Зоя и Феодора Порфирогениты

Зоя и Феодора Порфирогениты

(Зоя, 978 — 1050, имп. с 1028) (Феодора,? — 1056, имп. в 1028–1030 и с 1042)

Порфирородные Зоя и Феодора, дочери Константина VIII, были последними представительницами Македонской династии на византийском престоле. Со смертью их обеих — бездетных — угас род Василия Македонянина.

Глядя на царственных сестер, современники не уставали поражаться их несхожести — как во внешнем облике, так и в характерах. Обе они испытывали друг к другу стойкую неприязнь.

Старшая, Зоя, была небольшого роста, светловолосая, с полноватой, но изящной фигурой и до глубокой старости не потеряла известной привлекательности. Она терпеть не могла типичных для византийской женщины занятий — рукоделия и т. п., а свободное время посвящала изготовлению всевозможных косметических снадобий, и, судя по описанию современников, покои императрицы больше напоминали лабораторию средневекового алхимика или фармацевта из-за обилия ступок, реторт, горнов и тому подобной аппаратуры. В одном из византийских медицинских трактатов приводится рецепт «мази Зои-царицы» [21]. Надо отметить, что, благодаря своим изысканиям, и в возрасте далеко за семьдесят сгорбленная и с трясущимися руками Зоя поражала нежной, без единой морщины кожей лица. Зоя очень внимательно прислушивалась к суждениям окружающих относительно ее внешности и любила, когда ею восхищались, чем нередко пользовались находчивые царедворцы.

Будучи женой Романа III, Зоя, и ранее имевшая фаворитов, в свои пятьдесят с лишним лет вела себя подобно легендарной Мессалине. С Михаилом Пафлагоном она открыто лежала на одной кровати, и их нередко заставали в таком виде придворные. «При этом он смущался, краснел и пугался, а она даже не считала нужным сдерживаться, на глазах у всех целовала юношу и хвасталась, что не раз уже вкушала с ним наслаждение» (Пселл, [53, с. 30]. Тот же автор пишет, что «плотские соития» были для императрицы любимым видом развлечений.

Натура порывистая, Зоя мыслила быстро, была крута на расправу и щедра на благодеяния. Когда Пафлагон стал ромейским василевсом («И чего только не сделает для своего возлюбленного влюбленная императрица!» — восклицает по этому поводу Пселл [53, с. 30]), он повел себя по отношению к Зое просто неблагодарно. Император не только лишил ее радостей супружеского ложа, но запер во дворце и приставил стражу — так, что никто не мог видеться с василисой без ведома начальника караула. Когда Михаил IV умирал, обезумевшая от горя женщина, забыв все обиды, требовала свидания, но он не допустил ее к себе. Иоанн Орфанотроф убедил Зою короновать Михаила V, и она вторично оказалась обманутой. Отправляясь в изгнание, императрица безутешно рыдала.

Феодора была высокой, с маленькой головой на длинной шее. Она отличалась рассудительностью, скупостью («любила ежедневно получать тысячи золотых дариков [монет. — С.Д.], которыми она набивала медные ларцы» (Пселл, [51, с. 87]) и словоохотливостью. Женщина это была высоконравственная и к распутству склонности не имела.

Судьбу обеих сестер круто изменил апрельский бунт 1042 г. Но после их полуторамесячного совместного правления синклит потребовал избрать нового василевса, так как императрицы руководили страной плохо. «Ни одна из них, — замечает Пселл, — по складу ума не годилась для царской власти, они не умели ни распоряжаться, ни принимать твердых решений, а к царским заботам большей частью примешивали женские пустяки… Вознаграждение, предназначенное воинам, и средства для войска без надобности отдавались другим (я говорю о толпе льстецов и свите цариц), будто именно ради них наполнял казну самодержец Василий [II].

Многим кажется, что окружающие нас народы только теперь вдруг двинулись на нас и неожиданно вторглись в ромейские пределы, но, как мне представляется, дом рушится тогда, когда гниют кроющие его балки. Хотя большинство людей и не распознало начала зла, оно коренилось в событиях того времени: из туч, которые тогда собрались, ныне хлынул проливной дождь…» [53, с. 70]

Новый император Константин IX Мономах, третий супруг престарелой Зои, окружил ее почетом. Правда, вскоре он ввел во дворец любовницу, но Зоя не возражала, «ибо не осталось ревности в женщине, измученной многочисленными бедами и вошедшей в возраст, которому чужды подобные чувства» (Пселл, [53, с. 85]). К старости Зоя стала «нетверда рассудком», часто впадала в беспричинную ярость. Умерла она в 1050 г., перед кончиной раздав большие суммы денег неимущим.

Феодора пережила и сестру, и Мономаха, отношения с которым у нее не сложились. После смерти последнего столицу империи вновь охватили смуты, группа знати решила возвести на трон наместника Болгарии Никифора, но Феодора первая успела захватить дворец.

По причине тяжелого характера императрицы с ней могли ладить лишь податливые дворцовые евнухи. Патриарх Кируларий и лидер военных Исаак Комнин (будущий император) так и не смогли найти с ней общий язык. Патриарх с Феодорой конфликтовал постоянно, Комнин был смещен. Власть на деле принадлежала представителю столичной бюрократии Льву Параспондилу, человеку неглупому, но, как и императрица, неуживчивому, вызывавшему повсеместное недовольство. Мужа себе Феодора искать отказалась и через полтора года своей ничем не примечательной автократии умерла (31 августа 10 56), передав империю в слабые руки Михаила Стратиотика — креатуры Параспондила.