2. Долгое завоевание, или «Вся Русь должна принадлежать Литве»

2. Долгое завоевание, или «Вся Русь должна принадлежать Литве»

Четыре группы причин, объясняющих поражение смоленского княжеского дома в конкуренции с другими великими домами, не могут полностью описать происхождение того великого кризиса, что охватил к XIII в. всё «семейное дело» Рюриковичей.

Некогда могущественное государственное образование уже как целое со времен Владимира Святославича Святого медленно теряло силу.

Общую причину этого кризиса применительно конкретно к Смоленску отлично сформулировал более ста лет назад П. В. Голубовский в своей блистательной монографии «История Смоленской земли до начала XV столетия»:

«…неудачи были, конечно, подготовлены всей политикой смоленского князя, внимание которого, главным образом, занимали интересы династические».

Здесь всё сказано. Практически во всех землях Руси сформировалось и постоянно воспроизводилось противоречие между интересами государства, концентрированным выражением которого и являлся сакральный род облеченных властью потомков Рюрика, и интересами конкретных земель.

В смоленской истории это выражено особенно четко: местные Ростиславичи использовали ресурсы земли не для округления смоленских владений, но для получения новых и новых столов для представителей своего княжеского дома. Этот постоянный экспорт князей и бояр сдерживал распад собственно Смоленской земли ценой её постепенной деградации.

Отмеченная специфика местной политики ярко отразилась в постоянной борьбе князя со смоленским вечем. Уже Роман Ростиславич, сын основателя династии, «много зле претерпел от смолян»: в 1175 г. смоляне прогоняют его сына Ярополка Романовича, оставленного отцом в городе, в 1185 г. отказываются продолжать поход на Киев. В 1186 г. в конфликте с другим Ростиславичем, Давыдом, пало множество лучших смоленских людей. В 1195 г. Святослав Всеволодович имел тяжбу и со своими родственниками, и со Смоленской землёй [см.: Голубовский П. В. История Смоленской земли до начала XV столетия. С. 114 и далее]. Наконец, уже после ордынского нашествия планы упомянутого выше Федора Ростиславича Черного по созданию огромной «династической» империи из русских городов, пожалованных ханом, были в 1297 г. сорваны именно в Смоленске, его родном городе. Нежелание горожан работать на такие проекты своего князя позволило, видимо, его племяннику Александру Глебовичу «взя лестью княжение Смоленское» [Лавр. лет. С. 500]. Легкий успех Александра Глебовича весьма ярко контрастирует с несколькими случаями неудачных попыток захватить город вопреки воле его жителей. Так, в 1298 г. тот же Федор Ростиславич безуспешно пытается вернуть себе Смоленск. В 1333 г. брянский князь Дмитрий Романович неожиданно предпринимает движение к Смоленску, причем приводит с собою и татарские отряды. Но, несмотря на ханскую помощь, предприятие Дмитрия было неудачно, хотя князья и «бишася много», разорив смоленскую округу [Никон, лет. Ч. III. С. 161; ПСРЛ. Т. 15, вып. 1, стлб. 47]. Наконец, в 1340 г. сам хан Узбек отправил большую татарскую рать под начальством Товлубия против смоленского князя. С татарскими войсками соединились рязанский князь Иван Коротопол, Константин Суздальский, Константин Ростовский, Иван Друцкий, а Иван Данилович, князь Московский, уклонился от личного участия, отправив свою рать под началом воевод. Союзники подошли к Смоленску, пожгли посады, разорили много сел, но города взять не смогли [ПСРЛ. Т. 1, вып. 3, стлб. 531; Никон, лет. Ч. III. С. 170–171; Супрасльс. лет. С. 133]. Удивительный факт на фоне печальной судьбы других русских городов, оказавшихся целью ордынского удара: Смоленск явно примерял доспех «неприступного бастиона» старой Руси.

А между тем, пока Рюриковичи, по большей части, еще продолжали бороться за лучшие столы, а не за укрепление своих земель, на северо-западных границах их владений случилось неизбежное. Литовские князья сформировали ядро своего полиэтничного государства и заключили союз хотя бы со своими элитами. Со времен Гедимина и его сына Ольгерда (первая половина XIV в.) Литва приступает к масштабной экспансии в интересах своих князей и своего общества, и противостоять таким объединенным усилиям князья и земли Руси не могут, да иногда и не хотят. Вопрос литовского завоевания Смоленска становится вопросом времени

Еще в середине XIII столетия, как мы видели, начинаются усиленные вторжения Литвы в западные волости Смоленского княжества. В 1234, 1245 и 1253 гг. происходят набеги на Торопец, что завершается в итоге отторжением северной части Смоленской земли. [Лавр. лет. С. 486; Новгород, первая лет. С. 244; 271, 274]. В 1358 г. Ольгерд Гедиминович Литовский вторгся уже в южную часть смоленских владений, на Посожье, и взял Мстиславль [Никон, лет. Ч. III. С. 213]. Смоленские князья пытались противопоставить этому наступлению когда покорность, когда — союз с Москвой, поднимающимся на Востоке аналогом Литвы, с князьями соседних земель. И в предпоследнем акте драмы в 1386 г. Андрей Ольгердович (да, именно Ольгердович) Полоцкий в союзе со Святославом Ивановичем Смоленским организовали поход против владений Ягайло-Ягеллы, Великого князя Литовского и свежеизбранного польского короля, «и много зла причинили христианам». В этой войне Святослав Иванович, видимо, желал вернуть Мстиславльские, Рославльские и Кричевские земли, принадлежавшие ранее смоленским князьям. Предприняв неудачный поход против Витебска и Орши, он направился к Мстиславлю, 7 мая 1386 г. осадил его и «начал добывать его и бить пороками… а по земле Мстиславской распустил своих воинов, и много крови христианской пролил». Трепетное отношение Рюриковичей к земле, которую они считали своей, налицо. Сюда, к Мстиславлю, и подошли полки Ягайлы. Смоляне потерпели поражение. Святослав был убит, а его дети, Юрий и Глеб, взяты в плен. Победители подошли к Смоленску и посадили Юрия Святославовича князем. Юрий принес Ягайло присягу на верность и признал зависимость от Великого княжества Литовского (ВКЛ) и Польши. Так и написали транслитом:

«My Jurii Swiatoslawicz knia? welikyi Smolenskyi dajem wiedomo kto koli sju hramotu widi? a lubo slyszil s Wolodis?awom Bo?eju Mi?ostiju s korolem Polskim, Litowskim i Ruskim… mi z nim za odyn byty, nieostaty mi korola nikotorym wieriemianiem a nikotorum die?om» [Monumenta Medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia, II. Codex epistolaria saeculi decimi quinti. Krakowie, 1876. № VII. P. 7–8].

Связь между Литвой и собственно Городом была специфическим образом укреплена в 1395–1396 гг., когда «брань» и «разность» между братьями Юрием и Глебом Святославичами, а также военная хитрость знаменитого Витовта помогли временно включить город над вольным Днепром в состав Великого княжества, формально связанного с Польшей династической унией. Однако первое завоевание оказалось непрочным и одно лишь появление под Смоленском рязанского князя Олега вместе с «природным» смоленским князем в 1401 г. привело к «мятежу и несогласию» в городе и падению власти ВКЛ. Смоляне отворили ворота для своего прежнего князя Юрия Святославича, чем и продемонстрировали факт существования в городе специфического политического самосознания, не готового пока мириться с подчиненным положением своей земли. В августе 1401-го утвердился в Смоленске Юрий, а осенью того же года Витовт уже стоял с полками под этим городом. И снова в Смоленске — раскол, дошедший до вооруженных столкновений; но противники Литвы в этот раз осилили, перебили многих ее приверженцев, и Витовт, простоявши четыре недели понапрасну, заключил перемирие и отступил. Вот только Смоленск и Рязань не могли устоять перед силой Витовта, и в 1402 г. «Родославъ Олговичь Рязански [сын того самого Олега Ивановича Рязанского] иде ратью на Дебрянескъ и сретоша его князи литовьстш, князь Семенъ Лугвени Олгердовичь, князь Александръ Патрекеевичь Стародубскыи и бысть имъ бои у Любутьска, и побила Литва Рязанцевъ, а князя Родослава изнимаша и приведша его съ нужею къ Витовту».

Итог закономерен: в 1404 г. после двух осад власть ВКЛ в Городе была восстановлена. Примерно тогда же была взята Вязьма, превратившаяся в дальний восточный форпост Витовта. Ну а описания расправ над политическими противниками, что после каждой удачи устраивали в Смоленской земле что Юрий, что Витовт, я опущу из-за их тривиальности [Хроника Быховца; ПСРЛ. Т. 32. С. 73; т. И. С. 163, 186–188; т. 18. С. 150; т. 9. С. 163; т. 16. С. 147].

Смоленск начал постепенно включаться в жизнь нового для себя государства, все более и более активным и целенаправленным становилось его участие в важных для этого мира событиях. Смоленские полки сражались под Грюнвальдом в 1410 г. вместе с полками польской короны и Великого княжества Литовского. Зато в гражданской «войне Свидригайла» Смоленск выступил против Польши с Литвой и был вместе с Витебском и Полоцком разбит в битве под Вилькомиром, где пало «множество… князей, и бояр, и мещан (местичов)» [ПСРЛ. Т. 35. С. 78, 109].

Важно отметить, что в течение этой гражданской войны в ВКЛ 1432–1437 гг. белорусско-литовские летописи весьма четко различают «Русь» и «Литву». Вот характерный пример из Хроники Быховца: «На лето… князь великий Свидригайло, собравшися со князи русскими и з бояры, и со всею силою рускою и пойде ко Литве».

Подобная же фраза есть и в летописи Красинского:

«…тое ж зимы в другой раз князь великый Швитригаило собрал силу великую русскую и пойдешь на Литву, а повоевали литовское земли много множество…» [ПСРЛ. Т. 32. С. 155; ПСРЛ. Т. 35. С. 142].

Не менее четко «этническое» разделение проводится и в польских хрониках Яна Длугоша, Мартина Кромера и Мачея Стрыйковского. М. Стрыйковский, перефразируя Длугоша, пишет, что к 1432 г. литовская шляхта приобрела к Свидригайло стойкую неприязнь по той причине, что он раздавал уряды «руссакам и Москве» [Stryjkowski М. Kronika polska, litewska, zmodzka i wszystkiej Rusi. Warszawa, 1846. Т. II. C. 185]. Длугош утверждает, что «…князь Сигизмунд получил под свою власть все замки литовские, как-то: Вильно, Троки, Гродно. Земли же русские, Смоленск, Витебск, князю Свидригайло остались верны» [D?ugosz J. Dziela wszystkie. Krak?w, 1869. Т. V. С. 444].

Описывая ситуацию, создавшуюся после поражения Свидригайло при Ошмянах, Длугош отмечает, что этот мятежный князь бежал на Русь, где был принят русскими, «…а более всего смоленчанами, с которыми он потом воевал в Литве. Поэтому также руссаки полочане и киевляне приняли его князем». Таким образом, нужно вслед за Охманьским, Володихиным и многими иными авторами отнести Вильно, Троки, Новгородок, Слоним, Волковыск, Гродно, Браслав, Минск в первой половине XV в. к «Литве», а Смоленск вместе с Витебском, Полоцком, Киевом и другими городами по Двине и Днепру — к «Руси».

А в 1440 г. Смоленск в очередной раз показал свой характер, когда после убийства короля и великого князя Сигизмунда «на святой неделе в среду вздумали смолъняне, черные люди, кузнецы, кожемяки, сапожники, мясники, котельники Андрея [наместника королевского] силой выгнать из города и нарушить присягу».

После жестоких столкновений между смоленским боярством и черным людом победители пригласили в Город на княжение Юрия из Мстиславля. Первая попытка войск нового короля и великого князя — Казимира — взять Смоленск в конце этого года была безуспешной. Только вторичный поход, на этот раз уже с личным участием самого короля и великого князя, привел к капитуляции города и бегству Юрия Мстиславского в Москву.

Подводя промежуточные итоги, можно заключить, что Смоленская земля стала де-факто последним серьезным приобретением ВКЛ на Востоке; завоевание и подчинение Смоленска осуществлялось железом и кровью и требовало от Литвы серьезного напряжения сил; в то же время город не выглядел оккупированной и эксплуатируемой колонией и даже в ходе жестких политических столкновений с Литвой и Польшей находились в его стенах люди, связанные с ВКЛ и верные ему.

Поражение в гражданской войне и подавление восстания 1440 г. не стало катастрофой: Смоленщина сохранила вполне достойное положение в Великом княжестве и имела неплохие условия для дальнейшего существования в его государственном организме.