ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Героическая борьба 2–й ударной, 52–й и 59–й армий спасла измученный Ленинград, который мог не выдержать нового штурма, оттянула на себя более 15 вражеских дивизий (в том числе 6 дивизий и одна бригада были переброшены из Западной Европы), позволила нашим войскам под Ленинградом захватить инициативу. Командование 18–й немецкой армии отмечало, что «если бы этот прорыв сочетался с фронтальным ударом Ленинградского фронта, то значительная часть 18–й армии была бы потеряна, а остатки ее были бы отброшены на запад»1. К сожалению, Ленинградский фронт не мог тогда нанести встречный удар.
Неудачное завершение Любанской операции и трагедия 2–й ударной армии не были случайны. Они явились результатом взаимодействия объективных и субъективных причин. К объективным причинам относится, прежде всего, значительный перевес врага в силах, технических средствах и обеспеченности боеприпасами. Сказались и ошибки РККА в организации действий, причем на всех уровнях. В связи с этим участник боев у Мясного Бора маршал авиации Герой Советского Союза А. П. Силантьев отмечал: «Когда Вторая ударная армия гибла в волховских болотах, мы видели, что это результат просчета и Верховного Главнокомандования. Я полгода висел над этой армией и потерял там много боевых товарищей. Гибель армии была величайшей трагедией тысяч солдат и офицеров, всю вину за которую потом свалили на изменника генерала Власова. Нелепо оправдывать предателя, но истина в том, что армия ему досталась уже в катастрофическом состоянии»2. Действительно, судьбу 2–й ударной армии во многом определили просчеты Ставки, т. е. Сталина, в планировании всей зимней кампании 1942 г.: сроки проведения важнейших операций выдвигались не реальные, не обеспеченные материальными и людскими ресурсами, стратегические резервы распылялись по нескольким фронтам и направлениям. Это привело к катастрофам под Вязьмой, в Крыму, под Харьковом, затем в Мясном Бору и завершилось прорывом немцев к Сталинграду и Кавказу. Невысокий уровень стратегического руководства применительно к Волховскому фронту проявился в приказе Ставки ввести 2–ю ударную армию в узкую щель, едва пробитую в обороне врага. Глубоко ошибочными оказались и дальнейшие распоряжения Сталина, когда неосмотрительная поспешность сменилась чрезмерным промедлением с приказом о выводе армии из окружения. Может быть, Сталин сознательно жертвовал окруженной армией, рассчитывая до последней возможности отвлекать на нее вражеские войска непосредственно из–под Ленинграда? Отрицательную роль в проведении Любанской операции сыграла также неспособность Ставки наладить взаимодействие Волховского фронта с 54–й армией Ленинградского фронта, между тем как именно обеспечение взаимодействия фронтов и составляет одну из прямых функций Ставки. План общего наступления 54–й и 2–й ударной армий Ставка разработала только к 28 февраля, когда наступление волховцев на Любань уже выдохлось. Другим крупным просчетом Сталина явилось решение ликвидировать Волховский фронт, что в свою очередь имело тяжелые последствия.
К сожалению, воевать не умел тогда не только Сталин, учились воевать и многие представители высшего и среднего комсостава, их слабая профессиональная подготовка усугубила все прочие недостатки в осуществлении Любанской и других операций 1942 г. Здесь объективный и субъективный факторы слились вместе, причем субъективный фактор усилился негативным воздействием на руководство волховских армий со стороны Мехлиса, Ворошилова и Маленкова. Они были представителями Ставки в штабе Волховского фронта, но задача их заключалась не в координации действий Волховского и Ленинградского фронтов, а в оказании давления на Мерецкова и командующих армиями, чтобы «любой ценой» выполнить приказы Сталина. Это приводило к неоправданным потерям в людях и средствах, но именно так функционировала сталинская система. Представители Ставки ничем не улучшили положение Волховского фронта и 2–й ударной армии. Мехлис, Ворошилов и Маленков по своим способностям могли выполнять лишь задачи партийных комиссаров, но непосредственное руководство войсками было выше их сил.
Когда Сталин убедился, что Любанская операция провалилась, он вызвал Ворошилова к прямому проводу и предложил ему возглавить вместо Мерецкова Волховский фронт. Ворошилов в испуге отказался. Тогда 1 апреля 1942 г. Сталин лично продиктовал и подписал решение Политбюро ЦК ВКП(б). В этом документе с грифом «строго секретно» приводились в двух первых пунктах свидетельства несостоятельности Ворошилова как военного руководителя, начиная с советско–финской войны 1939—1940 гг. и заканчивая обороной Ленинграда в 1941 г. Подчеркнув «серьезные ошибки» Ворошилова на посту главкома Северо–Западного направления, Сталин отмечал, что «ввиду всего этого Государственный Комитет Обороны отозвал т. Ворошилова из Ленинграда и дал ему работу по новым воинским формированиям в тылу». Далее в документе следовал пункт 3: «Ввиду просьбы т. Ворошилова, он был командирован в феврале месяце на Волховский фронт в качестве представителя Ставки для помощи командованию фронта и пробыл там около месяца. Однако пребывание т. Ворошилова на Волховском фронте не дало желаемых результатов.
Желая еще раз дать возможность т. Ворошилову использовать свой опыт на фронтовой работе, ЦК ВКП(б) предложил т. Ворошилову взять на себя непосредственное командование Волховским фронтом. Но тов. Ворошилов отнесся к этому предложению отрицательно и не захотел взять на себя ответственность за Волховский фронт, несмотря на то, что этот фронт имеет сейчас решающее значение для обороны Ленинграда, сославшись на то, что Волховский фронт является трудным фронтом и он не хочет проваливаться на этом деле.
Ввиду всего изложенного ЦК ВКП(б) постановляет:
1. Признать, что т. Ворошилов не оправдал себя на порученной ему работе на фронте.
2. Направить т. Ворошилова на тыловую военную работу»3.
Любанская операция, таким образом, положила конец карьере Ворошилова как полководца и тем самым избавила другие фронты от опасных последствий его некомпетентности.
Сражения 1942 г. на Волхове внесли заметный вклад в Победу. Бои за Мясным Бором и в «Долине смерти» показали силу духа и верность Родине наших воинов. Эти бои отражены в огромном комплексе исторических памятников, которые являются свидетелями и участниками событий. Памятники Мясного Бора хранят воспоминания о храбрости и чести и никогда не позволят забыть о великом подвиге народа. Недаром сказано в песне новгородских партизан:
«Как боролись с гадюкою вражьей,
Сколько крови впитала земля?
— Пусть березки родные расскажут,
Пусть расскажут родные поля».
На карте Новгородской области нет сегодня деревень Любино Поле, Копцы, Крутик, Земтицы, Теремец–Курляндский, Кречно, Новая Кересть… Они сгорели в огне войны и больше не возродились. В лесных урочищах остались лежать десятки тысяч бойцов и командиров 2–й ударной, 52–й и 59–й армий Волховского фронта. В неудаче Любанской операции нет их вины. Они сделали все, что могли. Их мужество умножило славу Отечества. Каждый метр Мясного Бора полит их кровью, отмечен их смертью. Они лежат в болотах и мхах, на полянах и в чаще, в ручьях и реках. Они стали этой землей, этим лесом, этой водой. Мясной Бор превратился в 1942 г. в одно огромное кладбище. Создание здесь заповедной зоны навсегда увековечило бы массовый героизм наших воинов, явилось бы лучшим памятником трагедии и подвигу 2–й ударной армии.