весь этот кабак. Я вам говорю, Шульгин, сволочь мы».

28 июня 1914 года, т.е. в день убийства в Сараево Франца-Фердинанда, Распутин был на родине, в далеком сибирском селе Покровском. На улице к «старцу» подошла скромная нищенка с протянутой рукой. Распутин остановился, шаря в карманах. Нищенка внезапно высвободила из-под шали другую руку и ткнула ножом в живот «старца». Она вытащила нож и попыталась еще раз ударить. Распутин оттолкнул ее и, согнувшись, держа руки на животе, поплелся домой. Нищенку, некую Гусеву, схватили, избили. Потом говорили, что ее подослали, религиозную фанатичку, чтобы убить «святого черта». Распутин выжил, но отныне до конца своих дней так и не оправился. Физически был не тот.

Резко ухудшились, быть может на время , отношения с царем. В роковые дни, когда решалось, воевать России или нет, Распутин слал телеграммы Николаю П : «Не затевать войны». То было не озарение, а уже известное мнение «божьего человека». Еще в 1912 году Распутин чуть не на коленях умолял царя не ввязываться в балканскую войну, за что стояли великий князь Николай Николаевич и его окружение. Безграмотный Распутин неизменно повторял — война положит конец России и династии. Распутинские настояния в 1912 году стоили ему добрых отношений с Николаем Николаевичем, а телеграммы в июле 1914 года резко ухудшили отношения с царем. Николай II раздраженно порвал их.

В январе 1915 года поезд, в котором Вырубова ехала из Царского Села в Петроград, потерпел крушение. Сложный перелом обеих ног уложил ее на полгода в постель. Когда Вырубова, наконец, встала, она могла передвигаться по большей части на костылях. Распутин навещал ее, молился, ибо фрейлина оставалась главной опорой «старца» при дворе. Он не мог не видеть, что постепенно вокруг него стягивается кольцо недоброжелателей. На предложение Распутина приехать на фронт молиться во славу русского оружия Николай Николаевич телеграфом ответил приглашением прибыть для повешения. Слухи о том, что Россией де правит Распутин, разрастались как снежный ком.

С отъездом царя с осени 1915 года в Ставку в Могилев версия о всевластии Распутина пышно расцвела — он де постоянно находился при императрице и наследнике в столице. В 1977 году престарелая дочь Распутина Мария, обитавшая в Калифорнии, в соавторстве с бойкой американской журналисткой П. Бэрхам тиснула книжку «Распутин: Человек за мифом». В «верхах» русского общества в то время, припоминала она, «слухи о царице распространялись с такой же скоростью, с какой их успевали фабриковать. Царица — немецкая шпионка, у нее тайный радиопередатчик в Царском Селе, через который она передает кайзеру шифром русские военные планы, Распутин — платный шпион кайзера, царица и Анна Александровна, инвалид Аннушка,— обе любовницы Распутина. Они готовят победу немцев, а тем временем втроем устраивают оргии. Трудно представить более неправдоподобный заговор, «заговорщики» находились в жалком физическом состоянии. Распутин с трудом стоял и ходил, Анна Александровна мучилась от боли и передвигалась на костылях, а царица по большей части была прикована к инвалидному креслу на колесиках, страдая от болезни сердца». Если так, тогда что было?

Живя в постоянном страхе за жизнь наследника, царица по прежнему верила в то, что Распутин ниспослан от бога. Александра Федоровна именовала Распутина «нашим Другом», некоторые назначения, возможно, состоялись не без его влияния. Антипатии и симпатии императрицы в известной степени совпадали с мнением Распутина. Наверное он умел «подстраиваться» под ее настроение. Коль скоро она мнила себя руководительницей дел государственных, оставив царю военную стратегию,складывалось впечатление, что над страной царит Распутин.

Снова преувеличение. Даже ничтожный царь в ответ на внушения царицы следовать указаниям «божьего человека» твердо отвечал (письма относятся к 1916 году): «Мнения нашего Друга о людях бывают иногда очень странными… поэтому нужно быть осторожным, особенно при назначении на высокие должности». И в другом письме: «Только прошу тебя, не вмешивай нашего Друга. Ответственность несу я и поэтому желаю быть свободным в своем выборе». Переписка августейшей четы, конечно, не предназначалась для посторонних глаз, а в стране усилиями буржуазии складывалось твердое убеждение, что царь — . марионетка в руках Распутина.