§ 4. Западная политика русских князей

§ 4. Западная политика русских князей

Александр Невский и борьба с крестоносной агрессией.

В XIII в. резко усиливается угроза с Запада. Нельзя рассматривать эту угрозу узко и сводить к нескольким нападениям противника и ответным действиям русских. В ходе продвижения на восток западноевропейских народов, прежде всего германцев, были почти сметены с лица земли многие славянские племена. Это относится, в первую очередь, к полабо-прибалтийским славянам — во второй половине XII в. многие из этих племен были покорены и уничтожены.

В 1201 г. рыцари высадились в устье Западной Двины. Еще в 1198 г. был основан город Рига — оплот крестоносцев в Прибалтике. А вскоре возник и орден меченосцев. Огнем и мечом рыцари стали обращать в католическую веру язычников и схизматиков, т. е. православных. Земли предков современных эстонцев и латышей (эстов, куршей, земгалов, латгалов) были довольно быстро покорены рыцарями.

А затем появилась и еще одна рыцарская сила Тевтонский орден возник в ходе крестовых походов в Палестине, где вскоре рыцарям стало совершенно нечего делать, да и арабы не давали покоя. Рыцари воспользовались предложением малопольского князя Конрада Мазовецкого приехать в Польшу и помогать полякам в их борьбе с венграми. Однако поляки вскоре поняли, что рыцари представляют в первую очередь опасность для них самих, и вытеснили крестоносцев на побережье. Здесь они довольно быстро уничтожили народ болтской языковой семьи — пруссов, от которого мало что осталось для истории, и начали наступать на другие племена.

Потерпев поражение от литовцев, орден меченосцев попал под протекторат Тевтонского. Ордены — военно-религиозные организации — были огромной силой. Во главе ордена стоял магистр, который правил, опираясь на коллегию комтуров. В городах сидели наместники — фогты. Костяк орденов составляли «братья» — рыцари, опытные, закованные в броню воины. Им прислуживали «братишки» (почти буквальный перевод с немецкого) — менее привилегированные и богатые члены «братства», которые в ходе военных действий сражались обычно в пешем строю. Ордены постоянно пополнялись живой силой — со всех концов сюда устремлялись любители славы и добычи. Добавим к этому еще и религиозный фанатизм — сам Папа Римский благословил рыцарей на борьбу за католическую веру, выдавая орденам специальные буллы. Вот такая сила обрушилась на земли Восточной Европы в начале XIII в.

Не остались в стороне и представители северной, скандинавской ветви германских народов. Датчане в 1219 г. основали сильную крепость Ревель (Таллинн) и захватили близлежащую территорию. Но еще более активны были шведы.

Уже в середине XII в. между Новгородом и Швецией начались конфликты из-за территории современной Финляндии. На юго-западе обитало племя суоми, которых на Руси называли «сумь». Внутренние области южной Финляндии населяло другое большое племя — хеме, или по-древнерусски «емь». С этого племени брал дань Новгород, с тревогой наблюдавший шведскую экспансию на эти земли, сопровождающуюся возведением крепостей, введением шведского законодательства и распространением католичества.

От шведов исходила и прямая военная угроза русским землям. Целый ряд шведских походов венчается экспедицией 1240 г., когда в русские земли вторгся флот шведского короля Эрика Леспе под командованием ярла Биргера. В Новгороде, получив известие о продвижении шведов, решили, что целью их является Ладога. Александр Ярославич быстро собрал войска и двинулся к Ладоге, но шведов там не оказалось. У шведов были другие цели, о которых вскоре князю сообщил старейшина подчиненного Новгороду племени ижора — Пелгусий. Шведы хотели обосноваться в устье Невы — чрезвычайно важном в стратегическом отношении месте Прибалтики. Планировалось строительство опорной крепости — такой же, какие строились на территории Финляндии.

Предупрежденный старейшиной Александр «в мале дружине» пошел к месторасположению шведов. Водным путем — по Волхову и далее через Ладогу в Неву — отправился другой отряд новгородских воинов. По мнению ряда историков, Александр приказал своим воинам, плывшим на кораблях, сойти на берег на значительном расстоянии от шведского лагеря. После этого он неприметно, лесом подвел свое собравшееся воедино войско к месту сражения. Неожиданная и яростная атака решила судьбу битвы. Часть шведов бросилась на корабли, другие пытались переправиться на другой берег Ижоры. Биргер пытался организовать сопротивление, построив оставшихся в боевые порядки, но ряды шведов были смяты мощным натиском русских. Единственное, что удалось сделать шведам — это добраться-таки до своих кораблей, погрузить на них тела погибших и поспешно ретироваться. По мнению некоторых историков (Д. Феннел), битва — «не более чем очередное столкновение между шведскими отрядами и новгородскими оборонительными силами». Сражение, действительно, не назовешь грандиозным, но, во-первых, надо учитывать, что когда речь идет о потерях, то в летописи перечисляются только знатные мужи; а во-вторых, надо учитывать огромный политический и психологический резонанс, вызванный этой битвой в условиях тяжких поражений от монголов.

Александр, несмотря на то, что получил после битвы славное и звучное прозвище «Невский», отношения с новгородцами испортил и был вынужден уехать из города. Но как раз на это время приходится активизация действий немецких крестоносцев. Уже в 1240 г. они штурмом овладели Изборском, а затем с помощью боярской измены взяли и главный город — Псков. Был нанесен удар и непосредственно по Новгороду: крестоносцы овладели значительной частью Вотской пятины — одной из пяти областей Новгородской земли. Удар наносился из района реки Нарвы. Была построена новая крепость — на месте погоста Копорье.

Пришлось новгородцам вновь обращаться к Александру, к его отцу — великому князю Владимирскому — Ярославу Всеволодовичу. Тот послал другого сына — Андрея, но новгородцы просили именно Александра.

Неожиданным ударом Александр взял Копорье, разрушив построенную немцами крепость. Следующая цель — Псков, который был взят «изгоном». Отсюда уже открывался путь на Изборск и далее в «землю немецкую». Русский полководец сумел дать немцам сражение в той же ситуации, что и его отец. Тот еще в 1234 г. победил их на льду реки Эмбах. Александр же встретил рыцарей на льду Чудского озера 5 апреля 1242 г. Крестоносцы построились треугольником — «великой свиньей», как назвал такой порядок построения русский летописец. Удары русских воинов с флангов нанесли непоправимый урон рыцарскому строю. А тут и сама природа родной земли довершила начатое дело. Ослабевший к весне лед стал давать трещины, а затем и проваливаться — тяжеловооруженные рыцари тонули, а отступавших русские преследовали и добивали.

Как ни старались преуменьшить значение данной битвы некоторые западные историки, это вряд ли удастся сделать. Победа на Чудском озере остановила немецкую экспансию на русские земли. Она вплеталась в общую канву борьбы славянских и прибалтийских народов против натиска орденов и готовила решающие поражения их в будущем.

Политику русских князей отнюдь нельзя сводить к одной или двум пусть и славным битвам. Это была целенаправленная политика, которую проводили Ярослав Всеволодович и Александр Ярославич. Не будем гадать, чем руководствовались русские князья: интуитивным ли чувством опасности или ясным осознанием ее масштабов. Во всяком случае, русские правители, сидели ли они во Владимире или оказывались новгородскими князьями, всячески сопротивлялись западной угрозе. Даже женитьба Александра в 1239 г. на дочери полоцкого князя Брячислава была стратегическим расчетом: надо было сдерживать экспансию Литвы. В 12201230-е гг. летопись фиксирует частые набеги литовцев на русские западные земли.

Начинается постепенный переход древнерусских земель под власть Литвы, особенно усилившийся, когда в Литве установилось «самовластье» Миндовга (1238). Литовцев удалось остановить на границах Новгорода и Пскова. Здесь, по указанию князя Александра, были построены укрепления. Впрочем, от борьбы с литовцами Александр перешел к союзу с ними, направленному против рыцарей. Как бы то ни было, ни земли Северо-Восточной Руси, ни Новгород со Псковом не вошли в орбиту влияния Литвы.

Даниил Романович и борьба с Польшей и Венгрией.

Монгольское нашествие стало потрясением для Юго-Западной Руси, как и для других русских земель. Покорение этих земель дорого стоило и монголам: они так и не сумели взять замки Данилов и Кременец, лишь обманом захватили Каменец, долго штурмовали Галич и Владимир.

Даниил Романович уехал из своей земли, узнав о падении Киева, — надеялся найти поддержку в Венгрии, а затем в Польше. Но, не обретя помощи, весной 1241 г. он возвращается на родину. Везде его взору представали страшные последствия нашествия. В 1243 г. Батый, вернувшись из Венгрии, посылает рать на Юго-Западные земли, стремясь еще больше запугать население и самого князя — однако сил для большой войны у Батыя в это время не было.

Грозная опасность нависла с другой стороны: летом 1245 г. венгерское войско и многочисленные польские отряды вторглись в Галицкую землю. Во главе войска был старый враг Даниила — князь Ростислав Михайлович Черниговский, женатый на дочери венгерского короля Белы IV и заключивший с ним союз, а также опытный старый полководец (бан) Фильней (в летописи — Филя). Польскую часть войска возглавлял воевода пан Флориан Войцехович.

На пути врагов стал «крепок град» Ярослав — крепость, расположенная примерно в 100 км западнее Львова, осада которой затянулась. Даниил за это время собрал ополчение и двинулся из Холма к реке Сан. Вперед он выслал отряд дворского Андрея с разведывательной целью и чтобы сообщить жителям Ярослава о близости помощи.

Получив известие о приближении русского войска, военачальники союзного войска, оставив прикрытие из пеших воинов у ворот города, чтобы предотвратить вылазку горожан, вывели основную часть войска навстречу русским. Замысел был прост: имея в тылу запасной рыцарский полк под командованием Фили, обрушить основную силу на центр русской позиции.

Даниил расположил войско традиционным славянским способом. В центре стоял полк дворского Андрея, который должен был принять на себя главный удар. Полк правой руки, противостоящий полякам, возглавлял верный соратник Даниила — брат Василько. Сам Даниил возглавил левое крыло, с самого начала планируя выйти в тыл противнику. 17 августа 1245 г. произошло сражение — одно из важнейших в русской военной истории XIII в. Ростислав с главными силами атаковал полк дворского Андрея. «Крепко копья ломались, как от грома треск был, и от обоих полков многие, пав с коней, погибли, а другие были ранены в этом жестоком копейном бою», — так описывается в летописи начальный этап битвы. В это же время поляки Флориана наступали на полк Василька. На этом фланге завязалась кровопролитная битва.

Даниил, понимая что именно Андрей в наибольшей степени отвлекает внимание противника, послал ему подкрепление, а сам с основными силами через лес вышел в тыл противнику. Здесь стоял «задний полк» во главе с Филей. Русское воинство обрушилось на полк Фили. Впереди был сам Даниил. Он пробился к центру венгерского войска и разорвал пополам его знамя. Враги побежали, а воины Даниила преследовали их. Полки Ростислава и Флориана также «наворотишася на бег». Это была полная победа, ставшая результатом полководческого таланта Даниила, силы и мужества русских воинов.

В том же году (1245) Даниилу пришлось выступить в роли талантливого дипломата. Он поехал в Орду и, претерпев там унижения, был признан правителем Юго-Западной Руси. Это повысило его авторитет в глазах западных соседей. Венгерский король Бела IV выдал дочь замуж за сына Даниила — а прежде отказывался это сделать. Он предложил союз Даниилу, мотивируя это необходимостью совместных действий против монголов. К тому же он начинал войну с Австрией и нуждался в сильном союзнике.

Даниил теперь смог сосредоточиться на западных делах. Вместе с мазовецкими князьями он во второй половине 1240-х гг. провел успешный поход на литовцев. Литовский князь Миндовг совершил в это время хитрый маневр — принял католичество.

Галицкий князь также установил контакты с папской курией. Уже в 1246 г. опытный дипломат Плано Карпини побывал во Владимире, где ознакомил князя Василька с содержанием папской буллы, призывавшей объединиться в борьбе с монголами.

По пути в Орду он встретился и с Даниилом. Папа Иннокентий IV охотно пошел на переговоры с Даниилом. Одновременно князь женил сына Романа на племяннице австрийского герцога Фридриха II. Завершением этой политики стала коронация Даниила в городе Дорогочине на севере его волынских земель присланным папой королевским венцом.

Все это нужно было Даниилу, чтобы создать коалицию для борьбы с Ордой, организовать против нее своего рода крестовый поход. Но уже вскоре он убедился, что главное намерение папы — насаждение католичества на Руси.

Даниил решительно отказался идти на уступки в религиозных делах, вызвав этим гнев папы, который специальной буллой призвал литовского князя Миндовга нанести удар по Юго-Западной Руси. Но все же главной опасностью продолжали оставаться монголы.

Даниил пытается найти поддержку в Северо-Восточной Руси. В 1250 г. для подписания договора в Суздальскую землю приехал Галицкий митрополит Кирилл. Результатом переговоров стал брак дочери Даниила с владимирским князем Андреем Ярославичем. Однако в ходе опустошительной «Неврюевой рати» Андрей вынужден был бежать в Скандинавию. На Владимиро-Суздальскую Русь пришло монгольское иго.

Ухудшилось положение и Юго-Западной Руси. В начале 1250-х гг. обострились отношения с Куремсой, «самым младшим среди других татарских вождей», по словам Плано Карпини. Он несколько раз вторгался в галицко-волынские земли, правда, большого успеха не имел. Зато Куремсе удалось стравить галичан и волынцев с литовцами. Впрочем, Даниил не унывал: ему пока удавалось сдерживать литовский натиск, он даже вынашивал планы вытеснения монголов из южнорусских земель.

Все изменилось к началу 1260-х гг. «Приде Буранда безбожный, злый, со множеством полков татарских, в силе тяжьце, и ста на местах Куремьсенех», — отмечает летописец. Новый монгольский «вождь» не только заставил Даниила и Василька срыть укрепления всех городов, но и разорвать союзные отношения с западными соседями.

Даниил сходит со сцены и доживает свой век в любимом замке Холм (ныне г. Хелм в Польше). Здесь он и умер в 1264 г. Тело его было предано земле в построенной им церкви Успения Богоматери, не сохранившейся до наших дней. После смерти князя быстрее пошел процесс ослабления Галицко-Волынской земли, которая вскоре станет яблоком раздора между Литвой, Польшей и Ордой.