Глава IX

Глава IX

По берегу Темзы по направлению к Хендону, проходила довольно приличная дорога, которая в этот час ближе к рассвету была пустынная, и движение по ней могло идти с достаточно приличной скоростью. Таня прекрасно её знала и быстро вела машину. Тем не менее им понадобилось не менее получаса, чтобы добраться до Хендона. Наступал серый, туманный рассвет, при котором дома выглядели как декорации в китайском театре теней. Мало-помалу в окнах тут и там начали загораться огоньки, свидетельствуя о том, что люди просыпаются, чтобы заняться своими обыденными делами. Одни собирались на работу в контору за несколько километров отсюда в Сити; другие — открывать свои лавчонки по продаже хлеба, колбасных изделий, либо зелени; третьи готовились раскладывать на прилавках газеты, журналы и книги, ну, а самые молодые и юные собирались в школу. Для Боба и Билла рассвет служил сигналом подготовке к борьбе с преступниками, да ещё к тому же довольно опасными.

Профессор Фэйнлайсон занимал старый, но довольно удобный дом, со всех сторон окруженный зеленью. Во время войны здание несколько пострадало, но было восстановлено. Рядом с ним ещё виднелись пустыри, на некоторых из которых возводились новые дома.

Таня Орлофф остановила машину в начале одной из аллей.

— Профессор живет здесь неподалеку в номере 23… Вы захватили оружие?

Билл Баллантайн похлопал себя по карману плаща.

— У меня есть все, что надо.

— Что касается меня, — молвил в свою очередь Моран, — то мой пистолет остался на пустыре во время драки. Точно не могу сказать, но где-то там, возле останков джипа, да и то, я его «позаимствовал» у лже-шофера…

Таня открыла бардачок машины и достала оттуда блестящий черный «люгер», который протянула французу.

— Вот, возьмите, Боб. Думаю, что он вам понадобится…

Билл уже стоял на тротуаре. Боб тоже хотел выйти, но Таня удержала его. Смущаясь, она проговорила:

— Боб, прошу вас… будьте осторожней… Мне не хотелось бы, чтобы… случилось несчастье…

Моран улыбнулся и нежно коснулся кончиками пальцев её щеки, говоря:

— Не бойся, девочка, надеюсь, что нам повезет… как и раньше!

Как и раньше… А ведь раньше-то в борьбе с Желтой Тенью им везло далеко не всегда.

— Я тоже прошу вас, — сказал Моран в свою очередь, — быть осторожной, чтобы ваш дядюшка ничего не заметил…

— Я поставлю машину на соседней улице, — заверила Таня. — Удачи вам, Боб…

— И вам удачи, девочка…

Француз высадился, захлопнул за собой дверцу и догнал Билла. Они услышали, как позади заработал мотор; это Таня, как и обещала, отправилась на соседнюю улицу.

Через несколько секунд друзья оказались у дома 23. Это была просторная вилла, окруженная садом, и чтобы добраться до нее, нужно пройти сквозь кустарник и проследовать дальше по короткой аллейке, метров десять, которую окаймляли кусты шиповника.

Друзья долго и внимательно разглядывали виллу., Обитатели её, казалось, ещё спали, и ничего не свидетельствовало о готовящейся драме.

— Вроде бы все спокойно, — заметил Баллантайн. — Может быть, господин Минг ещё не прибыл…

— А может он и вообще не появится, — сказал Боб. — Впрочем, — добавил он, — нужно посмотреть…

Они открыли калитку, стараясь не шуметь, и она даже не скрипнула, как бы придя к ним на помощь, а затем подошли к вилле, у порога которой росли глицинии. Потрогали дубовую дверь, но та была заперта.

— Ну и что будет делать, командан? Полезем в окно или позвоним?

Француз подумал, затем решил:

— Пожалуй, позвоним, Билл. Может ты и прав, Желтая Тень ещё не добрался сюда…

Говоря так, Моран нажал на кнопку звонка на двери. Где-то в глубине дома раздался звон, который прекратился, едва Боб отнял палец от кнопки. Что-то щелкнуло рядом с ними.

— Дистанционное открывание дверей, — шепнул Билл.

Он толкнул створку иа та на этот раз легко ему поддалась, открывая проход в широкий коридор, ведущий в холл, уставленный старинной мебелью, пол в котором был покрыт широкими плитками, черными и белыми вперемешку, как на шахматной доске. В холле, в продуманном беспорядке было развешено китайское старинное оружие, но углам стояли высокие кожаные ботфорты, разбросаны открытые китайские зонтики, а между всем этим, некоторым диссонансом, стены украшали египетские барельефы. Все освещалось рассеянным светом из скрытых источников, но не было ни одной живой души.

— Ну и что, командан, войдем?

Уже второй раз всего за несколько часов Моран находился перед открытой входной дверью, ведущей в неизвестность.

Первый раз — у лорда Бардслея. Он тогда вошел, и это чуть не стоило ему жизни. Теперь обстановка была довольно схожей, за пустотой и тишиной таилась угроза.

— Ну так что? Входим? — понизив голос, повторил Билл.

Боб Моран прошелся рукой по своим коротким волосам. Ему опять приходилось решать: играть ли жизнью Билла и своей собственной. Но ведь, если им удастся разделаться с господином Мингом, то миллионы людей в мире вздохнут свободно. Он подумал о тех китайцах, индийцах и малайцах, неоднократно встречаемых во время путешествий, которых знал и любил, и которых терроризировал Желтая тень. Стоило ли раздумывать, борясь за счастье этих людей?

И Боб, конечно, быстро решился. Сунув руку в карман и вытащив «люгер», который дала ему Таня Орлофф, он спокойно сказал:

— Пошли…

Билл тоже достал свой пистолет и мягкими шагами последовал в холл, куда сочился из окон серый рассвет. То, что холл был пуст, ни о чем не говорило, ибо в этот ранний час слуги могли ещё спать, а, к тому же, они вообще могли быть приходящими и не жить в доме. Но ведь кто-то же включил запор двери. Кто? Может быть, сам профессор? Но почему же он в таком случае не вышел встретить столь ранних посетителей?

Боб и Билл должны были решить все эти вопросы. Осмотрев холл, друзья остановились у лестницы, ведущей наверх, и, выждав немного, стали осторожно подниматься, стараясь держаться ближе к стене и не скрипеть ступеньками.

И вот на втором этаже они обнаружили дверь, из-под которой пробивалась полоска света и раздавались приглушенные голоса.

Эта комната выходила на заднюю часть дома, чем объяснялось, что Боб и Билл не заметили горящего в ней света. Они на цыпочках подкрались к двери и прислушались. Один из голосов был им не знаком, но другой они тотчас узнали — это был голос господина Минга. Монстр рядом с ними, всего дверь отделяет от него, да и к тому же может быть не запертая.

Действительно, она распахнулась от одного резкого нажатия руки Боба Морана, и друзья, сжимая оружие, ворвались в кабинет, уставленный английской мебелью времен Регентства, глубокими и мягкими креслами темной мягкой кожи. В одном из них сидел маленький старичок с вислыми усами и очках в черепаховой оправе, который был связан как сосиска. В другом, с высокой спинкой — господин Минг. Этот был одет все также в сюртук с высоким воротником, каким его видел Моран на чердаке дома в Вулвиче. Разница была только в том, что рядом с Желтой Тенью на ручку кресла небрежно было брошено пальто с каракулевым воротником. Лысый череп прикрывала шляпа из фетра с опущенными полями.

Желтая Тень даже не вздрогнул, увидев друзей. Его огромные кисти рук — искусственная и натуральная — лежали неподвижно на коленях и только глаза повернулись в сторону ворвавшихся. Моран сразу же обратил внимание на тусклость взгляда и странную неподвижность Минга, предположив, что монгол накурился опиума. Это, конечно, не делало его менее опасным. Боб достаточно поболтался по Дальнему Востоку, чтобы знать, что наркотик в ряде случаев, вместо того, чтобы расслаблять, служит довольно мощным стимулятором на некоторое время.

— Прямо скажу, командан Моран, — просто проговорил господин Минг, — вы меня поражаете. Любой на вашем месте в это время был бы мертв, а вы мне лишний раз доказываете, что способны выпутаться из сложнейшего положения…

Голос монгола был монотонен и бесстрастен, и Боб получил лишнее подтверждение того, что Желтая Тень находится под воздействием наркотика. А тот, между тем, продолжал:

— Поскольку вы и ваш друг здесь, мне следует смириться с этим… Но позвольте представить вам профессора Фэйнлайсона. Возможно, что вы с ним не знакомы… В таком случае, могу вам сказать, что в его специальности, то есть египтологии, нет никого, кто бы знал больше, чем он… естественно, конечно, кроме меня, ибо вы не можете не знать, что никто иной, за исключением вашего покорного слуги, так хорошо не знает Древний Египет, где я когда-то жил в эпоху фараонов… Птолемей

считал меня великим магом, даже можно сказать величайшим магом…