РИТА — "КРУГ" — ЛАДА

РИТА — "КРУГ" — ЛАДА

В основу "Ригведы" и мировоззрения ариев положен "закон, которому должны повиноваться все боги, все люди". Он называется рита, что переводится как "путь", "движение", "закон" и происходит от индоевропейского рото, означавшего "повозка", "колесо", "круг". От этого же древнего слова происходит индийское раджасуя, не­мецкое рат, украинское рада — "совет", круг людей, со­бравшихся для обсуждения дальнейшего пути и других важных вопросов.

Возможно, что от этого же слова происходит Рато — древнейшее имя греческой Латы (матери Аполлона, во­площавшего солнечный зодиак) и славянской Лады ("лад", "порядок", "согласие"). Сами гимны "Ригведы" и те проникнуты ритой: от него происходят понятия "речь" и "ритм".

Да, коловращение мироздания — всеобщий закон. Творцы "Ригведы" были правы: "Вся Вселенная покоит­ся на рите и движется в нем". Но как они себе его пред­ставляли?

Сотворение риты, подобно сотворению мира, произо­шло само по себе, из ничего, из хаоса самозародившей­ся материи.

Закон и истина родились

Из воспламенившегося жара.

От них родилась ночь.

От нее — волнующийся океан.

Из волнующегося океана

Родился год,

Распределяющий дни и ночи,

Владыка всего существующего.

Так мыслили древние мудрецы последовательность начала мироздания. И только затем появились Солн­це, Луна, день, земля и воздух над ней, а в конце — свет.

Итак, был жар. Он вспыхнул, и в огневом вихре самозародились "закон" и "истина" — рита и сутья "Ригведы". Знаменательно их противопоставленное един­ство: изреченного, установленного закона и сущностной, изначальной истины.

Такая диалектика вполне понятна современному че­ловеку даже с неполным средним образованием... Но дальше начинается "теория относительности", постиже­ние которой требует специальных познаний. Эту теорию можно сформулировать так: свет явился не от косми­ческого жара, не от Луны или Солнца — свет возник после них.

Темное Солнце, порожденное жаром, но лишенное света?! Да, "Ригведа" знает такое. Это Савитар ("по­будитель", "родящий"). Он отец Сурьи, который ста­новится Савитаром, опустившись за горизонт и проби­раясь в кромешной тьме потустороннего мира с запада па восток, чтобы явиться из-за горизонта обновленным Сурьей.

Не поддаваясь обману, взирая на (все) существа,

Бог Савитар охраняет обеты.

Он протянул руки ко (всем) существам в мире.

Держа твердо обеты, он правит великим путем.

"Великий путь" — это и есть путь риты, круговоро­та Солнца и Вселенной. Примечательно, что рита тес­нее связан с Солнцем потусторонним, ночным, — это вполне соответствует родству риты с зодиаком. Поту­сторонним Солнцу и зодиаку соответствовали, очевидно, рассмотренные в конце I части нашей книги изображе­ния на сводах "Докучаевской пещеры" и "Грота быка" (рис.24).

В курганах к образу Савитара ближе всего погребе­ние "космического странника" под солнцеобразной до­сыпкой Высокой Могилы (рис.28). Ориентированные по зодиаку колеса на перекрытии ямы вполне сопоставимы с "колесом Солнца" или "вертящимся колесом", как нередко именуется рита. Этому же образу соответству­ет каменное кольцо вокруг погребения в центре перво­го кромлеха Велико-Александровского кургана (рис.12).

Сам кромлех с изображением зодиакальной сцены — еще одно из ярчайших воплощений риты. В качестве Сави­тара — подземного Солнца можно рассматривать жел­тый круг внутри знака Земли на вершине птицеобраз­ного кургана у Большой Белозерки Савитару же со­ответствует белый круг на брасмане (настиле из прутьев) в погребении 5 кургана № 8 у Семеновкн. Покойника, сидящего на этом круге — Савитаре, мы соотнесли с образом Матаришвапа.

Мудрый Асура — так был наречен Савитар. У него-то, у подземного Солнца, и похитил огонь Матаришван.

Считалось, что, попадая в потусторонний мир и ста­новясь Савитаром, "Солнце" — Сурья превращается в Асуру и в этом значении воплощается в Варуну — "ки­пящего". Превращения, как видим, совершенно логич­ные: соединившееся с подземными водами солнце дол­жно было, конечно, их разогреть. Образовавшиеся при этом клочья тумана и облаков уподоблялись змеевид­ным асурам — "не-в0дам" или, уже в переносном смыс­ле, "жизненным силам". Под этими силами подразуме­валось тепло, отдаваемое подземным Савитаром — Асу­рой — Варуной. Отдав часть тепла, прогрев в очередной раз подземное царство, обновленное Солнце вновь вы­ходило на небо и, согревая уже не столько воды, сколь­ко воздух, порождало в нем дэвов — "сияющих".

Ясно, что асуры и дэвы были связаны солнцем, но из-за него-то у них и происходила борьба. Потусторон­ние демоны и небесные боги тянули его в разные сторо­ны, подобно куску шкуры! Такой ритуал — поединок за белую шкуру, символизирующую Сурью, существует в Индии и поныне.

В период зимнего солнцестояния борьба за облада­ние Сурьей была особенно напряженной. Еще бы! Дни становились совсем короткими, холод сковывал землю, жизнь замирала... Куда уходило тепло? Ясно, что его забирали подземные демоны, взращенные в среде про­чих асур. Главным среди этих злодеев считался Врит­ра — "преграда", но вместе с тем и "врата". Это он за­точал в скалу Валу и "Огонь" — Агни и коров — лучи подземного Солнца — Асуры, сковывал (льдом) священ­ный напиток Сому.

Вритре дэвы противопоставляли воителя — Индру. Рождался он долго и в муках (по-видимому, в период между зимним солнцестоянием и весенним равноденст-вием), но затем побеждал-таки Вритру, раскалывал Ва­лу и выпускал на белый свет (к дэвам) отнятые асура-ми у Солнца огонь и лучи, пьянящего Сому. До летнего солнцестояния Сурья торжествовал, но затем дэвы ут­рачивали над ним власть, и она постепенно переходи­ла к асурам...

Такая схема годового коловращения мира могла ро­диться лишь на территории с резко выраженными вре­менами года. И действительно, она присуща той части арийских племен, истоки которой уходят в прошлое меотов, индов (синдов) и тавров Северного Причерно­морья, в кеми-обинскую, усатовскую и другие культуры, тяготеющие к Балканам. Представители именно этой ветви индоиранской языковой общности ушли затем в Индию и создали "Ригведу".

Но была и другая ветвь, уходящая корнями на Кавказ и в Переднюю Азию. Ее древнейшие предста­вители в Северном Причерноморье тяготели к куроараксской и алазано-беденской культурам. Сохраняясь затем в древнем Иране, племена этой ветви индоиранцев создали "Авесту" — подобный "Ригведе", но более поздний во всех отношениях сборник гимнов и поучений.

У иранцев дэвы оказались злыми, асуры же — доб­рыми. Понятно: в обжитых районах Закавказья и Пе­редней Азии люди страдали не от зимней стужи, а от летнего зноя, именно он больше всего угрожал урожаю и поголовью скота. Соответственно, главным божеством иранцев стали не Дьяус и сын его Индра, а Асура. Первый в "Авесте" не упомянут вообще, второй низве­ден до уровня третьестепенного демона, зато Асура возведен в ранг верховного владыки и наречен Ахура Мазда — "господь премудрый". Ему противостоит бог тьмы и зла Ангро-Майнья — "нечистый дух", воплощаю­щий пагубные страсти, "не-жизнь".

Ахура Мазда и его окружение моложе божеств "Ригведы" не только хронологически, но также истори­чески: не менее 500 лет разделяет окончательные ре­дакции "Ригведы" и "Авесты", к развитому первобыт­нообщинному строю относится первая и к формирую­щемуся государству — вторая.

Однако иранцы еще сохраняли кое-что из своих давних традиций, и эти древние представления прибли­жались к тем, которые остались господствующими в индийской традиции. Подобно Варуне индийцев, Ахура Мазда иранцев теснейшим образом связан с Митрой.

Иранская Ардви Сура ("влажная", "сильная") со­ответствует индийской Адити в значении Притхиви— "земли", подогретой Сурьей и порождающей влажные испарения — асуров. С названием последних связано понятие асу (аши, аху) — "хозяин", "божество". Это понятие во многом близко индийскому рите, которому у иранцев отведена роль "покровителя" (рату). Подчи­ненность рату более высокому аху очевидна в "Жалобе Души Быка", включенной в "Авесту". Животное доби­вается у Ахуры Мазды верховного покровительства, но получает отказ: ему велено подчиняться человеку.

И тогда Душа Быка возопила: "Сказать, что я должна в качестве рату удовлетвориться немощным словом бессильного человека, я, желающая сильного аху!"

Соответствия представлениям древнейших иранских племен можно найти лишь в отдельных курганах ариев. Прежде всего в тех, где достаточно выражен образ Асуры: подземного солнца Савитара и Варуны. Соот­ветствия же образу Ахуры Мазды и другим божествам поздних иранцев представлены в скифских курганах.

Главный хранитель риты Варуна считался его же создателем, вопреки версии о самозарождении риты. Создан же рита был посредством натяжения космиче­ской "нити" майя, обладавшей способностью изменять прежние и создавать новые формы. Мы уже сталкива­лись с проявлениями этой "нити" в курганах: осями кромлехов Велико-Александровского кургана и других конструкций, общей ориентировкой трех захоронений Скворцовского кургана и т. п. Словом, это всевозмож­ные астрономические азимуты, связующие различные ритуалы с восходами и закатами Солнца (и других светил) в равноденствия, солнцестояния и прочие ка­лендарные даты. Но суть заключалась, конечно, не в датах, а в приуроченных к ним состояниях природы, в хозяйственных потребностях и жизнедеятельности людей.

Рита с помощью майи мог быть преобразован в "трон Варуны", воздвигаемый "посреди устья рек"; отсюда мудрый Асура правил "семью потоками". Зна­чение символики последних известно, и это позволяет раскрыть тайну господства Варуны над ритой. "Семь потоков" — это семь зодиакальных созвездий, которые Солнце проходило между весенним и осенним равноден­ствиями в 4250—2200, 1720—660 годах до нашей эры

(и в другие не представляющие интереса для нашей темы периоды). "Троном Варуны посреди устья рек" могла быть только Полярная звезда, с прилегающим созвездием Малой Медведицы, действительно напоми­нающим трон. От этого ночного зенита и протягивалась, по-видимому, Варуной волшебная "нить" — майя.

"Потоками" назывались иногда сыновья праматери Адити (годового цикла Вселенной), родные братья Ва­руны да и он тоже. Эти божества символизировали месяцы благоприятного полугодия. Вместе с тем каж­дый из них представлялся воплощением определенного социального качества. Помимо знакомых нам уже Варуны, Митры, Дакши, к "царям издревле" в 2200— 1720 годах до нашей эры могли относится также Бхага ("наделитель", отсюда славянское слово "бог"), Анша ("доля"), Арьяман ("гостеприимство"). В качест­ве седьмого Адитьи разные гимны "Ригведы" называют то Вивасвата, прародителя смертных, то воителя Индру, то Сурью или Савитара. Последний присутствует, помимо того, в обличий Бхаги.

Порой не один только Варуна, а все братья Адитьи выступают хранителями риты, "пастухами Вселенной". Тогда они, будучи вроде бы богами-дэвами, предстают вдруг как "охраняющие мир асуров" — демонов. Проти­воречия нет: они небесные дэвы в качестве дней к меся­цев и потусторонние асуры в качестве ночей и "потоков", то есть созвездий. Для того, кто это понимает и почи­тает Адитьев в обоих значениях.

Для него оба обращенных друг к другу (мира) набухают

От дождя с неба; называемый счастливым, процветающий

Завоевывающий оба местопребывания, идет он на битвы.

Да будут благосклонны к нему обе стороны!

Здесь, как видим, содержится указание на то, что мудрый должен чтить единое в противоположных на­чалах, и тогда последние воздадут ему сторицей.

Двойственность природы Адитьев выразилась и в парной организации их. Они соединены и противопоста­влены: Митра — Варуна, Бхага — Арьяман, Анша — Дакша. В "Ригведе" представлены и другие комбина­ции. В каждой из пар одно божество светлое (дневное, доброе), другое темное (ночное, жестокое). Прослежи­вается также связь их с зенитом и надиром, верхом и низом Вселенной.

Идеей единства и борьбы противоположностей, интуитивно постигнутой еще в те времена, проникнуты многие гимны, мифы и образы "Ригведы", включая ее основной миф: новогоднюю, временную победу Индры над Вритрой. Между намеченными, а то и разработан­ными таким образом диалектическими полюсами ме­стами указаны связующие звенья. В приведенном выше отрывке — это мудрец и небесный дождь "меж­ду обращенными друг к другу мирами"; в основном мифе "Ригведы" — это Варуна (занявший благожела­тельный нейтралитет) и Вишну (активно помогавший герою), вышедшие из стана асуров и поддержавшие Индру, предводителя дэвов, в его праведной борьбе с асурой Вритрой...

Итак, родившись из производственно-календарной практики, представление о рите обрело и морально-фи­лософский аспект... На что же нацелено было это уче­ние? На обретение бессмертия!

Обрести бессмертие можно было двумя способами: "став на путь богов" или "выйдя за пределы года".

Я слышал о двух путях от предков:

(Путь) богов и (путь) смертных.

На этих двух (путях) сходится все то, что способно двигаться

Между отцом и матерью.

Две обращенные друг к другу (половины вселенной) несут бродящего,

Рожденного из головы, выношенного мыслью.

Сколько (существует) огней? Сколько солнц?

Сколько утренних зорь? Сколько же вод?.. —

сказано в гимне "Солнцу" — Сурье и Агни — "Огню".

Северный путь Солнца принадлежал бессмертным богам, южный — смертным людям. Это два разнонапра­вленных отрезка риты как годового цикла. Первый от­резок — благоприятное полугодие, осененное поднимаю­щимся к северу весенне-летним солнцем. Второй отре­зок — неблагоприятное полугодие, сопряженное с опускающимся к югу осенне-зимним Солнцем... Мы ви­дели изображения двух этих "путей" на продольных стенках гробниц под IV и VI слоями Высокой Могилы (рис.14—15). Они соответствуют последовательности развертывания времен года в ведийском учении о двух путях мироздания.

Стать на путь богов и воскреснуть можно было лишь с помощью ритуалов, в основе которых стояли особые, в конечном счете, календарные знания, на что и намекает вторая половина вышеприведенного гимна. Атожно не сомневаться, что погребенные под календар­но насыщенными IV—VIII слоями Высокой Могилы были приобщены к сонму "бессмертных". Это был путь наверх, к летнему солнцестоянию.

Второй путь, "за пределы года", вел вниз, ниже загробного царства Ямы:

(Есть) три неба (внизу?): два — в лоне Савитара,

Одно — в мире Ямы, людьми повелевающее.

Словно повозка на ступицу, опирается на него бессмертное;

Тот, кто это знает, пусть здесь скажет.

Последние слова о том, что путь к вечности лежит через специальные знания. И в этом случае их смысл заключался в приобщении к Солнцу, но только подзем­ному, сопряженному с Варуной и изначальными во­дами...

В "Ригведе" запечатлены образы смертных, воскре­шенных первым и вторым способом.

Ввысь поднялся известный нам уже Матаришван — "посланник Вивасвата", родоначальника людей и отца Ямы. Подвигом этого арийского Прометея стала добы­ча подземного огня, охранявшегося от дэвов асурами...

От Савитара, подземного Солнца и воплощения Варуны, получили бессмертие Рибху ("работа") — трое братьев-мастеровых. Так наградили их боги за подвиги, совершенные в течение года. А подвиги были такие: переделка на 4 чаши (фазы Луны) божественного куб­ка для напитка бессмертия, изготовление колесницы для божеств утренней и вечерней зари, возвращение молодости своим престарелым родителям, учреждение трехсезонного календаря, проведение 12 дней у самого Солнца (очевидно, в период зимнего солнцестояния)... Образу Рибху соответствуют подкурганные захоронения ремесленников.

Покойник "обретал возможность воскресения" после ритуального присоединения к годовому циклу. Этой це­ли служили обнаруживаемые в курганах обсерватории и календари. Помимо практического, они имели и маги­ческое назначение. Расшифровать их можно, лишь об­ладая календарными кодами, доныне хранимыми индийскими брахманами. Так, 21 было излюбленным числом Солнца и года "Ригведы": трижды по семь ша­гов Вишну, трижды семь поленьев костра жертвенного

Пуруши и прочее. А расшифровывается это число так: 12 месяцев+5 времен года+3 мира+1 солнце = 21-член­ный год. 17-членный год, составленный из первых двух чисел, посвящался Праджапати — "отцу существ". Цикл в 100 лет символизировал человеческий век и раскла­дывался на 60 дней и ночей месяца+24 годовых полу-месяца+12 полных месяцев+3 времени года+1 солнце...

Яркие примеры календарной магии представлены в памятниках, о которых мы многократно уже говорили: в погребениях "космических странников" из VI— VIII слоев Высокой Могилы.

На стенках гробницы кеми-обинского, древнейшего из них, погребения магия календарных чисел отразилась в количественных соотношениях отрезков и точек, со­ставляющих изображения (рис.15). Обыгрывалось число 28 (то есть 21+7, см. выше) — усредненная про­должительность синодического и драконического меся­цев (29+27)/2 лунного календаря. Знаки времен года на

боковых, восточной и западной, стенках перемежались изображениями стражей миропорядка на стенках торцо­вых. Последние соответствуют, как мы уже знаем, Мит­ре — Варуне и Яме — Ману. Именно в такой последова­тельности, двигаясь, как принято в ритуалах, правым плечом вперед, должен был "пройти" мимо божеств по­гребенный: с севера на юг, а затем с юга на север, "пу­тем смертных" и "путем богов".

Ступай, ступай прежними путями,

Где прошли наши предки!

Обоих царей, радующихся жертвоприношению,

Яму и Варуну — бога ты должен будешь увидеть.

Погребение под VII слоем Высокой Могилы от­носилось к ямной культуре. Оно было перекрыто до­сыпкой в виде бычьей головы — знака Тельца (рис.9). Прослежены его рот и глаза, выполненные в виде во­ронок. Во рту найдено 11 яйцеобразных комков охры, символизировавших, очевидно, остальные зодиакальные созвездия. Погребение под VIII, солнцеобразным слоем с расходившимися от него 12 лучами-дорогами было пе­рекрыто магической повозкой, 7 колес которой направ­лены в "русла потоков" зодиакальных созвездий весен­не-летнего полугодия (рис.28).

Несомненно, что Высокая Могила и некоторые дру­гие "пирамиды степей" сооружались под руководством высокопрофессиональных жрецов — не только храните­лей, но и творцов традиций. Это были выдающиеся зна­токи календарей и первобытных, еще не дифференциро­ванных зачатков науки — философии — искусства — религии.

Выше мы обратили внимание на то, что строители последнего, XI слоя Высокой Могилы знали о том, что представляли собой сооруженные тысячелетие назад VI—VIII слои. Это можно объяснить лишь существова­нием развитого фольклора и наследственного клана жрецов. Не было ли среди них Кашьяпы, Вишвамитры, Атри или еще кого-нибудь из риши — "сказителей", со­здавших древнейшие, II—VII циклы "Ригведы"? Такая возможность вполне вероятна. Ведь, помимо общего вывода специалистов, что ведийский ритуал старше "Ригведы" и сложился на прародине ариев, обнаружены и весьма специфические соотношения между курганным обрядом и сборником гимнов.

Как и в "Ригведе", блюстители курганного обряда не принадлежали к какой-либо единой археологической культуре, ибо хранили знания и ритуалы и "ямников", и "кеми-обинцев", и "старосельцев", и "катакомбников", и "срубников" (а в "Ригведе": "пяти арийских наро­дов").

В Индии профессиональными хранителями традиций являются кланы риши и каста брахманов. Подобные замкнутые объединения хранителей общественной муд­рости существовали и у других первобытных народов: волхвы древних русичей, друиды галльских племен, со­здавших Стоунхендж и десятки подобных ему сооруже­ний... На примере культа Аполлона мы познакомились со жрецами-астрономами, которые обслуживали древ­нейшие обсерватории Европы и странствовали для уточ­нения календарей от Британии до Алтая, от Малой Азии до Скандинавии. Очевидно, что подобные стран­ники могли распространять очень специфические знания, навыки, мифы, изображения, вещи.

А как происходило обособление мудрецов в среде разноэтничных племен Азово-Черноморских степей? С какими цивилизациями связаны были жрецы индо­иранской языковой общности до частичного переселения арийских племен в Индию?

Обособление различных, не только жреческих, но также ремесленных и воинских групп прослеживается в Юго-Восточной Европе с середины IV тысячелетия до нашей эры. Это было время начала становления Египта и Шумера, распада индоевропейской и формирования индоиранской общности.

Немаловажное место среди них принадлежит так называемому Новоданиловскому культурному типу, воз­никшему в среде поздней днепро-донецкой и ранней среднестоговской археологических культур. Возникнове­ние этого типа прослеживается в Мариупольском мо­гильнике, подобные памятники распространяются затем от Балкан до Кавказа, следы обнаруживаются даже на Ближнем Востоке.

Наиболее отчетливыми показателями далеких похо­дов "новоданиловцев" являются находки клювообразных молотов-клевцов из оленьего рога и, главное, скипетров в виде лошадиных голов. Навершия скипетров изготов­лялись преимущественно из полированного камня. Такие изделия найдены от Югославии до Дагестана. А от Приазовья до Ирана встречаются бронзовые им подра­жания. На всей этой огромной территории бытовали также крестообразные навершия булав, три находки которых в Мариупольском могильнике позволили нам выявить истоки символики арийской палицы-ваджры.

Особую подвижность и мощь придало "новоданилов­цам" приручение лошади и начало использования ее для верховой езды. Всадник с боевыми клевцом, була­вой или скипетром представлял собой в те времена неви­данную, непобедимую силу. Очевидно, именно эти пер­вые конники породили мифы о полумужчинах-полуко­нях (кентавры древних греков) или птицеподобных воителях (гаидхарвы ариев) — существах вероломных и доблестных, божественных и диких.

В историю культуры навсегда вошли "наимудрей­ший из кентавров" Хирон, учитель величайших героев и сына самого Аполлона, а также Гандхарва, "стоя­щий на своде небес". Такие образы находят соответ­ствия в захоронениях у сел Новоданиловка Запорож­ской области, Суворово Одесской области и других, которые были перекрыты камнями с календарными зна­ками или окружены ориентированными по небесным светилам кромлехами, что указывает на астрономичес­кие познания, на мудрость распорядителей погребаль­ных обрядов.

По-видимому, "новоданиловцам", древнейшим пред­ставителям формирующейся индоиранской общности, первым удалось замкнуть в единое кольцо так называемую Циркумпонтийскую культурно-историческую зону: области вокруг Черного и Азовского морей, заселенные разноэтничными племенами и народностями. Установи­лись столь тесные связи, что восточносредиземпомор­ское население проникало до Нижнего Подпепровья, а характерный для днепро-донецкой культуры погре­бальный обряд — вытянутые, посыпанные охрой покой­ники — обнаружен на кладбищах шумерских городов Ура и Эреду.

Ученые установили, что влияния Шумера распрос­транялись на куро-араксскую, алазано-беденскую и дру­гие культуры Кавказа. Предполагается, что эти куль­туры созданы хурритами — предками некоторых кавказ­ских народов.

На рубеже III—II тысячелетий до нашей эры хур­риты Армянского нагорья приютили несколько кланов шумеро-аккадских (вавилонских) писцов, бежавших от распрей и войн, поразивших их царство. На отдельных событиях, сопутствовавших этому бегству, мы остано­вимся ниже. Здесь же отметим, что основной обязан­ностью переселившихся писцов стал учет торговли, ко­торая сопровождала возникновение на караванных пу­тях хурритских городов-государств.

Одним из главных товаров была соль, ценившаяся не меньше ячменя и пшеницы... Не соляные ли место­рождения Сиваша привлекли сюда первых выходцев куро-араксской культуры, пришедших вслед за проник­шими на Кавказ "новоданиловцами"? Не было ли среди этих выходцев людей, оставивших характерные для Шумера изображения на плитах Каменной Могилы и I кромлеха Велико-Александровского кургана?

Кромлех и погребение в центре его — наиболее севе­ро-западный памятник куро-араксской культуры. Оста­вивший его род или племя объединился здесь с неболь­шой группой выходцев из трипольской культуры, основ­ная территория которой в начале III тысячелетия до пашей эры располагалась между Нижним Дунаем и Средним Днепром. На материалах нижних слоев Вели­ко-Александровского кургана и других памятников Днепро-Бугского междуречья прослежено, как две группы пришельцев слились, дав начало новой, кеми-обинской культуре.

Следы подобных слияний обнаруживаются и в при­легающих областях — от низовьев Днестра до низовьев Кубани, от днепровского Надпоролся до Крыма включительно. Повсюду на этой территории встречаются кеми-обинские памятники, но везде их немного, исклю­чая разве что Крым. Это было не распространение, а проникновение высокоразвитой культуры в среду этни­чески чуждых ей племен местной ямной культуры. Со­вершенно очевидно, что оно носило не военный (как у "новоданиловцев"), а мирный характер, основанный на каких-то дружеских договорах. Каких же?

Первоначальные договоры могли заключаться во взаимовыгодном обмене металлом и солью, зерном и скотом. Затем, по мере усложнения хозяйства, роста численности населения, разложения первобытнообщин­ного строя и зарождения раннеклассовых отношений все большую ценность стали обретать, очевидно, позна­ния пришельцев в календарях и строении мира, умение их сплачивать людей ритуалами и усиливать общест­венные связи бытия. Следы такого, основанного на ду­ховных началах договора проступают в IV и V слоях Высокой Могилы. Установлено, что местные "ямиики" участвовали в погребальном обряде "кемиобинца", а затем попытались воспроизвести этот обряд и над сво­им покойником. Это им не вполне удалось, однако ино­культурный импульс привел местное население к соз­данию могил человекоподобных очертаний, а также к за­мене человеческих жертвоприношений антропоморфны­ми стелами.

Второе проникновение хурритов в Азово-Черномор­ские степи было связано уже не с куро-араксской, а с алазано-беденской культурой. Вследствие контактов ее небольших групп с носителями ямной культуры возник так называемый старосельский тип, оставивший "косми­ческого странника" (погребение 8) под VIII слоем Вы­сокой Могилы. Похоже, что в отличие от "кемиобин­цез" носители этого типа строили свои отношения с местным населением не столько на духовных, сколько на материальных началах, на своем обладании древ­нейшими в степях повозками и своем же доступе к руд­никам Кавказа.

Тем не менее в Высокой Могиле и в других курга­нах прослеживается множество случаев подражания местным населением более высокоразвитому обряду пришельцев.

Не исключено, что именно "старосельцы" оставили изображения повозок на плитах Каменной Могилы. Подобные изображения встречаются в горах Армении.

А в могиле одного из погребений старосельского типа у станицы Батуринской на Кубани обнаружено изобра­жение мифического сюжета: бык, влекущий рало вслед за птицей и змеевидной богиней плодородия. Э. С. Ша­рафутдинова, открывшая это уникальное захоронение, считает, что оно принадлежит жрецу-живописцу. Сти­листика и сюжет выполненного охрой рисунка коренит­ся, очевидно, в шумерской культуре...

Прошедшая пред нами история Азово-Черноморских степей IV—II тысячелетий до нашей эры позволя­ет предположить, что собиратели, хранители и творцы мудрости индоиранской или арийской языковой общно­сти были сосредоточены в Новоданиловском и старо­сельском культурных типах и особенно в кеми-обин­ской археологической культуре, а также среди их по­томков. Очевидно, что эти немногочисленные, но особо подвижные группы степного населения были связаны с шумерской, а затем вавилонской и другими культура­ми Ближнего Востока. Вместе с тем именно в этой сре­де наиболее выражены истоки представлений, мифоло­гических сюжетов и образов, которые впоследствии были упорядочены в индоарийской "Ригведе".

Современное языкознание приходит к выводу, что прародиной создателей сборника священных гимнов "Ригведы" были Азово-Черноморские степи и что ос­татки переселившихся в Индию ариев существовали здесь еще во времена скифов и греков. Произведенное во II части нашей книги сопоставление мифов "Ригве­ды" и "степных пирамид" подтверждает эту гипотезу.