ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

25 февраля, суббота, в Петрограде. - Беспорядки и волнения. - Нападение толпы на полицмейстера Шалфеева. - обезоружение городовых. - Демонстрация на Знаменской площади. - Убийство казаком пристава Крылова. - Братание казаков с толпой. - Казаки против полиции. - Беспорядки на Невском. - Аресты рабочих. Митинг в Городской Думе. - Первое донесение ген. Хабалова Государю о беспорядках. - Ложь Хабалова. - Ответ Государя с повелением прекратить беспорядки. - Растерянность Хабалова. - Собрание начальников военных участков. - Протопопов и его первая телеграмма Воейкову о беспорядках. - Заседание Совета министров. - Успокоительное письмо Протопопова Царице. - День 25 февраля в Царском Селе. - Настроение Императрицы и Её взгляд на происходящее в Петрограде. - Разговор с генералом Бойсманом и передача мне через него поручения от Царицы.

25-го февраля, в субботу, забастовка в Петрограде охватила до 240.000 рабочих. Бюро Центр. Комитета Большевиков (где уже тогда работали Молотов и Шляпников) выпустило листовку с призывом ко всеобщей забастовке. Она заканчивалась так: "Впереди борьба, но нас ждет верная победа. Все под красные знамена революции. Долой Царскую монархию. Да здравствует демократическая республика. Да здравствует восьмичасовой рабочий день. Вся помещичья земля народу. Долой войну. Да здравствует братство рабочих всего мира. Да здравствуеет социалистический интернационал". Всюду лозунг - бросать работу и на Невский.

На ВЫБОРГСКОЙ СТОРОНЕ, около 10 утра, по Сампсониевскому проспекту, двигается толпа рабочих, 600 чел., на углу Финского переулка и Нижегородской улицы сотня казаков и взвод драгун заградили им путь. Толпа остановилась. Туда же явился с нарядом конной полиции в 10 чел. полицмейстер Шалфеев. Подъехав к толпе, он стал уговаривать рабочих разойтись. Казаки и драгуны уехали. Толпа поняла это, как нежелание войск работать с полицией и бросилась на Шалфеева. Его стащили с лошади, тяжело ранили железом, и били. Бросившийся на выручку наряд полиции был смят. С обеих сторон были одиночные выстрелы. В полицию бросали камнями, кусками железа. Подоспевшие наряды рассеяли, наконец, толпу. Шалфеева в бессознательном состоянии отвезли в госпиталь. В этой же схватке рабочие избили одного городового и отняли у него револьвер и клинок от шашки.

В то же время на заводе "Айваз" была большая сходка, на которой постановили бастовать до 1 марта, а сейчас идти на демонстрацию к Казанскому собору.

В АЛЕКСАНДРОВСКОМ участке, в 9 утра, до 14.000 рабочих Обуховского завода двинулись к городу, сняли рабочих Карточной фабрики, Фарфорового завода и еще нескольких предприятий. Шли с пением революционных песен. Впереди несли флаг с надписью: "Долой самодержавие, да здравствует демократическая республика".

На проспекте Михаила Архангела толпа была встречена нарядами полиции, рассеяна с применением холодного оружия, флаг отнят, флагоносец (Обуховского завода рабочий Масальский 18 лет) арестован.

На ПЕТРОГРАДСКОЙ СТОРОНЕ в 9 ч. утра разгромили одну булочную на Каменоостровском проспекте; в 10 ч. толпа до 800 человек пыталась снять с работ Государственную типографию, но была рассеяна полицией.

На ВАСИЛЬЕВСКОМ ОСТРОВЕ, около 8 утра, толпа набросилась на городового Ваха, стоявшего на Косой линии, отняла револьвер и шашку и нанесла несколько рассеченных ран.

Около 10 ч. толпа пытается остановить работы на Трубочном заводе Артиллерийского ведомства. Наряд Зап. Бат. Л.-гв. финляндского полка мешает этому. Один из рабочих, подойдя к начальнику части подпоручику Иоссу, обругал его. Иосс из револьвера покончил с рабочим. Толпа разбежалась. Труп убитого был отправлен под охраной конвоя казаков в Николаевский госпиталь, но казаки допустили рабочих завладеть трупом и те снесли его в покойницкую около Тучкова моста.

Около 10 ч., толпа в 500 ч., пройдя через Тучков мост, стала срывать с работы завод "Сименс и Гальске", была сперва рассеяна, но вновь собралась, сорвав работу и до 5.000, с пением революционных песен двинулась по среднему проспекту. Конная полиция стала разгонять толпу. Помощники приставов Евсеев и Пачогло обратились за содействием к начальнику казачьего разъезда 1-го Донского полка. Разъезд скрылся. Финляндцы же действовали энергично и не пропускали рабочих через Николаевский мост, куда те стремились с криками "На Невский, на Невский".

Но главные события разыгрываются на Невском, куда со всех сторон стекаются рабочие, учащиеся, всякая публика и особенно много женщин.

В районе 1-го Участка Казанской части, на Невском, с 11 часов полиция энергично рассеивает группирующихся рабочих. Около часу к Казанскому мосту подошла толпа с пением революционной песни. Отряд из сотни казаков 4-го Донского полка, полутора рот Зап. Бат. Л. -гв. 3 Стрелк. полка и конной полиции разгоняет толпу. Но толпа вскоре опять группируется.

На Екатерининском канале, против дома No 21, из толпы стреляют по нарядам. Бросают бутылки, камни. Ранены стрелок, два городовых и командовавший конной полицией офицер Доморацкий.

В центре Невского и выше к Знаменской площади (против Николаевского вокзала) все утро двигаются толпы. Полиция рассеивает их. В 12 с половиной часов на Знаменской площади многотысячный митинг. Развеваются красные флаги. У памятника Императору Александру III ораторы произносят речи. Пристав Крылов, блестящий полицейский офицер, бросается отнимать один из флагов. Его убивает шашкой казак из наряда. Конная полиция бросается на выручку Крылова, казаки под командой офицера оттесняют ее. Толпа гогочет от восторга, кричат уррра! Митинг продолжается в присутствии казаков. Толпа с криками качает казака, убившего пристава.

Весть о таком поступке казака летит по Невскому и скоро делается достоянием всего города. Она подбодряет, воодушевляет рабочих. Агитаторы используют его в речах к толпе. Толпа смелеет.

С 2-х часов демонстрации на Невском возобновляются в разных местах. У Казанского моста собирается толпа до 5.000. Часть толпы освобождает арестованных из двора дома No 3 по Казанской улице. Ей помогает взвод казаков 4-го. Донского полка под командой офицера. Казаки ругают полицию, ранят двух городовых. Прискакавшие жандармы под командой офицера Подобедова, разгоняют толпу, причем теперь им помогают и казаки.

Около 6 часов, у Городской Думы, из толпы стали стрелять по полиции и по драгунам 9-го Запасного Кавалерийского полка. Офицер спешивает драгун и дает по толпе залп. Несколько человек убито, несколько ранено. Толпа разбегается.

На тротуарах паника. "Стреляют, стреляют!" - летит по Невскому.

Этот слух производит охлаждающее действие в районе от Аничкова моста к Знаменской площади. У Аничкова моста, с 4 часов, толпа двигалась к площади. На углу Литейного в наряд конных жандармов бросили бомбу. Страшный треск и никого раненых. Конные наряды разгоняют толпу. По пути толпа обезоружила трех городовых, трех полицейских надзирателей, двух помощников пристава. Один надзиратель ранен выстрелом. Вечером слух о стрельбе у Думы производит большое впечатление. Начинают говорить не пора ли все кончать, так как войска переходят к решительным действиям. Говорили о необходимости кончать забастовку.

К ночи Невский опустел. Видна лишь полиция, разъезды жандармов, казаков, драгун.

***

Вечером, в Городской Думе, состоялось заседание для обсуждения продовольственного вопроса. Благодаря попустительству Гор. Головы и растерянности властей, это закрытое заседание обратилось в открытый революционный митинг. Сенатор Иванов, генерал Дурново, профессор Бернацкий и другие ораторы нападали на правительство. Один оратор кричал: "Мы не верим Верховной власти", - другой требовал смены правительства, третий предлагал "почтить вставанием" убитых на Невском демонстрантов. Появление членов Гос. Думы Керенского и Скобелева еще больше приподняло настроение. Керенский был встречен громом рукоплесканий. Его речь наэлектризовала собрание. А когда принесли к Думе убитых демонстрантов, настроение достигло высшего возбуждения. Городской Голова добился по телефону от Балка освобождения некоторых арестованных, а затем... а затем, поговоривши, покричавши и погорячившись, разошлись.

***

Стрельба на Невском дала повод некоторым думать, что, по примеру 1905 года, власть одолевает революционный беспорядок. К несчастью для России при начале второй революции у нас не было Дурново и Трепова, не было Дедюлина с Герасимовым, не было Минов и Риманов.

Пишущему эти строки пришлось видеть в Петрограде, как протекали обе революции и я вспоминал 1905 год, вспоминал людей, которые спасли тогда Россию...

Перед завтраком на Невском я со своим спутником, полицейским чиновником с юга России, наблюдал "братание" казаков с толпой. - "Смотрите, князь, и учитесь, как не надо действовать" - сказал я ему. Придя в министерство, я высказал H. H. Боборыкину, что у нас началась революция, чем не мало удивил нового Таврического губернатора, генерала Бойсмана. Бойсман только что был принят в Царском Селе Императрицей и, вернувшись оттуда, приехал ко мне с поручением от Ее Величества.

Он был в самом радужном настроении, был уверен в незначительности беспорядков и передавал, что Государыня против каких-либо крутых мер и особенно против стрельбы по демонстрантам.

Я не был согласен с таким взглядом. Раз во время войны устраивайся политическая демонстрация и полиция и войсковой наряд видят плакаты и флаги с надписями: "Долой войну", "Долой Царя", "Да здравствует республика" - стрельба необходима. В таком положении стрельба понятна каждому простому солдату. Такой момент был потерян вчера, когда в одном месте была именно политическая демонстрация, были революционеры, а не просто толпа.

После завтрака мне был назначен прием у министра. Перед приемом пришлось переговорить с товарищем министра все о том же, чем мостить Ялтинскую мостовую - торцами или асфальтом. Ирония судьбы. Товарищ министра доложил, и меня попросили к министру. Протопопов был в веселом настроении и, как всегда, очарователен. Он наговорил мне много приятных вещей, просил не стесняться в Ялте приемами по представительству. Как раз в то время ему протелефонировали о демонстрации на Знаменской площади и об убийстве пристава Крылова казаком. Заговорили на эту тему. Я высказался за немедленное предание казака суду. Протопопов сказал, что теперь все зависит от Хабалова, что теперь беспорядки совершенно его не касаются.

Затрещал дворцовый телефон. Императрица вызывала министра. Протопопов начал говорить по-английски. Я вышел в соседнюю комнату.

Когда я вернулся, министр сказал, что Ее Величество спрашивала о положении дел и что он доложил об энергичном подавлении беспорядков войсками.

Уходя, я встретился с Директором Деп. Полиции Васильевым. Мы обменялись несколькими фразами. Он проговорил что-то мало понятное. Вид у него был довольно растерянный.

Уже второй день как дом Протопопова охранялся военным караулом под начальством офицера. В этот день начальником был Л.-гв. Павловского полка Грим. Он был приглашен к обеду министра. Протопопов спросил о беспорядках. Грим рассказал про их серьезный характер. Протопопов шутил, смеялся и высказал, что революцию надо было вызвать на улицу, чтобы раздавить, что теперь и выполняет Хабалов. Растерявшийся от подобного объяснения происходящих беспорядков офицер не знал что и ответить министру. Но слышанным от министра он был настолько поражен, что вечером же доложил о том по начальству. Речам министра удивлялись и офицеры, комментировали их не в пользу правительства.

Вечером Протопопов послал в Ставку Дворцовому Коменданту первую телеграмму о беспорядках. Объяснив, совершенно ошибочно, возникновение забастовки и беспорядков только недостатком хлеба, Протопопов довольно верно сообщил, как протекали беспорядки, но ни одним словом не указал на их политический характер и закончил телеграмму так: ,,Сегодня днем более серьезные беспорядки происходили около памятника Императора Александра III на Знаменской площади, где убит пристав Крылов. Движение носит неорганизованный стихийный характер, наряду с эксцессами противуправительственного свойства буйствующие местами приветствуют войска. Прекращению дальнейших беспорядков принимаются энергичные меры военным начальством. Москве спокойно. МВД. Протопопов. No 179. 25 февраля 1917 г.".

Так расписался Протопопов в своем политическом убожестве. Министр Внутренних Дел не понимал, что в России началась революция. Не понимал того и Директор деп. полиции, не понимал и Начальник Охранного Отделения. Последнее меня очень удивило в тот вечер, так как генерал Глобачев все последнее время ожидал революционного взрыва и предупреждал о том свое начальство.

25 февраля в 5 ч. 40 м. по полудни, генерал Хабалов послал генералу Алексееву первую телеграмму о беспорядках следующего содержания: - "Доношу, что 23 и 24 февраля, вследствие недостатка хлеба, на многих заводах возникла забастовка. 24 февраля бастовало около 200 тысяч рабочих, которые насильственно снимали работавших. Движение трамвая рабочими было прекращено. В средине дня 23 и 24 февраля часть рабочих прорвалась к Невскому, откуда была разогнана. Насильственные действия выразились разбитием стекол в нескольких лавках и трамваях. Оружие войсками не употреблялось, четыре чина полиции получили неопасные поранения. Сегодня, 25 февраля попытки рабочих проникнуть на Невский успешно парализуются. Прорвавшаяся часть разгоняется казаками. Утром полицмейстеру Выборгского района сломали руку и нанесли в голову рану тупым орудием. Около трех часов дня на Знаменской площади убит при рассеянии толпы пристав Крылов. Толпа рассеяна. В подавлении беспорядков, кроме Петроградского гарнизона, принимают участие пять эскадронов 9 Запасного Кавалерийского полка из Красного Села, сотня лейб-гвардии сводно-казачьего полка из Павловска и вызвано в Петроград пять эскадронов гвардейского запасного кавалерийского полка. No 486. Ген. Хабалов".

Подобно Протопопову, и Хабалов исказил истину. Кроме того, он не посмел сообщить правду про убийство пристава казаком. Все обстоятельства того убийства были доложены ему жандармским офицером с места происшествия. Было доложено и о том, как толпа качала казака убийцу. Так лгал растерявшийся генерал Хабалов, опять-таки, подобно Протопопову, скрывая политический характер происходящего.

В 9 ч. вечера Хабалов получил личную телеграмму от Государя: - "Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией.

НИКОЛАЙ".

***

Хабалов окончательно растерялся. - "Меня ударило как обухом по голове" говорил он про впечатление от Государевой телеграммы. В 10 ч. у Хабалова собрались командиры запасных батальонов и начальники участков военной охраны. Генерал прочел Государеву телеграмму и отдал приказание на предстоящий день: толпы незначительные, неагрессивные разгонять кавалерией. Толпы же агрессивные и с революционными флагами рассеивать огнем, по уставу. Открывать огонь после троекратного предупреждения сигналом.

Распоряжение неправильное. В каждом данном случае об огне должен решать начальник на месте. Вот почему должны быть полицейские начальники!

***

Поздно вечером началось заседание Совета министров в квартире князя Голицына. Впервые за время беспорядков Совет обсуждал создавшееся положение.

Вопрос сразу свелся к тому - следует ли распускать Гос. Думу. Министры Покровский, Риттих, Войновский-Кригер говорили за необходимость работы согласно с Г. Думой. Они находили, однако, что необходимо несколько изменить состав министров. Все понимали намек на уход Протопопова. Сам Протопопов весьма сбивчиво говорил о том, что происходит в столице. Он много путал, но высказывался за роспуск Думы и за подавление беспорядков вооруженною силою. За роспуск Думы высказывались также Добровольский и Раев. Вызвали генерала Хабалова. Он произвел впечатление человека растерянного, испуганного. Его доклад был сумбурный. Он даже забыл доложить о полученной от Государя телеграмме.

Для пояснения положения вызвали Директора Департамента полиции и Начальника Охр. Отделения. После доклада последнего министры стали серьезнее смотреть на происходящее в столице. Беляев, Бобринский и еще некоторые стали высказываться, за подавление волнений вооруженною силою. Был даже поднят вопрос об объявлении осадного положения, но он остался нерешенным.

Премьер старался примирить всех и поручил Покровскому и Риттиху переговорить с некоторыми думскими лидерами и столковаться с ними. Но он также намекнул, что некоторым министрам придется пожертвовать своим положением.

Совет согласился с проектом Хабалова опубликовать с утра и расклеить по городу от его имени предупреждение, что скопища будут рассеиваться оружием. Часов около четырех утра министры разъехались, условимшись собраться на совещание 26 числа в 8 ч. 30 м. вечера.

***

Протопопов, вернувшись домой, написал успокоительное письмо Императрице, о чем ниже. Министр Внутренних Дел настолько не отдавал себе отчета о сущности происходящего в столице, что за все те дни он не отправил ни одного Всеподданнейшего доклада Государю.

***

В Царском Селе, во дворце было спокойно. Императрица продолжала смотреть на происходящие события глазами Протопопова. Утром Царица получила от министра письмо, которое ничего тревожного не сообщало. "Оно, правда, немногого стоит" - так оценила его сама Государыня, но все-таки на основании этого письма высказала Государю:

- "Стачки и беспорядки в городе более чем вызывающие... Это хулиганское движение, мальчишки и девчонки бегают и кричат что у них нет хлеба, просто для того, чтобы создать возбуждение, и рабочие, которые мешают другим работать..."

И Императрица продолжала заниматься текущими делами. Навестила больных детей, А. А. Вырубову. Съездила в церковь и помолилась у Знамения. Приняла очередной доклад состоявшего при Ее Величестве графа Апраксина.

Встревоженный беспорядками, усматривая в них большую политическую подкладку, граф после доклада начал говорить о текущем моменте. Он высказал много отрицательного по адресу некоторых министров. Сказал, что почти у каждого министра есть в прошлом что-либо нехорошее. По ходу разговора Государыня стала терять спокойствие, наконец рассердилась настолько, что отшвырнула стул. Разговор был настолько серьезен, что вернувшийся домой граф поведал своей жене, что вряд ли ему придется продолжать службу при особе Ее Величества.

Приняла Государыня нового Таврического губернатора генерала Бойсмана. Много говорили о Крыме, а затем перешли на беспорядки. Царица высказала свой взгляд о мальчишках и девчонках и главное значение придавала продовольственному вопросу вообще и выпечке хлеба в Петрограде. Ей понравилась мысль Бойсмана о том, чтобы Хабалов стал выпекать хлеб в казенных хлебопекарнях и Государыня поручила Бойсману побывать у Протопопова и передать ему, дабы он обсудил этот вопрос с Хабаловым.

Государыня была против репрессивных мер и особенно против стрельбы. "Не надо стрельбы, не надо стрельбы" - повторяла, несколько раз Государыня, "Нужно только поддерживать порядок".

Государыня поручила Бойсману повидать меня и передать мне, дабы я не преследовал очень одного из моих подчиненных в Ялте, который в это время уже был уволен от службы. Вернувшись из Царского, Бойсман приехал ко мне, передал мне поручение Императрицы и рассказал всю их беседу о текущем моменте. Было ясно, что Царица совершенно ни понимает его.