Глава 1 ОЛЕНИ ПАЛЛЕНБЕРГА

Глава 1

ОЛЕНИ ПАЛЛЕНБЕРГА

Здесь прилегли олени Палленберга,

Слегка дорогой дальней утомясь.

Автор

Первое живое существо, которое я встретил, ступив на территорию поселка Сосны, что близ известной Николиной Горы, был… дятел. Да-да, именно дятел, очаровательный в своей первозданной красоте, сидел совсем близко на высоком пне, старательно простукивая кору. Я долго наблюдал за ним, пока в его клюве не появился носастый жук, именуемый еще сосноедом или соснобоем. Дятел вспорхнул и унес жука, наверное, в гнездо.

«Всякая сосна своему бору шумит (своему лесу весть подает)», — гласит русская поговорка. По высокому левому берегу Москвы-реки на всех 420 гектарах территории дачного поселка и пансионата раскинулся бор. Столетние дубы перемежались столетними же соснами, хотя последних было гораздо больше. Все вместе они вырабатывали под своими кронами тот свежий и целительный воздух, который и составил славу здешнему курорту. Все леса вообще делятся на черные и красные. Чернолесье — это обычный лиственный лес. Сосны — это непременный атрибут красного леса. Красный не только потому, что стволы и ветви сосен красноватого цвета, а главным образом потому, что красный означает красивый.

Сосны

Гуляя по этому курортному бору, что на берегу Москвы-реки, я продолжал вспоминать пословицы и поговорки, в которые русский народ вкладывал вековую мудрость. «Что ни толкуй, а сосновый елового краше». В самом деле, сосны, золотистые от природы, были пронизаны лучами майского солнца, прибавлявшими в общую картину еще более золота. «Бор — красный или хвойный лес, — продолжал я вспоминать, и всякое мое воспоминание подкреплялось окружающими меня зрительными образами. — Строевой сосновый лес по сухой почве, по возвышенности, чистый сосняк по супеси. Сосновый строевой и мачтовый лес по суходолу». «Сосновая мезга сладка». «Сосна шумит со сна». И как он отраден слуху, этот шум проснувшегося бора! Где-то здесь, в кронах сосен, выводит нежную трель птичка пуночка, или сосновка, залетевшая сюда с Финского залива. Сосновкой именуют еще и водку, настоянную на сосновых иглах или шишках, — ее пьют от ломоты в суставах.

Оживали в памяти и пушкинские строки:

Вдали дремучий бор качают ветры с шумом,

Луна за тучами, и в море спит заря.

(«Осгар»)

Или — «зари последний луч горел над ярко позлащенным бором». Если обратиться к иностранным словам, то все тут, на мой взгляд, могло бы быть охарактеризовано одним словом «гламур», но не в том значении, которое хотят показать великосветские модницы, демонстрируя свои изысканные наряды и макияж. Говоря о гламуре Сосен, я имею в виду существительное glamour в его прямом смысле, переводимое как чары, волшебство, романтический ореол, обаяние, очарование, эффект, и глагол glamour в значении зачаровать, околдовать.

Сергей Есенин своим поэтическим взором видит:

Заколдован невидимкой,

Дремлет лес под сказку сна.

Словно белою косынкой

Подвязалася сосна.

(«Пороша»)

В таких раздумьях приблизился я к главному входу в пансионат «Сосны». Здесь посетителя по обе стороны дорожки встречают два лежащих на бронзовых подставках и на каменных постаментах бронзовых оленя. Олени смотрят в сторону Москвы-реки. При председателе Совета министров СССР Алексее Николаевиче Косыгине (а он жил здесь, в 99-м номере, до самой своей кончины в 1980 году) возле одного из оленей был посажен декоративный куст, похожий на магнолию с сиреневыми цветами. Куст этот отлично прижился и радует каждый год пышным цветением уже не одно поколение отдыхающих в «Соснах».

Олень

Как явствует из надписи на бронзовых подставках, фигуры оленей выполнены в 1905 году в творческом содружестве двух мастеров — Йозефа Палленберга и Рихарда Фризе. Как водится, история оленей в «Соснах» обросла самыми фантастическими легендами и домыслами. Но вот истина, подтвержденная архивами.

Во-первых, Палленберг и Фризе — настоящие мастера своего дела. Первый — скульптор-анималист, а второй — художник-анималист. То есть скульптура каждого оленя выполнена Палленбергом по рисунку Фризе. Во-вторых, здесь же, в этом самом краю недалеко от «Сосен», по удивительному совпадению стоит барвихинский замок «Мейендорф». А Мейендорфы — это древнейший баронский род прибалтийских немцев, любителей поохотиться на оленей (см. далее главу «Сто веков культуры Мейендорф»).

Если от барвихинского замка провести на запад по той же параллели воображаемую стрелку, мы окажемся чуть севернее немецкого города Гамбурга. Как раз в этих местах в 30-х годах прошлого века во время раскопок немецкого археолога А. Руста была обнаружена позднепалеолитическая стоянка древних охотников на северных оленей, названная «культура Мейендорф». Случилось так, что именно сюда приведет судьба скульптора, ваятеля оленей Палленберга. Здесь в 1907 году Карл Хагенбек основал широко известный гамбургский зоопарк — лучший на то время в Европе. В нем впервые животные содержались без клеток, искусно отделенные от посетителей водными преградами и грудами камней. Так вот, входные ворота в тот зоопарк, украшенные фигурами зверей и птиц, сделал уже знакомый нам Йозеф Франц Палленберг (1882–1946). Им же в 1913 году была выполнена бронзовая скульптура спящего льва на могиле основателя зоопарка. Это был лев по кличке Триест — любимец Хагенбека.

Но более всего скульптор Палленберг любил оленей и лосей. Он начинал свои занятия по рисунку и скульптуре в 1899 году в академии города Дюссельдорфа. Его скульптура «Ревущий олень» в 1907 году получила золотую медаль на немецкой республиканской художественной выставке и позже была установлена там же, в Дюссельдорфе. В местном музее хранятся рабочие материалы и архивы ваятеля. Мастерски выполненные Палленбергом скульптуры животных были словно живые, что ценилось и ценится по настоящее время учеными и публикой. Как явствует из архивов мастера, он получал многочисленные предложения украсить своими творениями зоопарки не только Германии, но и других стран Европы и США. Подробности о жизни и работах мастера читатель может найти в книге Г.Р. Мюклера «Жизнь и творчество немецкого скульптора-анималиста И. Палленберга (1882–1946)».

Но подлинного расцвета творчество Йозефа Палленберга достигло в содружестве с вышеупомянутым художником-анималистом, студентом, а затем профессором Академии художеств в Берлине Рихардом Фризе (1854–1918). И яркое свидетельство тому — парная скульптура лежащих оленей у входа в санаторий «Сосны». И если один из них украшен автографами этих двух мастеров, то на другом читаем место изготовления: Берлинская фабрика художественной бронзы «Гладенбек и сын», существующая с 1851 года. В 1857 году именно на ней был отлит памятник великому философу Иммануилу Канту. Памятник исчез в войну, но в 1992 году отливка была повторена, и памятник вновь установили возле здания университета в Калининграде.

И все же олени оставались для творческого дуэта Палленберг — Фризе наиболее притягательным объектом. Такого рода статуи сохранились во многих городах мира. Любопытный факт: в центре Смоленска стоит бронзовая скульптура оленя работы тех же мастеров.

А соавтор Палленберга по ряду его произведений, в том числе по скульптуре в «Соснах», Рихард Фризе — почти наш земляк. Он родился в городе Гумбиненнен в Восточной Пруссии. Ныне это город Гусев Калининградской области России. Слава первоклассного живописца пришла к Фризе после приобретения в 1881 году его большой картины кронпринцем Фридрихом-Вильгельмом. Кстати, этот кронпринц состоял в родстве с владельцами подмосковного Архангельского графами Сумароковыми-Эльстонами.

В современной Калининградской области на границе с Польшей находится Роминтенская пуща — места, где издавна селилась знать. В Роминтене (ныне поселок Радужное) располагалась охотничья резиденция кайзера Германии Вильгельма II. Исторические хроники рассказывают, что в 1898 году Вильгельм убил здесь оленя с 16 отростками на рогах. И вот в память об этом событии Фризе и Палленберг создают статуи оленей — одного во весь рост и четырех лежащих. Их устанавливают у моста через речку Роминта (ныне Красная). Именно двое из числа этих оленей обрели затем постоянную прописку в санатории «Сосны». Интересно отметить, что во французском языке слово bois означает одновременно и «сосновая роща», и «оленьи рога». Читатель согласится со мной, что это звучит очень образно: рога — роща на голове оленя.

Устали от стремительного бега

И, из реки воды напившись всласть,

Здесь прилегли олени Палленберга,

Слегка дорогой дальней утомясь.

И около людского поселенья

Они живут, не ведая врагов.

На голове у каждого оленя —

Раскидистая роща из рогов.

Надо отметить, что в вышеописанных местах Славского муниципального района Калининградской области находился охотничий дом «Паит», упоминаемый с середины XIX века. Роминтен посещали император Николай II с императрицей Александрой Федоровной и министр финансов России граф С.Ю. Витте. В дошедших до нас воспоминаниях С.Ю. Витте читаем: «…Роминтен — охотничий замок. Он представляет из себя простой двухэтажный деревянный дом, против которого находится другой дом, тоже двухэтажный, еще более простой конструкции. Вторые этажи обоих домов соединяются крытою галереею. Большой дом и часть второго этажа меньшого дома занимают их величества, а остальные помещения — свита и приезжающие…»

Когда в Германии у власти оказались нацисты, должность начальника имперской охоты получил Геринг. Он наведывался в «Паит», перестроил дом, получивший в народе название «дача Геринга». С легкой руки некоторых журналистов даже оленей, о которых я веду рассказ, стали именовать «оленями Геринга». Мне понадобились длительные поиски в архивах, чтобы доказать, что «наши олени» не имеют ничего общего с этой мрачной личностью, а хранят свою историю, живую и яркую. Их имя — «олени Палленберга» — немецкие олени с нашей российской пропиской.

Если перед мемориалом героям Великой Отечественной войны в селе Успенском повернуть направо, к Николиной Горе, то в отдалении на холме взору предстанет белоснежный корабль, словно плывущий в зеленых волнах леса в сторону Москвы. Это и есть главный корпус курорта «Сосны». К нему примыкает целый квартал многоэтажных зданий — поселок Сосны. Надстройка над главным корпусом, роднящая его с кораблем, вздымается на высоту 35 метров. Там устроена смотровая площадка, на которую в корпусе ведет винтовая лестница. Но кто тот зодчий, чьими трудами спроектирована эта здравница? После долгих поисков я получил однозначный ответ от ныне здравствующего военного строителя В.И. Целуйко (род. в 1930 году). Десять лет, с 1964 по 1974 год, он работал главным инженером, а затем и директором в «Соснах», он-то и назвал мне имя архитектора главного корпуса курорта «Сосны» — это Борис Михайлович Иофан (1891–1976).

Б.М. Иофан

Есть созидатели, творения которых широко известны, а имена самих творцов полузабыты. Вот неполный перечень шедевров, которые проектировал и строил Б.М. Иофан. Это, прежде всего, проект Дворца Советов (1931–1938), грандиозного сооружения, долженствовавшего стать главной вертикалью Москвы. Здание должна была венчать огромная статуя Ленина. О грандиозных масштабах сооружения говорит следующий факт: в первой фаланге указательного пальца простертой руки вождя предполагали оборудовать руководящий кабинет. Осуществить проект помешала Великая Отечественная война. Тогда свинцовые листы с крыши Дворца Советов пошли на нужды фронта.

А вот осуществленные проекты Иофана: комплекс знаменитого Дома на набережной в Москве (1928–1931), санаторий «Барвиха» (1931–1935) и дом отдыха «Сосны» (1931–1934) под Москвой, станция метро «Бауманская», павильоны СССР на Всемирных выставках в Париже (1937) и в Нью-Йорке (1939), высотное здание МГУ им. М.В. Ломоносова. Ему же принадлежит идея скульптуры Веры Мухиной «Рабочий и колхозница».

Экскурсию по санаторию «Сосны» и его окрестностям мне устроил один из его руководителей Роман (Антип) Ильич Саиая — энергичный и внимательный, не оставляющий заботами ни одно из здешних мероприятий. Попутно, знакомя с достопримечательностями, он успел поведать мне историю своего родственника, заслуженного мастера спорта В. Саная, который в свое время наряду с Алексеем Хомичем успешно защищал ворота московской футбольной команды «Динамо».

Он же обратил мое внимание на дубы, стоящие у кромки обрыва над рекой. Ничего подобного мне прежде не доводилось видеть: два ствола с шумящими кронами стояли рядом, но одна ветвь была общей для обоих деревьев; она, эта ветвь, выходила из одного ствола и входила в ствол соседнего дерева. Словно кто-то всемогущий провел над ними операцию аортокоронарного шунтирования. Полюбовавшись на невиданное чудо природы, я подумал о том, что мой спутник здесь очень на месте и даже фамилия его Саная — значащая: ведь на латыни sanatio как раз и означает «лечение, оздоровление».

Мой гид, озабоченный неотложными делами, вскоре меня покинул, а я решил пойти к реке. Сделал несколько шагов, «как вдруг очутился над страшной бездной». Здесь в своем повествовании я беру в кавычки слова И.С. Тургенева из его рассказа «Бежин луг» в «Записках охотника». Только действие рассказа происходит у великого писателя на Орловщине и с наступлением ночи; я же оказался над бездной у нас в Подмосковье ясным майским днем.

Цитирую далее Тургенева: «Я быстро отдернул занесенную ногу и, сквозь едва призрачный сумрак ночи, увидел далеко под собою огромную равнину. Широкая река огибала ее уходящим от меня полукругом; стальные отблески воды, изредка и смутно мерцая, обозначали ее течение. Холм, на котором я находился, спускался вдруг почти отвесным обрывом; его громадные очертания отделялись, чернея, от синеватой воздушной пустоты…» А теперь я прошу фантазию читателя озарить тургеневский пейзаж ясным майским солнцем, и картина курорта «Сосны» — и обрыв, и бегущая под горой река, и огромная равнина, огибаемая рекой, — предстанет перед вами во всей своей великолепной реальности.

Все это — старинная вотчина бояр Овцыных XV века, в старину именуемая Луг Изборск. Красивые все-таки названия давали своим поселениям наши предки. Вновь и вновь поражаешься точности и поэтичности этих народных названий. В самом деле, Луг Изборск — луг, словно вытекающий из бора и разливающийся бескрайним зеленым пространством перед взором. В следующем, XVI веке хозяином этих мест стал князь Юрий Звенигородский, а еще через сто лет здесь прочно осели бояре, затем возведенные в графы, Шереметевы.

Сегодня к реке на набережную, красиво очерченную дугой фонарей, вас опустит услужливый лифт. Он работал без устали с 1971 года, и только в 2010 году его механизм заменили. Сама процедура спуска к воде, да и набережная тоже, напоминает наши сочинские курорты. Но прежде чем спуститься, полюбуемся панорамой, открывающейся с высоты. Взглянув направо, можно различить изящную церковь в селе Успенском. А слева, ниже по течению, поднимается у самого горизонта над лесом один из шедевров подмосковного храмового зодчества — стройная вертикаль храма «под колоколы» в селе Спас-Уборы. По праздникам над «Соснами» сходятся перезвоны обеих церквей, и кажется, будто это звучат ожившие струны омедненных стволов сосен.

Создать здесь хозяйство из 20 дач и санатория определило решение Совета министров СССР, принятое 80 лет назад. Вообще 30-е годы XX века стали временем активного строительства учреждений отдыха для руководителей Советского государства. Зодчий Б.М. Иофан строит санаторий «Барвиха». Инженер-полковник профессор Владимир Петрович Апышков проектирует и возводит военный санаторий «Архангельское» для комсостава Красной армии. Все это в границах будущей страны Рублевка.

Но еще в 20-х годах лично Владимир Ильич Ленин указал конкретно на это место, где ныне расположен оздоровительный комплекс «Сосны», с тем чтобы построить здесь здравницу для членов Правительства СССР. Строительство завершили в 1934 году под руководством М.И. Калинина и В.М. Молотова и по прямому указанию И.В. Сталина. Первым директором дома отдыха «Сосны» с 1934 по 1937 год был Христьян Карлович Бальман. Вслед за ним, вплоть до начала войны, — Владимир Михайлович Украинцев. В состав «Сосен» входил еще и второй корпус, возведенный некогда графами Шереметевыми. В 1936 году жена первого директора дома отдыха «Сосны» Софья Константиновна Бальман переоборудовала веранду второго корпуса, на которой для детей сотрудников дома отдыха создали детскую площадку. Фактически это был первый детский сад, где женщины-матери могли спокойно оставлять своих детей, уходя на работу.

В 1992 году Б.Н. Ельцин распорядился отделить этот корпус от всех других и вместе с более 11 гектарами территории передать Республике Саха (Якутия). У «Сосен» появился, таким образом, сосед — санаторий «Бэс Чагда», что по-якутски как раз и означает «сосновая роща».

Необходимо отметить, что местом для строительства здравницы «Сосны» в 1931 году выбрали территорию заповедника с давней историей. Дело в том, что на крутых и обрывистых берегах Москвы-реки царями и вельможами издавна устраивались охотничьи заказники. Еще Иван Грозный наезжал сюда на царскую охоту. А вблизи деревни Оборихи (Барвихи) богатый вельможа и обер-шталмейстер императорского двора Л.А. Нарышкин (1733–1799) показывал Екатерине II свой знаменитый заказник. Это был огороженный участок леса, где на обрывистых песчаных кручах жили на свободе туры и джейраны, олени и антилопы, завезенные сюда с Кавказа, Карпат, из Оренбургских степей.

Управляющим в заказнике был немец Шлеттер, привлекший на службу нарышкинских крепостных мужиков. Из таковых выделялся сметливостью, силой и умом Дементий Карелин, коему поручено было снабжать звериное население заказника кормом в суровые зимы, а также собирать рога и делать из них сосуды для питья и охотничьи рога, призывам которых повиновались гончие. Позже заботам Карелина поручил свой лес Василий Владимирович Шереметев (1743–1806). Этот Шереметев был звенигородским уездным предводителем дворянства и хозяином села Спас-Уборы, что выше Оборихи по Москве-реке. Село, как видно из названия, стояло у бора, а сам бор поднимался по склону высокой горы, на левом берегу реки — именно там, где ныне расположена здравница «Сосны».

Жена Шереметева, по имени Анна Семеновна, была урожденной княжной Львовой. В архиве знаменитого деятеля русской культуры графа С.Д. Шереметева (1844–1918) сохранилась ее переписка с родными. Письма отправлены из села Уборы Звенигородского уезда. Из писем следует, что A.C. Шереметева устроила в Уборах «женскую рукодельную светлицу, где шили, например, в тамбур шелками и пр., вещи эти продавались». Была в Уборах и столярная мастерская, где работал и сам хозяин, В.В. Шереметев. Вместе с Карелиным выделывали они рога животных — обитателей заказника, превращая их в инструменты для оркестра роговой музыки. Если рогов не хватало, их подобие изготавливали из звонкой здешней сосны. У Дементия Карелина вырос сын Сила Дементьевич Карелин (1762–1833) — первый в России капельмейстер роговой музыки. В свою очередь, он стал отцом Григория Силыча Карелина — ученого-натуралиста, прадеда великого русского поэта Александра Александровича Блока.

Из длинных трав встает луна

Щитом краснеющим героя,

И буйной музыки волна

Плеснула в море заревое.

(«Голоса скрипок»)

Только на самой границе оздоровительного центра «Сосны», приблизившись к селу Спас-Уборы, ощущаешь дыхание веков. Здесь сохранился тот самый Царский лес на Царской дороге — могучие и высокие сосны встречают путника шумом своих вершин. Громадные ветлы отражаются в глади Барских шереметевских прудов. Здесь же, по берегам речки Уборки, притока Москвы-реки, — городища, селища и курганные могильники древних славян. Вообще нынешняя страна Рублевка заселялась с глубокой древности, а предки наши обладали уникальной способностью точно находить места, благоприятные для жизни. Впрочем, им не уступают во вкусах и нынешние обитатели этих мест. Так, у самых Барских прудов отстроил себе роскошную усадьбу художник Александр Шилов.

Дубы в Соснах

В самом конце XVII века поднялся над селом Уборы, и над Москвой-рекой, и над древним Лугом Изборском, и над самим Царским лесом нарядный пятиярусный храм в стиле московского барокко Спаса Нерукотворного Образа. Задумал его строительство Петр Васильевич Шереметев-Меньшой, а осуществил задуманное гениальный мастер-самоучка из крепостных архитектор Яков Григорьевич Бухвостов. В Ново-Иерусалимском монастыре учился Бухвостов возводить «храмы под колоколы», заключая в единый вертикальный объем и церковь, и колокольню. Еще до строительства им церкви в Уборах возвел мастер свои чудесные храмы Покрова в Филях и Святой Троицы в Троицком-Лыкове. Галерея-гульбище и белокаменные резные кружева наличников и колонн дополняли красу храмовых построек Бухвостова. До наших дней дошел в Спас-Уборах этот каменный цветок трех столетий, пережив в буквальном смысле все потрясения эпохи. Возле самого храма суровой осенью 1941 года рвались немецкие снаряды и мины. Ведь линия фронта проходила совсем близко, через Николину Гору и Аксиньино. Храм в Уборах не дал тогда ни единой трещины.

Вот некоторые лаконичные строки приказов тех суровых лет войны.

«Приказ № 36 по д/о „Сосны“ ХОЗУ СНК СССР от 23 июля 1941 года. В связи с мобилизацией на военную работу исполнение обязанностей директора д/о „Сосны“ возлагается на зам. директора тов. Комлева A.C. Директор д/о „Сосны“ И.И. Михайлов».

«Приказ № 43 от 8 августа 1941 года. Т. Вороненко Е.А. за сон на посту во время воздушной тревоги объявляю строгий выговор. При повторении данного случая будут приняты меры по законам военного времени. Директор д/о „Сосны“ A.C. Комлев».

«Приказ № 75 от 17 декабря 1942 года. Премировать т. Туханову А.П. за отличную работу по вывозке дров из леса: мануфактуры пять метров и один кусок мыла. Директор д/о „Сосны“ П.Ф. Андреев».

«Приказ № 22 от 17 апреля 1943 года. Удлинить рабочий день занятых на пахоте и посадке овощей на 2 часа, т. е. 10 часов, с перерывом с 13 до 15 ч. По представлению бригадира Бочковой Е.П. лицам, выполнившим и перевыполнившим дневные задания, выдавать ужин в рабочей столовой: бригадир Бочкова E., пахари Козлова М., Анаева Ф., конюх Брынов В., кладовщик семян Полякова А. Директор д/о „Сосны“ П.Ф. Андреев».

«Приказ № 74 от 24 июня 1944 года. В целях стимулирования дрово-заготовок при выполнении сверх 110 процентов дневной выработки отпуск хлеба производить 700 грамм в день. Перевыполняющим месячную норму выработки более 110 процентов отпускать следующие товары и продукты за наличный расчет на одного человека: хлопчатобумажной ткани — 5 метров, спичек — 3 коробки, мыла — 500 грамм, водки — 0,5 литра, табака (курящим) — 600 грамм, кондитерских изделий (не курящим) — 300 грамм. Директор д/о „Сосны“ П.В. Лечуркин».

Как видим, военное лихолетье не обошло и здравницу самого высокого ранга. Выше говорилось об организованном здесь детском садике. Архивы сохранили имя его руководителя. Ею в 1941 году стала Матрена Ильинична Шешурина, оставившая скупые строчки воспоминаний: «Как только отгремели последние выстрелы в районе деревни Маслово (а это всего в километре от „Сосен“. — Г.Б.), мы сразу же стали собирать ребятишек в детский сад. Время было тяжелое, голодное, и все наши думы были о том, как бы помочь нашим детям выжить, вырасти. Трудностей было много, не было одежды, белья, обуви. Приходилось ездить в Москву за продуктами, одеждой. Ни о каком транспорте тогда и речи не было. Часто ходили пешком за тканями в Звенигород. Сами шили одежду, бурки для детей. Работали в саду столько, сколько было необходимо. Матери работали по 10 часов на пахоте, в лесу, а мы заботились об их детях. Наши работницы С. Карева, Д. Титова, Н. Кучина отдавали детям всю свою душевную щедрость. И все мечтали о Победе. Ох, как мы и все наши дети мечтали о Ней!» О том же пишет сотрудница детсада С. Карева: «Мы не ждали и не требовали благодарности за свою работу. Мы делали все это ради Победы…»

15 августа 1941 года в связи с приближением фронта к Москве началась эвакуация здравницы «Сосны» в Куйбышевскую область. Девять военных месяцев дом отдыха не работал по своему назначению. Но уже в мае 1942 года все учреждения «Сосен» были возвращены из эвакуации.

Память о героях Великой Отечественной войны священна. О каких выстрелах возле деревни Маслово вспоминает М.И. Шешурина? Дальнейший мой рассказ основан на подлинных воспоминаниях ветеранов.

Конец ноября и начало декабря 1941 года были отмечены в Московском регионе сильными морозами и снегопадами. Немецкие войска рвались к Москве. В одну такую морозную ночь, уже под утро, в «Сосны» вошел на лыжах вражеский разведывательный взвод. Персонала в доме отдыха не было, только несколько сотрудников оставались для поддержания работоспособности здравницы, и лишь небольшая группа бойцов НКВД несла охрану в комендатуре. Фашисты замерзли и решили отогреться в котельной дома отдыха. Она находилась примерно в 150 метрах от главного дома «Сосен», в поселке, там, где теперь построен новый дом под номером 20. В котельной той ночью дежурили две женщины-операторы. Очевидно, в планы разведвзвода не входила война с женщинами, поэтому немцы вскоре ушли, забаррикадировав дверь снаружи. Тогда сотрудницы котельной бросились к спрятанному за оборудованием телефону, не замеченному фашистами.

В комендатуре вначале не поверили: фронт хотя и близко, но партийно-правительственная здравница надежно охраняется. Все же в «Сосны» выехал грузовик с бойцами НКВД. По следам на снегу определили направление движения немцев и начали погоню. Снег был очень глубокий, пришлось искать дороги для объезда. Вражеских лыжников настигли у деревни Маслово; они ушли туда, предполагая разведать дорогу на Петрово-Дальнее и на Москву. Тогда немцы, поняв, что их преследуют, спрятались в Маслове за автобусной остановкой. Вот тут-то и загремели выстрелы, услышанные заведующей детсадом Шешуриной. Бой был коротким и трагическим для наших бойцов: немцы бросили в грузовик две гранаты. Сейчас на месте гибели советских воинов установлен мемориал. А 6 декабря 1941 года, как известно, началось контрнаступление Красной армии, отбросившее немецкие войска на 150–200 километров от Москвы.

Сейчас на месте боя в Маслове стоит памятный обелиск с именами героев, не пропустивших врага к Москве. Поняв, что они обнаружены, немцы отказались от своих планов и отступили. Но и наши бойцы в том бою погибли. Я выписал их имена с обелиска на автобусной остановке; здесь большая ухоженная братская могила, сплошь покрытая живыми цветами.

Большаков П.Н.

Бутузов П.Н.

Домничев A.B.

Джакуров Е.

Жданов Н.Ф.

Жарких М.А.

Курдыбаха М.А.

Кононов А.П.

Коллегов В.Д.

Понкратов А.И.

Скворцов С.Д.

Тополев А.Н.

Шепелев К.П.

Яковлев В.О.

Во время Великой Отечественной войны в доме отдыха «Сосны» находились тесть и теща И.В. Сталина. Об этом пишет в своих воспоминаниях дочь вождя Светлана Аллилуева: «Дедушку звали Сергей Яковлевич Аллилуев, а бабушку — Ольга Евгеньевна». И далее: «Зубалово с весны 1943 года „закрыли“… Бабушку и дедушку, приехавших летом, поместили в дом отдыха „Сосны“» (см.: Аллилуева С. Двадцать писем к другу. М., 1990. С. 141). Сергей Яковлевич умер в 1945 году, а Ольга Евгеньевна — в 1951-м. Интересно, что в библиотеке пансионата «Сосны» до сих пор сохранился читательский формуляр с подписью С.Я. Аллилуева, и таким образом мы знаем, что именно взял для чтения 17 октября 1943 года в библиотеке дома отдыха тесть Сталина. Это было Историко-литературное обозрение, включающее сочинения Жан Жака Руссо, а также очерк «Семья Бонапарт».

Посещала библиотеку и Наталья Петровна Кончаловская (1903–1988), детская писательница, поэтесса и переводчица, супруга поэта Сергея Михалкова и мать двух известных режиссеров — Н.С. Михалкова и A.C. Михалкова-Кончаловского. Дача ее находилась поблизости, в поселке Николина Гора. Здесь Наталья Петровна поселилась еще в 1949 году. Последние 20 лет своей жизни она жила тут почти безвыездно. С детских лет памятен мне ее замечательный стихотворный труд «Наша древняя столица»:

Над Москвой-рекой, на круче,

Где стоит наш Кремль теперь,

Был когда-то бор дремучий,

В том бору водился зверь.

Автограф С.Я. Аллилуева

В наше время каждый автор, издавший какую-нибудь книжку и приехавший в «Сосны» на отдых, считает своим долгом непременно оставить ее в библиотеке со своим автографом. У заведующей библиотекой, внимательной и доброжелательной Надежды, скопилось таких книг немалое количество, и даже список их составил несколько страниц. Но есть среди них и такие, которые хочется перелистать. Так я с удовольствием раскрыл русское издание известного датского художника-карикатуриста Херлуфа Бидструпа с дарственной надписью «Соснам», датированное 24.11.1986 г., когда мастер отдыхал в здравнице.

В военном 1944 году в «Соснах» лечились и работали писатель Алексей Николаевич Толстой (1882/83–1945) и великая балерина Галина Сергеевна Уланова (1909/10–1999). Толстой любил этот край к западу от Москвы. Вначале, когда еще не имел своей дачи, он жил на даче Максима Горького в Горках-10. Затем советское правительство предоставило ему возможность построить дачу на живописном участке между станциями Раздоры и Барвиха Усовской ветки Белорусской железной дороги. Красивое здание с островерхой крышей на правом краю оврага над речкой Самынкой и сейчас можно видеть из окна электрички с правой стороны, если ехать из Раздоров в Барвиху. После смерти Толстого его дом принадлежал последовательно министрам СССР Н.Д. Псурцеву и Л.Б. Васильеву. Затем — народной артистке СССР Людмиле Зыкиной. Теперь дом продан Альфа-банку. А ведь всего-то 66 лет назад здесь рождался гениальный роман «Петр Первый», одну из глав которого писатель начинает словами, вполне соответствующими ландшафту «Сосен»: «Чуть проторенная дорога вела лесом. Вековые сосны закрывали небо. Бурелом, чащоба…» Здесь придумывался «Золотой ключик» с его Полем чудес и Страной дураков и собирался в гостях у Алексея Толстого весь цвет столичной интеллигенции. Сегодня разглядеть дачу писателя за высоким забором можно, пожалуй, только из окна электрички, да и то лишь глубокой осенью, когда листва не скрывает контуры некогда знаменитого здания.

В «Сосны» А.Н. Толстой приехал, почувствовав недомогание. Здесь он подолгу беседовал с Галиной Улановой. Когда некоторое время спустя писатель оказался в соседнем санатории «Барвиха», звезда советского балета вновь встретилась с Алексеем Николаевичем. Уланова так вспоминала эту встречу: «Мы приехали к Толстому в Барвиху вместе с его старинным другом Ник. Ник. Качаловым. Поднялись по деревянной лестнице на небольшую галерею, куда выходили комнаты. Дверь в первую из них была раскрыта, и мы увидели Толстого, сидящего в большом кресле… Я услышала громкий спокойный голос: „Галя, ты не бойся! Не бойся, это ерунда, все пройдет…“ Алексей Николаевич был весел и шутлив, как прежде».

Река в Соснах

И отдыхающие «Сосен» и лечащий персонал запомнили знаменитую балерину — в том числе и по ее необычному распорядку дня. Непременным условием всякого наступившего дня была для нее утренняя зарядка. Зарядка продолжительностью один час. И это в течение всей жизни. Ей не было нужды часто становиться на весы для контроля веса, ибо вес этот оставался всегда неизменным — 49 килограммов. «Я очень люблю озеро Селигер, — говорила она, — но и здесь чудесно отдыхается. Устремленная ввысь вертикаль церкви в Уборах и стройные аллеи парка напоминают мне родной Ленинград, а сосны тут совершенно такие же, как будто бы ты находишься где-нибудь в Сестрорецком курорте нашей Северной столицы».

Обрыв

У многих народов мира каждому имени соответствует и благоприятствует совершенно конкретное и определенное дерево. Для имени Галина таковым деревом является сосна. Я думаю, Галина Сергеевна Уланова об этом знала, наведываясь в подмосковную здравницу. Конечно же об этом должны знать и другие Галины, сегодня посещающие «Сосны».

И уж совершенно как к себе домой приезжала в здравницу «Сосны» народная артистка СССР Вера Марецкая. Ведь даже самое место ее рождения находится на территории Рублевки, в деревне Барвихе. Аллеи здешнего курорта слышали голоса и других великих народных артистов. Здесь произносил свои монологи Аркадий Райкин, — а однажды он провел в «Соснах» все три летних месяца. Здесь репетировали роли Олег Ефремов и Алексей Баталов. Через десятилетия доносится в нашу эпоху звонкий голос Марины Ладыниной (1908–2003):

И в какой стороне я ни буду,

По какой ни пройду я траве,

Друга я никогда не забуду,

Если с ним подружился в Москве.

Партнер Ладыниной по кинофильму «Свинарка и пастух», текст песни из которого я только что процитировал, Владимир Михайлович Зельдин, по сей час, несмотря на возраст, продолжающий блистать на сцене, дает нам абсолютно адресное указание в своих воспоминаниях: «Марина Алексеевна Ладынина лечилась в „Соснах“. А доставать путевку в труднодоступный санаторий помогала актрисе Наина Ельцина…» Надо отметить, что «Сосны» были одновременно и любимым местом отдыха, и рабочим кабинетом для народных художников СССР Льва Кербеля и Бориса Щербакова, многих деятелей искусства и культуры, видных политиков.

Вблизи «Сосен», на Николиной Горе, многие годы жили замечательный композитор Тихон Хренников (1913–2007) и выдающийся пианист Николай Петров (1943–2011). В настоящее время здесь живет дирижер Юрий Башмет. Поблизости в коттеджном поселке (20 километров от Москвы) построил особняк певец Стас Михайлов. А за Николиной Горой, ближе к Звенигороду, в деревне Грязь, отстроил себе отовсюду видный дом-замок телеведущий Максим Галкин. Политикам тоже нравятся эти края. Так, на 22-м километре Рублево-Успенского шоссе в поселке «Коттон вэй» купил себе дом экс-губернатор Курской области Александр Руцкой.

Трудно в это поверить, но чрезвычайно популярный и снискавший всенародную любовь кинофильм режиссера Леонида Гайдая «Кавказская пленница» первоначально был запрещен цензурой. За якобы слишком откровенные шутки в адрес власти предержащей. Запрет сняли лишь после того, как фильм семь раз посмотрел на своей даче в Барвихе сам генсек Л.И. Брежнев. С его милостивого соизволения картину показали вначале жителям деревни Барвихи, а затем выпустили на всесоюзный экран.

Пансионат «Сосны» отлично просматривается с паперти церкви в селе Успенском. Рассказывают, что здесь любит останавливаться проживающий поблизости на даче В.В. Жириновский, любуясь прекрасным пейзажем замосквореченских далей. Говорят, будто бы здесь политик в свойственной ему манере картинно заложил руку за отворот пиджака и пафосно произнес: «Это — Россия!»

Один местный житель рассказал мне о том, как понравился Жириновскому крик петуха, доносившийся из соседнего поселка Заречье. На вопрос политика сопровождавшие его лица разъяснили, что в Заречье, мол, есть небольшая птицеферма, где разводят редких петухов, поющих басом. В.В. Жириновский немедленно пожелал приобрести такого петуха в собственность и направил в Заречье посыльных, те вскоре вернулись и сообщили, что за петуха требуют 300 долларов. Политику сумма эта показалась чрезвычайно большой, но и отступать ему не хотелось: скрепя сердце он выложил за петуха требуемую сумму, но вскоре выяснилось, что петух поет только в присутствии курицы, за которую нужно заплатить еще 100 долларов. Тут уж покупатель окончательно разгневался и хотел совсем отказаться от сделки, но его успокоили, сказав: «Петух может петь и в присутствии обыкновенной курицы. Здесь, совсем рядом, птицесовхоз „Горки-2“, где можно купить обычную курицу всего за 100 рублей». Тем и закончилась эта любопытная история.

Обратимся снова к поселку Заречье. В 1926 году председателем поселка стал видный советский ученый-полярник, академик АН СССР Отто Юльевич Шмидт (1891–1956), именем которого в настоящее время называется центральный проспект Николиной Горы. Здесь же жил другой видный ученый — академик, лауреат Нобелевской премии по физике Петр Леонидович Капица (1894–1984), а теперь живут его сыновья академики Сергей Петрович и Андрей Петрович.

В период с 1946 по 1955 год, можно сказать, Николина Гора стала центром исследований в области проблем теоретической физики. Дело в том, что П.Л. Капица ясно видел всю опасность для человечества разработки атомной бомбы. А после американской бомбардировки Хиросимы и Нагасаки работы в СССР в этой области активизировали. Капицу отстранили от руководства Институтом теоретической физики, и тогда он создал маленькую лабораторию прямо у себя на даче, на Николиной Горе. После смерти Сталина академик был возвращен к руководству институтом и оставался на этом посту до конца жизни. А в историю Николиной Горы, таким образом, была вписана еще одна важная страница.

От церкви в Успенском хорошо видны три дачи в Заречье, одна из них принадлежит 12-му чемпиону мира по шахматам Анатолию Карпову. Шахматисту здесь в 1978 году выделил участок Л.И. Брежнев. А немного поодаль — дача народного артиста СССР Вячеслава Тихонова (1928–2009), героя незабываемого телесериала «Семнадцать мгновений весны». Рядом находится дом руководителя театра «Ромэн» народного артиста СССР Николая Сличенко. В Заречье также проживает певец Александр Малинин с женой Эммой и двумя детьми.

В глубине поселка Заречье есть дома других именитых людей. Жил здесь на даче чемпион мира по шахматам, доктор технических наук, профессор Михаил Ботвинник (1911–1995). В историю шахмат его имя вписано золотыми буквами. Это был 6-й в истории шахмат и 1-й советский чемпион мира (1948), побеждавший таких корифеев шахмат, как Алехин и Капабланка.

Ни один полет в космос не обходится без «участия» жителя Заречья народного артиста России Анатолия Кузнецова. Это его гениально сыгранный товарищ Сухов в кинокартине «Белое солнце пустыни» напутствует каждый очередной космический экипаж.

В свое время дачу в поселке Заречье получил народный артист СССР, лауреат пяти Сталинских и одной Государственной премий Борис Николаевич Ливанов (1904–1972). Сейчас здесь проживает его сын народный артист РСФСР Василий Ливанов — непревзойденный исполнитель роли Шерлока Холмса в сериале по произведениям английского писателя Артура Конан-Дойла. Заслуги русского актера признаны и на родине знаменитого писателя. Василий Ливанов награжден орденом Британской империи, а в Новой Зеландии выпущена серебряная монета, на одной стороне которой портрет английской королевы, а на другой — Василий Ливанов в роли Холмса. В Москве у стен посольства Великобритании на Смоленской набережной в 2007 году установлена скульптурная композиция в бронзе: Шерлок Холмс — Василий Ливанов и доктор Ватсон — Виталий Соломин.

Вообще сегодняшних жителей Рублевки представляет пространный список бизнесменов-мультимиллионеров, как обрисовал их поэт С. Маршак, — «владельцев заводов, газет, пароходов». Среди них всем знакомые имена: Р. Абрамович, О. Дерипаска, М. Фридман, В. Евтушенков, М. Прохоров, В. Алекперов, А. Усманов и пр.

Читателю, возможно, будет любопытно возвратиться в современный лечебно-оздоровительный комплекс «Сосны» и ознакомиться с его внутренним содержанием. С момента организации здравницы известны здешние теннисные корты. В 2007 году к двум грунтовым кортам присоединили два новых с трибунами для зрителей и один закрытого типа с качественным покрытием нового поколения. Здесь регулярно проходят теннисные турниры. Запланирован даже проект «теннисной академии» с шестью-семью кортами. Ныне все это теннисное хозяйство стали называть «Рублевским Ролан-Гарросом» по аналогии с престижным турниром Большого шлема, проводимым ежегодно в Париже в конце мая — начале июня.

Ступив на теннисный корт в «Соснах», вспоминаешь первого теннисиста Европы графа Михаила Николаевича Сумарокова-Эльстона (1893–1970). Это двоюродный брат князя Феликса Юсупова, владельца Архангельского, того самого Юсупова, который известен по истории с убийством Распутина. О графе Михаиле Николаевиче рассказывает книга Б. Фоменко «Рыцарь герба и ракетки». Вначале, в теннисных баталиях, он побеждал непревзойденного петербургского теннисиста и своего дядю графа Павла Феликсовича Сумарокова-Эльстона, на предмет чего последний напишет веселое четверостишие:

Вот Сумароков — старый дядя

Играет, на лета не глядя:

Племянник Миша — вот пострел!

России кубок взять успел.

Участник Олимпийских игр (Стокгольм, 1912) и абсолютный чемпион России (1913), граф М.Н. Сумароков-Эльстон продолжал побеждать в теннисных турнирах и после своего отъезда в 1919 году за границу. В 1937 году он переехал из Ниццы в Лондон, где работал в Англо-русском спортивном клубе. К этому времени граф был уже обладателем 39 высших титулов в различных соревнованиях и разрядах. Знавшие его рассказывают, что, услышав о подмосковном доме отдыха «Сосны» и о его теннисных кортах, Михаил Николаевич мечтал когда-нибудь выступить там, в родной России, со своим неподражаемым искусством игры.

Олени из бронзы смотрят на реку. Отдыхающие, иногда поодиночке, иногда парами, подходят к ним, задумчиво пересчитывают многочисленные отростки на ветвистых рогах. Вспоминаются веселые пушкинские строки:

…Пишу карикатуры, —

Знакомых столько лиц, —

Восточные фигуры

. . . кукониц

И их мужей рогатых,

Обритых и брадатых!

И окна всех номеров главного здания тоже обращены к реке. Ветерок доносит с реки ионизированный воздух, срывая целебные фитонциды с миллионов сосновых иголок. Среди самых элитных здравниц «Сосны» могут похвастаться своим лечебно-диагностическим центром. Здесь любит собираться рублевская элита.

«Но главное — это ванная», — отмечал поэт Владимир Маяковский в одном из своих стихотворений. В оздоровительном комплексе, в числе многих разнопрофильных лечебных ванн, главная ванна — это конечно же бассейн. Его здесь начали строить в 1960-е годы, и это был первый бассейн в системе оздоровительных сооружений Рублевки. Всеми домами отдыха заведовал тогда отдел дачных хозяйств управления делами Совета министров СССР.

Здесь, в бликах радостных услад,

Взор отдыхает в полной мере

И повторяется стократ

Волны идея в интерьере.

В 2008 году изящные светильники на набережной очертили дугу естественного поворота Москвы-реки, сразу придав «Соснам» вид европейского курорта. Кроме отделки набережной, отремонтированы Успенский и Рублевский залы, сауны, бассейн. Проведена реконструкция кортов, бильярдных, сделаны детские площадки, а также площадки для игры в волейбол, баскетбол, мини-футбол, бадминтон, устроен открытый киноконцертный зал. Кафе с выходом к реке в шутку назвали «Шумным залом»: тут любили попивать чай с пирожками члены правительства, а поэтому в «Шумном зале» всегда царила благоговейная тишина.

Кафе в «Соснах»

С другой стороны здания, во втором этаже, уютно разместилось открытое кафе. Досуг отдыхающих здесь скрашивают заморские попугайчики, которые вторят на птичьем языке вашим мирным беседам. Есть в оздоровительном комплексе и фитобар, и салон красоты, и водолечебница. Над «Шумным залом» помещается зал Успенский, где устраивают банкеты.

При необходимости мероприятие можно перенести в гораздо более обширный и изысканно отделанный Рублевский зал, в который можно попасть, пройдя через художественную галерею. Здесь всего так много, что легко, как говорит поговорка, «в трех соснах заблудиться». Жители дачного поселка Сосны, а также все желающие тоже могут, разумеется за деньги, попользоваться благами оздоровительного комплекса.

24 августа 2011 года я проводил в «Соснах» час устного рассказа, посвященный 200-летию Пушкинского лицея. День этот запомнился мне встречей с внучкой А.М. Горького Марфой Максимовной Пешковой. Ей я надписал свою книгу «Царская дорога», пожал руку, передавая книгу, и обменялся, таким образом, рукопожатием всего через одно звено с самим великим писателем!

Марфа Максимовна продала унаследованную дачу в Барвихе и квартиру в центре Москвы, а взамен приобрела квартиру в дачном поселке Сосны и еще одну — в Испании. «В „Соснах“ мне очень нравится природа, здесь хорошие процедуры и врачи рядом. А Испания, берег Средиземного моря — ну, это, наверное, по той причине, что родилась я на морском берегу, в Сорренто, а сестра моя Дарья — на Капри, где жил и трудился в то далекое уже время наш дедушка, которого я прекрасно помню», — рассказала мне Марфа Максимовна.

Мы пили чай с внучкой Горького в кафе пансионата «Сосны», и я с понятным интересом слушал ее рассказ о 1930-х годах, когда писатель уже возвратился в Россию и все они жили на даче тут же, поблизости, в поселке Горки-10. Как в гости к Горькому из соседней деревни Молоденово приходил писатель Исаак Бабель, как он играл с ними, детьми, и как плакали они с сестрой Дашей: ведь их попросили освободить их любимую комнату, когда к дедушке в гости приехал знаменитый французский писатель Ромен Роллан…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.